Берег Алушты, май

Это была моя Алушта. Серая, морская, пасмурная.
Я как дикая ступала по мощёной набережной и глотала глазами море,... ушами, лёгкими. Оно так близко, виднеется впереди.. стоит только бегом преодолеть набережную, перелезть через перила и спуститься на этот серый галечный пляж. Вокруг даже не пасмурно, вокруг просто сиренево,  дымчато. Всюду гуляет ранний воздух, такой, будто ты встала до рассвета утром.
А на часах около семи вечера. Семь вечера. Ещё чуть чуть и солнце уйдёт за горы, уснёт. И всё померкнет ещё больше.
Монолог мыслей, словно длинный лоскут ветра, бесконечное забвение в этом море перед тобой. Открытое и такое же далёкое как и всё сейчас.
После недели в горах, вдали от ровных углов, угловатых ступенек, плоских поверхностей,мне, отчего то так спокойно в этом полуживом городке. А правда, хватает ли ему воздуха, движения, желания, чтобы называться живым?
Может это ты, море, так убаюкиваешь людей, что они, почти все, точно как и я, молча вдыхают здешний воздух? Они же всегда  такие живые, особенно у моря. Они смеются, покупают местные сладости, вертятся туда-сюда. А сейчас.. сейчас они как морские рыбки, чуть поникшие, но со светлыми лицами тихо-тихо, бесшумно плывут вдоль набережной.

Только однажды я мечтала увидеть море больше, чем в этот день. Тогда мне было 8 и я впервые осознанно готовилась встретиться с ним. Это была Анапа. И опять Ты, Чёрное...
 Меланхолия этого городка кругом. Тёплые волны и никакой ветер. Ни тёплый, ни холодный, ни пронизывающий и не веющий. Кажется, я  слилась с ним и чувствую только сам факт его присутствия, но не могу уловить ни силу, ни тепло.Температура тела. Температура того, кто я.
Меня пугают лестницы. Они слишком ровные, слишком неестественные. Ведь гораздо удобней спускаться и подниматься по камням, грунту, листьям, чем по скованным плитам, рассекающим дороги. Правда, я одичала за это время и мне неприятно видеть этот бетон, ограниченный перилами. Ноги чувствуют всю нелепость этой ровнейшей плоскости, этой точной высоты каждой ступени. Честное слово..., будь я дикарём, первобытным человеком, спустившемся с гор и никогда не видевший эти ступени в горных посёлках, лестницы были бы последними из того, на что я осмелилась бы ступить в этом городке. Выглядят пугающе. Они скорее напоминают реки, пороги, водопады, но вовсе не то, что так упрощает подъёмы и спуски. Они словно кричат - " опасно", как яркая окраска у насекомых, так и их резной панцирь будто предупреждает.

Луна ночью и золотая тропинка на твоём просторе. Тропинка живая, она бежит далеко-далеко. Дальше,наверное, чем мне тогда удается её представить.
Луна поднималась красная, как встающее Солнце, на рассвете. А потом стала белой.
Какие просторы ты открываешь, море. Гулять по воде. Ступать по твоей глади на золотую стружку Луны и не уходить под воду. Бежать туда, где луна льёт  белый свет в море...

Рассвет был без солнца. Никого. Только серые, зелёные волны. Только чайки, облака. Холодные камешки, острые камешки. Ветер. И снова он никакой, но не безвкусный. Вкус далёких ржавых судов у горизонта и  облака  чаек над ними. Тряпки, ракушки, валуны, тина.. И снова никого. Снова старый пирс и водорез.
Чуть прояснилось и пришёл юноша с гитарой в чехле. Он сел чуть поодаль и то молча смотрел вдаль, то откидывался на спину и закрывал глаза.
Словно все мы чувствуем тебя так как хочешь Ты, так едино.