На комиссии...

                На комиссии…


Меня определенно сглазили. Навели порчу. Это я только сейчас поняла. Умнеешь ведь с возрастом. А в молодости что, болеешь, бегаешь по больницам, а до сути докопаться, что и отчего, откуда напасть прицепилась, голова в этом направлении не варит.  Ты как бы и ни причем. Недавно и определила, когда на меня порчу навели, кто…
Я в отделе кадров работала, инспектором. Как-то вызывает меня к себе начальник, а у него мужик мнется, пропойного вида, видно, проштрафился сильно, распекает его начальник. Я захожу, начальник и говорит мне, чтобы я написала приказ об увольнении по статье, за пьянку и прогулы. «Трудовую книжку с записью ко мне на стол на подпись»,- добавил он.
Мне что, пошла, написала приказ, в трудовой книжке сделала запись и отнесла все к начальнику. А тот, уволенный, все за мной ходит и умоляет, чтобы статью не записывала, чтобы увольнение по собственному желанию было.
Может быть, если бы не нужно было нести книжку на подпись, я бы так и сделала, пожалела мужчину. Ну, а тут против воли руководства не пойдешь.
Теперь вот вспоминаю, какие только проклятья мне ни сулил тот мужик. Да все в спину, до дома сзади шел.
Теперь вот и думаю, что все мои болезни оттуда. Как-то можно было напасти отвести, так молодая была, глупая. Нужно к знахарке, какой сходить было, соль, булавки, кукиш, да мало ли чем помочь можно было. Что теперь об этом говорить. Теперь вот на костыли встала. Группу, хожу, оформляю. Инвалидность.
Назначили мне комиссию. Ну, поплакала. Больная, не больная, а все ж я женщина. Оделась по - приличнее, накрасила губы, прическу, состряпала. Захожу. А этим комиссарам, больные, наверное, настолько осточертели-надоели, что и глаза мозолить об них не хотят. Председатель комиссии, еще не глядя в документы, окинул меня взглядом, усмехнулся:
- Больные пошли! С маникюром, прической, разодетые, и за инвалидностью идут…Панацею нашли – инвалидность! Вот страна, здоровым никто не хочет быть…
- Так я же не бомжиха какая-то,- говорю.- Я же женщина. Я и умирать женщиной буду..
- Не знаю, не знаю…Паломничество, какое-то, идут и идут…
Документы посмотрели, меня прощупали. В конце концов, на дооформление отправили. Справки какой-то не оказалось. Наверное, справку принести им нужно было, что я – дура!
Вышла в коридор, чуть не плачу. И тут, открывается уличная дверь, и в коридор затаскивают привязанную к стулу старуху. На ней рохманье, другой раз на помойке выкинутая одежда лучше.  Всклокоченная, напуганная, бабка вцепилась двумя руками в сиденье. Двое мужчин стул затаскивают, а возле них особь женского пола, бабенка лет сорока крутится. По виду пьянь, бомжиха. С зеленым, застарелым синяком под глазом. Одутловатое, пропитое лицо.
И эта особь, на всем протяжении коридора, тычет старуху в бок. Да тычет не просто так, а зло.
- Плач, дура, старая, плач! Морду-то перекоси…Не сиди мумией! Ты запомнила, что я тебе говорила? Гляди, не дадут группу – сживу со света…Говори, что ничего делать не можешь…
И вся эта процессия в кабинет направилась. Им-то, группу, наверняка дали…