В окружении чёрных лиственниц

                Я люблю открывать города. Города, пережившие века и те, которым всего несколько десятков лет. У каждого из них своя Судьба. Далеко не всем удаётся разглядеть Лик города, понять его суть, почувствовать присущий только ему дух. Не всякому нужно это. Но для меня нет ничего интереснее, чем увидеть новый город и подобрать ключ к его сердцу.
                Ключи к городам. Среди них нет одинаковых, пусть даже многие современные города чем-то схожи. К тому же, у каждого человека свой ключ. Но ключ - понятие обобщённое, - здесь и географическая неповторимость, и социальный статус, моральные устои или упадки, духовность населения. Последние составляющие, конечно же, не откроются сразу новому человеку, - даже пожив какое-то время в незнакомом месте, не всегда поймёшь, чем здесь живёт и дышит народ. Да и для географического понимания города недостаточно только взглянуть на карту или проехать его из одного конца в другой на транспорте. Москву, к примеру, я рассматриваю как брошенный в воду камень ( Кремль ), от которого во все стороны разошлись концентрические круги - кольца бульваров, улиц, дорог. Петербург - Венеция, обнесённая промзоной, а та, в свою очередь, окружённая спальными районами. На карте этого не разберёшь. Нужно знать историю города, его прежние границы, приоритетные направления застройки и непригодность территории для строительства, - проблема, которую удалось решить только недавно.
                Это - многомиллионники. Но и в небольших городах, как правило, существует некая формула построения, решив которую, начинаешь безошибочно угадывать относительность улиц одна другой, вычислять расстояния от точки до точки, находить самый правильный и быстрый маршрут.
                Но а как же историческая ценность? Как можно сравнивать века и десятилетия? Шедевры зодчества, безупречную классику архитектурных стилей прошлых столетий со стремительным ростом наспех заложенного посёлка, возникшего на предварительном этапе разворачивающегося бурного освоения недр? Если строители первых бараков, ныне теснящихся серою группкой на окраине юного индустриального гиганта и уже не видимых за взметнувшимися бетонными высотками, ещё не успели толком состариться, какая тут может быть история? Спросите же сами у этих строителей, и окажется, что для людей, заложивших город, отдавших ему свою юность и силы, попросту свою жизнь, нет города лучше и красивее. Да и что может быть интереснее и значительнее собственной судьбы?
                Открывая для себя небольшие города и сталкиваясь с типовыми проектами домов, отсутствием памятников архитектуры и объектов, имеющих важное историческое значение, испытывая неблагоприятные климатические условия и "оторванность" от "земли", как здесь называют юго - западную часть России - факторы, сводящие для большинства проживающих в таких городах людей жизнь к одному - работе, всё же отмечаешь и в них свои знаковые места, монументы своим первооткрывателям, и где-нибудь в самой старой части населённого пункта с трепетом в душе находишь затерянный среди панельных девятиэтажек трёхэтажный Дворец Культуры, 1957 года постройки, с колонным входом и круглым слуховым оконцем под самой крышей.
                В одном из таких городов я прожил почти всю свою жизнь, в другом оказался случайно недавно.



                Темень уже легла на платформы и стоящие между ними поезда, когда я вышел из ярко освещённого зала железнодорожного вокзала Тюмени. Поезд был проходящий - в тускло освещённом вагоне свободных мест практически не было. Пока я переодевался и раскладывал постель на своём верхнем месте, в плацкартное отделение вернулись пассажиры, трое мужчин, выходившие на время стоянки поезда кто подышать свежим воздухом, кто подымить.
                Пассажиры вагона были в основном вахтовиками, ехавшими на Север к месту работы. Исключением был занимавший нижнее место подо мной врач-кардиолог, зав.отделением какого-то районного медцентра. Безуспешно пытаясь уснуть наверху, в духоте замкнутого покачивающегося пространства уныло подсвеченного грязным плафоном в основном проходе, я невольно слушал диалог механизатора и врача, удивляясь тому, как спокойно и подробно доктор отвечал на вопросы собеседника, касающиеся его проблем со здоровьем. Двое мужчин говорили на равных, и мне довелось услышать беседу, невозможную в стенах какого-нибудь лечебного учереждения, где медработник "обременён" своим высоким статусом и никаким образом не может опуститься до уровня простых пациентов.
                На следующий день, безоблачный и морозный, на стоянке в Сургуте, я вышел из поезда, зашёл в монументальное здание вокзала, а после постоял немного рядом со своим, словно окаченным нефтью, маслянистым вагоном, на крышу которого уселась стая голубей.
                После Сургута разговорились с соседом, занимавшим противоположное верхнее место, который ехал на вахту в эти края уже не первый раз. Вместе с ним в половине пятого следующего утра, сойдя с поезда на конечной станции маршрута, мы прошли в небольшое одноэтажное здание вокзала. Перешагивая "баулы", загромождавшие узкий проход среди кресел, занятых полусонными, либо спящими людьми, мы добрались до относительно свободного пространства у закрытой кассы дальнего следования, поставили свои сумки и стали дожидаться более позднего утра. Время приближалось к шести часам, когда мой попутчик, на правах человека уже побывавшего здесь и знакомого с подобной ситуацией, пригласил меня в расположенное недалеко от вокзала кафе выпить по чашке кофе. Кафе оказалось забегаловкой на три столика, за одним из которых несколько пьяных башкиров, отработавших вахту, коротали время до поезда. Здесь, за несколькими стаканчиками кофе, мы и дождались начала автобусного движения.



               
                Прогуляемся по Армянскому проспекту (народное название в честь авторов проекта, наст. название - Улица Дружбы Народов) и выйдем к Вечному Огню у Техникума Газовой Промышленности? Гордо прошагаем по широкому Ленинградскому проспекту вдоль девятиэтажек ленинградской планировки между Культурно - Спортивным Центром "Газодобытчик" и Главной Городской площадью? Проедем по проспекту Губкина перед огромным виадуком, с удивлением увидев вертолёт на крыше недалеко стоящего Торгового Центра? Но прежде всего, конечно же, надо было пригласить Вас на прогулку по городу Новому Уренгою, газовой столице России, Тюменская область, Ямало - Ненецкий Автономный Округ.
                Насколько чаще случай позволяет нам открывать новые места, нежели целенаправленные путешествия, экскурсии, туры? И попадая порой в казалось бы ничем ни примечательные, кроме, разумеется, своей промышленной сферы, города, не чувствуем ли мы порой прикосновения к чему-то неповторимому, до сих пор для себя неизвестному, не постигаем ли скрытой именно в этом уголке Земли жизни? И снова подбираем ключ.
                Представить себе Новый Уренгой довольно просто. Это две крупные жилые части, разделённые двумя пробегающими по лесотундре речками Седэ-Яха и Тамчара-Яха. Южная, более старая часть города, включает в свои границы много промышленной территории, а также площади, занятые первоначальной низкоэтажной застройкой. Здесь, на Ленинградском проспекте, 9 Мая я стал свидетелем Парада ко Дню Победы - праздничным маршем колонн градообразующих производственных предприятий. Парад начался прохождением отряда юных барабанщиц - лучшей символики Мирного времени на этом памятном шествии, мне кажется, не найти. Праздник закончился концертом на временной сцене рядом с кинотеатром "Октябрь", последних зрителей которого разогнала по домам разыгравшаяся ближе к вечеру метель.
                Построенная позднее, плотно спланированная Северная часть представляет собой множество гармонично приписанных современных проектов к облику нескольких микрорайонов позднейшего советского строительства, носящих такие названия как Мирный, Студенческий, Дружба и другие. Здесь находятся здание Администрации, Университет, Нефтегазопромысловое Управление. Пройдя по центральной улице Мира в южном направлении, выйдешь к деревянной церкви, стоящей на крутом берегу Седэ-Яха. Правее, ближе к мосту через реку, лежит городской пляж - широкий песчаный участок, имеющий продолжение и по другую сторону моста. Река мелка и стремительна. В середине июня я сидел чуть в стороне от песчаного спуска к пляжу, в соседстве нескольких берёзок, и осматривал панораму реки и моста с проносящимся по нему транспортом, противоположного, в высоких лиственницах, берега и выступающих чуть в стороне верхних этажей зданий Южной части. Яркой зеленью трепетала рядом недавно распустившаяся листва. Мне на руку села стрекоза и долго смотрела на меня своими огромными бирюзовыми глазами.





                Двумя ровными блестящими нитями уходит в белую даль Ямальская Железная Дорога. Заканчивается март. За дорогой, по которой я только что приехал на автобусе к загородному общежитию Армавирскому, в котором временно проживаю, стоит, утопая в снегу, оцепеневший в безветрии лес. Чёрные деревья, одно к одному, одинаково ровно тянутся к побледневшему небесному своду, уже начинающему темнеть в самой вышине. Красное солнце стоит у самого горизонта и вот-вот коснётся остроконечных верхушек. Я иду от дороги к дому, перешагиваю один рельс и бросаю взгляд в сторону убегающего железного пути. Мысленно я начинаю двигаться туда, где две стальных нитки сливаются в одну и растворяются в вечереющей дали, набираю скорость, всё дальше и дальше уносясь от места, на котором всего лишь на долю секунды замедлил свой шаг. Преодолевая громадные пространства России, я двигаюсь по звенящей от перепада температур стальной колее на юго - запад и, вместе с тысячами километров, сбрасываю с себя навалившееся за долгие годы Время.
                Я на Черноморском побережье, 1983 год. По сверкающему солнечными бликами морю неторопливо следует вдоль причала белый прогулочный кораблик. На берегу полно отдыхающих. Переполнен людьми кораблик. Люди стоят на верхней и нижней палубах, опираясь на поручни, смотрят на оживлённый берег, на размеренно вздымающиеся синие волны вокруг, а по радио громко звучит, доносясь до берега : "Нашей юности надежды".
                Неимоверно далёким, почти нереальным, кажется мне всё, что окружает меня в настоящую минуту, - этот зимний закатный час в захваченном чёрным лесом краю, на заснеженных просторах которого голубым пеплом проступает надпись : "Газпром. Добыча. Уренгой".






                г. Новый Уренгой 2012 г.