Последний старец по страницам 61

- Теперь вы есть идти! Мы вызвать вас! Com nach House! Shneller!

- Благодарствуйте и на этом, -  русский завербованный, охая отправился восвояси. – Битте, дритте…

   …Крыжов благополучно вышел из лесу. Пройдя потайными тропами в лесной чаще, он чувствовал себя почти в безопасности. Однако чувство смутной тревоги всё ещё не покинуло его. Так бывает, когда человек, зная, что о нём заботится его окружение, продолжает рассчитывать в основном на себя. Так бывает, когда то самое окружение когда-то предало его.

    Он пересёк длинную лесополосу. За ней начинались места былых боёв. Здесь стрелковая дивизия  под командованием генерала Романова летом сдерживала натиск танков Гудериана. Арьергардом прикрывала отход главных сил. Изрытое воронками, покрытое, наполненными водой траншеями с полу осыпавшимися брустверами поле. В наспех отрытых капонирах стояли наверняка сорокапятки или крупнокалиберные пулемёты. А вот здесь, в маленькой землянке был медсанбат. Вон, как ведёт к ней от передовой, извилисто петляя, ход сообщения. Чтобы ни осколки, ни пули не долетали… Разбитая, со сгоревшими осями полуторка подвозила к передку боеприпасы.

   Заслышав голоса, мужской и детский, он моментально приник к сырой (со вчера лил дождь) земле. Но ничего опасного. Старик в поношенной телогрейке и его внучек. На нём была будёновка со споротой красной звездой.

- Здорово, дед! – Крыжов, окончательно осмелев, вышел к ним. – Вот, из окружения вышел. Надоела эта война хуже горькой редьки. Не подскажешь, где тут пристать?

- Здорово, соколик, - усмехнулся дед. У него была седая борода веников. Голову с остатками седых волос покрывал матерчатый картуз. – Издалёка топаешь?

- С под Орши, отец. Целая дивизия там в окружение попала. Сгинули все.

- А тебе повезло?

- Да! Бога надо благодарить, что так вышло. Землёй присыпало по самые уши. Ночью пришёл в себя – всюду трупы.


- А чего до  новой власти  не хочешь? У нас и староста теперь, заместо председателя. И полицейский. Всё чин чинаром.  Как при старом режиме.

- Так к новой власти присмотреться надобно. Может она  хуже прежней будет?

- Поглядим…

   Новая власть пока что не явила свою звериную сущность. Когда германские войска оккупировали смоленскую область, бывший колхоз «Путь Октября», что назывался раньше деревней Покрова Богородицы, принял на постой сначала батальон лёгких танков. Затем – полк одной из пехотных дивизий. Немцы оказались не страшными. Кур и собак  не стреляли, продукты не изымали. Если что было нужно, покупали за свои марки, которые назывались почему-то оккупационными. Жена Поликарпа сама вышла навстречу первому танку. На вытянутых руках её - свежеиспечённый хлеб с солонкой. Танк, более похожий на танкетку с пулемётом и коротенькой пушкой, встал как вкопанный. За ним – целая колонна. Германец, рыжий и здоровенный мужик с наушниками на пилотке, немедля спрыгнул на землю. Подойдя, испробовал её угощенье и сказал «гуд». Хорошо, значит, по германски. Похлопал Анисью по плечу.

   Очень скоро Поликарп сдружился с ихним полковником, что встал постоем в его доме. А ещё через неделю из города прибыл уполномоченный из викомендатуры, которая отвечала за сельское хозяйство. Высокий и сухопарый немец, в полувоенной шинели, но без погон. На фуражке с высокой тульёй разместилась малюсенькая кокардочка. Вместе с представителем фельдкоменданта и сельскохозяйственного отдела управы он принялся агитировать селян, чтобы те работали на «германски империй». Мужики и бабы, разинув рты, слушали лающий голос немца. Тот, в меру жестикулируя, объяснил: после победоносного завершения войны с большевизмом земля будет передана в безраздельное частное владение каждому селянину, но пока… Для снабжения той же германской армии требуются большие посевы зерновых. Вообщем, «унд клиеб», «унд сал», «унд млеко», как говаривали сами немецкие солдаты. Оказалось (к вящему недовольству), что новая власть колхозы упразднять пока не собирается. Они её ведите ли устраивают. Так проще собирать с сельских дурней «продналог» для вермахта. Учитывая, что многие сыновья ушли в Красную армию, воевали на фронтах, последняя перспектива выглядела совсем оскорбительно.

     Отменяются только прежние названия. Был колхоз «Путь Октября», теперь будет… Оставалась прежняя документация на прежних бланках с «шапками», прежние печати и штампы с СССР, ВКП (б) и тому подобным. В ходу оставались советские железные и бумажные деньги: с Лениным, полярным лётчиком и пограничником. Оккупационные германские марки тоже были в ходу. Но, как пояснил представитель фельдкоменданта, их курс пока составляет 300-400 марок за один советский рубль.  Инфляция, одним словом.

   Представитель фельдкоменданта, капитан с чудной фамилией Винфред-Штахов обратился к местным жителям на хорошем русском. Его короткая речь оказалась более понятлива и доходчива. «…Сталинская власть принесла русскому мужику только одни страдания! Коллективизация 30-х годов больно ударила по селу. Недоедание, а порой откровенный голод опустошил целые губернии бывшей российской империи. Вместе с тем сталинские комиссары и чекисты без пощады бросали в колымские лагеря и расстреливали всякого, кто им сопротивлялся. Возрождение исконных традиций русского общинного хозяйства, либо фермерский уклад, основанный на православной вере – вот миссия, которую принёс  вам на своих штыках германский крестьянин и германский рабочий! «Люблю пшеничные колосья, люблю труд крестьян!» - так сказал фюрер германской нации Адольф Гитлер…» На стену бывшего сельсовета тут же повесили два плаката. Один изображал человека с чёлкой и усиками, который то ли хмурился, то ли смеялся. На этом плакате во всю ширину была надпись: «ГИТЛЕР  ОСВОБОДИТЕЛЬ!» Второй плакат, тоже выполненный на  фотобумаге, в ярких красках изображал русского мужика с окладистой, как у Поликарпа, бородой. В рубашке в горошек. С косой, что держал отставленной. Другой рукой он пожимал почему-то сразу за обе руки  двух германских солдат. Те ему широко улыбались. «Земля – народу, фабрики - рабочим!» - значилось наверху, где неумелый художник прилепил изображения копров, заводских труб и элеваторов.

   «…Коммунисты они что ли? – прошепелявил дед Матвей, что ходил опираясь на палочку.  – И те землю да фабрики обещали задарма, а вышло что? Спросить что ли?» Несмотря на протесты своей старухи(«…сиди ты уже, сучок!»), он потянул чрез лес голов старую сморщенную ладонь. Уполномоченный викоменданта просто вытянулся в лице, когда перевели вопрос: «Так что, господа хорошие, советская власть не отменяется? Лозунги-то всё те же?» Будь поблизости господа из «гехайм», у старика могли быть неприятности. Сбиваясь и краснея, он как можно строже ответил: «Это не есть правда! Ви должен понимайт, что германский рейх должен победить это Сталин. Тогда мы будет менять вас печать, вас документ…» Из его слов и поведения просматривалась явная неспособность Гитлера-освободителя по нормальному утвердиться на этой земле. Если даже на замену штампов и паспортов у их денег нету.

    В довершение ко всему из большегрузной машины на трёх осях, с вытянутым радиатором сгрузили сеялку из рейха. Агрегат был солидный. Его перекатили в поле, где предстояло сеять озимые. Германский солдат в пилотке принялся объяснять селянам его устройство. Показывал за какие рычаги надо дёргать, на какие педали давить, ибо все надписи были на германском. За плечом у него на широком брезентовом ремне висела самозарядная винтовка  СВТ-40. Своих у них что ли нету? Это также не свидетельствовало в пользу «освободителей».

   Было задано ещё с десяток умных и не очень вопросов с соответствующими на них ответами. По завершении импровизированного митинга селянам была предложена кандидатура имперского старосты. К удивлению это был Поликарп Свиридов. Чем-то приглянулся он новой власти, именуемой не иначе как Ordnung. Почесав затылки и посмотрев на баб, мужики почти единогласно проголосовали «за». Воздержался лишь дед Матвей. «Окромя Поликарпу людей что ль нету?» - недовольно прошамкал он. «…Да хто, оглашенный?» - «Да хуть бы я!»

   После утверждения в должности, к Поликарпу подошёл капитан Винфред-Штахов. «Иван Карлович», - представился он. Протянул руку со снятой перчаткой. У него было хорошее русское произношение. Лицо с полуседыми, подстриженными усами поражало своей открытостью. Синие глаза излучали добро. «Я такой же русский как и вы, - предупредил вопрос этот «немец». – Жил до революции в России. Служил в русской императорской армии. С 1920 года обретаюсь в Германии. Так что, прошу любить и жаловать…» «Что ж, раз земляк, прошу вас до хаты,» - усмехнулся Поликарп. Это было то, что нужно.


*   *   *

Из разговора начальника Генштаба генерала армии Г.Жукова с командующим Северо-Западным фронтом генерал-полковником Ф. Кузнецовым от 26 июня 1941 года:

   «Жуков: Давайте конкретнее об обстановке, рассуждений не нужно, нам не до этого. Где противник?.. вы, как командующий очень плохо справляетесь с руководством войсками фронта… не знаете, где соединения фронта и что они делают… имейте ввиду, передовые моточасти (противника) далеко оторвались от своей пехоты. Поэтому вам подвёртывается удобный случай уничтожать их с тыла ночными действиями. Дайте задачу частям на широкие ночные действия…»

Из разговора начальника генштаба генерала армии Г.Жукова с новым командующим Северо-Западного фронта генерал-лейтенантом Н.Ватутиным от 13 июля 1941 года:

   «Жуков: Все ваши планы до сих пор в жизнь не проводились и оставались только фантазией, потому что эти планы до полков, рот, батальонов не доходили и никто это не контролировал…

   Ватутин: Товарищ генерал армии, все указания ваши мне понятны… Сил не так много, как кажется…

   Жуков: …части при плохих руководителях, ничего существенно не сделав, теряют не только личный состав, но и вооружение…»

Из шифрограммы начальника Генштаба генерала армии Г.Жукова командующему Юго-Западным фронтом генералу-полковнику  М.Кирпоносу:

«…Товарищ Сталин особенно требует смелее бить корпуса противника с тыла, отрезая их пути питания. У нас такой случай подвернулся, и на этом деле можно крепко проучить заносчивого противника…»


*   *   *

- Обла-а-ава! Тикайте… - этот вопль нечеловеческой силы пронзил всю базарную площадь.

- Ой, мама родная! Так у меня ж сала до пуда и мешок картохи. Куды ж я всё это дену? Изверги проклятущие…

- Кто изверги? Новая власть! А ну стой, вражья душа. Стой кому говорят, лярва сталинская! Стрелить буду…

- Ой, сыночек! Богом молю – не стрели! И так всё отдам…