Последний старец по страницам 66

- Фрау Аграфен-н-н?.. – просяще-умоляюще выдавил из себя Ригель. Он потянул на голову сорочку. Одел её задом на перёд. – Что вы делайт с ней? Или?.. – страшная по своей простоте догадка осенила его залысую, седую голову. – Она тоже есть бандит? Колоссаль!

- Ну, не совсем бандит, - задумчиво протянул бородатый. – Так, самую малость. А вы что, не бандиты? Пришли на нашу землю с оружием в руках. Бандиты вы и есть. Только боитесь себе признаться в этом. Признать прописную истину, герр Ригель.

- Да, но фюрер объяснил нации, что начало восточной компании – это защита от сталинской агрессии, - пытался отстоять свои дохлую позицию германец. Он снял роговые очки. Стал протирать их носовым платком. – В меморандуме рейхсфюрера SS и полиции говорилось о подрывной деятельности большевистской агентуры, стремящейся взорвать Германию изнутри. Так и сказано – «взорвать»! – повторил он, видя как взметнулись брови бородатого. – А концентрация советских войск в западных округах! В Украине, Белоруссии, Прибалтике…

- Так сказано в меморандуме? – бородатый то ли злился, то ли смеялся.

- Да, мой господин!

- Товарищ Хмурый, - представился бородатый на всякий случай. – Герр Ригель! У меня нет желания вступать с вами в споры о том, что было и чего не было.  Это ни к чему. Ваш фюрер мне глубоко противен. Да и вам, по-моему, тоже. Нас интересует вот что. По роду своей службы в снабжении 2-й танковой группы при группе армий «Центр» вы контактируете с командованием местных частей организации Тодта. Это так?

- О, да-да! – мгновенно закивал Ригель. Он словно почувствовал, что это признание способно продлить ему жизнь.

- Скажите, чем вызваны поставки большого количества строительных спецовок, шанцевого инструмента?

- Я не имею права говорить об этом, - замялся полковник.

- А если я очень попрошу?

- Вы знаете, что меня ждёт в случае огласки? – задал встречный вопрос Ригель.
   С минуту они молчали. Наконец бородатый выложил на стол «Вальтер» образца 1939 года с рифлёной рукоятью и тонким стволом.

- Поступим так, - начал он. – Я буду говорить, а вы киваете. Либо да, либо нет. Согласны?

   Ригель неуверенно пожал плечами.

- Вот и славненько! Поехали… Под Смоленском проходят земляные работы с привлечением тяжёлой строительной техники. Бульдозеров, экскаваторов. Так? (Ригель по прежнему неуверенно кивнул. Его лоб покрылся испариной.) Ясно. Бетономешалки и цемент на подвозе? (Ригель кивнул уверенней.) Спасибо. Возводится подземное сооружение? (Снова кивок.) Ещё яснее. Железобетонное перекрытие, толщиной метра три-четыре. Что ж, совсем понятно. Либо пункт оперативного управления, либо… Ну, какого-либо нового оружия в вашем рейхе пока не предвидится. Да и смысл разрабатывать и испытывать его здесь! Скорее всего, центр управления. Группы армий «Центр»? (Ригель пожал плечами.) Что, вправду не знаете? – бородатый выложил из другого кармана пачку рейхсмарок с хрустящей пронумерованной упаковке Имперского Дойтчебанка. – Ровно тысяча! Подарок матушке на рождество. Ну?

- Откуда мне знать, что вы не работать на Абвер? – усмехнулся Ригель.

- Почему на Абвер? -  удивился бородатый. – А служба безопасности?

- Не знаю… SD имеет свои источники. Потом я вас поймал: вы сами высветились, что не работаете у Гейдриха, - опустил голову полковник.

- Тем, что задал этот бестактный вопрос?

- Хотя бы…

   Бородатый прошёлся по жилищу Аграфены. Изучил портрет фюрера, на обратной стороне которого был запечатлен Карл Маркс.

- Вот дура… - шепнул он. Затем сказал громко: - Да! В проницательности вам не откажешь. Вы мне нравитесь, герр Ригель. Предупреждаю: я с вами не заигрываю. На руках у меня компрометирующие вас документы. Будучи на Украине  в составе германских оккупационных войск в 1918 году вы были завербованы левоэсеровским подпольем. В Киеве, верно? Не без вашего участия с киевских артиллерийских складов стали бесследно исчезать снаряды. Куда? Вы за хорошие деньги сбывали их сразу Красной армии, оборонявшей Царицын, и генералу Краснову, что пытался его взять. Вы заработали миллион марок. Дали подписку о сотрудничестве с Региступром. Ваше шифрованное имя: «Дора». Продолжить дальше? О ваших увлечениях троцкизмом? В свете «проснись, Германия»! Теория, признаться, удобная. Что одна, что вторая. Что интересно: её организаторы, как и вы, мелкие авантюристы и лавочники. Ни на пфенниг  не верующие в идею. Только в свои аппетиты!

- Что вы хотите? – с ужасом спросил Ригель. – Возобновить отношения?

- Я хочу, чтобы вы давали мне подробный отчёт о своих отношениях с организацией Тодта.  И ещё… Вы не троцкист. Но отношения с троцкистским подпольем в Советской России у вас есть. Назовите мне имена известных вам троцкистов. Думаю,  это не составит никакого труда.

- Ну… - помялся Ригель. – Вам и без того не составит труда их установить. Прежде всего, это…

   Тут он назвал несколько имён, от которых у бородатого борода встала дыбом. Провокация? Если так, то зачем обречённому фрицу так шутить? Рыть себе могилу? Нет смысла. Если только, его самого не провоцируют. Надо припугнуть через него тех, кто может быть заинтересован в перекрёстной дезинформации.

   Когда бородатый, он же товарищ Хмурый, наконец покинул его, Ригель опустился на кровать. Он вынул из внутреннего кармана пачку шведских успокоительных таблеток. Проглотил было одну, но тут же выплюнул. Прямо на пол. Чёрт возьми! У него свидание с красивой дамой, а он… Можно и поперхнуться в порыве страсти! К тому же так занижать свои мужские силы?.. О, мой Бог! Он мысленно перекрестил себя, хотя был протестант, а не католик.   
      
   Бесшумно отворилась дверь. В кружевном неглиже, кругленькая и соблазнительная, впорхнула «фрау Аграфен». Вильнув тем, что пониже спины, она оказалась на коленях у оберста:

- А вот я, мой котик! Мяу…

- Ум-гум…

   Эта бурная ночь прошла беспокойно. Под утро полковник, кое как одевшись, стремительно выскочил к стоявшей в закрытом дворе машине. Стал бегать вокруг неё, становиться на корточки, осматривая крылья, баллоны и днище. В «Шмоленгс» регулярно проходили полицейские облавы на «рус-бандит». Похоже, полковник перестал верить в их эффективность. Затем, он завёл мотор и сорвался с места. «Мерседес-Бенц», хлопая не закрытым верхом, разогнался по бывшей улице Сталина. Остановился перед зданием полевой комендатуры. Показав пропуск часовому под хлопающим чёрно-красным флагом, не обращая внимание на вскочившего дежурного офицера, Ригель вбежал по каменной лестнице (это было здание бывшего райкома) на второй этаж. Нашёл комнату с вывеской «отдел III-а». Осторожно постучав, вошёл вовнутрь.

   Через час он, в окружении трёх чинов Абвер, напряжённо описывал вчерашнее происшествие. Аграфене он уделил минимум места. Зато бородатому, то есть «товарищу Хмурому»… Находящийся тут же майор Винфред-Штахов, сотрудник «Группе III», увлечённо потирал руки. Полевой комендант, грузный оберст-лейтенант Книппель, что кичился своими предками из «чёрных гусар» Раппа, сомнительно вздыхал. Такая удача выпадает редко. Правда, слишком уж скоро этот «Хмурый», глава большевистского подполья, вышел на контакт с такими целями. Их интересует бункер? А фюрер?..

- Господа! -  начал он. – Это подозрительно. Учитывая создавшуюся обстановку, необходимо послать запрос в штаб-квартиру. Русские явно подсовывают нам «утку».

- Если только русские… - заговорил Винфред-Штахов. – Это могут быть, так сказать, коллеги!
- Что-о-о? Не хотите ли вы сказать…

- Да-да! Это мог подстроить шеф зондеркоманды. Да и тайная полевая полиция давно стремиться кушать наш хлеб.

- Ну, это наглость! С их стороны, разумеется. Простите, майор.

- Герр оберст-лейтенант! Мне думается, что наш друг, - Иван Карлович перешёл на шёпот, - может дать согласие этому «Хмурому». Пускай Кукловод, что дёргает за ниточки эту марионетку, станет слепым исполнителем нашей воли. Мы навяжем ему игру! Если это SD, им же хуже. Мы скоро их раскроем. Если же комбинацию выстраивают разведорганы русских… Важно знать, что за фирма работает против нас. Разведка генштаба? Вряд ли.

- Почему же? Их интересует бункер как центр управления операцией на востоке. Во всяком случае, они так думают.

- Вероятнее всего Сталина интересует другое. Его стратегическая разведка разнюхала об истинном предназначении бункера. Он готовит акт возмездия.

- О! Было бы здорово! Только… - комендант закашлял. Складки багровой кожи выперли из-под бархатного воротника кителя с серебристыми «колоннами». – вы же понимаете, как это рискованно! Переговорите с вашими источниками. Русское подполье должно сглотнуть наживку. А именно: шеф большевистской резидентуры обязан поверить, что акту возмездия «Старый Лис» мешать не будет. Довольно этой бестолковой бойни! У моего друга под Псковом погиб сын. У него в полку всем офицерам вручили пригласительные билеты в ресторан «Астория» на Невском проспекте. Какая чушь! Во времена Фридриха Великого никто не прибегал к таким дешёвым ресторациям. Пфруй…

- Согласен с вами! – Винфред-Штахов сделал страшные глаза. Направил их на движущиеся под сукном лопатки и седой затылок Ригеля. Тот дописывал. Пачка денег полученных от «Хмурого», лежала тут же. – Ребёнку ясно, что надо работать. Дописали, герр оберст ? – Ригель тут же встал. Щёлкнув каблуками, протянул ему пачку исписанной бумаги. – Поставьте число и роспись. Так! Теперь внимательно слушайте. Русский резидент должен уверовать, что вы его боитесь. Материалы для вас будут подготовлены. Пока же смело говорите ему о поставках инженерного оборудования и строительного снаряжения на Площадку «Дармштадт».

- Да, но это – совершенно секретные сведения, - на лбу Ригеля выступила испарина. – Я давал подписку нашему отделу. Как же…

- Она будет аннулирована в письменном виде, - успокоил его Иван Карлович. – Делайте, что вам говорят. Возьмите деньги. Купите подарок к рождеству…

   Он уже наметил, как использовать свою агентуру в «ящиках», коими были новоиспеченный Народный театр драмы и комедии им. Чехова, а также Имперский госпиталь № 1 на месте бывшей городской больницы. Женщина-главврач, с которой он уже давно находился в оперативной связи (агент «Семён»), внушала у него больше доверия, чем все остальные. С недавних пор майор замахнулся (в фигуральном смысле!) на господина бургомистра. Но тот оказался «доверенным лицом» герра Вильнера. Чёрт и ещё чёрт! Вечно SD и SS опережают «нашу старушку». Так Иван Карлович называл разведку и контрразведку Oberkommando.

- …Здравствуйте, милочка! – обратился он по приезду к Маргарите Петровне.
Приложившись к её ручке, он обошёл окрашенные известью палаты. Там лежало несколько больных стариков, а также двое раненых красноармейцев и один командир, что не успели эвакуироваться. – Как чувствуют себя ваши подопечные? О! – он остановился. Осмотрел бирки с диагнозом, что были приторочены к спинкам кроватей. – Этот молодой человек уже почти здоров. Тут написано по латыни: «ушиб грудной клетки». Лёгкое не задето?

- О, нет, - засмущалась женщина-главврач в застиранном халате. – Тогда бы я написала «сквозное ранение груди, лёгкое не задето».

   Они уединились в её кабинете. Майор, сняв фуражку, извлёк из портфеля банки с тушёнкой и сгущенным молоком.  Шоколадом из Швейцарии, что предназначался скрытым раненым. Винфред-Штахов уже давно получил сигналы от нянечек, что также были его агентами. Однако, сдавать «русских врагов» SD или GFP было по меньшей мере глупо. А по большей – предательством оперативных интересов ведомства  Вильгельма Канариса. К тому же, Иван Карлович Стахов был обрусевший немец. К русским, ещё с Первой мировой войны, в которой  воевал с Германией, он относился с жалостливым участием. Вместо того, чтобы дружить с кайзером, их глупый император затеял войну. Да ещё в союзе с вечными врагами империи – Британией и Францией! Видя «снарядный голод» 1915 года, когда русская артиллерия, насыщенная французскими пушками системы Шнейдера и Крезо, на десять германских залпов отвечала одним, он, ёжась в окопах, лишь горестно вздыхал. А гражданскую войну встретил в штабе гетмана Скоропадского в Киеве, где под германским протекторатом была организована попытка «сыграть в самостийную Викрайну». Будучи свободным от присяги народу, царю и отечеству, он  без колебаний ответил согласием на вербовку отдела Z. Вербовщиком был обер-лейтенант от инспекции по артиллерии  Ригель.  Правда, вскоре того поприжали за махинации с русскими снарядами. Понизили в должности. А молодого поручика отметили за честность. Стахов стал рости. Вторую войну он встретил начальником Ригеля.

*   *   *

Из воспоминаний маршала СССР К. Рокоссовского:

   «Немцы полностью скопировали нашу тактику глубокого боя. В наступательных операциях они ведущую роль отводили танковым, моторизованным соединениям и бомбардировочной авиации, сосредоточивали все силы в один кулак, чтобы разгромить противника в короткие сроки; наносили удары мощными клиньями, ведя наступление в высоких темпах по сходящимся направлениям».

*   *   *

   В дверь постучали ещё сильней. Так что с косяка посыпалась штукатурка. Зибель –Швиринг недовольно поднял с подушки голову. «Чёрт возьми! – пробормотал он. – Это Раус тревожит меня в такую рань? Идиот… Я ему устрою отдых на передовой». Аня, укрывшись одеялом до кончика носа, лежала как будто спала. Она ощущала недоброе. При этом, помня чёткие установки, расслабилась до ощущения пустоты. Так, что вскоре зазвенело в голове приятным, мелодичным звоном.

   Хуго коснулся её щеки губами. Затем он стремительно встал. Обернув себя одеялом, решительно приблизился к двери.

- Открывайте! – грянул голос по-германски. – Полевая жандармерия!

- На каком основании? – произнёс барон. – Вы что с ума сошли? В такую рань!

- Немедленно открыть! – в дверь ударили с такой силой, что наружу выперли шляпки от гвоздей. – Иначе мы сломаем дверь!

- Если вы не прекратите, я буду стрелять через дверь! – сурово предупредил Хуго. – Я в чине обер-лейтенанта пехоты. Барон фон Зибель-Швиринг. Я буду вынужден сообщить командиру полка фон Хеппингу о вашем самоуправстве. Кто старший наряда?

- Штабс-фельдфебель Борн, - послышался с задержкой неуверенный голос.

- Прекрасно! По вашей глупой башке передовая плачет, фельдфебель. Да, именно! Свою вонючую приставку «штабс» можете скомкать и бросить в унитаз.

- Простите, герр обер-лейтенант. Но у нас – приказ командира полицейского батальона.

- Что за приказ?

- Здесь проживает русская, которую мы обязаны доставить в комендатуру.

- Что-о-о?

- К сожалению, это приказ.

   Барон отступил на шаг. Бросил в сторону Ани удивлённый взгляд. Затем, решительно одел бриджи и сапоги. Застегнул на все пуговицы мундир, что одел на голое тело. Открыл дверь. Аню он, похоже, не осмелился потревожить.

   На него тут же выступили трое в синевато-серых плащах с бляхами. Попытались зайти вовнутрь. Но Зибель-Швиринг, широко расставив ноги, воспрепятствовал такой наглости. Он сурово смотрел на этих «стервятников», что не так давно были выведены из-под армейского руководства и «организационно вливались в SS».

- Эта русская… - нерешительно помялся штабс-фельдфебель. Он поправил висящий на груди, с продетым под пуговицами ремешком, плоский фонарик. – Мы обязаны доставить её в комендатуру.
- Какой вздор! В чём она обвиняется?