Себяубийцы

“КО”, №33 (84), 13 августа, 1997 г.
Себяубийцы
Валерий ТАРАСОВ

 Это судебное заседание было необычно тем, что за убийство судили человека, который в совершении его был не виновен... Жертва сама спровоцировала трагедию.

...Пятидесятилетний машинист трубоукладчика Василий Алексеевич Абычайкин, командированный с бригадой строителей из Новополоцка в Минский район, в ночь на четвертое апреля лежал окровавленный на постели в трехместном номере гостиницы имени Доватора, что в поселке Ратомка. Избитый, прикладывал мокрое полотенце к располосованному лицу.
«Разборку» устроил парень из соседней бригады, сосед по гостинице. Молодой, сильный и наглый, отличающийся особой агрессивностью, тридцатилетний Мишка Желтовский. Он оставался в номере в течение часа. Когда казалось, что недостаточно отделал «коллегу», возобновлял экзекуцию. В процесс драки двое товарищей Василия по бригаде не вмешивались: один убежал, а второй испуганно вжался в пол гостиничного номера.
Василий умолял больше его не трогать. Но Сашка не реагировал на уговоры, вырвал из рук избиваемого полотенце, которым тот промокал кровоточащие раны. Хлестнул напоследок по лицу, чтобы ударить по самолюбию. Бросил, будто тряпку, под ноги, плюнул, вытер полотенцем подошвы. И, грязно выругавшись, отошел...
Казалось, Василий молча перенесет и этот плевок. Но он поднялся, кое-как преодолел расстояние из комнаты в соседний блок и через несколько секунд появился в номере с ножом в руке, направился к обидчику, восседавшему на его кровати. Тот поднялся навстречу. И тут же опрокинулся навзничь, истошно закричав: «Больно!..»
Василий выдернул нож из Сашкиной груди, подобрал с пола окровавленное полотенце, вытер им ладони и нож... Затем, будто прогоняя дьявольское наваждение, опомнившись, крикнул соседу по номеру:
— Колька, скорей звони в «скорую помощь». Кажется, я Сашку зарезал. Он долго этого добивался...
Мужики были из одной бригады гомельского управления «Беларусьтрубопроводстрой»: самый старший — Василий Абычайкин, помоложе -- Николай Хоменко и Виктор Деменчук. Наломавшись на работе за день, решили устроить себе разрядку: по дороге в гостиницу купили в магазине выпить и закусить. Заодно и отметить наступающий праздник православной Пасхи.
Вечер коротали в подпитии, но в «дружественной и товарищеской обстановке». Около полуночи, когда уже собирались укладываться спать, кто-то забарабанил в дверь:
- Свой, мужики, открывай!
Подвыпивший, но не пьяный (экспертиза определит среднюю степень опьянения), ввалился в номер Сашка Желтовский. Гостиничный номер и коридор на этаже наполнился похабщиной и угрозами.
Василию не пришлось долго учиться в голодном и холодном послевоенном юношестве, закончил всего семь классов. Но по складу характера это был спокойный и уравновешенный, не конфликтный, трудолюбивый человек и отменный специалист, который пользовался в коллективе настоящим авторитетом.
— Сашка, коль пришел, выпей сто грамм и иди спать. Завтра на трезвую голову будешь разбираться, кто в чем неправ. Чего в гостях руками размахался?
Желтовский будто только этого и ждал. Сильным толчком в лицо он опрокинул Василия, да еще ногой поддал в бок:
— Ты, старый хрен, учить меня надумал? Да я вас всех покалечу!... — и налил себе в стакан водки, закусил.
Трудная жизнь приучила Василия Алексеевича терпеть только до края. И самодуров начальников, и подонков...
Заокеанская поговорка говорит так: «Человека создал Бог, а равными всех людей сделал Самуэль Кольт». На расстоянии вытянутой руки от поверженного Василия на столе среди закуски лежал раскрытый нож. Он даже не думал воспользоваться этим оружием.
А Сашка не реагировал на уговоры. Всеми своими действиями давал понять противнику, что ему просто любопытно, что может довести Василия до умопомрачения.
Суд Минского района пришел к выводу:
«...Преступление Василием Абычайкиным совершено в состоянии внезапно возникшего душевного волнения, вызванного насилием со стороны потерпевшего Желтовского, и действия убитого Желтовского следует квалифицировать как преступление по статье N110 УК (телесные повреждения)... Удар тряпкой по лицу явился толчком, когда возбужденная психика на короткое время затруднила самоконтроль и критическую оценку принимаемых решений. Это состояние возникло внезапно как следствие поступков самого Желтовского...» ‘
С того злополучного дня прошло много месяцев и около года — со дня суда, определившего убийце наказание — три года условно. Но до сего времени папка с уголовным делом продолжает «кочевать» по высоким инстанциям, где его со всех сторон рассматривают судебные чиновники, которые соглашаются и не соглашаются с таким социальным диагнозом «себяубийство».