Миппи. глава 11. дежавю

Глава 11.
Дежавю.
- Я исчезну на некоторое время, не теряй! – МИППИ искусно передавал тон волнующегося перед дальней дорогой «родителя» и оставляющего собственное «чадо» на длительное время без присмотра. – Я изложил все инструкции, которые тебе понадобятся для достижения нужного события. Все запомнил?
- Запомнил! – Сергей с уверенным видом кивнул, маскируя сомнение.
Насмешливый перевопрос:
- Угу?
Чертовые интонации! Ни дать, ни взять – «папочка»! Студент поморщился, но стерпел – в свои двадцать лет он научился не только пить и курить, жизнь в общежитии, вне дома, да еще на одну стипендию, да редкие заработки, научила философскому отношению к тем, с кем приходится уживаться на площади в несколько квадратов.
- Если я не вернусь… - МИППИ проигнорировал удивленный взгляд студента, продолжил наставления. – Да. Это событие имеет высокую вероятность. На твоем ноутбуке через пару недель появится файл, обнаружив который, сразу поймешь, что он от меня. В документе будут инструкции к двум другим твоим желаниям.
Сергей изумленно расширил глаза, захлопал ресницами.
- Не сердись, я просчитал твои следующие желания, это несложно.
- Нет, ну ты нахал! А если я захочу что-нибудь другое?!
- А ты и захочешь другое… завтра ты станешь другим, чем вчера, а через две недели и вовсе изменишься. Я учел перемены твоего настроения.
Сергей махнул рукой.
- Черт с этими желаниями, ты только возвращайся!
МИППИ слегка изменился в размерах, засиял радужными сполохами.
- Рад, что переживаешь за меня, Сережа, но меня ждут великие дела. Дела, которые могут распоряжаться даже моей судьбой… Но у тебя все будет хорошо. Я постараюсь устроить нашу встречу, хоть ее вероятность и мала.
Огненный шар резко уменьшился в размерах до искрящейся точки и бесшумно вылетел через раскрытое окно наружу.
В комнате стало тихо. Тишина почему-то вибрировала торжественностью, ожиданием. Так замирает дробь барабанщика под куполом цирка перед тем, как акробат согнется в стартовой позе, приготовившись к смертельно опасному трюку. МИППИ дал последние указания и исчез, словно его не было. А был ли?..
Сергей пожал плечами. Был или не был, а жизнь продолжается – корячится день экзамена, надо бы хоть как-то подготовиться к нему. А что касается инструкций плазменного шарика… что ж, сбегать по адресу – это недолго.
До адреса, который дал МИППИ студент домчался раньше срока на пять минут. Стараясь четко исполнять рекомендации (интересно же – получится ли?), Сергей уселся на скамью у подъезда и закурил. Одна сигаретка равна пяти минутам: покурил и пошел. Тем временем можно оглядеться, собраться с мыслями.
Обычный двор Академгородка, тихий, зеленый. За пятиэтажками колышется чудом оставшийся среди развернувшихся новостроек сосново-березовый массивчик. Мозги любят природу, это знают все. А кто не знает, сушит серое вещество, выжимая остатки мыслительной слизи, в конце концов, попадает в психушку. Сергей вздрогнул при последней мысли. Он лично был знаком с малым, который в пятнадцать лет поступил в высшее учебное заведение. Обычный парень, немного стеснительный, но… Тяга к учебе просто поразительная, прямо мания какая-то! Лекции, библиотеки, ночные книжки. В позапрошлом месяце его увезли на «скорой». С тех пор о «суперстуденте» ни слуху, ни духу. Делаем вывод, господа: учение - свет, а мания к учебе – озоновая дырка в небосклоне наук, очень даже вредная и страшная.
Окурок полетел в недавно почищенную урну у скамьи, одинокая струйка затухающей сигареты почудилась туманным ростком фантомного цветка. Этакий свежевыкрашенный железный горшочек, из которого к солнцу потянулась… орхидея! Ощущение, что где-то он уже видел и этот дом, и этот двор, даже этот дымный «цветок» шевельнулось внутри теплым и мягким существом. Черт! Так и сбрендить недолго. Прогоняя непонятные чувства, студент пошарил во внутреннем кармане, достал телефон. Взгляд на табло мобильника – пора!
Сергей, нажав подсказанную МИППИ кодовую комбинацию (простецкую – из трех цифр) на затертых металлических кнопках замка двери, вошел в дом. Чистенький подъезд, немного, правда, темноват – коридорные оконца-бойницы скупо делились светом с лестничными площадками. Почтовые ящики, по старинке, развешаны на первом и втором этаже, а не вынесены на улицу. Все бы ничего, если бы ни запах. Запах старости, наводящий на образы сухоньких старушек, шаркующих тапочками по крашеному полу, телевизоров, накрытых беленькими ажурными салфетками и постоянно включенное проводное радио с заявками на песню «Светит незнакомая звезда…».
Чихнув до звона в ушах, студент достал конверт и, сверяясь с «тиканьем» электронных секунд телефонных часов, просунул письмо в щель почтового ящика, на котором небрежной кистью чиркнут нужный номер. Шорох проскользнувшей бумаги совпал со скрипом отрываемой двери. Сергей воровато оглянулся.
Из подъездного тамбура показалась девушка, на какое-то мгновение они встретились глазами. Парень, бочком обойдя поднимающуюся незнакомку, поспешил на выход. Пулей вылетел из дома, почему-то смущенный и сконфуженный.
Только когда за спиной хлопнула подъездная дверь, а в лицо дохнуло свежестью, что предвещала хороший дождик, Сергей, не сбавляя шага, погрузился в нахлынувшие переживания. Нет, не мысли, а нечто волнительное бурлило в голове, словно сердце выпрыскивало один за другим туманящие гейзеры, горяча и дурманя мозг. Казалось бы, что в ней такого? Не супер-пупер… Но глаза… черные… бездонные… Словно резанули по сердцу, образовав свистящий свищ… Сторонился ты, Сережка, длинноногих, сторонился… И вот. Влип.

Оксана успела заметить, что парень что-то бросил в их почтовый ящик. Девушка поспешно достала ключи, открыла маленький навесной «китайский» замочек. Из ящика выпал ворох рекламных газет и буклетов. Среди «кричащей» бумаги обнаружился тонкий, аккуратно сложенный вдвое, конверт. Оксана потянула за треугольный язычок конверта – он оторвался легко, без сопротивления обнажая содержимое письма. Тетрадный листок в «косую» линейку. В центре листка аккуратно выведены три заглавные буквы «К».
- Что бы это могло значить? – с недоумением прошептала девушка, бросила взгляд в сторону подъездной двери, за которой всего несколько минут назад исчез молодой человек. Что за странное послание?
Три буквы на листке из тетради для первоклашек почему-то заставили тревожно  забиться сердечко. Что-то было в них очень знакомое, давно известное, но что именно?
Одиннадцать ступенек, площадка. Еще одиннадцать ступенек… дверь. Дверь обита дешевеньким бордовым дерматином, зато под кнопкой звонка бронзовая чеканная пластинка – подарок от какого-то благодарного студента-выпускника, пожелавшего остаться инкогнито. Просто как-то после очередного сезона приема дипломных работ декан проснулся и утром под кнопкой обнаружил в витиеватой рамке надпись «прф. Коклюшев Константин Константинович». Старомодно, но приятно. Табличка так и осталась висеть, странным образом хранимая от посягательств подъездных хулиганов и маразматического сглаза соседок «в возрасте». Начальные буквы ФИО профессора выпускник ВУЗа оформил в старославянском стиле, с всякими там цветочками…
Девушка скользнула привычным взглядом по табличке и… обомлела. Знакомые буковки, однако. Какая-то связь с письмом? К черту загадочность! Почему-то разозлившись, девушка вошла в квартиру, бросила письмо вместе со стопкой газет на журнальный столик. Пусть папочка во всем и разбирается!
Сбросила босоножки, побежала на кухню, но тут же вернулась – так и есть одна из небрежно скинутых босоножек «прижала» мамину туфлю. Если мамочке вдруг взбредет в голову пообедать дома… У-у-у… Лучше уж наклониться и переставить обувь.
Кухня в «хрущовке» - замечательное опровержение поговорки « в тесноте, да не в обиде». Обидно, еще как обидно! Декан, да еще профессор ютится в двухкомнатном старье. Кому скажешь – не поверят! А все потому, что папочка считает себя честным и справедливым человеком. Оксана с тоской пробежалась взглядом по кухне. Вчера она была в гостях у подружки. Папа у подруги занимается предпринимательством или, просто говоря - «Купи-Продай», связан что-то там с кишками для колбасы. Так вот, у этого ПАПЫ квартирка, так квартирка! Трех комнатная, на сто (плюс еще сколько-то там «-дцать») квадратов, два санузла, а кухня… Кухня! Кухня больше раза в полтора, чем у Коклюшевых гостиная! Так вот, папочка у подруги не окончил даже среднего образования! На восьми классах так приподняться! Где, скажите, справедливость?!
«Вот выйду замуж за такового же кишковеда!» - с горестью рассудила девушка, прикусывая сладкий чай тонкими кружочками салями. Настроение окончательно испорчено. Оксана вздохнула, вылила остатки чая в раковину, поплелась к себе в комнату, первым делом, по заведенной привычке, включила компьютер. Старый «пень -4» ворчливо заурчал куллерами, затем по-стариковски вздохнул и выкинул на монитор флаг  винды, полинявший добела, словно тряпка капитуляции. Студентка безжалостно сдвинула брови – ее не прошибить вздохами и ахами, пока родителей нет, комп в ее полном распоряжении. Винчестер заскрипел,  экран моргнул голубым приветствием и на удивление быстро переключился, засияв белоснежной заставкой – семья Коклюшевых в Бобровом Логе, на горнолыжной трассе. Сколько лет этой фотке? Пять? Семь? Почему все хорошее когда-нибудь кончается? Нет больше вылазок на природу, нет того заразительного смеха мамульки, восторженного взгляда папы. Жизнь неожиданно поблекла, обесцветилась, погрязла в тонах грязных луж бытовухи.
По снегу заставки, словно хлам, оставленный туристами, разбросаны ярлычки. Творческий «порядок», к которому отец категорически запретил прикасаться. Нельзя, так нельзя! Подумаешь, очень надо…
Под ногами у Константина Константиновича «проткнута» лыжной палкой папка «Учебный процесс», в которой имеется один из архивчиков. Архив запаролен. Ух! Сколько часов провела доча, чтобы рассекретить папочкин «сейф»! Куда там… Девушка прикусила нижнюю губу. Попробовать еще раз? Вопрос жизни и смерти! Ребята из группы объявили декановской дочке бойкот. Шанс на реабилитацию только один – залезть в папочкин сундучок. Ей разве жалко?! Только вот отец – самый «честный и справедливый» декан в мире.
Оксана открыла вожделенную папку, задумалась и, поддавшись внезапной догадке, в запроснике пароля набила: «ККК».  Вдруг на какое-то мгновение показалось, что над головой что-то сверкнуло. Девушка с опаской оглянулась, прислушалась. Не хватало еще, чтобы родители засекли ее за столь неприглядным делом! Но в комнате было тихо, если не учитывать надрывное урчание старенького компьютера. Показалось? Глюки? Хм, занавески на пластиковом окне комнатки плотно зашторены – случайный «заяц» от стекол проезжающих автомобилей просто не сможет проникнуть, а свет выключен. Так что это могло быть? Но уж точно не нимб…
Спустя минуту девушка успокоилась, если до сих пор ничего не происходит, то какой смысл волноваться? Но едва она вновь коснулась курсором папиной «папки», как сверкание повторилось, замельтешило сполохами дискотечного стробоскопа. Плоскость монитора вдруг дрогнула, обрела «третье измерение», явя объем и начиная расти в размерах. Оксана и вздрогнуть не успела, как мир заставки «рабочего стола» преобразился в бесконечную реальность. Таежная масса сдавила лыжную трассу со всех сторон, мощные прожекторы затмили звезды, превращая зимний вечер в слепящий день. Застывшая картина, казалось, зябко съежилась от снежного холода. Безмолвие нарушал дребезжащий до зуда в барабанных перепонках тон скрипичной струны, выводимый незримым смычком. Люди замерли в мыслимых и немыслимых позах. Снежные хлопья, поднятые в туманные шапки лыжниками на поворотах, зависли в воздухе. Застывшая снежная сказка. Но что-то в ней не так. Что-то вкраплено в сказку гротескное, негармоничное. Угу?! В замершей реальности хаотично двигался «самолетик» курсора, словно кончик трости слепого искал проход среди груды нагроможденного.
В видении было что-то непонятное и одновременно что-то очень знакомое. Дежавю? Белоснежная картинка вдруг начала меняться, чернеть, ляпаться грязными подтеками. И в этом ощущались произошедшие когда-то события… предвестники чего-то нехорошего, странного, волнующего. Наваждение сошло резко, будто его и не было. Виртуальная реальность исчезла, вытеснена ворчливым урчанием системника. В маленькую уютную комнатку ворвался писк бесперебойника. «Наверное, свет отключили!» - успела подумать девушка, глядя затухающий монитор.