Частный случай в служебном порядке

...Страший Херувим был раздосадован и растерян. За несколько сотен лет своей практики, он ещё не сталкивался с настолько абсурдной и настолько серьёзной ситуацией. Хотя его и предупреждали. Почесав щёку, он устало вздохнул и поднял глаза на стоявшего перед ним ангела.
 - Ты же понимаешь, что это невозможно. Это идёт вразрез со всеми инструкциями...
 - Понимаю, - на лице ангела не дрогнул ни один мускул, но в глазах читалась отчаянная решимость, граничащая с безрассудством. Пойти до конца, чего бы это ни стоило. Совсем по человечески...
     Херувим про себя жалел парня, влипшего по самое некуда в эти людские дрязги, но ведь существовал ещё и устав - тоже не с потолка писанный! А, согласно уставу, подобные предприятия должны пресекаться на корню! Но посылать зелёного мальчишку в жернова штрафбата не поднималась рука. Должен быть ещё какой-нибудь выход. Но какой?!.
 - Ведь ты же телохранитель, - снова начал Херувим, - А телохранитель не имеет права допускать каких-либо эмоций по отношению к Объекту охраны!
 - Я понимаю... - ангел стоял, расставив ноги и, наклонив голову, теребил пряжку ремня. Внешне спокойный, но изнутри полон этой жгучей нетерпеливости, этого клокочущего желания сделать так, как велит сердце. Не думая о последствиях и не смотря ни на что!
     ...И ведь пойдёт же, стервец, до конца! Даже через седую голову Херувима. Даже из цепей штрафбата... И что с ним прикажете делать? Старший откинулся назад и несколько раз, намеренно и сильно приложился затылком о высокую спинку деревянного кресла. Когда Херувим открыл рот, ангел поднял-таки на него изумлённые глаза...
     Никто и никогда не слышал из уст Херувима ни одного неприличного слова. Да и вообще, ругань - это скорее удел противника. Наверное, только служитель Небес мог так красиво и так красочно выговаривать настолько грязные выражения, которые обычно потребляют в лексиконе некоторые жители земли... Над креслом Херувима висел портрет - строгие глаза и отеческая улыбка Командора смотрели на ангела со стены. А ангел снова опустил голову, разглядывая пряжку ремня...
     Иссякнув, Херувим сосредоточил взгляд на парне.
 - У тебя какой стаж уже?...
 - Двадцать, - шевельнул плечом ангел, - Или чуть больше. Я не считал...
 - Ладно, уточню в отделе кадров, - видимо, эмоциональный выплеск помог Херувиму взять себя в руки, -  Когда в последний раз в отпуске был?..
 - Да не был ещё...
 - Вообще?! За двадцать жизней ни одного отпуска? - нахмурился Херувим, - А служишь сколько?..
 - Да столько же, - ангел снова шевельнул плечами, - Из учебки сразу к вам...
 - Ясно... - Херувим вдруг сразу всё понял. Парень просто заработался. Впечатлительный мальчишка, отправленный прямо в рутину охранения, чего ж тут ещё ожидать?..
 - Значит так, - провертев в пальцах авторучку, Херувим притянул к себе чистый лист, - Отправлю-ка я тебя в отпуск...
 - Нет, - ангел снова поднял глаза, но теперь полные ужаса, - Не надо, пожалуйста! Не разлучайте... Я же люблю Её!!!
 - Хватит! - Херувим треснул кулаком по столу так, что тот скрипнул - визгливо и печально, - Про свои розовые сопли будешь рассказывать таким же салагам в роте! Смирно! Стоять и слушать! Имя!
 - Любомир, - ангел вытянулся в струнку, сложив руки по швам, но в глазах вновь клокотало неумолимое упрямство.
 - "Любовь в Мире"... Оно и видно... Значит, так, - Херувим прописал что-то на листе, нашёл в ящике несколько бланков, чиркнул закорючки в нескольких графах, - Отправляешься в отпуск сроком на среднестатистическую человеческую жизнь. На землю, мать её растак!.. В страну... Где Она там живёт-то?..
 - В России, - выдавил ангел, не смея поверить в происходящее.
 - Ну, это уже по-Божески, - усмехнулся Херувим. - Значит, в Россию. В те же самые края я тебя не отправлю, не надейся, иначе спалю тебя перед СВР с потрохами... Но встреча у вас будет. В рамках служебной необходимости...
     Наверное, никогда ещё Херувим не видел столько радости, отразившейся на мальчишечьем лице. Ангел стоял навытяжку и прям-таки весь изнури светился от счастья!
 - Велимир Бориславович, - ангел не находил слов, - Вы же знаете, я... Мы...
 - Команду смирно никто не отменял, - мягко заметил Херувим, - Я не закончил. С момента рождения ты, естественно всё забудешь, таков порядок... Сколько там у тебя охранённых? Двадцать с лишним? Так вот, в двадцать с лишним лет, ты Её встретишь. Но - у вас будет одна встреча! Станет ли их две, три или больше - это будет зависеть лишь от тебя!
 - Благодарю, командир, - только и смог сказать ангел, - Я...
 - Иди уже! - собрав все необходимые листы и бланки, Херувим поднялся, и, подойдя к парнишке, сунул их ему в ладонь, - Отдохни как следует и смотри, не проморгай Её! Крылья, личное оружие и удостоверение оставишь завхозу. Ступай.
     Вскинув правую руку к виску, ангел развернулся и строевым шагом направился к дверям. Улыбаясь, Херувим смотрел ему вслед.
 - Эй, парень, - окликнул он.
 - Да?
 - Удачи!
     Кивнув, ангел скрылся за дверью. Довольный собой, Херувим откинулся на спинку кресла. За четыреста лет его практики подобных случаев ещё не бывало...

 - У Канцеляриста был?
 - Да.
    Завхоз оказался шаркающим стариком с орлиным носом и абсолютно седой головой. Он внимательно просмотрел все печати, кажется, даже обнюхал их, и только потом поднял глаза на переминающегося перед ним юношу.
 - Должен предупредить тебя вот о чём. Отправить на землю ангела невозможно – это нарушение целого ряда инструкций. Человек на земле, естественно ничего помнить не должен. Это параграф Великого Замысла и не нам с тобой его отменять. Чтобы твой служебный опыт не оказался потерян, возьми это, - он порылся в ящике стола и положил перед ангелом небольшой кулон в виде креста на стандартной цепочке.
 - Что это? – ангел взвесил кулон в ладони – он был пустым.
 - Изолятор – Завхоз деловито шелестел бумагами, - Так мы сможем изолировать и сохранить твою память до возвращения. К тому же, тебя нужно переместить ещё и на некоторое время назад – настройка оборудования займёт время. Пока ступай туда.
    За спиной Завхоза была высокая двустворчатая дверь, ведущая, видимо в очень большой зал. Но стариковский палец указывал  в сторону, на вход в маленькую комнату с койкой, настенной лампой и прикроватной тумбочкой.
 - Чтобы изолировать память нужно время, - пояснил старик, - Да и тебе для этого нужно сосредоточиться. Там тебе никто не помешает. Крылья и табельное оружие оставь.
    Завхоз указал на небольшой стол у двери. Повозившись, ангел расстегнул крылья, отцепил от пояса табельный АПС, помедлив, добавил туда же служебную корочку. Нацепив кулон, юноша прошёл в комнату, попутно отмечая, что дверь герметичная, с маленьким иллюминатором, на манер подводных лодок, и открывается только с наружи. Почему-то это его не насторожило.

…Закрыв рычаг, Завхоз через иллюминатор в двери наблюдал, как ангел укладывается на кушетку, закрывая глаза и улыбаясь неизвестно чему. Несчастный дурак!
    Резко повернувшись, Завхоз прошёл в угол, шаркая и шелестя облезлыми крыльями. Здесь, в углу, выходили из пола и упирались в стену, за которой дремал ангел, две неприметные трубы. Открутив вентиль на одной из них, Завхоз принялся считать…
…Это была очень старая история. История про ангела, который влюбился в смертную. И, ради своей любви он был готов на всё! Но, согласно Великому Замыслу, женщине было уготовано стать  женой смертного мужчины. Женщину звали Евой. Взбешённый ангел поднял восстание и почти покорил Небеса!.. Но что-то не получилось. Завхоз про себя полагал, что  мятежника тогда подвела горячность. Нужно было подождать ещё немного, перетянуть на свою сторону больше «единомышленников» - да где уж там! Горячий влюблённый молодой ангел узрел свою любовь на чужом ложе – и забурлила кровь! Вот уж поистине, любовь – хуже проклятия! А ведь почти сумел, почти… Эх, Люцифер, горячая твоя голова!..
    Историю запретили и засекретили. Что не получилось скрыть – переиначили и переписали. Теперь только Завхоз да пара-тройка таких же доисторических развалин, вроде Канцеляриста, помнят, как всё было на самом деле…
    Досчитав до шестидесяти, Завхоз посчитал, что сонный газ уже возымел своё действие и открыл вентиль второй трубы. Подойдя к иллюминатору, он пристально смотрел, как ядовито-зелёная дымка наполнила комнату, окутав спящего юношу с головы до пят. Сгустилась, подобно осьминогу укрывая лежащее тело, вздрогнула раз, другой… Конвульсии продолжались недолго – сделав своё дело, зелёный туман отпрянул к стенам. Вот теперь – всё. Закрутив оба вентиля, старик включил вытяжку и, шаркая, подошёл к столу. Нашарив два бланка – от Херувима и из канцелярии – он простелил меж ними копирку и быстро нацарапал внизу: «выполнено, согласно инструкции 19/83 для рядового Любомира, личный номер  1502/А.» Число. Подпись. Затем взял чистый лист и, заполнив согласно протоколу, записал: «Согласно распоряжению канцелярии 106/14, рядовой Любомир, л.н. 1502, отправлен на землю, в указанную временную дату сроком на 60 лет. Линия судьбы прочерчена с учётом всех указанных параметров. Время отправки…»

    Неловко обернувшись на стуле, нашарил на полке за спиной картонную коробку яркого алого цвета с белой каймой. Лист на торце предназначался видимо для обозначения того, что в этой коробке находилось. Сейчас уже мало кто помнит, но и на земле когда-то именно красный и белый цвета считались траурными. Положив в неё копию отчёта и удостоверение ангела, Завхоз отпер дверь и прошёл в комнату. Ангела не было. Койка, на которой лежал юноша, была пуста. Лишь пара белых перьев – извечный след всех ангелов, жетон с личным номером, кулон, бывший пустым, а теперь вобравший в себя влюблённую душу. И фотография. Девушка на ней была красива. Пожалуй, даже слишком  красива…
    Складывая всё это в коробку, старик помедлил, внимательно осматривая кулон, показавшийся ему необычайно тяжёлым. Нет, всё чисто. Ни щели, ни трещинки – ни одной лазейки для пленённой любви.
 - Ты вряд ли поймёшь меня и, конечно, никогда не простишь, - сказал он кулону-кресту, - Но должно быть именно так! Ангелы не могут любить – это дано лишь людям, да и то не всем. А мы – ангелы, и мы выполняем приказы!
    Закрыв крышку, Завхоз нацарапал с торца коробки имя и личный номер ангела.

…История, случившаяся однажды, может повториться вновь. Потому-то Завхоз и выполнял сейчас волю секретного предписания, пункт за пунктом, чтобы не просачивался этот земной яд в строй небесных стражей, чтобы  не было восстания в рядах ангелов. Чтобы не повторилась одна забытая история…

    Помещение за высокой двойной дверью было поистине огромным. От кафельного пола уходили ввысь стандартноразмерные стеллажи, исчезая под потолком. Отыскав свободное место, старик поставил коробку и, коснувшись картонной крышки, постоял в гробовой тишине, будто соблюдая минуту молчания. И отправился восвояси. Имя, нацарапанное на коробке, грустно смотрело ему вслед. Завхоз вдруг закашлялся и на секунду почудилось, что в спину ему глядел сам Любомир. Старик усмехнулся про себя и зашаркал прочь.
    А через месяц Херувим получит отчёт о том, что Любомир от прохождения дальнейшей службы отказался и подал в отставку. К людям. Навсегда.
    Закрывая дверь, Завхоз поднял глаза, словно прощаясь. Все стеллажи, от пола до потолка были уставлены красными картонными коробками с белой каймой. Тысячи имён смотрели на старика с пожелтевших листков. Они все останутся здесь. Навсегда.


15.07.2012.                СмЛ. ))