Последний старец по страницам 85

«Отродясь ни к какому культу отношений не имел, - сознался Иванов. – Просто было мне открытие. «Адов огонь» у меня в груди поселился. Болеть так стало, что думал – больше года не протяну. Дохтур так и сказал: «Допился ты, дурак. Водку бы бросил. А так помирать придётся. Рак у тебя». А пить я пил, товарищ дорогой! Да как пил, - у Иванова слёзы набежали на глаза. – Жёнка стонала. Умоляла: «Вань да Вань, бросал бы!» Детей уводила. А я не слушал. Пьяный бывало в лёжку, валялся посреди села. Срамно… - Ежов сочувственно покивал, пряча смех. – Ну, так вот. А тут было мне послание от Природы: стань в родник, что подле села. И стой! А дело зимой-то было. В февральский мороз! Ну вот: голый стал и стою. Думал от холода околею. Да вышло иное:  от холода рак-то пропал. Как не было его».

   «То есть к Советской власти вы положительно относитесь? – последовал вопрос. Скорее утвердительно, чем отрицательно Ежов, как показалось Порфирию, кивнул едва заметно. Будто выручал его.

    «Ну так, конечно! – Иванов был несказанно рад, что между ними протянулась «невидима нить единения». – Как можно иначе! Я ведь в речах своих за Советскую власть! Только против гордыни и самости. А она, власть наша, как раз против этого. И колхозы созданы для того, что б люди в коллективы собрать. Что б в единении жилось и трудилось весело. Для счастья народного и всего человечества».

    Ежов удовлетворенно покивал. Затем, царапая зелёное сукно огромного стола огромными нарукавными звёздами, принялся бесшумно перелистывать папиросные листы твёрдых папок. В них было собрано по инстанциям (в основном, 2-му и 3-му управлениям) про Иванова Порфирия Корнеевича, 1897 года рождения, уроженца села Красный Устюг Днепропетровской области много любопытной информации. Православного вероисповедания в прошлом. До февральской революции  1917 года по оперативным учётам охранных отделений и жандармских управлений не числился. Сотрудником или секретным сотрудником данных ведомств не состоял. В революционном движении не участвовал. Ни в каких партиях не состоял. В 1917 году был мобилизован в действующую армию. В тыловые части – служил в обозной команде. (Как маршал РККА Блюхер: по началу отрицал всякое участие в войне, а затем под угрозой быть направленным в арестантские роты все же явился на призывной пункт. Был определён на службу в элитный полк по охране Московского Кремля.) В гражданскую воевал на стороне красных от начала до конца. Сначала в отрядах Щорса, потом в дивизии Котовского.(Того так ценил и любил сам товарищ Сталин, пока комбрига злодейски не умертвили сообщники Тухачевского.) Совершил подвиг: взорвал пути, парализовав передвижение петлюровского бронепоезда, что и был захвачен красными. Его проверяло партбюро части как кандидата в члены ВКП (б). А особый отдел начал свою проверку: на зачисление в органы ВЧК. Смекалистый парень громадного роста и физической силы (брал быка за рога и нагибал к земле) прошёл все этапы. Однако «споткнулся» на одном. Отказался выполнить приказ командира: не расстрелял одного контрика. А по возвращении в село женился. Стал пьянствовать и дебоширить. Заболел раком, но странным образом излечился. Стал вести ещё более странный образ жизни: занимался закаливанием – ходит полуголый, босой! Круглый год. Обливается каждый день ледяной водой. Обращается к Природе. Раза два побывал в доме для умалишённых, но оба раза выпущен как не представляющий интереса. При Генрихе Ягоде тоже дважды побывал в разработке ГПУ-ОГПУ. Днепропетровские чекисты бились-бились, но так ничего не добились. О «Паршеке» (так Иванова прозвали односельчане) ничего худого собрать не удалось. Был за Советскую власть, одобрял политику партии и товарища Сталина. Хотел встретиться с последним. С трудом отговорили – помогло…


Глава шестая. Русский Бог.

…Посадка на воинский эшелон вермахта изрядно затягивалась. В это морозное, зимнее утро германские солдаты, потирая свои носы и уши, спрятанные за суконные отвороты пилоток и шерстяные подшлемники, прогуливались по перрону. Железнодорожный переезд на юге России был забит составами с военной техникой и «пушечным мясом».   Время от времени в густой зеленовато-синей толпе появлялся патруль фельджандармерии, который можно было узнать по оранжевым шевронам на левом рукаве и проштампованным бляхам, ослепительно сияющим в лучах зимнего солнца. В стальных касках, глубоко надвинутых на беспристрастные, сытые лица, жандармы проверяли отпускные свидетельства, справки о ранении, талоны на усиленное питание, а также солдатские книжки (Sold Buch). Последние пестрели многочисленными записями, отметками и штампами полевых комендантов, удостоверявших полные данные тех или иных германских вояк. Возраст солдат вермахта, отбывавших с линии фронта в глубокий тыл, был самый разный. Судя по лицам и выражению глаз, в настроениях многих преобладала усталость, стремление уйти от смерти, а кое у кого – даже пустой цинизм и безразличие к происходящему. Многие  пережили как победный Блицкриг в Европе (1939-41 гг.), так и тяжелые бои под Москвой, получив от фюрера и Германии на грудь особые бронзовые медали на шелковой красно-чёрно-белой ленте («Мороженное Мясо»). Многие из тех, кто отправился на Восточный фронт, были не старше 18 лет. (В 1942 году, по приказу фюрера, призывной возраст снижался до 17 годов, что особенно горько прозвучало в семьях далекого фатерлянда.) Множество траурных, похоронных извещений на глянцевой бумаге, с молитвой «Отец Небесный» и изображением Иисуса Христа-Спасителя, пришло в Германию, начиная с победного вторжения вермахта летом 1941 года.

   …Часовые, возле водокачки (в этом месте перрон был обложен мешками с песком, окружен спиралью Бруно), железный нос которой оброс белыми сосульками, не зло покрикивали на русских баб. Те, совершив помывку в помещении станционного коменданта, торопились уйти восвояси, награждая «воинов фюрера» своими эпитетами: «Все  путя загородили, проклятущие! Ито, ироды – ужо будет вам, когда наши самолетики налетят…»

   Внезапно по толпе людей в сине-зеленой униформе пронесся сдавленный шепот, который вскоре перерос в изумленные восклицания и приглушенные возгласы. Будто иные из немецких вояк  увидели оживших мертвецов или их призраки. По одному из свободных железнодорожных путей легко ступал, направляясь к ним, высокий старик… оголенный до пояса. В руках он держал грубого сукна рубаху. Облако искристого пара окружало его могучее тело, казалось, загоревшее на солнце. Как показалось многим из солдат, оно излучало некое неуловимое, ослепительное сияние. Старик подошел к ближайшему эшелону. Не обращая внимание на оцепеневшего немецкого часового в эрзац валенках, попытавшегося загородить ему дорогу винтовкой с приткнутым ножевым штыком, он легко взобрался на перрон. Теперь все «сыны фюрера» и «надежда фатерлянда» могли ясно рассмотреть его раскрасневшееся на морозе лицо в богатом убранстве белой бороды. Облик дополняли ласковый, умный взгляд и шапка волос, что слиплись от сосулек. Это свидетельствовало о том, что русский не так давно купался в проруби или – окатил себя ведром воды…

   В группе младших германских офицеров, куривших на перроне, произошло заметное оживление. Эти молодые парни в шерстяных подшлемниках или кожаных наушниках под высокими фуражками с выгнутой тульей были сражены бездействием часового. Как он мог допустить странного русского старца к воинскому эшелону? При этом явно сумасшедшем   недочеловеке   нет ни взрывчатых веществ, ни бутылки с «коктейлем Молотова». Но устав караульной службы вермахта обязывал этого германского солдата стрелять на поражение. Почему же он так и не отважился…

-   Was ist das, Mein Froindes?.. В чем дело, господа? – обратился к своим товарищам в гладких серебристых погонах на шинелях, отороченных волчьим мехом, совсем юный обер-лейтенант. – Кто этот странный русский старик, которого беспрепятственно допустили к нашему эшелону? В городе и его окрестностях скрывается столько большевистских банд. Я ничего не понимаю в происходящем, мои господа.

-   Да, мне тоже не все понятно, - мрачно изрек стоявший подле него кандидат в офицеры (с серебристым ромбом на черных, с белым кантом погонах), который отпил из плоской хромированной фляги еще теплый коньяк. – По-моему, друзья, здесь не понимают наш порядок. В отличие от Европы, где не надо лишний раз повторять, кто есть кто. Прав тот оберст, что рассказывал мне перед отправкой из Франции за бутылочкой бордо. Русские как дикие животные, которых надобно дрессировать. Здесь ни на минуту нельзя расслабиться, господа! Я кое-что хочу вам показать…

   Произнеся эти слова дрожащим голосом, мрачный кандидат в офицеры с круглым веснушчатым лицом щелкнул клапаном кожаной кобуры на левом бедре. Прежде чем его успел остановить обер-лейтенант, отмеченный знаком «За атаку!», он извлек из нее вороненый «Люгер». Странный русский старик и не думал отступать со своего путь. Как заведенный шел по заснеженному перрону, загребая ослепительно-белый, искрящийся в лучах зимнего солнца снег огромными босыми ступнями. Казалось, что им с детства не было знакомо чувство холода.  Когда расстояние сузилось до восьми с небольшим метров, мрачный веснушчатый кандидат в офицеры цинично выругался. Он оттянул затвор пистолета на себя. Толпа зеленовато-синих солдат в расстегнутых шинелях и пилотках с опущенными отворотами, что взирала на диковинное зрелище, мгновенно раздалась по обе стороны.

-   Zuruck! Halt, Russiche Shvain! – заорал мрачный веснушчатый кандидат. Налившись кровью до скрытых шерстяным подшлемником ушей, поднял маленький Luger на уровень своего перекошенного от ярости лица. – Пошла прочь, русская свинья! Прочь, назад, я тебе приказываю… Так, ты не слышишь, что я тебе говорю, немытая скотина?!

-   Зигель, не стоит так себя вести, - обер-лейтенант со знаком оглянулся по сторонам, словно ища поддержки, но не нашел ее. – Этот русский не понимает, что ему говорят…
-   Ничего, он меня поймет! – закипел кандидат; тонкий ствол пистолета качался на уровне груди русского, что добродушно и сурово рассматривал его, будто под линзами микроскопа.
   
               
*   *   *

…Нет! Альянс между торгашами и германцами!?! - фюрер в исступлении потер ладони. -  Это исключено, господа! Большего абсурда не мог предположить жирная свинья Черчилль. Ручаюсь: он был вне себя от счастья в 1940-ом. Еще бы, мой друг!  Тогда  его томми, разбитые панцергренадерами Гудериана в Нормандии, доплыли до Ливерпуля. Мальчики Денница держали под прицелом своих торпед все морские пути. Все шхеры и заливы, Йозеф! А мальчики Геринга изо дня в день бомбили это ржавое корыто, которое великий англосакс Байрон почему-то назвал Британской империей. Итак, наше арийское, по-истинне рыцарское благородство оказалось бесполезным для тупой спеси английских лордов. Им не нужен союз с Германией! Они презирают нас, мой друг. Нация торгашей, захвативших пол мира! Разжиревших на колониальных товарах! Впервые за сотни лет безнаказанного грабежа эти английские снобы осознали, что живут под бомбами. Захлебываться от «железного дождя» асов Рихтсгоффена. Мне видится, будто старое, ржавое корыто, окутанное туманами, пойдет ко дну. Гигантские волны, которые вызовут магнитные силы Земли, поглотят Туманный Альбион, - фюрер германской нации был неутомим и неумолим, как и прежде. Привычная смолисто-черная прядь слипшихся от пота волос упала на лоб. Казалось, покрыла собой пол лица. Гитлер отбросил ее рукой, но мокрая прядь сопротивлялась. Она плохо отходила от лоснящейся, серой кожи: -  «…Пятый Ангел вострубил, и я увидел звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладезя бездны. Она отворила кладезь бездны, и вышел дым из кладезя, как дым из большой печи; и помрачилось солнце и воздух от дыма и кладезя. И из дыма вышла саранча на землю, и дана была ей власть, какую имеют земные скорпионы…» Это было предсказано за долго до наших великих свершений, мой друг!

   Геббельс на мгновение перенесся в далекий уже 37-й. Тогда в этом величественном здании из мрамора на Вильгельмштрассе, 8 произошел пренеприятный инцидент. Некто, назвавшийся впоследствии рабочим из Берлина, был обнаружен и задержан личной охраной фюрера из лейбштандарт SS «Адольф Гитлер». Каким образом этому человеку не имевшему специальной,  альпинистской подготовки, удалось забраться (по вертикальной стене или водосточной трубе) в помещение, минуя охрану, осталось неизвестным. Рейхсфюрер и министр внутренних дел, известный в рейхе как «человек в пенсне», лишь смущенно улыбался на этот счет. Было ясно, что эта подлая лиса была при чем. Если прибавить к этому пару мощных взрывов в Мюнхенских пивных домах, где фюрер проводил торжественные съезды партии, картина выходила  безрадостная. Впору хоть караул кричи, как говорят эти русские…

     - Далее: «…И дано ей не убивать их, а только мучить пять месяцев». Иоанн Богослов, с которым, несомненно, я встречался в одной из своих рейнкарнаций, ясно указывает на мистическое сочетание: «пятый Ангел», «пять месяцев». Что это значит, мой друг? – фюрер торжествующе улыбнулся, встряхнув, наконец, челку. – «…На ней были брони, как бы брони железные, а шум от крыльев ее – как стук от колесниц, когда множество коней бежит на войну; у ней были хвосты, как у скорпионов, и в хвостах ее были жала; власть же ее была – вредить людям пять месяцев», - продолжал, как завороженный, с расширенными от напряжения зрачками, произносить цитату за цитатой фюрер.

     Он перечитывал Откровения Иоанна Богослова (Апокалипсис) вновь и вновь. Как и Йозеф Геббельс. Особенно, когда армады люфтваффе принялись засыпать бомбами Туманный Альбион, а панцирные группы, пройдя на своих гусеницах всю Европу, вторглись прохладным, туманным утром в пределы России. Фюрер признался всем соратникам по движению NSDAP: с этого момента нация перешла роковую черту. У нее больше нет выбора: либо сражаться за дальнейшее продвижение к Уралу (обломку великого материка империй Лемуров, а затем Атлантов), либо умереть. Погибнуть, будучи раздавленными беспощадным Колесом Аватары. Кали-Юга (Железный век) не щадила проигравших. Недаром это исполинская, индусская богиня смерти и зла унизана ожерельями из черепов.

   - «…Царем над собой она имела ангела бездны; имя ему по-еврейски Аваддон, а по-гречески Аполлион», - закончил цитировать Геббельс. При этом он саркастически усмехнулся…

  -О, мой друг! – фюрер напряженно потер ладоши. Он заметно успокоился: его прозрачно-голубые глаза приобрели оттенок деловой устремленности. – Я был рожден своей матерью, этой тихой, славной женщиной посреди величественных альпийских гор, чтобы стать губителем этого дряхлого мира. В предсказании ясно сказано: за пять лет арийская раса овладеет пятью континентами. Арийцы, чьи души переселились в Дух германской нации, ставши ее Демиургом, будут властвовать над всем миром. Поэтому никаких закулисных сделок с врагом, господа! Нация не поймет своего фюрера, если откроется будто я, Адольф Гитлер, санкционировал своих эмиссаров подписать соглашение Германской империи с еврейским масонством Англии и США. В глазах нации я буду выглядеть предателем ее интересов! Конечно, Сталин был бы рад войти в соглашение с Черчиллем и Рузвельтом. Сейчас, когда панцергренадеры Гудериана и Гепнера стоят в снегах под Москвой, ему необходим союз со своими недавними противниками.

   - Нам необходим военно-политический союз с янки, Адольф, - Геббельс вытянул короткую ногу, обутую в ортопедический ботинок на толстой подметке. Это не помешало ему в 14-ом году явиться на призывной пункт и сделать попытку: записаться добровольцем в рейхсвер. – Япония, эта страна цветущей сакуры, не отважиться вонзить свой самурайский меч в Дальневосточный округ России.

   …Фюрер на мгновение представил, погрузив свой внутренний взор (Глаз Саваофа) в воды Леты: ему удается достигнуть соглашения о разделе России с Японией и США. Тогда русские со Сталиным во главе обретают помимо германского вермахта и люфтваффе дополнительных противников. Квантунская армия, не опасаясь удара в спину, атакует Дальневосточный военный округ. «Невидимый друг» в окружении Сталина вновь дергает за «потаенную нить»: вся дальневосточная авиация русских войск уничтожается винтокрылой «саранчой» с красным кругом на крыльях и фюзеляже еще на взлетных полосах. Итак, на аэродромах красных – груды обгорелого дюраля, изрешеченного плексигласа и бронестекла. Тысячи русских танков, сверхтяжелых Т-35, СМК, КВ, средних Т-28, а также БТ, лишены поддержки с воздуха. «Невидимый друг» может здесь постараться еще больше: через «известный канал» переправить данные о расположении танковых дивизий, складов с боеприпасами, горючим и запасных частей. Пусть летчики, эти славные желтолицые самураи, потомки древних Лемуров, повеселятся, расстреливая из скорострельных пушек и забрасывая бомбами эти «рассекреченные цели». «Невидимый друг» уже предал своего Хозяина и свой русский фатерлянд. Пусть предаст еще раз. Как говорят сами русские, «собаке собачья смерть»…

   - То, что мы топчемся под стенами этой Москвы есть роковая случайность, предсказанная моим астрологом Хануссеном, - фюрер досадно поморщился (щеточка смолистых усов поползла ему на нос), вспоминая как лично отдал приказ штурмовикам об устранении этого «зарвавшегося» провидца. – Еще на заре нашего движения, в далеких 30-х, этот славный, но излишне самоуверенный человек изрек: «Рейх, ведомый великой силой, которую будут олицетворять патриоты с гор, почувствует под своими стопами белый холодный песок. Этот песок будет поглощать отважных воинов Валгаллы, но те, будучи ведомыми космическим огнем расы сверхлюдей, растопят снега древнего мира. Скифские степи покорятся им…» Мне предлагают альянс с США и Англией эмиссары зарубежного отдела NSDAP? Я не хочу оскорблять Бормана. Это прекрасный, скромный человек. Настоящий боец нашей партии. Истинный ариец. Неужели он так небрежно инструктировал своих зарубежных агентов? Сейчас не 30-ые, а 40-ые годы! Сталин все же пытается получить поставки по Lend-Liz. Гиммлер докладывал мне еще осенью: люди из VI-ого управления RSHA получили достоверную информацию о визите Гарри Гопкинса в Москву. Наш «Невидимый друг» оказывает нам неоценимую помощь, Йози! – он махнул рукой в сторону Геббельса, словно приглашая его подойти к нему. - Речь идет о списании старых, пришедших в негодность судов, мой друг. Судовладельцы хотят получить за них, затопленных нашими бомбами и торпедами, немыслимую страховку. Только и всего! – фюрер, снова приходя в неистовство, хлопнул себя по левой коленке, почти театрально вздернув левую ногу. – Вот они, алчные, лживые химеры старого мира, которые призваны сокрушить отважные германцы. Эти тупицы, еврейские плутократы, надеются прорваться сквозь «волчьи стаи» гросс-адмирала Денница. Они уже проиграли эту великую битву – эти продажные, вульгарные янки! Нация торгашей, проституток и прочей грязной сволочи. Европейский сброд основал Новый свет, освободив от своего тяжкого бремени больное тело старушки-Европы…