Воспитанники Алых парусов... Глава 4

"Воспитанники «Алых парусов» и другие дети Алисы" Глава 4

***
Солнышко ярко светило с небосвода. По улицам кто куда бежали люди. Было тепло и немного душно. Я с коляской шла от машины в строну небольшого кафе. Среди, сидящих за столиками, людей разглядела своего знакомого и, улыбнувшись, направилась к нему.
- Здравствуй Люк.
- О, Алиса. Очень рад встрече. Твои малышки? – мужчина встал и склонился над коляской. – А мы уже какие взрослые. На папу похожие. Мамочке не обидно? – он заулыбался.
- Нет. Мамочке главное, чтоб здоровые. А папа у нас очень даже симпатичный. Поэтому мама скорее «за».
Мы заказали кофе и мороженое. Поболтали о неважных новостях. И уже тогда, когда медленно прогуливались по парку, мужчина несмело начал:
- Алиса, мы с тобой по телефону как-то разговаривали… - Люк замялся.
- Ты о ребенке?
- Да.
- А почему ты не хочешь жениться?
- Алиса, я состоятельный человек. Я умею делать бизнес. Я успешно могу заключать сделки. У меня чутье… Но когда дело касается женщин… - американец развел руками. – Может судьба такая, как знать. Рядом со мной либо женщины, как это у вас говорится: «легкого поведения», либо охотницы за богатыми женихами. И я это вижу. Сразу вижу. А потому пользуюсь их пороками и прощаюсь. Чтобы жениться, нужна такая, как ты. Которая сможет любить меня. Я такую не встретил, а мне уже сорок семь. Скоро даже сорок восемь будет. Я над этим размышлял не день и даже не год. Ты мне поможешь?
- Я все еще не могу поверить, что тебе столько лет. – я кокетливо улыбнулась. – Нет, ну серьезно. Максимум тридцать пять. Ну хорошо-хорошо тридцать семь. А это значит, что ты выглядишь моложе на десять лет. Просто восторг! Признавайся, ты был у пластического хирурга?
Мужчина рассмеялся:
- Нет. Это природа сделала мне такой подарок. Причем совершенно бесплатно. Алиса? – Люк серьезно посмотрел на меня.
- Конечно. Сейчас поедем. Только ты пойми одну очень важную вещь – дети это не игрушка. Нельзя взять, а потом отдать. Вернее, конечно, можно. Но я с тобой после такого общаться не стану. Если ты действительно решил…
- Я… я не на сто процентов уверен. А потому прошу тебя: покажи мне детей. Я на них посмотрю. Если сердце не екнет, значит я не буду оформлять документов на усыновление. Конечно же, я понимаю на сколько все серьезно. И детей твоих, обещаю, обижать не буду.
Мы приехали к детскому дому и у ворот встретили Сашу.
- Подвезти Вас, молодой человек?
- Не. Спасибо. Лучше сами пройдитесь. – мальчишка заулыбался.
Я попросила водителя поставить машину в тени у дерева и мы присоединились к одному из моих заместителей.
- На. Держи. – я протянула Александру маленькую Леру.
- Это кто? – Терехин с любопытством разглядывал личико ребенка, которого держал перед собой на вытянутых руках.
- Угадай. – игриво произнесла я и забрала у Люка вторую девочку.
- Маленькая принцесса. – произнес парень, прижимая малышку одной рукой к себе.
- Угадал. Ой, познакомьтесь. Это Люк. Люк, это Саша.
- Очень приятно. – вежливо улыбнулся мужчина.
- Оооо. Это та самая тяжелая металлическая крышка? – подросток со смехом в глазах глянул на моего друга.
- Да. Так оно и есть – это именно я. – склонил голову американец.
- Круть. Настоящий американский шпион у нас в детском доме. Кому рассказать – не поверят.
- Не понял. – округлил глаза Люк.
- Да ладно. Знаем мы вас. Думаешь нас вокруг пальца обвести? Русский так хорошо могут знать только шпионы. Это ты вот эту вот глупую девчонку можешь обманывать, а нас опытных, молодых, красивых, сексуальных мужчин… Я о чем?
Американец, поняв, наконец, в чем дело, громко рассмеялся. А за ним не сдержались и мы с Саней.
- Над чем смеетесь? – в коридоре к нам присоединился Максим.
- Познакомься, Макс, это американский шпион по кличке Люк.
- И какие разведывательные мероприятия привели Вас в наше неприметное гнездышко?
- Да вот, подыскиваю себе агента ноль ноль восемь на воспитание.
- Ээээ, нет. Мы Вам своих птенчиков для таких махинаций не отдадим.
- Как же так? А мадам Самарова пообещала мне на выбор любого.
Повисла небольшая пауза. Американец смотрел наигранно удивленным взглядом на меня. Незваный упер руки в боки и грозно притопнул ногой. А Терехин, приложив ладонь к щеке и приоткрыв рот, невинно хлопал ресничками, переводя взгляд с одного на другого.
- Так это… – я залепетала перепуганным тоном. – Я ж для того, чтоб у нас в ихней Америке свой человечек был.
- Так мы ему агента своего зашлем, ты хочешь сказать? – Максим заглянул мне в глаза.
- Ну… Да.
- Ладно. Уболтали. Пошли смотреть наших красавцев. Они у нас, как один: смелые, сильные и упитанные.
Мы успели дойти только до середины коридора, когда услышали голос одной из воспитательниц.
- Миша. Стой, Миша.
Метрах в восьми от нас рывком открылась дверь и нам навстречу побежал маленький мальчишка с русыми курчавыми волосами. Не добежав до нас пару метров, мальчуган остановился, обвел нас взглядом и неожиданно снова побежал. При этом, протянув руки в сторону американца, он негромко, но четко проговорил:
- Папа, ты меня нашел? Ты за мной приехал, папа? – а когда он подбежал к Люку вплотную, то обхватив ручонками его ногу, добавил. – Ты же теперь от меня не уедешь снова? – по маленьким розовым щечкам малыша покатились крупные слезинки.
Мы растерянно переглянулись, не говоря ни слова. И совсем неожиданным для меня стало то, что мужчина, аккуратно высвободив свою ногу, присел на корточки перед мальчишкой и, поглаживая его по волосам, вдруг сказал:
- Конечно Миша, я за тобой приехал. Мне придется ненадолго тебя оставить тут, но это совсем на чуть-чуть. Потом я тебя заберу к себе. И мы будем жить вместе.
- Насовсем? – всхлипнул ребенок, размазывая сопли по щекам.
Люк вынул из кармана платок и, вытирая мальчику лицо, ответил:
- Навсегда.
Мой друг и маленький Миша о чем-то переговаривались у меня за спиной, а воспитательница испуганно объясняла:
- Миша, он, как к нам попал, все папу ждет. У него мама под машину попала два года назад, а мальчонке все рассказывала, что папа от них ушел. Вот он и ждет, бедняга, что папа за ним вернется. Ну а дети, сами знаете, какие – давай его подначивать, мол, конечно, жди, придет. Вот и сейчас в окно увидели незнакомого и давай кричать: «Миша, Миша, папаня твой объявился». А он-то – доверчивая душа – и кинулся. И что теперь делать будем?
Я пожала плечами и оглянулась.
- Ну вот, мы с тобой договорились. – Люк, улыбаясь, прижал к себе малыша. – Значит я сейчас с вашей директрисой переговорю. Потом зайду к тебе попрощаться. И завтра еще зайду. И послезавтра. И пока тебя не заберу буду к тебе в гости приходить. А потом поедем ко мне. У меня дом большой. Тебе должен понравится. Хорошо? – мальчик кивнул. – Ну вот и замечательно. Беги.
Миша, радостно улыбаясь, побежал в игровую. Я дождалась пока он скроется за дверью, и спросила:
- Люк, а что сейчас было?
- Судьба. – мужчина жизнерадостно пожал плечами.
- Ты серьезно хочешь взять к себе этого мальчишку?
- Конечно.
- Ему же лет пять…
- Зато, он, когда меня за руку взял, я впервые в жизни был настолько счастлив, что… Нет слов… Ты против?
- Решать тебе.
Мы постояли молча.
- Ты знаешь, я ему попытался объяснить, что я не его папа, на что малыш мне ответил: «Я же не маленький – я понимаю. Разве нельзя притвориться, что ты мой папа?» - в глазах мужчины сверкнули слезы и он дрожащим голосом закончил. – Ну что, Алиса, разве нельзя притвориться?
***
- Тааак, а эту вишенку мы отдадим маленькому рыженькому хомячку по кличке Алиса. – я открыла рот, блаженно прикрыв глаза. Муж медленно положил ягоду мне в рот. – А эту вишенку…
- Эту вишенку мы презентуем большому, но очень косолапому и неуклюжему мишке –гамми по кличке Виталий. Та-дам! – рука мужчины плавно и торжественно понесла ягоду себе в рот.
Снова было лето. Теплое, жаркое. И в это воскресенье мы остались наедине, отправив детей на прогулку, с няней. Было так хорошо… Но раздался телефонный звонок. Муж подал мне телефон.
- Нас закроют. – услышала я в трубке голос Максима.
- Привет. Чего?
- Мне только что звонили. Привет. Сказали, что завтра придут с проверкой. Сказали, что на нас поступило миллион жалоб. Нас закроют. – голос парня скорее был обреченным, нежели взволнованным. – Сказали, что сам Потатин будет.
- Кто такой Потатин?
- Алиса! Потатин Валерий Федорович – мужик в правительстве, который курирует в том числе детские дома. Говорят, что он лично с проверкой приезжает только тогда, когда все «Амбец!». Вот.
- Ладно тебе заранее к похоронам готовиться, когда еще не умер никто. Перезвоню. – я повесила трубку и посмотрела на Виталика невидящим взглядом.
- Что за трагедия?
- Ты такого Потатина Валерия Федоровича знаешь?
- И не слышал никогда.
- А узнать про него можешь?
- Попробую. А что стряслось?
- Макс сказал, что нас закрывают.
- В честь чего?
Я пожала плечами и мужчина, усмехнувшись, пошел звонить знакомым.
- А прав твой Макс. – муж в задумчивости присел на кровать. – На вас там такое количество жалоб поступило, что «ах».
- Откуда знаешь?
- Да, так через знакомого знакомого знакомого. А этот твой Потатин Валерий Федорович – серьезный мужик: жесткий, резкий, взяток не берет категорически. Думал, что у нас в правительстве и нет таких давно. А тут – на тебе.
- Может все-таки берет? – я заискивающе заглянула в глаза мужу.
- Ты же вроде бы принципиально не даешь? – мужчина даже приоткрыл рот от удивления.
- Какие тут могут быть принципы? – вскрикнула я. – Почти двести детей снова попадут в клоповники. Я этого не переживу. Ты понимаешь?
- Не горячись. Щас еще человечку позвоню. – и Вит вышел в другую комнату, оставив меня в нервном напряжении грызть пододеяльник.
Машина свернула с дороги и остановилась у кирпичной изгороди. Я открыла дверцу и, подойдя к небольшим черным металлическим воротам, нажала на звонок. Сердце то колотилось, то замирало в груди. Ладони вспотели. Во рту пересохло. Моему мужу сказали, что Валерий Федорович взяток не берет точно, но также точно известно, что он очень уж любит хороший коньяк и дорогие сигары. Так что пока я прикидывала что же мне надеть, мой благоверный смотался по городу и купил бутылку дорогущего коньяка, а так же у одного своего приятеля достал «просто восхитительную», как он соизволил выразиться, сигару. Я точно не знала зачем приехала в этот дом и что собираюсь делать с коньяком и сигарой, но я не могла не поехать. Виталий около часа пытался меня отговорить, но в итоге, махнув на меня рукой, привез перечисленные выше компоненты и остался воспитывать детей.
- Да. – раздался в динамике женский голос.
- Извините меня пожалуйста за столь поздний визит, но Валерий Федорович не занят?
- А Вы по какому вопросу?
- По… я по поводу… - я растерялась. – Мне очень нужно поговорить с Потатиным. Очень. Это для меня вопрос жизни и смерти.
- Погодите минутку.
Вечер был тихим и теплым. Над моей головой в черном небе горели миллиарды разнокалиберных звезд. Это, пожалуй, было романтично. А я даже затаила дыхание, пока ждала, и всего этого великолепия не заметила.
- Входите. – наконец раздалось в динамике и дверь, щелкнув, подалась вперед.
- Ну-с. С кем имею честь? – в плохо освещенном кабинете в кожаном кресле за столом сидел обыкновенный мужчина лет пятидесяти пяти. Когда-то он был, наверное, даже красив. Теперь он был просто симпатичным солидным мужчиной. Я ожидала увидеть перед собой пухлого, злобного старичка, а потому растерялась еще сильней.
- Девушка, Вы кто? – строго спросил мужчина и постучал пальцем по крышке стола.
- Я Самарова Алиса Сергеевна. Директор детского дома, в котором завтра пройдет Ваша проверка.
Потатин скользнул взглядом по мне и задержался на пакете в моей руке.
- Тааак-с. – мужчина встал. – И что же Вас ко мне привело? – его глаза выражали презрение.
- Я не знаю. – пискнула я.
- Так какого… - взревел мужчина, но договорить не успел, потому что я, быстро поставив пакет на пол, закрыв лицо руками, горько, но тихо расплакалась. Потатин шепотом выругался, но прерывать меня не стал, а я, посчитав это хорошим знаком, стала сквозь слезы говорить:
- Валерий Федорович, Вы поймите двести детей к черту под хвост. Я так старалась. И мне казалось, что у меня получается. А тут. Почему? Какие жалобы? Кто? Ведь дети счастливы у нас. Они кушают хорошо. Они такие красивые все. И учат два иностранных языка. И вообще умненькие. Даже учителя временами удивляются. Все же ведь получается. Так почему? Что Вам не так? – я наконец решилась взглянуть мужчине в глаза.
- Сядьте. – строго, но спокойным голосом, произнес Потатин. – На Вас жалобы поступили, мол, у вас не детский дом, а проходной двор. Мол, развращаете детей. Почти публичный дом устроили. Мол, спите с воспитанниками. Что-то там еще было, но это уже по мелочам. Ах, да. Ваш муж бизнесмен. К тому же крупный. А детский дом – самое место для отмывания грязных денег.
- Это как? – искренне удивилась я.
- А то не знаете как через благотворительность бабло отмывать?
Я ошарашено покрутила головой в знак отрицания.
- Мой муж мне не разрешает деньги на благотворительность давать. Говорит, что там, как раз и отмывают. А на детский дом дает, но мы все до копеечки на детей тратим. И еще его друзья дают. И там несколько незнакомых бизнесменов нам помогали как-то.
- Девушка, сядьте Вы в конце концов.
Я подняла пакет и, подойдя к столу, присела в кресло.
- Что у Вас в пакете? – устало, вздохнул Валерий Федорович.
- Просто… Понимаете…
- Понимаю. – мужчина брезгливо поморщился. – Не злите меня ради Бога. Итак Ваш визит меня чуть до горячки не довел. Терпеть не могу, знаете ли.
- Ну Вы поймите, я так старалась. Я столько сил в него вложила. А ребята. Да, я ладно. Ребята мои. Они же уже привыкли все. Им хорошо, почти, как дома. Ведь я, когда не замужем была, жила похуже, чем эти детки. Я специально так старалась.
- Почему у Вас заместители без роду, без племени, без образования, дети еще совсем?
- Так… Валерий Федорович, может быть я и молода и неопытна и глупа, но эти мальчишки в детском доме выросли. Они лучше других все понимают и во всем разбираются. Я же их не финансами поставила руководить, а детьми. И то под присмотром. Они очень даже хорошо справляются. Их слушаются, их уважают.
- Ладно. А что там на счет презервативов, которые по всему детскому дому валяются?
- А что прикажете стерилизацию проводить?
- Не дерзите мне, будьте так любезны.
- Валерий Федорович, Вы поймите… Вот Вы во сколько лет девственность потеряли, не откроете секрет?
- Алиса Сергеевна! – мужчина стукнул кулаком по столу.
- Ничего в моем вопросе такого нет. Запретить я им не могу. И ни я, ни замы мои, никто из учителей или воспитателей. Охрану к ним поставить? В других детских домах только делают вид, что у них ничего подобного нет. Мне ребята рассказывали, как потом подпольно аборты делают и от болячек всяких лечат. А потом у этих детей жизни в детских домах нет. Им сначала ничего не объяснят. Как предохраняться не расскажут. А потом они же и виноваты. Вот я и решила. Кстати, это мое личное решение. Кроме меня никто за него ответственности не несет. Педперсонал был против. Но я настояла на своем. Не хочу закрывать глаза или притворяться, что секса нет. Он есть, был и будет. До семнадцати лет мало кто из детдомовцев девственность хранит.
- Пламенные речи. – усмехнулся Потатин. – Прямо ораторское мастерство. Хорошо, приму к сведению. Почему позволяете детям беспрепятственно покидать детский дом?
- А у нас что тюрьма что ли?
- Вы не еврейка случайно?
- Что? – не поняла я.
- Вот об этом и говорю. Я Вам вопрос и Вы мне вопрос. Не тюрьма, конечно. Но таковы правила.
- Зачем такие правила? И кто их составлял? Вот Вы бы хотели, чтобы Ваш ребенок, попав в детский дом, лет десять провел словно за решеткой?
- Я надеюсь, что моя дочь в детдом не попадет.
- Но все же.
- Нет. Не хотел.
- Вот и я подумала, что это жестоко.
- Так бывают же экскурсии…
- Каждый раз вспоминайте, пожалуйста, про дочь.
- Как они к вам обратно возвращаются и что делают на улице?
- Хорошо у нас, вот и возвращаются. А что Ваша дочь делает на улице?
- Опять двадцать пять. Не злите меня.
- Я не знаю, так же, как и Вы. Гуляют.
- Это правда, что Вы завели роман с Вашим замом? Причем еще в то время, когда он у вас учился.
Я печально усмехнулась.
- Саша просто влюбился в меня. Еще давно. Я замужем. И мужа люблю. А то, что Саша очень хороший и умный мальчик и потому я его из других выделяла, так этого я не отрицаю. Про Вас небось тоже всякое рассказывают? Вы очень даже симпатичный мужчина.
- И снова здорова. Алиса Сергеевна.
- Я просто говорю о том, что я такой же, как Вы, человек. И ничто человеческое мне не чуждо. Говорят много – для того им и языки даны. Да, а насчет пакета. – я кивнула головой в сторону. – Меня муж спросил: «А как же твои принципы?», а я ответила, что к черту принципы, когда речь идет о жизнях двухсот детей. Вы понимаете: «ДЕТЕЙ!».
- Чисто из любопытства – и что же Вы мне принесли? – Потатин сложил руки на груди и улыбнулся.
- Коньяк и сигару.
- Одну?
- Она какая-то особенная.
- А взглянуть можно. – я достала коньяк и сигару. – Ооооо. Ваш муж безумно Вас любит. Поверьте мне. – мужчина встал, сложил все обратно в пакет и протянул его мне. – Я завтра приеду с проверкой и, если все будет именно так, как Вы мне рассказали, я приглашу Вас и Вашего мужа к себе на Ваш же коньячок. – Валерий Федорович задорно подмигнул. – А пока идите. Спокойной ночи.
Через неделю мы пили коньяк на веранде у Потатиных.