Странности-2 жуков и причины разгрома 2

Снабжение бригад осуществлялось автобатами корпусного подчинения, каковых имелось 16 + 4 отдельные автороты, общей численностью в 4342 автомобиля, в основном - ГАЗ-АА - "полуторки". То есть все плохо, да».

   Яковлев было направил 2-й батальон своей танковой бригады на выручку мотострелкам, но затем, удостоверившись, что японцам попало на орехи, срочно отозвал его громить три пехотных японских полка на Баин-Цаган.

   То есть, судя по всему, направление главного удара основных сил армии вторжения страны Восходящего солнца исходило вовсе не со стороны легендарной высоты. Кроме того, атаковать три советские танковые бригады и  7 мотобронебригаду силами трёх пехотных полков да ещё с высоты было делом самоубийственным. Даже на одну 11-ю ТБ без мотопехотинцев, якобы отставших по пути, три пехотных полка не осмелились бы пойти в штыковую. А вот обороняться они могли вполне. При том, что у японской пехоты помимо штатных 37-мм пушек были ещё другие средства ПТО. Это 37-мм полевая пушка на станке образца 11 года (1922), и 20-мм автоматическая пушка Тип 97, пробивавшая 30 мм броню с 250 м, и 13,2 мм пулеметы Hotchkiss на полевых станках с "яблоком", аналогичным нашим установкам ДШК.

    Алексей Исаев пишет об атаке 11-й ТБ:

   «Из 133 участвовавших в атаке танков было потеряно 77 машин, а из 59 бронемашин – 37. Людские потери танковых батальонов … были умеренными. 2-й батальон потерял 12 человек убитыми и 9 ранеными, 3-й танковый батальон – 10 убитыми  и 23 пропавшими без вести. Сведения о 1-м батальоне в публикациях отсутствуют… на 20 июля 11-я танковая бригада насчитывала 125 танков».

   Понятно, что раз поле боя осталось за нашими, то все повреждённые машины удалось сохранить и восстановить. Хотя в другом месте Исаев приводит высказывание японского офицера, что горящие БТ «были похожи на дымы сталелитейных заводов в Осаке» (видно оттуда родом был этот самурай). И добавляет к сему: «причиной этому являлся конструктивный недостаток всего семейства танков БТ, заключавшийся в расположении больших по площади бензобаков по бортам боевого отделения. Они легко поражались артиллерийским огнём независимо от используемого топлива. Одновременно можно сделать вывод, что уже в конце 1930-х были заложены основы «позиционного кризиса» Нового времени, когда танки стали не менее уязвимы на поле боя, чем пехотинцы 1914 г.»

   Хотя ещё в ходе танковой атаке при Камбре половина британских танков были подбиты германской полевой артиллерией. В ходе боливийско-парагвайского конфликта та же участь ожидала используемые там танки «Рено» и «Виккерс» А уж в ходе Гражданской войны в Испании мы предложили республиканской армии противотанковую пушку 45-мм, а немцы свою 37-мм. Так что, при наличии военной разведки и военных советников (выступающих как резиденты под прикрытием) не знать таких деталей может только самая отсталая армия мира.

Жуков, как известно, резко пошёл на повышение после разгрома японцев под Халхин-Гол.

   Но маршал Г.В.Шапошников, что возглавлял тогда генеральный штаб РККА,  в своей телеграмме так оценил его деятельность:

«Вы жалуетесь на неподготовленность 5-й мотомехбригады и головного полка 82-й стрелковой дивизии, но ведь вы ничего не сделали, чтобы исподволь ввести их в бой, «обстрелять», дать комначсоставу и бойцам «принюхаться к бою, обстановке. Вы эти части бросили наряду с другими в атаку, на них сделали ставку и хотели с их помощью «уничтожить» противника».

  Дело в том, что 82-я СД была сформирована по принципу «тройчатки», что был заложен расстрелянными к тому времени Тухачевским, Уборевичем и другими «фигурантами». Принцип этот вроде бы предназначался для резкого увеличения численности вооружённых сил (призыв двух категорий в довесок к кадровому составу и уже отбывающим службу в частях). Но на деле, то есть при Халхин-Гол, он не сработал. Дивизия оказалась разбавлена в новичках. К тому же не всем призывникам по месту службы была выдана амуниция и даже оружие, что уже было фактом вопиющим. Поэтому уровень её дисциплины и подготовки оказался столь низким, что при столкновении с японцами она тут же побежала. Как мы узнаем далее, Жуков из этого факта выводов почему-то не сделал. Напротив, он развернул такую «тройчатку» на посту начальника ГШ РККА, что и РККА, и всему СССР мало не показалось.

   Впрочем, мы отвлеклись. Помните ситуацию: в разговоре с Гудерианом некто, названный им «начальником генерального штаба армии», предлагает ему наступать под Брестом довольно странно? Силами пехотных и моторизованных дивизий! А танковые части, что являются инструментом прорыва, задвинуть отчего-то во вторые эшелоны? Мне это напомнило одно обстоятельство. Когда в сентябре 1939 года подчинённая Гудериану Померанская гренадёрская дивизия была прижата польским огнём к земле. Понесла чувствительные потери перед проволочными заграждениями. А затем бежала от Поморской конной бригады. Но это лишь незначительная часть от того удивления, которое я испытал в дальнейшем. Чтобы испытать его вместе со мной, ознакомьтесь со следующим документом – сообщение военного атташе СССР в Венгрии полковника  Н.Г.Ляхтерова (оперативный псевдоним «Марс») от 23 мая 1941 года:

   «Словацкий посол и военный атташе считают войну между Германией и СССР  неизбежной. Нападение должно быть проведено исключительно мотомеханизированными и моторизованными частями в ближайшее время. Американский военный атташе в Румынии сказал словаку, что немцы выступят против СССР не позднее 15 июня».

   Не правда ли – потрясающее совпадение? И там, и здесь – один канал поступления информации. Им может служить только один из двух источников: либо сам Хайнц Гудериан, либо… Вот именно! Тот, кого «быстроходный» зашифровал в своих «Воспоминаниях»,  используя туманное определение -  «начальник Генерального штаба армии». Сам факт того, что сообщение «Марса» и встреча Гудериана с лицом, предлагавшим ему нарушить устав, совпадают по времени, наводит на красноречивые выводы.

   Правда, у истоков этих выводов стоит одно обстоятельство, что загораживает их как камень. Начинается оно с вопроса: к кому стекалась вся развединформация из Разведуправления РККА?

   Ответ один: к начальнику генерального штаба РККА генералу армии Г.Жукову. Именно он, занимая столь высокий пост, обязан был каждодневно просматривать сводки донесений главы РУ Ф.И. Голикова.  Составлять доклады на имя Сталина, в которых должны быть объективно отражены данные о готовности или неготовности Германии к войне с СССР. О численности и качественном составе германских дивизий, об их снабжении, о расположении военных аэродромов,  об умонастроениях среди германских фельдмаршалов и генералов, в числе коих есть противники и сторонники этой войны, степень эффективности работы военной разведки и контрразведки противника. (Начальник штаба сухопутных войск фельдмаршал Гальдер – «против», а начальник генерального штаба фельдмаршал Кейтель – «за».) Особенно в области «сброса» дезинформации. Как же обстояло с этим дело у будущего великого полководца Великой и Отечественной? У «снискавшего славу» героя Халхин-Гол?

    К 22 июня 1941 года германские сухопутные силы насчитывали всего 208 дивизий. В их число входили: 153 пехотные, 4 лёгкопехотные, 6 горнострелковых, 1 кавалерийская, 21 танковая, 14 моторизованных, 9 охранных. Кроме этого в вермахте появился 1 пехотный полк, 2 усиленных моторизованных полка, 1 моторизованная бригада. Таким по численности и качественному составу стал вермахт после начала формирования новых дивизий с октября 1940 года. И переформирования 15 дивизий, которые состояли из 12 пехотных, 2 танковых и 1 моторизованной.

   А вот данные о вероятном противнике с подачи наркома обороны ССС С.Тимошенко и начальника Генштаба Красной армии Г.Жукова председателю Совета народных комиссаров СССР И.В. Сталину от 15 мая 1941 года:

   «В настоящее время Германия, по данным Разведывательного управления Красной Армии, имеет развёрнутыми около 230 пехотных, 22 танковых, 20 моторизованных, 8 воздушных и 4 кавалерийские дивизии, а всего около 284 дивизий».

   Разница, согласитесь, местами небольшая. Хотя по моторизованным дивизиям завышение двукратное. Правда, есть одно существенное «но». Оно, это «но», портит всю картину. Это количество панцердивизий в вермахте. Именно они являются главным инструментом предстоящего блицкрига. Именно с их помощью была сокрушена глубокая оборона Польского коридора, а также сметены французские, бельгийские и британские дивизии.

   15 мая 1940 года в своей докладной записке на имя Сталина  начальник генерального штаба Жуков и нарком обороны Тимошенко несколько занижают количество вражеских дивизий на советско-германской границе:

«Предполагается, что в условиях политической обстановки сегодняшнего дня Германия, в случае нападения на СССР, сможет выставить против нас до 137 пехотных, 19 танковых, 15 моторизованных, 4 кавалерийских и 5 воздушно-десантных дивизий, а всего до 180 дивизий… Вероятные союзники Германии могут выставить против СССР: Финляндия – до 20 пехотных дивизий, Венгрия – 15 пд, Румыния – до 25 пд. Всего Германия с союзниками может развернуть против СССР до 240 дивизий». Дело в том, что в плане стратегического развёртывания от 11 марта 1941 года указаны совсем другие подсчёты: 165 пехотных, 20 танковых и 15 моторизованных (всего 200) дивизий. С учётом союзников – 268 дивизий. Предполагалось, что против РККА будут брошены 10 550 танков и 13 900-15 100  самолётов».

   Разведупр, конечно, «отличился», но куда смотрели товарищи Жуков и Тимошенко? Им, разве, не известно по докладам тех же разведчиков, беседам с германским военным  атташе генерал-полковником Кёстрингом (бывшим офицером царской армии и тульским помещиком) о возможностях германской промышленности? Не может быть, что  б они не знали: в месяц максимальное количество танков, выпускаемых четырьмя германскими заводами «Реинметтал-Борзинг», «Ман», «Хеншель» и «Алкетт» едва достигает 1000 единиц. Производить панцеры в массовом порядке начали лишь с 1933 года. И то это были танкетки Pz I. Лишь с 37-го начался выпуск более-менее приемлемых «коробочек» Pz III и  Pz IV. Их было выпущено несколько сот единиц. Это весьма приблизительные расчёты. Как же промышленность рейха могла так «разогнать» свои производственные мощности за столь короткий промежуток времени?

   Особенно, если учесть, что с 39-го по 41-й вермахт довольно активно воевал. Нёс потери. Так на 21 сентября 1939 года на границах Польши были сосредоточены 3 195 танков, из которых: Pz I  - 1 445, PzII – 1 223, PzIII – 98,  PzIV – 211. В ходе месячных боёв с польской армией потери составили: PzI – 89, PzII – 83, PzII – 26, PzIV – 19. В ходе французской компании 1940 года одних только PzIV было потеряно 69. А после 1 октября 1939 года все панцердивизии остались… без «роликов». Иными словами, большинство танков было отправлено в тыл. На предприятия производители  или ремонтные базы, где над ними был учинён капитальный ремонт: от корпусов были отделены башни, сняты металлические ленты гусениц, вынуты двигатели и т.д. Моторесурс панцеров, и без того весьма скромненький (150 км/ч),  порядком износился. И до марта 1940-го панцердивизии существовали как моторизованные: были укомплектованы людьми, вооружением, различной техникой, в числе которой не было ни одного танка. К сожалению, «тупой» Сталин так и не воспользовался этим вражьим упущением. Ему бы презреть «героя Испании», руководителя Автобронетанкового управления товарища Павлова и начать  свой блицкриг в Европу. Двинуть по западным границам хотя бы силами 10 000 танков, 8 000 самолётов. Не говоря уже об орудиях и миномётах, личном составе сосредоточенных там дивизий. Но нет! Иосиф Виссарионович то ли непроходимо глуп, то ли боится герр Шикльгрубера и его воинства, где больше половины пехоты движется без автотранспорта, а артиллерия в значительной степени запряжена в передки. Но ни того, ни этого не признаёт за Сталиным даже Суворов-Резун, что обзывает его «кровавым чудовищем» и обвиняет в истреблении «миллионов». Если ни то и ни другое, то третье? Сталин просто не хотел нападать, вот и всё.