Продавщица

Владимир Михайлович Жариков

                Продавщица
               
                Рассказ

     Вера Мечникова  работала в магазине хозяина Жорика Гвоздикова больше пяти лет. Пришла в магазин совсем еще юной девчонкой, ей было тогда чуть больше восемнадцати. Поначалу работа нравилась, видимо, желание быть продавцом осталось еще с детства, когда они девчонки-школьницы играли то в больницу, то в магазин.
   Но вскоре Вера поняла, что заработная плата продавца продовольственных товаров такая маленькая, что ей еще одинокой девчонке денег катастрофически не хватало ни на что. Ведь молодым всегда хочется многого и сейчас. Сходить вечером с подругами на дискотеку с обязательным употреблением какого-нибудь хорошего вина, ну пива на крайний случай, посидеть в молодежном кафе с подружками, поехать на концерт заезжих московских музыкантов в областной центр.  Да мало ли еще что!
    Родители у Веры были самыми обыкновенными российскими обывателями. Мать торговала на поселковом рынке, а отец был хроническим безработным. Когда Вера окончила школу, то вопроса, куда пойти учиться,  даже не возникло - денег у родителей на обучение все равно нет. Был вопрос, куда пристроиться на работу, не имея специального образования. Мать советовала пойти продавцом в магазин. Вера часто помогала матери торговать на рынке, поэтому многое уже знала и умела. И поэтому вид ее трудовой деятельности был практически определен.
     Отцу очень не везло - работа попадалась на месяц, от силы на три. По специальности он был строителем. Когда было здоровье покрепче, он неплохо зарабатывал на вахте в Москве. Тогда многие горожане находили работу вахтовым методом и ездили на стройки столицы регулярно. После того, как разразился мировой финансовый кризис, стройки остановились первыми, и огромная армия безработных строителей снова вернулась в город.
     Так что отец был больше времени без работы, особенно зимой. Летом кое-что попадалось по месту жительства, хоть и с перерывами, но бывало. А когда его здоровье резко ухудшилось, то для семьи наступили трудные времена, называемые в народе «труба делу». Сам болеет, да еще нет заработка. Мать как могла, тянула семью, но ее доходы не позволяли семье Мечниковых жить как многим другим семьям, хоть и не богато, но сводящим концы с концами.
   Коммунальные платежи съедали, чуть ли не половину доходов семьи, особенно зимой, когда нужно было оплачивать расход природного газа на отопление дома. Летом, плату за газ по размеру «замещала» плата за потребленную воду. Приусадебный участок их небольшого дома служил огородом. Картошки немного вырастишь, помидор – на зиму закрыть по баллонам, огурцов, петрушки, укропа.
    Таких семей в их городе было подавляющее большинство, равно как и в любом моногороде. Проблема занятости населения в моногородах обстоит остро – в их городе закрылись два огромных градообразующих предприятия, на которых работало почти пятьдесят тысяч человек, и он до сих пор оставался депрессивной зоной области. Правительство во время реструктуризации промышленности, отвечала на многочисленные массовые забастовки, популистскими мерами – досрочным выводом на пенсию и выплатами за причиненный вред здоровью работникам этих предприятий.
    Компенсационные выплаты за причиненный вред здоровью называли регрессными выплатами. Во времена реформ, их стали получать, как из рога изобилия. Получали даже те, кто по определению не мог получить такого вреда – бывшие директора структурных подразделений и их замы, главные специалисты, бухгалтера и прочие. Кто наглее тот и «добивался» регрессных выплат, покупая медицинские заключения и диагнозы. Но вскоре это время прошло, и получить регресс человеку, действительно заболевшему профессиональной болезни стало невозможно.
    То ли эти популистские меры возымели действие, то ли люди просто смирились с безысходностью своего положения, забастовки стали утихать и соответственно число назначений регрессных выплат пропорционально снижаться. Так что в городе основными потребителями  продовольственных продуктов были пенсионеры и регрессники.
   Много ли может позволить себе этот контингент? Вряд ли. Чтобы в этом убедиться нужно попробовать прожить на те деньги, которые сегодня платят таким людям. Поэтому заработки продавцов были маленькими, а работали они много. Вера уставала на работе так, что иногда отказывалась от всех развлечений и сморенная за день падала спать до утра. А утром снова на работу.
    Работали по неделям. Неделю работает одна смена с восьми утра до десяти вечера, а неделю другая смена. Работая по шестнадцать часов в сутки целую неделю, иногда казалось, что Верка вот-вот не выдержит, сорвется и уйдет. А куда? В городе работы практически никакой. Да еще хозяин трепал нервы уплатой недостачи. За любую нехватку товара по любой причине, все высчитывал из низкой зарплаты безоговорочно.
   Например, привозят кур, накачанных производителем жидкостью для увеличения веса или копчености, которые никто сейчас не коптит, а пропитывает специальной жидкостью. Полежала эта продукция в холодильнике, а вдруг раз, и вырубили электричество – все потекло. Продукцию  «подмарафетили», не дали ей пропасть, но весу она потеряла порядочно. Хозяин разницу в весе умножает на цену и делит на всех продавцов, как будто они виноваты в отключении электричества.
     На вопросы продавцов о низкой зарплате, незаконных штрафах и вычетах, хозяин отвечал просто и  жестко: «Не нравиться – уходи! Я тебя не держу! А что, я один должен нести убытки? Еще чего! Для того чтобы зарабатывать, нужно уметь работать на весах, правильно давать сдачу, иметь индивидуальный подход к каждому покупателю. Звучит очень правильно, любой маркетолог позавидует, но пройдоха хозяин по кличке Жорик-гиббон  имел в виду совсем другое обслуживание.
   Когда старшие подруги объяснили Вере, что он имеет в виду, она возненавидела и Жорика и всю его семью, жирующую и живущую в роскоши, меняющую автомобили на новые марки чуть ли не каждый год и одновременно с этим постоянно ноющую и прибедняющуюся. А имел в виду Жорик следующее:
  «…уметь работать на весах» означало нагло обвешивать покупателей;
«…правильно давать сдачу» означало нагло обсчитывать покупателей;
«…иметь индивидуальный подход к каждому покупателю» означало смотреть в процессе работы за поведением покупателя – если тот ведет себя рассеянно – можно обсчитать и обвесить рублей на двадцать- тридцать, а то и более. Если покупатель бдителен – довольствоваться восьмью – десятью рублями!
     А что было делать? Так работали и работают все наемные работники торговли. Другое дело, если поймаешься при проверке – отвечай сама. Проверок бывает мало, ведь каждого покупателя продавцы знают в лицо, а если приходит незнакомец, то обслуживают правильно без обсчета и обвеса – на всякий случай. Работают без кассовых аппаратов, считают на замызганных калькуляторах. Чеков никаких не дают. С налоговиками, санэпидстанцией, торгинспекцией и прочими проверяющими у хозяина полный ажур – взятки свое дело делают.
   Вера поначалу боялась «наваривать» свой заработок, а потом привыкла и не обращала на это внимания. Если обсчитать на шесть-восемь рублей – это незаметно для покупателя – ну, что он в уме считает быстрее калькулятора? А если, придя, домой обнаружит обсчет или обвес, то кто же пойдет ругаться за эти копейки? А ей за месяц набегает неплохой «навар» к зарплате.
   Бывает, правда возвращаются некоторые бабушки и дедушки после ухода из магазина разбираться со сдачей и весом. Тогда делаешь виноватый вид, слезно извиняешься и продолжаешь то же самое делать с другими покупателями. Одному такому дотошному покупателю Вера в сердцах сказала «… дедушка, но что ж Вы целый километр шли за этими шести рублями – ноги бы пожалели! Ваши ноги и нервы стоят намного дороже! Беречь нужно себя, ведь Вы уже старенький!». От такого цинизма деду стало плохо прямо в магазине и пришлось вызывать скорую помощь. 
    А по вечерам, после работы хозяин заставлял выносить из магазина картонную тару и сжигать ее прямо на улице. Платить за утилизацию ему, видите ли, денег жалко, а вот то, что продавцы рискуют пойматься пожарникам или чиновникам, проверяющим жалобы жителей на эти вечерние костры - это ничего! Сама и расхлебывай, а он в таких случаях отвечал, что он их делать этого не заставлял.
   Просроченная продукция должна списываться на убытки предпринимателем Жориком-гиббоном. Ан, нет! Все в начет тем же продавцам. «Не нравится работать – уходи!» вот так Вере и «нравится» работать уже больше пяти лет. Уйти некуда, в городе везде такая же система. Эти бизнесмены все видимо сговариваются между собой, чтобы продавцы не бегали по рабочим местам. Пусть, дескать, попробуют – везде одинаково!
       Выйти замуж за удачливого человека тоже проблема. Пацанов, конечно, много и многие ухаживали и предлагали руку и сердце. Но как выходить замуж за молодого алкоголика или тем более наркомана? А других почти нет, а если и есть, то такие же хронические безработные, как ее отец. Но отец хотя бы специальность и опыт в этой специальности имеет, а молодые ребята часто даже профессии не имеют. А если кто имеет, то опыта никакого! В их городе даже с опытом, работы не найдешь, а без опыта и подавно!
    Вот и приходиться «сидеть в девках», а ей уже двадцать четыре года. Конечно, она давно уже не девочка. С девственностью в наше время расстаются рано, потому что быть девочкой ныне не модно. Пацаны рассуждают так: если еще девочка - значит, никому не нужна! Созревает молодежь рано. Сексуальная революция сделала свое дело. Порнографией пестрит весь Интернет. Фильмы по телевизору – то же дай боже. Иногда с родителями смотришь фильм, а в нем сексуальная сцена – стыдно смотреть при маме с папой.
   Сама-то Вера насмотрелась всего: что можно и что нельзя. Когда у нее начиналось половое созревание – однажды подруги предложили посмотреть порнографический фильм у одной из них дома. «Фильм – обкончаешься!»- говорили они.  Вера впервые видела секс в открытом виде на экране телевизора. Ей помнилось, как она быстро возбудилась, как у нее все зудело и требовало того, чего Вера еще не понимала. Те же подруги посоветовали заниматься самоудовлетворением. Она попробовала – понравилось!
   С тех пор она часто это делала. Но вот однажды, на одной из вечеринок решила попробовать с мальчиком. Ей тогда было семнадцать. Когда он стал к ней приставать, она немного посопротивлялась для приличия, а потом отдалась ему полностью.
     Помнит, как было больно, но приятно. Точно не помнит, был ли у парнишки финал  тогда или нет. Она этого еще не понимала в то время. «Раз не залетела, - значит, не было!» - дали заключение подруги, когда она поделилась с ними этой новостью. «Многие пацаны не финишируют – не умеют просто!» - успокаивали они ее – « к ним это приходит позже».   
   Мама узнала  о потере дочерью девственности не от Веры, а от матери одной подруги, с которой дружила Вера. Мать поругала ее для приличия, но больше всего ее волновало то, что кормить внука у них некому - сами перебиваются с воды на кисель. Но когда об этом узнал отец, скандал был громкий. Как он орал! Обзывал Веру проституткой. Мать, которая попыталась сгладить ситуацию и заступится за дочь, называл  сутенершей и такой же «слабой на передок», как и ее непутевая дочь.
   Прошло время, и все успокоились. Никто больше не вспоминал об этом. И то хорошо! Однажды Вера забеременела от приезжего парня и решила рожать. Ей тогда было уже двадцать. Вот тут конфликт вспыхнул с новой силой. Отец грозился выгнать Веру из дома. Напрасно Вера пыталась убедить родителей, что им нужен внук или внучка. Бесполезно! Задача этой семьи, как и большинства российских семей, была одна - просто выжить! Пришлось делать аборт.

    И вот недавно утром Вера пришла на работу и увидела сгоревший магазин, в котором работала. Выходит, теперь и работы у нее больше нет! Нужно искать другой магазин. О том, что сгорел магазин, она не переживала, даже немного злорадствовала. Пусть теперь этот Жорик-гиббон попробует прожить, как они все, его работники. А то зажрался скотина, дальше некуда. Через день Веру вызывали, на допрос к следователю, который задавал ей дурацкие вопросы: «Кто последний уходил с работы? Кто мог отомстить хозяину поджогом? Кто ненавидел хозяина?» и тому подобное. А за что его любить? Кровопийцу проклятого? За штрафы и начеты за недостающий вес? А через несколько дней, кто-то вообще завалил обгоревшие стены магазина бульдозером. Так ему и надо, козлу!
     А сегодня произошло событие из ряда вон выходящее. Вера проснулась утром и пошла за хлебом в поселковый магазин, что торговал на противоположной стороне улицы, и обнаружила в своем почтовом ящике конверт. Открыла его, а там… аж пятьдесят тысяч рублей. Она сначала не поверила своим глазам. Откуда такие деньги? Она таких больших денег никогда в руках не держала. А тут, пожалуйста – десять хрустящих пятитысячных купюр – ее заработок за полгода продавцом.
    Она решила никому о странной находке не говорить – мало ли чего! Этих денег ей вполне хватит на жизнь на шесть – семь месяцев, а там гляди и работу в хорошем магазине у хорошего хозяина найдет….