Марцин Вольский. Критическая масса

            Перевод этого НФ рассказа сделан с польского оригинала, опубликованного
            в сборнике "Случилось завтра", вып.30, Марцин Вольский, "Трагедия "Нимфы 8"
            (Варшава, изд-во "Nasza ksiegarnia", 1987).
            *************

Случилось это, когда я был ещё секретарём у Президента, то есть не так уж и давно, хотя мне иногда  кажется, что с тех пор пролетели века.

14 мая в Летней Резиденции, укрывшейся в зелёной зоне, окружающей Метрополию, давался большой приём, на котором господин Президент намеревался  произнести очень важную речь. На рауте присутствовала вся элита страны: банкиры и политики, генералы и промышленники, явились также, что гораздо важнее, боссы мафии, вкупе с некоторыми избранными представителями радио и телевидения. Со снежно-белыми манишками дипломатов резко контрастировали небрежные одеяния людей искусства,  отобранных по рекомендациям  Министерства культуры. Наблюдая за происходящим из-под пальмы, где уединился с очаровательной хостессой, я с удовлетворением заметил, как отвернулась вдруг телекамера, в то самое мгновение, когда господин Президент сердечно обнял поэта Рамиреса, официально признанного лидера андеграунда.

Хостессу звали Джулией. Я уж и не знаю, что привлекало меня   больше – полуобнажённая грудь ли, поднос ли с напитками, который она отставила  в сторону, присаживаясь рядом со мной за высокой пальмой.

- Расскажи мне что-нибудь о себе, - начал я со стандартной фразы, зная заранее, что биография малышки будет как две капли воды похожа на истории всех девушек с пригородных ранчо, которые  коростой облепили холмы, подступающие к столице с севера и с запада. Если бы не красота Джулии, работала бы она на одной из ткацких фабрик у станка, которому давным-давно пора в музей техники.

- Кажется, мы с вами где-то встречались, - лукаво отвечала Джулия.

Одной из слабостей господина президента была необычайная любовь к прекрасному полу. Об этом ходили самые невероятные истории, а прорицательница возгласила, что шеф окончит дни свои, подобно президенту Форе, в объятьях куртизанки (дай  Бог, поскорее).  Будучи секретарём, я знал правду о деятельности VI Департамента, названного для маскировки эвфемистически «Отделом Организации Отдыха» (DOR). Это они, подтянутые парни в  жёлтых мундирах, несли службу, просиживая в скверных забегаловках, третьесортных кабаре, посещали школы (и интернаты), собирая соответствующие данные (и фотографии) для господина Президента. Так создавались ресурсы малышек, которые после недельного пребывания в Центре предлагались для всеобщего употребления истэблишменту. Разумеется, официально девушки считались слушательницами Высшей Школы Актёрского Мастерства.

Из самой глубины страстного поцелуя меня вырвал короткий шёпот:
- Старик вызывает!

Стремительно, как сбившаяся со следа гончая, я мчусь в направлении кабинета. Часы показывают 19.30.

На лестнице 124 ступеньки (их подсчитал кто-то во время падения Министра Земледелия, который пару месяцев назад был вынужден расстаться со своей должностью).
Ступая по мрамору, я разглядывал двор.  Интересно!  Куда-то подевались  все кабриолеты и роллс-ройсы, вместо них среди кипарисов темнели силуэты танков.

Мне тут же припомнились времена предшественника  нынешнего Президента, который однажды вечерком, ведомый инстинктом самосохранения или же своеобразным чувством юмора,  взял да и выслал все сливки общества прямо с раута на солевые шахты в пустыне. Однако сегодня попахивало чем-то иным. На моих глазах поднялись стальные створки потайных ворот, и появился автомобиль, в котором рядом с шофёром сидел лишь один седовласый мужчина - Профессор. Машина притормозила у дверей лифта. Профессор собственноручно открыл багажник и вынул оттуда чёрный чемоданчик. Вытянувшись в струнку, его, как величайшую святыню, принял Министр Обороны.

Я заторопился.

Президент ожидал меня в Голубом Кабинете, причёсывая  свои чёрные,  с металлическим оттенком,  волосы и разглядывая орденские планки.

- Заходи, сынок, - ласково пригласил он меня. - Будешь свидетелем великих событий.

Меня порой приводила в замешательство симпатия этого человека, которого можно было обвинить в чём угодно, кроме сердечности. Прежде чем стать Президентом, он преодолел множество ступеней и прошёл через трудности, которые выработали у него невероятный талант сохранять своё достигнутое положение и при этом продолжать двигаться вперёд. Кроме женщин, которыми он увлекался  всё-таки мимоходом и ненадолго, его влекла к себе одна лишь вещь – власть. Он жаждал её вечно, подобно пресловутому коню барона Мюнхгаузена, который никак не мог утолить свою жажду из-за отсутствия задней половины туловища.

Возможно, я заменял ему сына, которого у него не было (не считая полудюжины бастардов, которые под чужими именами учились за границей), а может быть, будучи человеком простоватым, он нуждался в ком-то образованном рядом с собой.

В президентский секретариат я попал после победы на общегосударственном конкурсе, обойдя на дистанции 1238 кандидатов, которые были намного высокороднее меня и обладали более нужными знакомствами.  Не менее того.

Голубой Кабинет прилегал к бальным залам второго этажа, где царило настроение, ещё более разнузданное, чем внизу, да и музыка звучала более живая. Многие из присутствующих сбросили фраки и дёргались в ритмах баланги или кунг-фу.

Появился Профессор. Он был серьёзен и строг.
Это контрастировало с настроением Президента, который разрумянился от волнения.

- Дорогой Профессор, мы с нетерпением дожидаемся вашего прибытия! – воскликнул он. – Нас информировали, что ваша работа близится к завершению, что эксперимент, который так недёшево обошёлся казне, кажется, удался!

- Это правда, ваше превосходительство. Эксперимент, к сожалению, удался.

Это «к сожалению» удивило Президента. Он потребовал объяснений. И Профессор дал их.

- Мы получили супероружие, которое практически невозможно применить.

- Неужели?

- Мой активатор антиматерии после запуска реакции в течение буквально секунд может уничтожить весь земной шар, так, что от него в Галактике и следа не останется.

Тут последовало объяснение, которое для меня, дилетанта, было абсолютно непонятным, несмотря на весь мой бесспорный интеллект. Суть была, грубо говоря, в том, что первичный заряд начинал процесс превращения материи в антиматерию, и в результате от Земли ничего не оставалось.

- А если заранее эвакуироваться на Луну? – спросил вдруг Президент.

- Трудно предвидеть, что случится со спутником, когда исчезнет тело, вокруг которого он вращается… Возможно, Луна станет спутником Венеры или упадёт на Солнце…

- А вы, учёные, часом не преувеличиваете? – в голосе главы государства звучало недоверие.

- Вы только вообразите себе, ваше превосходительство, что в мгновение ока от нашей старушки Земли ничего не останется! Лишь крупица энергии, примерно в одну лямбду. А всё остальное – пустота, нуль.

- Нуль – хорошее слово. – Усмешка снова всплыла на лице шефа, а в сверлящих его глазках вспыхнули хитрые огоньки. – В моей сегодняшней речи, которая просочится в прессу, скажу и об этом. Пусть наши противники знают, что мы не шутим, что в случае чего, хотя и погибнем все, но последнее слово будет сказано нами. До сих пор мы не были супердержавой, но отныне нашим справедливым рукам вверяются судьбы мира… Кстати, я надеюсь, заряд хорошо охраняется?

- Я видел, как его принял Министр Обороны, - вставил я и услышал смех Профессора:

- Это был обыкновенный муляж, молодой человек! С настоящим зарядом я бы не расстался так легко.

Говоря это, он покопался в карманах своего просторного плаща и достал оттуда две бутылки, наполненные светлой жидкостью, удивительно напоминающей вино. Впрочем, этикетки не оставляли сомнений: «Вермут Мартини». Профессор с неслыханной осторожностью поставил обе бутылки у ног гипсовой Венеры, выставленной  в Голубом  Кабинете. Мы недоверчиво наблюдали за ним.

- Активатор состоит из двух компонентов, которые я для камуфляжа замаскировал под вино и поместил в обычные бутылки. Для безопасности...

Нужно сказать, что осторожность эта не лишена была смысла. Хотя исследования велись тайно, и Профессор работал единолично (не считая роботов) в подземном бункере, на глубине в полкилометра под поверхностью земли, слухи о нулизаторе каким-то чудом просочились наружу. Не далее как неделю назад была обезврежена группа диверсантов, которые пытались добраться до бункера, выявлены также чужие агенты, внедрённые в Министерство Обороны. Даже сегодняшний приезд Профессора был организован таким образом, чтобы тридцать двойников в тридцати одинаковых автомобилях выехали практически одновременно из разных мест, добираясь до столицы разными дорогами. Профессор ехал в машине под номером 29.  Не могу не добавить, что вокруг танцевальных залов, в которых находились лишь многократно проверенные люди, фланировали отборные агенты в постоянной готовности…

Тем временем Профессор продолжал:

- Вообразите себе – достаточно двум капелькам из разных бутылок соединиться, и тут же начнётся необратимый процесс синтеза антиматерии. Всё немедленно превратится в ничто!

Президента будто мёдом по губам мазали. Он переживал величайший день в своей жизни.

- Вижу, деньги, которые мы вкладывали в исследования, потрачены не напрасно, - молвил он. – В своём выступлении я буду бескомпромиссен. Либо все страны принимают наши условия мира, либо – нуль… Всем ясно?

Все понимали, что он способен на это. Конечно, знающие его лучше других отдавали себе отчёт, что дело ограничится лишь шантажом. Несмотря ни на что, он всё-таки слишком любил жизнь. Но кто же предскажет, как отреагирует человечество! Согласится ли оно ради всеобщего мира на новые требования? Скорее всего, начнётся с выдачи беглецов от режима, потом – «выравнивание» границ…

В кабинет заглянул Церемониймейстер, при двух хостессах, бокалах и закусках. Я улыбнулся Джулии, она ответила мне тем же.

- Простите, ваше превосходительство, - сказал Церемониймейстер, - но в соответствии с протоколом вы должны лично присутствовать в общем зале…

- Позже, позже… Пусть пока развлекаются. Сюрпризы будут позднее. А теперь – выпьем, прошу…

Через некоторое время в кабинете воцарилась атмосфера непринуждённости. Президент ущипнул хостессу, произнёс тост, другой. Не успел я обглодать фазанью ножку, как Профессор снова принялся за свои страшилки.

- Я поступил бы невежливо, господин Президент, если бы не отметил всех опасностей, связанных с новым оружием…

- Опасностей?! Ну, уж это мы оставим вам, учёным. Хочу только подчеркнуть, что нулизатор позволит нам изменить расстановку сил в мире, не говоря уже о решении некоторых наших внутренних проблем. Кто теперь осмелится болтать и брюзжать? Любой народ, хоть большой, хоть малый, должен иметь свой повод для национальной гордости. Нашей гордостью и нашей опорой будет – нулизатор…

Снова заглянул Церемониймейстер, с новой порцией напитков. Президент жестом показал ему, что этого довольно. И вопрошающе посмотрел на нас.

- А вы?

- Простите, с меня хватит, - сказал Профессор.

- А я уже сыт по горло, - добавил я.

Шеф сочувственно посмотрел на меня и продолжил импровизированную речь, рассуждая об универсальности нуля, который скоро станет благодеянием для человечества, гарантируя продолжительный мир (пусть только кто-нибудь попробует воевать!) и международные соглашения под нашей эгидой… и продолжал говорить и говорить, пока не поперхнулся вдруг словом.

- Где он?!! – прохрипел Президент.

Наши взгляды метнулись к подножью алебастровой Венеры. Постамент был пуст. Ничего не было ни на полу, ни на столике рядом с Венерой.

Губы нашего вождя выдавили  одно лишь слово «измена», и неизвестно откуда рядом с ним возникла кряжистая фигура полковника Мортона – шефа охраны, которому так же впору было прозвище «горилла», как башмачок Золушке.

- Есть! – бросил он коротко.

- Немедленно окружить дворец!

- Окружён с самого начала. Мышь не проскочит.

- Немедленно подключить  к акции спецотдел! Не цацкаться ни с кем, проверять всех поголовно, невзирая на происхождение и занимаемый пост!

Полковник вышел, и через пару секунд отовсюду доносился рёв, заглушаемый резким топотом сапог и беспорядочными автоматными очередями. Ещё минута, и изо всех репродукторов раздался голос Президента, который мог из любой точки своей резиденции  соединиться с радиостудией.

- Дорогие гости! Говорит ваш Президент, живой и невредимый. Прошу вас сохранять спокойствие и оставаться на местах. Небольшой инцидент вынуждает меня предпринять особые меры. Поэтому прошу не мешать действиям, предпринятым  для вашего блага. Одновременно призываю тех из вас, кто видел две бутылки…

Я вознамерился было бежать в телецентр (всё, что происходило в Голубом Кабинете, как и в других апартаментах, заранее было записано на видеомагнитофон), когда в кабинет вбежали Джулия и Церемониймейстер.

Очень скоро всё выяснилось. Президент выронил микрофон, который грохнулся на паркет. Звук удара пролетел по переходам дворца, заставляя вздрогнуть дожидающегося поодаль батальона сапёров.

- Я думал, кто-то оставил их здесь по ошибке, - бормотал Церемониймейстер.

- Я взяла одну, Тереза – другую, - объяснила  Джулия.

Президент перевёл дыхание:
- Ладно, наказывать не буду. Только верните их на место…

- Это невозможно, ваше превосходительство, - прошептала Джулия.

- Почему?

- Потому что они выпиты.

- Выпиты!!! – бас шефа смешался с тихим стоном Профессора.

- Скажите же, Бога ради, кто их выпил? – вскричал учёный.

- Одну бутылку я взяла вниз для коктейлей, - сказала Джулия, - а из другой Тереза угощала гостей здесь, наверху. Пили очень многие. Почти все. И всем понравилось.

Потрясённый, я опустился на канапе, украшенное серебряными кондорами. Президент молчал. Только голос Профессора прозвучал непривычно решительно:

- Нужно немедленно изолировать нижний этаж от верхнего! Достаточно поцелуя или рукопожатия того, кто пил из бутылки «А», с том, кто пил из бутылки «Б», и начнётся реакция…

Полковник Мортон был уже среди нас. Как обычно.

- Что мы должны сделать с этими людьми, ликвидировать? – спросил он. Президент машинально повторил этот вопрос и закрыл лицо ладонями.

- Это же все министры, всё верховное  командование…

- Я считаю, достаточно интернировать обе группы в противоположные концы континента и там охранять их, чтобы до конца своей жизни они не смогли встретиться. После смерти тела залить в свинец. Этого достаточно, - заявил Профессор.

Президент только  кивнул в знак одобрения. Мортон повернулся кругом, и суматоха только усилилась, а очереди автоматные участились.

Вдруг снизу донёсся отчаянный крик женщины:
- Муж мой, Каролек!

- Что вы делаете с моей женой? – вскричал наш вождь.

- Увы, жена вашего превосходительства тоже пила, - неумолимо заявил вернувшийся полковник.

Вся ярость Президента обратилась теперь против Профессора. Лидер государства, топая и размахивая руками, стал поносить все изобретения и всю науку, особенно физику.

- Вы сумасшедший, - кричал он, - параноик, психопат, негуманный милитарист! Как вы посмели сотворить нечто, подобное нулизатору!!!  Хватайте его, Мортон!

- В данный момент не имею возможности сделать это, - объяснил шеф охраны. – Кроме того, Профессор, как и ваш секретарь, не пил ни капли.

Я тут же  возрадовался вездесущию Мортона.

Взревели танковые двигатели.

- Задержите её, я хочу попрощаться с женой! – закричал диктатор.

- Исключено, - загородил ему дорогу Мортон. – Вы тоже пили. Из бутылки «Б».

Лицо, известное всему миру по памятникам и банкнотам (чей номинал постоянно повышался),  побелело словно  мел. Президент замер как вкопанный и бессмысленно обвёл взглядом зал, словно растерял вдруг накопленную за долгие годы уверенность в себе и силу духа.

- Выполняйте приказ, полковник, - сказал я мягко. Рука в чёрной перчатке легла на плечо вождя и подтолкнула его к выходу. Он даже и не пытался сопротивляться, и лишь губы его беззвучно шептали что-то, чего не мог разобрать даже я, специалист по реагированию на мимику, движение бровей или краткое бурчание.

- Если уж быть точным, - вставила Джулия, которая всё это время как загипнотизированная наблюдала за драматическими событиями, - то полковник тоже пригубил чарку.

- В самом деле, Мортон, вы должны арестовать и себя! – заявил Профессор.

- Я уже сделал это, - глухо отвечал бравый вояка.

Дворец опустел. Его опечатали и отгородили санитарным кордоном на вечные времена. Горстка трезвенников, после проведённого анализа крови, выбралась наружу, на мягкую траву парковых лужаек, изуродованных свежими следами танковых  гусениц.

Сперва шли медленно, но потом, когда уже исчезли с глаз корпуса резиденции, когда затихли громыхание танков и рёв сирен, мы прибавили шагу. Мы резвились и кувыркались как дети, и серебристый смех Джулии смешивался с хриплыми возгласами Профессора.

- Удалось, мой мальчик, удалось! Благодаря помощи Джулии, всё прошло легче, чем я ожидал. План, задуманный мною двадцать лет назад, план ликвидации всей военно-политической верхушки страны, осуществился! Народ свободен наконец! Завтра здесь начнётся весна. Да что я говорю, уже сегодня!

Мы перепрыгнули ров с водой, вокруг щебетали птицы, и я задал в конце концов вопрос, который мучил меня весь вечер:

- Гражданин Профессор, вы не могли бы сказать, что же на самом деле было в тех бутылках?

- Как – что? Чудесный, ароматный вермут… Ты ведь знаешь, что пару месяцев назад я уничтожил все подлинные материалы исследований.

Минуту спустя нас поглотила пышная зелень пригородной рощи.

        Перевод 2012 г.