Товарища выручай

Казарма. Я иду уверенной походкой.

- Стой! В воскресенье будешь снова бегать 5 километров.

Мой сержант немногословен.

- Я же сдал на разряд.
 
- Поэтому ты и побежишь за больных, «кривых и косых», которые сейчас в санчасти. Сам погибай, а товарища выручай. Понял?

- Так точно.

Вот я «попал». Я бегаю на лыжах лучше всех в своем взводе. Лучше меня только Витя, но он кандидат в мастера спорта у себя в Удмуртии.

Воскресенье. Курсанты учебки могут слегка отдохнуть, кроме тех, кто в наряде, карауле, патруле, а также горе-курсантов, сдающих нормативы за своих товарищей. В их числе Витя и я. Каждый бежит за свой взвод. Лыжи на плечо. Колонна идет до опушки леса. Бескрайнее белое поле. Одинокая лыжня. Сдача норматива по бегу на лыжах. Мы с Витей сдаем. Потом возвращаемся в расположение части. И так три воскресенья подряд.

Всё, всех товарищей выручил. Я иду гордо по коридору. Навстречу мне надвигается насупленный замкомвзвода.

- В следующее воскресение побежишь 10 километров.
- Но я десятку плохо бегаю.
- Значит, за товарища должен пробежать отлично!

Ё…, бежать 10 км на лыжах-дровах – это почти самоубийство.
Я стою на старте, рядом со мной Витя. Поземка белой змеёй скользит у меня под ногами. В спину отчаянно дует ледяной ветер.

- Ты главное меня держись, не отставай. Вот так и пройдешь всю дистанцию.
Я обреченно киваю Вите: «Хорошо».

Старт. Витя бодро покатился, подгоняемый попутным ветром. Я бегу вслед ему, изо всех сил стараясь не отстать. Витя отрывается, удаляется, уходит в точку. В чистом поле я один, только ветер пинает меня в спину.

Подъезжаю к лесу. Сосны встречают меня густым частоколом. Я влетаю в промежуток между ними, избавляясь от колючего бокового ветра. В лесу мне нужно двигаться очень быстро, потому что, когда я выйду в чистое поле, ветер станет встречным и замедлит мой бег.
 
На снегу много следов от лыж: некоторые курсанты решили срезать дистанцию. Но это не для меня. Если поймают, то мой неизвестный товарищ не сдаст норматив: у роты будут плохие показатели, а у меня – проблемы. Наказание последует жёсткое и жестокое.

Я прибавляю скорости. Через пару минут вижу, что все, кто хотел сократить путь, попались. Пробегаю мимо. Лес быстро заканчивается – снова открытое поле. Сильный  ветер бросает снег мне в лицо. Мои силы почти на исходе.

Слышу слабые крики: «Быстрей, быстрей!». Маленькие фигурки машут руками и что-то показывают. Я помню эти жесты. Они означают, что нужно бежать быстрее, иначе не сдать норматив. Я прибавляю в скорости, но ветер переходит в ураган и бьёт меня в грудь. От такого напора я останавливаюсь: не хватает сил преодолеть встречный поток воздуха. Слёзы брызнули из глаз.

Я ненавижу ветер, я ненавижу поле, я ненавижу лыжи-дрова, я ненавижу всех. Ветер хлещет меня наотмашь – это состязание в ненависти. Наклоняюсь вперед и пытаюсь тронуться с места, оттолкнувшись палками. Палки проскальзывают: я чуть не падаю. Меня душит отчаяние. Я беззвучно кричу и рвусь вперед.

«Давай, давай!». Эти слова звучат, как стерео-бит в моей голове: я повторяю их про себя, я слышу их снаружи. Я бегу, бегу, получая резкие пощечины беспощадного ветра.

Вот и финиш. Я успел, я сдал норматив.

Проезжаю вперед, сворачиваю в бок и останавливаюсь. Нет мыслей, нет чувств. Витя набрасывает на меня шинель. Он советует мне двигаться, но у меня нет сил – я просто стою. Подходит зам, коротко бросает мне: «Молодец». Я никак не реагирую – я мумия. Я – молчаливое дерево в зимнем лесу.

Построение. Я одеваю шинель. Лыжи на плечо. Наша колонна марширует к части. Я тупо переставляю ноги. Неожиданно в голове у меня возникает вопрос: «Кого я выручал?». 5 километров я бегал за «косых-кривых», которые в санчасти. Кого я выручал на этот раз? Кто ты, мой товарищ? Когда ты выручишь меня?