Родной язык

Я стою на Пляс Этуаль, смотрю по карте, как быстрее пройти к Эйфелевой башне и Трокадеро. Выбираю авеню Клебер. Делаю пару шагов по проспекту и замечаю остановку. Быстро обдумываю: «Имеет смысл ждать автобус или пешком быстрее?».

Мои размышления прерывает строгий голос: «Здравствуйте, Вы можете говорить на русском языке?». Я поворачиваюсь и вижу перед собой настороженную старушку. Она с опаской смотрит на меня. Отвечаю на автомате: «Да, я могу говорить на русском языке».

Пожилая женщина вмиг расцветает, улыбается, затем шустро разворачивается и громко кричит своей подруге: «Маша, смотри, он может говорить на русском языке!». Я смотрю на бойкую старушку, и меня охватывает чувство гордости: «А ведь я могу говорить на русском языке».
 
Пожилая женщина снова поворачивается ко мне.
- Скажите, если пойти по этой улице, то можно добраться до Эйфелевой башни?
- Да, можно.
- А это далеко?
- Да, далеко.
- Маша, иди же скорей сюда. Он говорит на русском языке.

Возможно, я был единственным человеком в Париже, кто разговаривал с пожилыми женщинами на родном языке. Мысль о том, что я тоже русский, не приходила путешественницам в голову.

В свою очередь я заметил, что отвечаю кратко и односложно, как иностранец, когда-то учивший чужой язык. Возможно, я не выглядел, как типичный русский турист, в своих вытертых джинсах, плотной футболке и кроссовках, с маленьким рюкзаком за спиной.

Пожилые женщины с восхищением смотрели на меня: француз, а как хорошо говорит на русском языке. Старушки гордились мною, а я собой. Тогда я ещё не знал, насколько мы не одиноки в этом чувстве.

После Парижа – Марсель. Жена, мой сын и я садимся в такси. Таксист привычно спрашивает название отеля, как только автомобиль начинает мчаться по набережной. Моя жена отвечает ему по-французски: «Наш отель – Холидей Инн». Таксист просит повторить название отеля. Жена говорит громче: «Холидей Инн». Таксист отвечает, что не понимает.

Жена снова произносит название отеля, таксист всё равно не понимает. Моя жена почти в панике: она была круглой отличницей во французской школе, закончила учебу с красным дипломом в языковом ВУЗе, несколько раз была во Франции.
 
Я решаю помочь жене. Старательно имитируя «правильный» английский, произношу «Холидей Инн». Таксист не понимает и меня. Теперь не выдерживает наш сын: ему не нравится ни мамин французский, ни папин английский. Круглый отличник, изучающий оба языка в лицее, он отрывается от игровой приставки и завязывает беседу с таксистом. Но таксист всё равно не понимает название отеля.

Повисла неловкая пауза. Ситуация отдаленно напоминает «Лошадиную фамилию» Чехова. Вдруг жена быстро роется в своей сумочке и достает ваучер в отель. Она протягивает его таксисту. На ваучере написано название отеля. Таксист быстро пробегает глазами по листочку, затем улыбается: «А бон».

Он поворачивается к нам и с гордостью произносит: «Оледэ Анн, месье, мадам, Оледэ Анн». Вот так называется отель, куда мы едем.

У французов нет иностранных слов – только свои. Не кока-кола, а кокаколя с ударением на последнем слоге. Не «Черутти», а «Серутти». Вот такой он французский язык. Вот это гордость.