Братство Мести, глава 1

 Шел жуткий дождь. Я брел по улицам в поисках места, куда можно было бы завалиться переждать ночь. Повсюду высились мрачные невысокие каменные дома, из-за узкой улицы казавшиеся вышиной с Вавилонскую башню. Двери везде были наглухо затворены – жители этого города всегда запирали на ночь на засовы все входы и выходы, чтобы никакой вор или убийца не заглянул на огонек в темную пору. Я и сам опасался подобных представителей человеческого рода, однако сегодня я оказался вне уютных тесных стен, маленького камина и тусклых ламп. Так что, озираясь по сторонам, я пробирался всё дальше и дальше, в надежде добрести до общественного места быстрее, чем меня почешут ножичком. Благо дождь шел стеной, так что, кляня природу за такой свой мокрый дар, я с благодарением перебегал очередной закоулок, оставаясь целым.

Через полчаса подобного времяпрепровождения вдалеке, если можно так сказать при сплошном ливне, замаячил свет. Поспешив к нему, я обнаружил маленький захудалый трактирчик. Под козырьком над порогом горел масляный фонарь, который до сих пор так и не погасила вода. Я дернул за шнур звонка. В глубине дома тренькнул колокольчик. Прождав 10 минут, дрожа от сырости, холода и страха, я позвонил вновь. Можно было, конечно, красться до следующего трактира, надеясь, что тот работает, однако сил уже не оставалось держать всю ситуацию вокруг себя. Где-то на соседней улице вскрикнула и замолкла женщина, лязгнула железная дверь…  Я поежился и решился: напрягши плечо, я со всей силы толкнул дверь и… с разбегу влетел в стол, стоявший напротив двери. Опрокинув его, я стукнулся головой о стойку и отключился.

Очнулся я через несколько минут. Первой мыслью было: «Убит». Но ощутив сильную пульсирующую боль в висках и голове, я отбросил эту идею. Передо мной лежала неразбитая бутылка коньяка. Решив, что разгромил здесь уже достаточно, я отпил пару глотков. Полегчало. Только тут я заметил, что всё это время дверь в трактир была открыта. Поскорее закрыв ее дабы избежать посторонних взглядов, я очутился в полной темноте. Никто не обратил внимание на мое вторжение. Не заскрипела ни одна половица, ни одна дверь… Всё было очень подозрительно. Вдруг я увидел два глаза. Два немигающих глаза смотрели на меня своими черными угольками, отсвечивая желтизной. Я перекрестился. Я давно пожалел, что решил выйти сегодня из дома в ночь. Тем более в такую ночь. Не будь таких обстоятельств, я бы не за что не вышел и на крыльцо, заперевшись в своей маленькой светлой комнате и сидя у горящего камина. Однако сегодня повсему судьба была недовольна мной и строила мне каверзы на каждом моем шаге. Вдруг глаза мигнули. Я осознал, что всё это время смотрел только в них, также не мигая. Я проморгал глазами и различил наконец, что на меня всего лишь смотрела кошка. Очень внимательно, словно выжидая от меня что-то. Я прошептал ей: «Иди спать». Она, будто послушавшись меня, повернулась, изогнула спину как вантовый мост, и скрылась в дверном проеме. Оглядевшись, я увидел небольшой зал, уставленный столиками со стульями. Напротив меня стояла невысокая барная стойка. За ней стоял шкаф со спиртным, рядом с которым располагалась старая дверь, ведущая в апартаменты хозяина.

Вдруг кошка снова появилась в проеме. Она словно звала меня за собой. «Что за чертовщина», - подумал я, - «недаром сегодня такой день». Обогнув стойку, я приблизился к двери. Кошка, развернувшись, пошла вглубь дома. Помедлив, я решил, что хуже уже не будет, и последовал за ней.

Мы прошли по глухому коридору, потом поднялись по винтовой деревянной лестнице на второй этаж. Кошка, словно чувствуя меня, шла не оборачиваясь, но так, чтобы я, всё время оглядывавшийся по сторонам, за ней поспевал. Пройдя еще пару коридоров, мы подошли к двери. Она была закрыта. Из-под нее била полоса света. Однако никаких звуков из-за нее не доносилось. Кошка остановилась перед дверью и повернулась ко мне. Мне ничуть не хотелось вламываться в чужую комнату, особенно после того, что я сделал внизу. Однако кошка настойчиво смотрела на меня, гипнотизируя своим желто-черным взглядом, словно говоря: «Иди». Не в силах сопротивляться этой молчаливой обитательнице этого странного трактира, я кивнул. Кошка мигнула глазами, и ее взгляд потух, став обычным для кошек. Вздохнув, я дернул ручку двери и… вскрикнул. На полу лежал мужчина в нижнем белье, скрючившись в позе страха. Черная с проседью борода обрамляла грузное и некогда красное лицо. Глаза были зажмурены, так что нельзя было сказать, какого они цвета. Однако мне почему-то подумалось, что они такие же черные, как у его, а я не сомневался, что она его, кошки. Губы были сжаты в полоску, и на них уже успела проступить мертвая синева. Еще недавно сильные руки, холодяще оттеняя черные как уголь волоски, застыли в каменном напряжении, словно заслоняясь от чего-то, опасного для жизни. Окно в комнату было открыто. Только сейчас я осознал, что половина комнаты была залита дождем. Ветер хлестал окна, их хлопанье нельзя было расслышать в шуме проливного дождя. По всей вероятности, мужчина был убит. Убит, не умерший сам. Но если убит, то как? Я оглянулся на своего проводника. Кошка мигнула глазами. Взглянув еще раз на мужчину, я заметил блеск между его двумя руками. Еще раз перекрестившись, я подошел к убитому и раздвинул его руки. По оперению, засевшему в груди, я увидел, что прямо из сердца торчал болт. Почему-то оно мне показалось до боли знакомым. Я содрогнулся. Тем более, что стреляли ведь из арбалета, а я когда-то сам был арбалетчиком и знал, что это такое. Я начал переворачивать трактирщика. «Слава Богу, ему повезло помереть быстро», - заметил я. И тут мои глаза округлились от страха. На наконечнике болта, вылезшем из спины, были начертаны две буквы: «БМ».