Попутчик

Ночь, пронизанная дождем, летела навстречу. Фары вырывали пространство из тьмы: темная лента дороги, мокрые обочины, деревья с черными, облетевшими ветвями – все это возникало из бездны и, промелькнув, снова исчезало во тьме. Стеклоочистители размазывали мелкие капли дождя по стеклу, иногда проносились встречные машины, обдавая стекло светом, водой и грязью. Только ветер свистел за окном, да ворчал мотор, подвывая осенней непогоде. Вдруг машину начало дергать, двигатель то захлебывался, то вновь взвывал; стало ясно – так долго не проехать. Я остановил машину на грязной мокрой обочине и открыл капот, либо что-то случилось с подачей топлива, либо с зажиганием. Пока я проверял искру и подачу бензина, ко мне подошел человек, взявшийся неизвестно откуда, он словно возник из тьмы, по крайней мере, когда я останавливался, никого поблизости не было.
- Не подвезете до города? – спросил незнакомец.
- Подвез бы, да с мотором что-то случилось, – раздраженно ответил я.
- Свечи поменяйте, у Вас ведь есть запасные, – спокойно сказал он.
Я был убежден, что свечи тут ни при чем, но, поскольку неисправности не обнаружил, то решил воспользоваться советом незнакомца, у меня, действительно, был комплект запасных свечей. Странно, но этот, возникший из бездны ночи человек, предложивший, видимо, первое, что пришло в голову, оказался прав. Двигатель завелся сразу, работал он ровно на всех оборотах, без сбоев. Я поблагодарил незнакомца за совет, пригласил в машину, и мы поехали дальше. Не зная, о чем говорить с человеком, который волею случая навязался в попутчики, я молчал, молчал и незнакомец, и, чтобы как-то разрядить создавшуюся немую напряженность, я включил радио. Политический обозреватель рассуждал о предстоящих выборах.
- Опять выборы, – мрачно сказал я, так, чтобы завязать разговор, – сколько ни выбираем, а ничего не меняется.
- А ничего и не изменится, – спокойно ответил попутчик.
Я удивленно взглянул на него, и он, перехватив мой взгляд, продолжал:
- Люди уже сделали свой выбор две тысячи лет назад. Своей собственной свободе они предпочли вождя, они выбрали Варавву, и отвергли Христа.
- Люди не поверили Христу, – ответил я, – потому и отвергли.
- Нет, вы ошибаетесь, люди поверили, они осыпали его путь розами, они преклонялись перед ним, а он не хотел преклонения, он хотел свободы для людей, вот они и выбрали Варавву.
- Я не знаю, почему люди выбрали Варавву, ведь он был разбойником, но мне кажется, что если бы Христос вновь появился среди нас, то толпа бы опять кричала: «Распни его, распни!». 
- Вы не совсем правильно толкуете события тех времен. Варавва не был разбойником, он был вождем.
- Я знаю только то, что написано в Евангелие.
- Было два Евангелие, одно от Вараввы, другое от Христа. После переписчики объединили их, смешав учение пророка с призывами вождя, но имеющий понимание, поймет. И Христа и Варавву звали Иисусом, Варавва – не имя, Бар Авва – сын божий. Так именовали наследников престола. И Христос, и Варавва были из царского рода, рода Давида, но род Вараввы происходит от царя Соломона, сына Давида и Вирсавии, а Христос ведет свой род он Нафана, второго сына Вирсавии. Если читать внимательно Евангелие от Матфея и от Луки, то можно понять, что Матфей пишет о рождении Иисуса Вараввы, а Лука о рождении Иисуса Христа.
- В Евангелиях есть разночтения, но о рождении Вараввы нигде не говорится.
- В Евангелии от Матфея сказано: «И ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных, ибо из тебя произойдет Вождь, Который упасёт народ Мой, Израиля». Понимаете? Именно о вожде идет речь, и вождем этим был Варавва, родился он на двенадцать лет раньше Христа, в последний год царствования Ирода. А у Луки говорится о том, что родится пророк: «Ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь». Чувствуете разницу между вождем и спасителем? Спаситель призван нести свет истины, а вождь возглавит восстание и поведет народ за собой. Поклониться вождю, будущему царю, явились волхвы, а к спасителю пришли простые пастухи. Это претенденту на трон, Варавве, пришлось скрываться от гнева Ирода, увидевшего угрозу своему владычеству, а Христа-младенца никто не преследовал.
 Помните слова: «Не думайте, что Я пришёл принести мир на землю; не мир пришёл Я принести, но меч, ибо Я пришёл разделить человека с отцом его, и дочь с матерью её, и невестку со свекровью её. И враги человеку – домашние его»? Слова эти были сказаны не Христом, так говорил Варавва, он призывал к восстанию, к гражданской войне, и она произошла, если помните историю.
- Но Евангелия приписывает эти слова Христу! Почему Вы решили, что они принадлежат Варавве?
- Потому, что я знаю. Ни Христос, ни Варавва не писали ничего, они говорили, это потом люди записывали их слова, но не было никакого целостного повествования, были лишь отдельные записи. Века спустя их систематизировали и объединили, создав Евангелие, но никто не мог точно сказать, кому какие слова принадлежат.
- А Вы? Вы знаете точно?
- Знаю. Христу приписывают призыв к вооружению народа, но зачем пророку вооружать народ мечами, если он пришел вооружить людей истиной? Истина сильнее меча. А Варавва призывал вооружаться, он готовил народ к восстанию: «Тогда Он сказал им: но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч; ибо сказываю вам, что должно исполниться на Мне и сему написанному: и к злодеям причтён. Ибо то, что о Мне, приходит к концу». Это слова Вараввы, а не Христа, как утверждает Евангелие от Луки. Его, действительно, причислили к злодеям, таковым считают его и до сих пор, но не был он злодеем, он был вождем, он призывал народ к восстанию против римлян, и люди пошли за ним, и победили бы, если бы Понтий Пилат не казнил Варавву.
- Но ведь Варавву отпустили! Казнили Христа! Так утверждает Евангелие!
- Пилат не мог отпустить Варавву, он знал, кто он такой, знал, что если отпустит его, то скоро придется иметь дело с восставшим народом. Избежать восстания не удалось, возглавил его Шимон Бер Гиора, но среди восставших не было единства, потому, что не было во главе народа Вараввы, и римляне подавили восстание.
- А как же вопль толпы: «Отпусти нам Варавву»? И рассказ о том, что Понтий Пилат подчинился требованию народа?
- Понтий Пилат не спрашивал совета у народа, то была притча, Христос всегда народу притчами говорил, он описывал ситуацию и предлагал варианты решения, и рассказывал то, что из этого вышло. И самая главная притча Христа – притча о выборе. Именно эта притча описана в Евангелие, о не реальные события, потому и в Коране сказано, что не распяли Христа, народу это только привиделось. Эта притча была разыграна, как театральное действо, и народ выбрал Варавву.
- Я ничего не понимаю!
- Чтобы понять, надо знать, что предлагал народу Христос, и в чем разница между ним и Вараввой. Христос предлагал людям свободу, не ту свободу, которую добывают мечом в бою, идя за вождем, а ту великую свободу духа, в которой нет вождей, где все равны, ибо все знают истину. Он говорил: «Не сотвори себе кумира», ибо преклоняясь перед кумиром, человек теряет свободу, которая дарована ему. Но свобода – это ответственность за свои поступки, уже нельзя сказать, что так потребовал вождь, что закон, писанный людьми, так велит, – для свободного человека есть только один закон – закон совести. Люди были готовы поклониться Христу, но не поклонения хотел он, он хотел для людей свободы. Тогда и предложил он народу выбор, выбор между свободой, истинной свободой духа, и поклонением пред вождем, которого олицетворял Варавва, и люди выбрали Варавву.
Попутчик замолк, молчал и я, только ветер свистел, мерно рокотал мотор, да летела навстречу, вырванная светом фар из ночи, дорога. Впереди возникли огни города, площадка автобусной остановки под тусклым фонарем на столбе.
- Остановите, я здесь выйду, – попросил попутчик.
Я остановил машину, свет фонаря проникал в кабину, освещая фигуру незнакомца. Я обернулся и посмотрел на него. Лицо попутчика казалось мне удивительно знакомым, но я никак не мог вспомнить, где я мог видеть его? Незнакомец поблагодарил меня и вышел, я хотел спросить его, окликнуть, но он словно растворился в ночной темноте. И тут я понял, где я видел это лицо. У меня на ветровом стекле, в нижнем левом углу была прикреплена икона – изображение созданное художником на основе Туринской плащаницы. Я включил свет в салоне, и вгляделся в икону – с нее смотрел на меня мой таинственный попутчик.

                2012