Глава 8. Dova. Desch. Фалько сходит с ума

Я смотрел в потемневшее от ночи небо, безустанно сравнивал его с тем, что когда-то было над моей головой. Это небо казалось клеткой, но выглядело очень свободным, переплетаясь с самим собой, роняя плазму, разрываясь где-то в собственных глубинах, сверкая своей тонкой грацией и глобально охватывая особенно огромными пленками части самого себя. Два совершенно разных, абсолютно непохожих неба, имеющих только одно сходство - их неповторимость. Мне нужно было побыть одному, благо Кхальцтиш дал мне эту возможность, списав на постельный режим. Как и говорила Иолла...
- Или не говорила... - я нахмурился, пытаясь точно вспомнить, откуда я знаю эту вещь - Или это была не она...
Я часто разговаривал с самим собой, как могло бы показаться, но на самом деле это не так.
- Я же не сумасшедший. - всплеснул я руками, одновременно оттряхиваясь от шелушистой плотяной земли. Руки от нее белели, и теперь я даже чувствовал, что это не очень приятное ощущение.
- В любом случае, мой друг... - мне было пора идти, и я поднялся, оставляя умершее тело одного из жителей Довы наедине с самим собой.
Я медленнее обычного прошел к своему дому - уже прошло несколько часов, как я присоединился к Дове. И она тщательно занималась мной. Словно цеплялась за меня, присасывалась ворсинками, пыталась прикоснуться ко мне венами, и я чувствовал это далеко не интуитивно - сначала я сходил с ума оттого, что не чувствовал ничего, а теперь мне предстояло сойти с ума оттого, что я чувствую что-то новое. Я даже терялся, не зная, что из этого хуже. Каждый шаг ни то делал меня сильнее, ни то убивал окончательно, и мне кажется, я должен был сам решить. Я терялся, не зная, счастлив я или несчастен.
Эта ночь была необыкновенной. Теперь я не был уверен совсем ни в чем, но иногда знал вещи наперед.
Я перевел взгляд на стол, так сильно похожий на выделку из дерева. С обостренным вниманием я рассматривал его, поражаясь тонкости работы. В полумраке он казался совсем настоящим, и у меня было ощущение, что если я прикоснусь к нему, то почувствую холод. Так я и сделал. Подтянувшись, я осторожно, лишь бы не спугнуть свои догадки, коснулся угла столешницы. Она была твердой, но не лишена мягкости. Я провел подушечками пальцев по ребру, с каждым мигом убеждаясь в том, что она точь в точь как дерево, и даже... Как она вообще может быть из плоти? Я проводил по неровностям, которые остаются после ударов чего-то более плотного, например молотка. По царапинам от ножа. И когда я убедился, что дерево состоит вовсе не из плоти, мне вдруг очень сильно потребовалось сделать вдох. Я осознал, что не дышал почти минуту, и я глубоко и шумно вдохнул. Кислород пролился по горлу, опускаясь в легкие, голова немного закружилась и я прикрыл глаза, теряя равновесие, но успел упереться в стол.
Поднявшись, я прикрыл рукой глаза, пытаясь прийти в себя. Как я ненавидел сходить с ума...
- Это не плоть... - шептал я сам себе, стискивая скулы. - Это дерево... де-ре-во... - И я знал, что подо мной тоже не плоть. Это тоже было дерево. И стул, что я едва не задел тоже был деревянным, и это взбесило меня, ведь одна вещь не может быть стопроцентно одним и другим в одно и то же время. В глотке заклокотало, но почему-то я пытался сдержать эту злость, только сильнее вдавливая глазницы рукой и сжимая руку в кулак. Наливаясь кровью, руки горячели, каждый вдох отдавался эхом и казалось, за барабанными перепонками абсолютно беспорядочно разливалось что-то, наверно это была кровь.
- Фалько!!! - что-то с силой одернуло меня от стола за плечо, но я узнал голос Кхальцтиша, правда почему-то не поверил, что это он. Хотя бы в силу того, что дом был заперт и он не мог оказаться рядом со мной, я бы услышал.
- У меня очень острый слух! - прорычав в ответ, я бросился на то, что так сильно сдвинуло меня с места, целясь наотмашь, не зная точно куда надо бить, да то было и не так важно. Сильный удар пришелся на что-то относительно мягкое, но в ответ удара не было, и тогда я вдарил еще раз, свободной рукой спешно проскользнув по столу, ища что-нибудь острое, но столешница оказалась пустой. Эта отвлеченность стоила мне первого ответного удара, по мощи не сравнимым с моим. Я пошатнулся, в миг теряя всю агрессию и словно бы возвращаясь сознанием в Дову, на миг я подметил, что и стол не такой уж деревянный, особенно, когда я приложился о него. Распахнув глаза, я пытался понять, кто передо мной стоит, но в темноте очертания рассеивались, и я увидел только руки, одна из которых довольно сильно едва ли не размозжила мне челюсть. И без того темная картинка зарябила, и я очень понадеялся, что Кхальцтиш все-таки где-то рядом, оттого хрипло позвал его, цепляясь за темную и зарябившую обстановку взглядом.
Утро пронизывало тонкую пелену небес, притуплялось о затвердевшую пленку окна и раскатывалось приветливо-оранжевым светом по кровати. Я не хотел просыпаться, но раз уж это было сделано, то отчаянно продолжал притворяться, что сплю.
- Даже не думай. - Остро хлестануло меня, когда я повернулся и хотел было обнять подушку. С ужасом я вспомнил Дью-то, но когда открыл глаза, увидел перед собой все-таки подушку. Правда, она была явно не моей. Красивая конечно, с росписями, но тем не менее совершенно не моя. Я чуть опешил, приподнимаясь на одну руку и потер глаза. Понимая, что эти слова мне сказала точно не она, или хотя бы надеясь на это, я обернулся, и все встало на свои места. Кхальц, в привычно мешающих очках, смотрел на меня не очень довольно, но опасности из себя не представлял.
- Чего не думай? - Переспросил я хриплым, и, что меня очень удивило, сонливым голосом.
- Не обнимай эту. - Кхальцтиш поджал и без того тонкие губы, делая паузу. - Подушку.
Я решил не спрашивать больше, или по крайней мере помедлить с вопросами. Поднявшись, я чуть вздогнул, даже мурашки прокатились по рукам и спине и я вперился взглядом в пол, концентрируясь на своих ощущениях, казалось бы настолько привычных и естественных, но тем не менее... Абсолютно необъяснимых. Кхальцтиш, видимо, совсем не понял моего ступора, но ничего не предприняв, прошел к выходу из своей комнаты. Я проследил за ним взглядом, пусть и не так бегло.
- Видишь ли вещь какая интересная... - Начал он приглушенно, оставаясь в дверях. - Витки появляются сами собой. А вчера ты едва ли не вызвал его самостоятельно. - Он прикрыл дверь, но через несколько секунд я задался вопросом, и прошел вслед за ним.
В опустевшей гостиной я слушал Кхальцтиша, совсем не понимал всех его чертежей и записей, но молчаливо отпивал почти чистую воду и кивал, безмолвно вторя его словам. Все, что пока что я понял из его слов, это то, что вне Довы можно выдержать от одних суток до трех, далее тело сгниет слишком сильно и прийти в себя будет уже невозможно.
- Но витки - пересечение плоскостей. Плоскости имеют свои градусы наклона и траектории, заставить их соприкоснуться, чтобы вызвать виток, мне казалось, почти невозможно. Я пытался создать заряженную достаточной энергией вещь. Эдакий магнит, который вызовет столкновение двух миров и даст желаемый результат, но как бы я ни пытался - у меня ничего не получалось.
- А что это за вещь? - Немного не понял я, но Кхальцтиш махнул рукой.
- Это не важно. Важно лишь то, что храниться она должна за свинцовыми стенами. И после всех моих попыток я наконец нашел тебя - ты, пробывший в Дове так долго со своим сердцем, оставался живым. И кто знает, сколько еще ты бы протянул. Одним словом больше. - Он снял очки, тихо вздыхая. - Больше, чем кто либо из нас. Теперь нам нужно понять, каким образом ты вызываешь витки. И натренировать тебя, чтобы ты мог вызвать его, когда будет удобно.
Слова Кхальцтиша не скрывали радости, правда я чувствовал себя артефактом - как вещью, только с особыми привелегиями и отношением. Но это особо не задевало меня, я видел, что Кхальц просто был не очень выборочен в мягких словах.
- Я примерно понимаю, что ты имеешь в виду. Но если это и есть то, что было вчера, то я... Просто могу сойти с ума. Не думаю, что это подвластно мне.
- Ты сойдешь с ума, если будешь один. - согласно кивнул Кхальц, поднимаясь со своего места и отходя к столу. - Но я буду страховать тебя. Как я понял, в нужный момент, если ты не справляешься, тебя нужно отвлечь. И я кажется понял, какой метод на тебя действует. - Он даже улыбнулся, озорливо посмотрев на меня.
- Ну нет, я не хочу постоянно получать, много ли радости от этого. - Теперь я был даже готов требовать что-то гораздо более приятное, ведь я больше не был просто тушей, почему-то ходящей среди более менее живых. Я даже начал раздумывать, каким образом меня можно отвлечь. Что-нибудь вроде алкоголя, плазмы весьма бы подошло.
- А домой ты хочешь? Только представь - ты будешь иметь возможность ходить между этими мирами, как тебе только захочется. Когда захочется, и как захочется. - Бескорыстным Кхальцтиша назвать было нельзя, и я понимал, что он помогает в первую очередь себе, а уж только потом мне, но все же его слова меня тронули, отчего я снова согласно кивнул.
- Иолла запретила мне пытаться вернуться домой в пределах ее города. Последний виток чуть было не разрушил Ханви, и мало кто знает, но виной тому был я. - слова его звучали не совсем раскаянно, поэтому я допустил мысль, что он этим даже гордится. - мы отправимся за город, пока что наша цель проста. - Он наконец закончил заниматься своими делами у стола и греметь стаканами. Те наполнились странным отваром, явно без каких либо химических примесей, но с незнакомым запахом. - Мы приведем тебя к гармонии или хотя бы попытаемся. Если ты будешь в сговоре с собственным разумом и психикой, то возвращение домой будет гораздо легче и безопасней.
Он протянул мне один стакан, предлагая его так, словно это алкоголь, но на вкус это оказалось чем-то горьким, невкусным, с толчеными зернами неизвестных мне растений. Но всю эту горечь мы оба сопроводили улыбками, после чего Кхальцтиш тихо подметил, что попытка сделать чай не полностью удачна.