Путь отверженного. Часть 2

*****
     -…Говори, Кесса, - глава Гильдии откинулся на высокую спинку затейливого кресла. Это кресло ему когда-то очень давно преподнес одноглазый глава пиратской флотилии Бестия. Он был единственным другом Неуловимого за все годы его бесконечно долгой жизни, и мирно почил у него на руках почти три столетия назад. Его так и не смогли не только поймать, но и с уверенностью сказать, как же выглядит легендарный пират, и возможно за эту одинаковую фантастическую ловкость Неуловимый и Бестия уважали и понимали друг друга. Это кресло стало тем троном, сидя в котором Неуловимый словно ощущал незримое присутствие Бестии, делившегося с ним свирепой беспощадностью. Бестия не имел обыкновения щадить провинившихся или неосторожных, благодаря чему его так и не смогли поймать Охотники. Неуловимый хорошо усвоил этот урок друга и никогда не отступал от него: неудачников в Гильдии не было.
     -Говори, Кесса, и не старайся замолчать промахи – всем будет только легче от того, собираешься ли ты врать мне.
     -Нет, учитель, - молодая девушка со смиренным выражением в черных глазах преклонила колено перед креслом главы Гильдии. Ее глаза церковники называли «бесовскими», плюясь и крестясь при одном их упоминании. Одним их взглядом, одним взмахом длинных черных ресниц Кесса могла повергнуть в шоковое состояние молодого богача и вызвать обморок зависти у почтенной матроны или добродетельной молодушки, и юная воровка отлично это знала. Но с Неуловимым эти трюки не проходили: он казался ожившим торосом, вековечным льдом, и не понимал шуток. – Нет, учитель, я никогда не лгу тебе. И то, что у меня снова удача, ты должен знать лучше меня.
     В непроницаемых глазах Неуловимого промелькнуло нечто похожее на улыбку. Кессу он подобрал пятнадцать лет назад, в одном из южных портовых городов, при неудачной попытке залезть в карман одному из заезжих щеголей. Он впервые отступил от собственного непроизнесенного правила работать только с лучшими, он спас черноглазого воришку, еще не зная, что это – девочка. И он ни разу не пожалел о содеянном. Из девочки вырос лучший из лучших "старателей", равных ей в Гильдии не было. Но сейчас…
     -Так ли, девочка? – глава Гильдии легким жестом подозвал ее к себе. – Так ли? Да, ты снова вернулась с удачного промысла, но все ли ты мне сказала? - Он неожиданно сильным движением запустил пальцы в ее длинные густые локоны, подвязанные ярким алым платком на пиратский манер, резко запрокинул ей голову. В ее чертенячьих глазах вспыхнул свирепый огонь, но она не издала ни звука.
     -Ты что-то утаила от меня? – настойчиво повторил Неуловимый. – Что?
     -Я… скажу только тебе, учитель, - она старалась говорить спокойно, но он чувствовал ее гнев и обиду. В груди неожиданно шевельнулось нечто давно забытое. Он смешался, тщетно пытаясь вспомнить и снова принять казалось бы утраченное чувство стыда, и выпустил ее волосы. Кесса выпрямилась и отступила от кресла.
     -Пусть все уйдут, - обронил глава Гильдии. Бродяги, воры, пираты, которых по тем или иным причинам отторгло от себя Береговое братство, - все они были обязаны ему, и теперь никому не приходило в голову назвать их бродягами при первой встречи. Они умели почти все, но вот повиноваться беспрекословно они так и не научились.
     "Старатели", ожидавшие своей очереди похвалиться успехом и уловом, заволновались, не желая уходить без привычного одобрительного взгляда Неуловимого. В глазах его в эти мгновения мелькало что-то такое, от чего люди готовы были на все – только бы снова увидеть эти глаза и едва уловимую улыбку на губах. В эти минуты их великий учитель казался удовлетворенным и расслабленным. Но в гневе он становился поистине страшен, в нем мгновенно проступало что-то дьявольское, жестокое и порочное, и ни один не осмеливался поднять на него взгляд. Он был велик и непонятен, он имел тысячи лиц… и не имел ни одного.
     Кесса резко повернулась, обожгла всех присутствующих свирепым взглядом, вполне достойным Неуловимого.
     -Кто-то здесь плохо слышит? – зловещим тоном осведомилась она. В ее обычно мелодичном и звонком голосе послышалось шипение разъяренной кошки. – А ну, все вон!
     Неуловимый начал медленно подниматься с кресла, глаза его неистово полыхнули странным, нездешним огнем – и "старатели" бросились прочь.
     Кесса снова повернулась к учителю. Неуловимый устало опустился на прежнее место, поднял на нее глаза – и она, мгновенно прочувствовав ситуацию, скользнула к подножию его кресла, обняв его колени.
     -Ну зачем, учитель? Ты ведь знаешь, я всегда была твоей, только твоей! Я никогда не могла бы солгать тебе, я знаю, тебе всегда плохо после чужого вранья. Но… ты никогда не говоришь мне об этом.
     Он удивленно посмотрел на нее.
     -С чего ты это взяла?
     -Вижу! – ее глаза снова полыхнули, но она тут же улыбнулась. – Я всё вижу, учитель. Скажи… кто ты? Я знаю, ты… кто-то больший, чем все мы, чем Гильдия и любой человек на земле! Кто ты? Ты же… не просто человек… или не только человек. Кто ты, учитель?
     Он сжал ладонями ее щеки, посмотрел прямо в глаза. Ладони его были холодны, как океан зимой, их прикосновение обжигало, взгляд его глаз лишал воли, и Кесса затрепетала в его руках.
     -Никогда не спрашивай меня об этом, девочка, - раздельно произнес он. – Ты слышишь? Никогда! Это не твоего ума дело, и не твоей жизни судьба. Это – Путь того, кому больше нечего терять. И это – не для тебя.
     Он отпустил ее, почти оттолкнув от себя легкое тело, и отвернулся.
     Несколько минут Кесса просто приходила в себя, Неуловимый тоже молчал. Потом она поднялась и положила руку ему на плечо. Даже сквозь плотную ткань куртки она почувствовала, что и тело учителя холодно, словно лед.
     -Я не перестану спрашивать тебя об этом, учитель, - тихо, но твердо сказала она. – Я чувствую, ты ищешь того, кто мог бы принять твой страшный дар, дар холодных рук и горящего разума, и я не отступлюсь, пока не узнаю цену этого дара.
     Он поднял на нее горящий взгляд, но она не дрогнула. Несколько минут продолжалось единоборство взглядов, потом он первым отвел глаза.
     -Так о чем же ты умолчала, Кесса? – спросил Неуловимый почти спокойно. – Ты права, мне плохо, когда мне лгут в глаза, ты не солгала напрямую, но и не сказала всей правды.
     -Я… учитель, я… - девушка прерывисто вздохнула. – Я была осторожна, честное слово! Но… но…
     -Но что? – теряя терпение, возвысил голос Неуловимый. – Тебя видели? Или застали? Что?
     -Застали, - Кесса виновато опустила голову. – А я… я не знаю, зачем… - Она снова вздохнула и на едином дыхании выпалила: - Он бросился ко мне, а я к нему. Я обняла его, приникла к его губам, а когда отстранила его от себя, он упал. И больше не двигался. Кажется, он… он… Я не уверена…
     -Ты убила его, - медленно произнес Неуловимый, чувствуя, как кровь бросилась ему в лицо. – Ты знала, что ему не устоять против твоего поцелуя, и убила его! Ты не могла лишь обездвижить его?!
     -Я же не знала! – в отчаянии выкрикнула Кесса, бросаясь перед ним на колени. – Клянусь, учитель, я не знала! Я не хотела! А он, может, и не умер вовсе!
     Неуловимый снова притянул девушку к себе. Она вся сжалась, ожидая неизбежного наказания, но он лишь уронил свою ледяную ладонь ей на голову и держал так, пока виски у нее не заломило от нестерпимого холода.
     -Он не умер, – наконец проговорил он, убирая ладонь и легко отстраняя от себя девушку. – Он не умер, но он больше и не жив. Он… впрочем, ты этого не поймешь.
     -Почему же? – тихонько сказала она, растирая виски.
     -Ты не поймешь, - повторил он таким тоном, что она сочла за лучшее отступить.
     -Иди, Кесса. Ты оправдана.
     Ей показалось, что она ослышалась. Но, оглянувшись, она поймала внимательный, но какой-то отстраненный взгляд Неуловимого, взгляд, проникающий в самую глубину ее существа. Кесса смутно ощутила, как тонет в бездонных глазах учителя, растворясь в темных зрачках, как вдруг он отвернулся и резко приказал:
     -Уходи!
     Не веря себе, девушка двинулась к высоким двустворчатым дверям и уже на пороге ее догнал голос Неуловимого:
     -Не пускай ко мне никого. Я устал.
     Кесса вышла недоумевающая. Она так и не поняла, чем же вызвана эта неожиданная милость.

                *****
     Когда Кесса вышла, так и не решившись задать мучивший ее вопрос еще раз, Неуловимый вскочил с трона и нервно заходил по всему залу. Пнул ногой сваленные в кучу ковры и дорогие меха – добычу одного из его собственных пиратских кораблей, - потом схватил узкий восточный кувшин и жадно припал к нему, глотая крепкое и терпкое вино, словно колодезную воду. Затем отшвырнул опустевший кувшин прочь, с ужасом чувствуя привычную ясность мысли: вино не помогло, как, впрочем, и всегда. Опьянеть он не мог давно, хотя порой страстно мечтал об этом. Но сейчас…
    
     <"Девочка, ты не понимаешь, о чем просишь меня! И даже – о чем спрашиваешь! Да, в тебе уже есть какая-то часть этого проклятия, но ты, к счастью, еще не знаешь о нем, хотя, может, и догадываешься. О, сохрани тебя все боги и демоны от этого понимания! Я же не человек, девочка! Неужели же ты хочешь стать такой же, забыть себя, забыть, что значит быть человеком, отречься от человеческой души, уничтожить в себе чувства и эмоции, отказаться даже от вина, потому что оно все равно не поможет?! Я сам только недавно понял, какой это страшный дар! И уже не уверен, хочу ли я освободиться, потому что как только я передам этот… дар, я обрету покой, но тот, кто станет моим преемником, перестанет быть человеком! Я уже знаю, что никогда не сделаю того, о чем ты просишь! Никогда, Кесса, хотя я когда-то подобрал тебя в южном порту именно для этого.">

     Он устало опустился в кресло и закрыл лицо руками. Было душно и Неуловимый снова вскочил, инстинктивно желая открыть окно, которого в этом зале не было.
     -Учитель! – прозвучал за спиной тихий голос. Он стремительно оглянулся. Кесса стояла за спинкой кресла и смотрела на него. – Учитель, что с тобой?
     -Ничего, - с трудом справляясь с голосом, отозвался он. – Ничего, девочка. Зачем ты пришла? Я же приказал – никого!
     -Я… - она сделала несмелый шаг к нему, коснулась его плеча и отдернула руку, будто обжегшись. – Я… почувствовала, что… с тобой что-то происходит. Ты хотел открыть окно? Тебе нужен воздух?
     -Уходи, Кесса, - глухо проговорил Неуловимый, отворачиваясь и борясь с собой из последних сил. – Прошу тебя, уходи, девочка! Я не хочу, чтобы ты тоже стала такой…
     -Учитель… какой? Как все другие в Гильдии? Те, которые зависят от твоего странного взгляда точно так же, как и ты сам, да? Ты… что-то делаешь с ними, и они уже зависят от тебя, да?
     Она испуганно вскрикнула, когда Неуловимый странным звериным движением вдруг оказался вплотную к ней и схватил за плечи, заглядывая прямо в глаза.
     -Ты тоже хочешь обрести эту зависимость, девочка? – почти прошипел он. – Ты хочешь стать такой же, как они? Не провоцируй меня! Я уже с трудом справляюсь с собой, но я еще могу отвернуться, а вот ты – нет. И никто не сможет. Ты и вправду хочешь этого?! Ты для этого пришла, для этого… - он задохнулся, резко отвернулся и почти отшвырнул ее от себя.
     Она немного постояла, прижавшись к креслу, но не ушла. Учитель скорчился на краю возвышения, тяжело дыша и пытаясь порвать ворот дорогой шелковой рубашки. Кесса быстро присела возле него.
     -Я вижу, тебе надо… ЭТО. Посмотри на меня. Учитель, посмотри! От одного раза ничего не будет, посмотри! Я вижу, ты задыхаешься без ЭТОГО. Посмотри на меня, пожалуйста!
     Неуловимый медленно поднял голову. В глазах его заклубилась едва заметная муть, Кесса почувствовала легкое головокружение… и вдруг он резко отвернулся.
     -Нет, - выдохнул он. – Только не ты. Ты слишком молода для этого, слишком любишь жизнь… Нет.
     -Учитель! – воскликнула она, хватая его за руку. – Учитель, я же сама этого хочу!
     -Но я не хочу! – почти крикнул он. – Я этого не хочу! Я хочу, чтобы ты могла уйти отсюда, чтобы ничто не держало тебя, как держит тех, других!
     -Учитель…
     -Довольно! Уходи, Кесса. Я начинаю жалеть… - он запнулся, потом решительно закончил: - …жалеть, что спас тебя тогда, пятнадцать лет назад. По малолетству тебе бы много не дали, зато ты не выросла бы… такой.
     -Но тебе всё ещё плохо, - тихо заметила она.
     -Нет, - глава Гильдии мотнул головой. – Я взял столько, чтобы мне хватило до завтрашнего вечера, а завтра… Завтра будет сход, завтра все будет, как надо и сколько надо.
     -Кто ты?
     -Ты всё еще хочешь это знать?! – Неуловимый тяжело поднялся и пересел в кресло. Кесса стояла перед ним и он понял: на этот раз она не уйдет, пока не услышит ответа на вопрос, и ни взгляды, ни броски, ни его странные слова ее уже не остановят.
     -Скажи мне! – настойчиво повторила она. – Ты должен мне сказать! Я уже знаю достаточно, но мне надо знать все! Кто ты, учитель? Клянусь, я никому не выдам то, что сейчас узнаю, но…
     -Хватит, Кесса, - устало проговорил он. – Ты не понимаешь, о чем просишь, но ты не отступишь, пока не услышишь правды. Только не обещаю, что она тебе понравится.
Ты хочешь знать, кто я… Я был человеком, Кесса, таким же, как все вокруг, а может, и много хуже всех. Потому что меня сжигала месть. Не стану углубляться в подробности, скажу только, что без этого таланта (кстати, он носит название лишенный лица или "безликий") я никогда бы не сумел достать своего должника. Этот талант мне достался от Отшельника. Настоящего его имени я не знал и не знаю, но сам он потому и был Отшельником, что не желал использовать этот дар во благо себе. А я желал только этого. И упросил его отдать этот талант мне. Получив его, я достал оскорбившего меня спустя каких-нибудь два месяца, и мне это понравилось. И я использовал этот дар все чаще и чаще, пока не понял, что больше не человек. Я вернулся к Отшельнику, намереваясь потребовать объяснений, но застал только старую могилу, которая уже ничего не могла рассказать.
     -Так кто же ты? – тихо спросила она.
     Неуловимый невесело усмехнулся.
     -Ты еще не поняла? Я – "безликий". Я прожил сотни чужих жизней, я становлюсь другими людьми, перенимая их жизненную силу… всю, без остатка. Я живу уже много сотен лет, но я больше не хочу убивать. Поэтому я и создал Гильдию. Поэтому я так завишу от чужих жизней, правда, я никогда не беру ВСЁ. Я питаюсь чужими эмоциями, я живу за счет членов Гильдии, правда, об этом никто не догадывается… Теперь знаешь ты.
     -Иными словами, ты вампир, - задумчиво проговорила Кесса.
     -Верно, - снова усмехнулся Неуловимый. – Энергетический вампир, только я очень не люблю этого… названия. От этого слова тянет черным злом, а я не хочу быть таким. Я слишком поздно понял, что у меня нет пути назад. Это тяжело, Кесса. Я не могу больше испытывать эмоций, я никогда не познаю смерть… правда, могу дарить ее другим.
     -Но… - Кесса сосредоточенно нахмурилась, пытаясь подобрать правильные слова. – Но ведь я тоже едва не убила человека вчера ночью. Значит, я … рождена такой же, как ты учитель?
     Неуловимый молчал, мучительно пытаясь придумать правдоподобное объяснение.
     -Так, учитель? – настойчиво повторила Кесса, не дождавшись ответа. Неуловимый посмотрел ей в глаза. Она не дрогнула, но ощутимо напряглась. Он усмехнулся.
     -Нет, девочка, хотя ты как никто другой подходишь для роли моего преемника. Нет, ты не "безликая"… к счастью.
     -Ты хотел… не сказать мне правды? – тихо спросила она. Неуловимый понял, что она едва не сказала «соврать», и вздохнул.
     -Называй вещи своими именами, Кесса. Да, я хотел соврать тебе. Не тебе нести эту ношу. Ты не "безликая" и никогда не будешь такой! Я, я сам, своей рукой уничтожу всякого, кто осмелится передать тебе этот сомнительный талант, и для этого мне не придется даже прибегать к дару Отшельника! Я многому научился за все мои жизни. Я научу тебя всему, что знаю и умею, но дар "безликого" ты не получишь никогда.
     Кесса молча смотрела на него, не в силах понять логику его мысли. Почему он не хочет отдать ей этот дар? Он боится смерти? Или не любит соперников? В то, что он просто не желает ей такой судьбы, она поверить не могла, и учитель понял это.
     -Пойми меня правильно, девочка. С некоторых пор я понял, какое это счастье – быть человеком. Не надо иметь никакого сверхъестественного таланта, надо просто жить. Скажи, ты чувствуешь страх, когда идешь на промысел? Волнение? Радость, когда все проходит удачно? Гордость, когда ты приходишь на сход? Любишь ли ты? - (Она вздрогнула, но Неуловимый не заметил этого). - Мне все это уже недоступно. "Безликие" не знают страха и радости, не знают гордости и ненависти… и любви тоже. Они холодны и расчетливы, они удачливы и равнодушны, им безразлично всё и все, они равнодушны даже к собственной удаче, они не испытывают даже удовлетворения! Они ничего не чувствуют, Кесса! НИЧЕГО!
     -Разве они не могут вспомнить все это, учитель? Ведь и любовь, и радость, а уж ненависть…
     -Нет, Кесса, - перебил ее Неуловимый. – Они НЕ ДОЛЖНЫ чувствовать. А если они вспомнят, каково это, они просто потеряют свой дар. Они перестанут быть "безликими" и станут такими, какими были рождены, и обретут свой истинный возраст.
     -Но ведь многим наверняка, как и тебе, очень много… веков?
     -Да, - кивнул "безликий". – Ты даже представить не можешь, сколько правящих династий сменилось на моих глазах! Ты все еще не понимаешь? Если безликий отринет себя, если он снова научится чувствовать – он умрет от старости. Сгниет заживо, и сердце его остановится уже потом. Я говорю сейчас ужасные жестокие вещи, но я хочу, чтобы ты знала, во что может обратиться твоя попытка научить меня чувствовать.
     -А если он… передаст дар? – замирая, спросила она.
     Неуловимый снова вздохнул.
     -Конец один, Кесса. Для "безликого" нет обратной дороги. Раз приняв этот дар, он уже не может вернуться в мир людей, понимаешь? Это – навсегда, до конца.
     -Но тогда вас должно быть очень много, - нерешительно проговорила девушка. ТАКОЙ учитель пугал и завораживал, но то, КАК он говорил, заставляло болезненно сжиматься сердце. Ей было жаль его, но она не знала, можно ли вообще помочь "безликому", о существовании которых она узнала всего несколько минут назад.
     Он покачал головой.
     -Нас очень мало, девочка. Потому что когда "безликому" надоедает жить, он иногда передает дар, но чаще – просто кончает с собой. Для этого существует слишком много способов, чтобы однажды не стать величайшим соблазном для нас, соблазном, против которого не устоять. Потому-то я и считаюсь одним из старейших в нашем клане.
     -Ты боишься смерти? – Кесса по-детски положила подбородок на ладони, неотрывно глядя на учителя.
     -Я ничего не боюсь, девочка, - ледяная ладонь Неуловимого слегка коснулась черных волос воровки. – Просто мне еще не слишком надоела жизнь. По крайней мере не настолько, чтобы прибегнуть к помощи веревки или отвесной скалы у входа в залив. И еще… - он прикусил губу и замолчал. Не стоит говорить об этом. Это пока только мысль, к осуществлению которой он не сделал еще ни шагу.

             ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ