Полчаса

Белое крыльцо. Белая больница. Седой горизонт, увешанный тучами. Холодный ветер перегоняет бумажный мусор и пластиковые бутылки через дорогу напротив.
Мы сидим, курим где-то в районе четвёртой ступеньки: мужчина, старше меня в полтора раза, и я.
Тихо. Ни души вокруг. Ни шума проезжающих мимо машин, ни крика птиц, ни гула улиц. Всё словно вымерло. Даже не слышно одиночных голосов из окон "специальных" палат на последнем этаже.
Божественно.
Мужчина со вздохом отрывается от сигареты, глядя за горизонт.
- Дождь будет, - не оборачивая головы сообщаю я.
Он, вздрагивая, словно напрочь позабыв о моём присутствии, оборачивается, смотрит внимательно, пытаясь выследить какую-то мысль на моём лице, но я остаюсь спокойным и равнодушным.
- Не любишь дождь? - наконец, произносит он, возвращаясь к сигарете и теряя интерес к моему лицу.
- Нет.
Затягиваюсь. Оба. Едкий дым, выпущенный во влажный воздух, струйкой уносится в небо.
- Мне было около двадцати одного, когда мы с Мадлен впервые пошли в ресторан, - улыбаясь, вспоминает он. - Ну, знаешь... Такой дорогой, - я имею в виду, приличный ресторан, не просто забегаловка с названием, - он снова поднёс сигарету ко рту, сделал глубокий вдох и, оторвавшись, продолжил: - Она тогда нервничала, весь день как на иголках. Что мне одеть, что нам с собой взять... А я говорил: "Успокойся, родная, это всего лишь обычное кафе, только большое. Людям там не будет до тебя никакого дела..." По сути я был прав. Но Мадлен всё равно беспокоило, что говорить, как выглядеть, чтобы не ударить в грязь лицом перед "тамошним" обществом... - он снова приложился к сигарете, вернувшись взглядом к горизонту.
- С нами всегда так, - ответил я, не отрываясь от обзора.
Мужчина усмехнулся, осознав, что я понимаю то, о чём он говорит.
- Смешно, правда? Мы настолько эгоцентричны, что считаем, словно всем вокруг есть до нас дело.
- Хуже, когда наоборот. - признался я.
Мужчина замолк, снова пристально посмотрев в моё лицо со своего места.
- И... Как давно? Я имею в виду...
-...Год, может, два. - избавил я его от вопроса.
Он снова затянулся.
- Знаешь, сколько осталось?
Я кивнул.
- Три. - и тут же обеспокоенно спросил: - А Вам?
- Два с половиной, - усмехнулся он. - Мне иногда кажется занятным наблюдать, как кто-то принимает выводы, сделанные другими, за чистую монету.

Теперь усмехнулся я.
- Понимаешь? - мой собеседник оживился, подставив ногу под руку с сигаретой, чтобы та не затекла, пока он разговаривает. - Ты думаешь, что выглядишь отлично, но общество говорит тебе, что это не так. Общество - как зеркало, оно отражает тебе то, чем ты являешься, всё, что угодно, но не то, как ты выглядишь.
Я имею в виду... Ты знаешь, что такое "чистый эксперимент"? Это эксперимент проведённый в "натуральных условиях". Но он никогда не будет совершенным. Знаешь почему?
- Потому что любой эксперимент носит субъективный характер? - ответил я.
- Именно! Потому что всё, с чем мы имеем дело, - субъективно. Пока ты стоишь напротив зеркала, ты можешь с уверенностью сказать, что оно отражает тебя. Но как только ты отойдёшь - ты не знаешь, что теперь оно отражает, не так ли?
- Всё то, что находилось рядом со мной в тот момент.
- Ааа! - растянулся в улыбке незнакомец, словно подловив маленького ребёнка на чём-то, чего тот не знал. - Вот и нет! Ты никогда с уверенностью не сможешь сказать, что именно отражается в зеркале, когда ты не видишь его. Ты обращаешься к логике, но она тоже является продуктом несовершенного человеческого разума.
- Почему? Можно же, например, установить камеру напротив зеркала и заснять всё то, что оно отображает в тот момент, когда никого нет.
- Это просто. Тогда зеркало будет отображать камеру. Это как дважды два. Оно отображает то, что находится напротив в данный момент.
- Это же зеркало, - с презрением фыркнул я. - Оно должно что-то отображать.
- Вот и я о том же, - нахмурив лоб, ответил мужчина, сделав глубокую затяжку. - Всё наше общество построено по принципу зеркала. Это не то, что "есть", это то, что мы "видим". Зеркало никогда не скажет тебе про твою национальность или возраст - эти выводы ты делаешь сам, на основе своего изображения. Оно лишь показывает тебе твой внешний облик.
- В отличие от общества, - непрозрачно указал я.
- Это потому, что оно эгоцентрично. - ответил мужчина, возвращаясь к тому, с чего начал. - Зеркало не эгоцентрично. Ему плевать на то, что оно отображает. А обществу не плевать. Точнее сказать, оно делает выводы. Если бы зеркало делало выводы, то для темнокожих граждан пришлось бы вводить политкорректность на его использование, - он усмехнулся. Я тоже.
- Выходит, мы - что-то вроде "испорченного" зеркала? - наконец, подытожил я, стряхнув пепел на ступеньку ниже.
- Мы - нет. Общество - да. - пространно ответил мужчина и устремил взгляд куда-то в небо.
Повисла тишина. Я некоторое время обдумывал его слова.
- А Мадлен, она... - начал я аккуратно.
- Моя жена, - ответил мужчина тихо, и голос его при этом дрогнул.
Мы снова погрузились в раздумья.
Где-то вдали полыхнула яркая вспышка молнии. Послышался глухой раскат. Запах озона спустился к земле вместе с первыми прозрачными каплями.
- Пришло время. - сказал мужчина, посмотрев на часы, откинул в сторону недокуренную сигарету и улёгся на ступеньках.
Я мельком глянул на его ровное, почти безмятежное выражение лица, когда его тёплая могучая грудь перестала вздыматься, и капли градом обрушились сверху, потушив мою сигарету. Ругнулся про себя, отодвинул рукав спортивной куртки, чтобы взглянуть на часы. Ещё полчаса.
Что ж, отлично.
Откинувшись назад на ступеньки, я лёг рядом, подставив лицо под гроздья дождя. Удары грома, разрывая небо, гремели прямо над моей головой, но я всё думал о неизвестной красавице Мадлен, дорогих ресторанах, приятной музыке, вежливых официантах, коренастом мужичке в смокинге рядом, где мы стоим напротив зеркала и пьём вино в бокалах, а затем...
А затем я перестал думать... картинки медленно, все до единой, ушли из моей головы.
Остался только дождь. Крыльцо. И два промокших насквозь тела под выгравированной надписью на стене: "Центр помощи для тяжело больных раком". ©.