Удача

Это на самом деле был сон, отсюда определенная сюрреалистичность и необъяснимость происходящего, я не пыталась для пущей реальности подвязывать концы странного или убирать что-то лишнее.

УДАЧА

Мы ехали в трамвае, когда заметили, что что-то неладное. Остановок не было. И водителя, как оказалось, тоже. Трамвайные рельсы фантастическим образом вздымались над землей, и в какой-то момент стали больше напоминать американские горки. Я поняла, это потому, что кто-то переложил их, и теперь трамвай едет совсем не туда, куда должен бы. Все были удивлены, повисла атмосфера неясной тревоги. Наконец трамвай остановился. Но рельсы – а трамвай за ними – взобрались на то ли на фонарный столб, то ли на опору электропередачи и заканчивались там. Во всяком случае, было ясно, что нужно как-то спуститься, в то время как обрывки стальных конструкций, свисающие со столба, судя по всему, были под напряжением. Впрочем, никто не хотел бы проверить это на себе наверняка, но я была уверена, что это именно так. Примерно на середине высоты был небольшой выступ, откуда было уже не так высоко и возможно спрыгнуть на землю. Стараясь оглядеть всю конструкцию со стороны, я пыталась придумать, как можно аккуратно спуститься туда, не зацепив напряженной свисающей со столба стали. Друг предложил, что он первый попробует спуститься. Задача казалась мне практически невозможной, но прежде чем успела все обдумать, я уже первой оказалась на выступе. А дальше было совсем просто. Остальные тоже кое-как спустились, хотя мне сложно сказать, никто ли не пострадал – во всяком случае, я такого не заметила.

***

Мы оказались в каком-то большом здании, неизвестно, зачем и почему. Первым делом мной был обнаружен просторный общий туалет, коим я не преминула воспользоваться после неожиданно долгой поездки.

Люди собрались в холле. Нельзя сказать, чтоб их было так уж много, но, насколько я заметила, там были не только те, кто ехал со мной на том злополучном трамвае. Впрочем, они и не то чтобы собрались, ощущения толпы не было – скорее все разбрелись, не слишком понимая, что, собственно, происходит, как на это реагировать, и не пытались что-то активно изменить в своем неопределенном положении.

Я оказалась в небольшой группе, собравшейся вокруг красивой притягательной девушки с длинными светлыми волосами, уложенными во вьющиеся пряди. Она была невысокой и с почти детским лицом, но соблазнительной гибкой фигурой. Она вела себя властно – не девушка, женщина. Мне подумалось, что она хозяйка этого места, и она была сильной. Женщина обратила свое внимание на меня – сложно сказать, понравилось мне это или нет – пожалуй, скорее, что да. Она оказалась очень близко и была опьяняюще ласкова со мной, и от этого хотелось верить, что угроза, явно источаемая ею, меня не коснется. Мне было хорошо, и на некоторое время я почувствовала себя в безопасности, поверив, ненадолго. В какой-то момент я обнаружила, что раздета, тем не менее, это меня ничуть не смущало, как и не удивляло присутствующих. К тому же, они скорее были заинтересованы в том, что скажет женщина, чем моим видом. Она сказала, что я не особенно сильная или стойкая, скорее даже наоборот, но, возможно, мне поможет удача, и что мне должно повезти. Несмотря странный приятный дурман, мне совсем не понравились такие слова. Ее руки и голос заставляли меня чувствовать свое тело мягким и податливым, чувственным, созданным для наслаждения, а вовсе не для каких-то рискованных экспериментов, которые, как мне думалось, она планировала. Я изогнулась в ее руках, мне хотелось оставить все как есть, и я искала способ незаметно повернуть ее мысли в другую сторону, чтобы она оставила свои планы. Я ничего не ответила, но она как будто бы поняла меня без слов, не давая, впрочем, уверенности в успехе моих желаний. Ее рука гладила мою грудь, заставляя твердеть сосок. В этот момент к группе подошел привлекательный темноволосый человек, и почему-то именно его появление меня смутило, хотя он явно был не единственным мужчиной вокруг. Может, быть тем, что я почувствовала на себе его взгляд, и он смотрел именно на меня, а не на нее, в отличие от остальных? Я немного отстранилась и даже небрежно прикрыла грудь от ее прикосновений. Мне показалось, что женщина все-таки оставила свои опасные планы на мой счет, хотя впоследствии оказалось, что я ошибалась, и не только в этом.

***

Мы бежали втроем – я, та самая властная женщина и еще одна ничем не приметная девушка, которую я совсем не запомнила. Бежали – не в буквальном смысле этого слова, мы просто должны были выбраться отсюда. Мы осторожно пробирались сквозь длинный зал, хаотично заставленный разнообразной мебелью, иногда нагроможденной почти до потолка. Это было похоже на какой-то склад, но с другой стороны, на складе ожидаешь, что вещи складывают в каком-нибудь порядке и относительно компактно, а здесь создавалось впечатление, что некоторые бессистемные нагромождения рискуют рухнуть от малейшего неосторожного движения.  Конечно,  мы старались идти быстро, но главным образом скрытно. Пару раз мы видели преследователей в соседних проходах, но нам удавалось затаиться, так чтобы нас не заметили. Я начала думать, что уйти от них будет не так уж и сложно.

Проходы были узкими, и перед каким-то из очередных завалов мы разделились, чтобы быстрее его обойти. Я одна пошла с правой стороны, планируя почти сразу же встретить девушек с другой стороны. Но завал, казавшийся поначалу небольшим, все продолжался, и я поняла, что мы все больше отдаляемся друг от друга. Когда же я через некоторое время увидела, что уже смогу опять пробраться к своим спутницам, мне почему-то не захотелось к ним возвращаться. Наверное, это было предчувствие, потому что почти сразу после этого я заметила наших преследователей невдалеке от них. Пока что они успешно спрятались, но идти в том направлении мне совершенно расхотелось. Так, одна я уже почти подобралась к выходу. Но перед ним было еще небольшое открытое пространство, к тому же, я заметила несколько двигающихся в мою сторону охотников – да, именно так хотелось их называть, хотя их цели были мне неясны. Но в чем я была уверена, так это в том, что встреча с ними ничем хорошим не сулила, даже если они сами и не причинят мне никакого вреда.

К счастью, меня еще не заметили. Я поискала взглядом, где бы можно было спрятаться, но подходящее место здесь было уже сложно найти. В конечном счете, я решила забраться на высокий шкаф почти что у двери наружу – вначале мне показалось, что он высится до самого потолка, но потом разглядела, что там все-таки есть немного места для не слишком большой меня. Какие-то стулья, сложенные один на другой, помогли мне подняться. Самым сложным было не опрокинуть ни один из них. Я заползала наверх и почти распласталась под потолком. Но нельзя сказать, что меня там было совсем не видно. На самом деле мне казалось, что стоило только поднять голову – и я буду как на ладони. Преследователи, уже разделившись, прочесывали зал. Я увидела, как они обнаружили моих недавних спутниц, но не успела разглядеть, что они с ними сделали – потому что именно в этот момент один из охотников прошел и остановился прямо подо мной, оглядываясь по сторонам. Я затаилась. И тут он посмотрел наверх. Мне показалось, что он смотрит прямо на меня, что он не может меня не заметить. Наверное, я должна была быть в ужасе, но ужаса не было. Не было вообще ничего, никаких мыслей, кроме одной – исчезнуть, пусть он меня не увидит, меня здесь нет, нет. Не знаю как. Но он не должен меня увидеть. Я думала только об этом, если это состояние вообще можно назвать мыслью.

Прошло несколько долгих мгновений... И он отвернулся. Это было невозможно, но это было так. Он не мог не увидеть меня – и не увидел. И я знала, что это сделала я.

Прошло еще совсем немного времени, и все преследователи ушли. Может быть, они не знали, скольких им нужно поймать, и действительно были твердо уверены, что все проверили, и здесь больше никого нет. Кто знает. Я незаметно проскользнула к выходу, и быстро забежала в открытый трамвай. Там уже были люди, хотя и не очень много. Они сидели на полу, пригибаясь, чтобы их не было видно в окнах. Я последовала их примеру. Не знаю, как они добрались сюда, может быть, какой-то другой дорогой. Или, возможно, просто пришли сюда еще раньше, и уже долго ждут, когда трамвай наконец отъедет? Каким-то образом мы знали, что трамвай вывезет нас из этого странного места, и что никто не будет специально проверять, есть ли в нем кто-то – если только не заметит нас издалека. Поэтому мы вели себя очень тихо, никто не разговаривал. На полу были разбросаны грибы, и я знала, что они съедобны даже в сыром виде. При виде них я сразу обрадовалась, так как предполагала, что мое пребывание здесь может несколько затянуться, а теперь я могла не беспокоиться о еде. Здесь также лежала разная обувь, и я это было очень кстати, потому что через зал-склад я пробиралась босиком. Когда трамвай наконец тронулся и немного отъехал, я подобрала себе пару удобных кед, заметив, что и другие зашевелились – настороженное оцепенение спало. Мы ехали домой и знали, что теперь все будет в порядке.

***

Сейчас, обдумывая произошедшее, я как будто складываю части головоломки и начинаю осознавать то, на что сразу вовсе не обращала внимание. Мне до сих пор непонятно, что это было за странное место, и чем оно грозило оказавшимся в нем. Странно и то гипнотическое воздействие, которое оно оказывало в той или иной мере на нас всех. Все вспоминается мне обрывками, и, кажется, нет никакой возможности воссоздать полную картину случившегося. Куда, например, подевался тот друг, что ехал со мной? Он точно благополучно выбрался из трамвая, но больше я его не видела. Я даже не помню его имени или лица, как будто теперь он незаметно, но навсегда вырезан из моей жизни. Теперь я даже сомневаюсь, действительно ли он был моим другом или же просто кем-то, кто в тот момент почему-то показался мне таковым.

А та властная девушка на самом деле явно не была хозяйкой странного места, как я теперь понимаю. В конечном счете, она хотела сбежать, также как, в общем-то, и я, хотя как раз я об этом тогда совсем не думала. Странно, но я поняла это не тогда, когда мы вместе пытались выбраться, и даже не тогда, когда ее схватили охотники, и это должно было стать совсем уж очевидным. Я поняла это, только когда трамвай уже начал отдаляться от того места, и с меня что ли спало какое-то оцепенение. До этого я просто делала, что она сказала мне – мы должны были вместе двигаться к выходу и уйти от тех, кто шел за нами, и мы делали это. Или, может быть, дело в том, что только в удаляющемся трамвае я почувствовала, что теперь все позади, можно расслабиться и попытаться спокойно разобраться во всем, что произошло, а во время погони напряжение не давало времени отвлекаться вообще ни на какие другие мысли.

Странно и то, что среди всех тех прибывших людей, с которыми мы вначале слонялись в холле, у меня не было сильного желания куда-то убегать. Я просто последовала за той сильной девушкой, как и другая ведомая ею. Да, она явно была сильнее нас – сумев противостоять той странной вялости и пассивности, которые охватили всех остальных. И я благодарна ей за это. В то же время, мне не совсем понятно, зачем ей вообще нужна была компания для того, чтобы попытаться выбраться. Разве в одиночку не проще оставаться незамеченной? Напрашивается предположение о том, что, возможно, нас двоих она рассчитывала при случае использовать для отвлечения преследователей, пожертвовав попутчицами при необходимости. А, может быть, я зря плохо о ней думаю. Хотя почему плохо? В такой ситуации, даже если у нее и были такие планы, ее вполне можно понять. Но, в конце концов, она оказалась не столь успешна, и все вышло так, что выбралась лишь я одна. И, пожалуй, несмотря на мою благодарность ей, я не чувствую себя виноватой – хотя мы и были группой, и должны были помогать друг другу, но в той ситуации я ничем не могла им помочь.

Я все думаю о тех ее словах, почему она выбрала меня, и почему именно у меня все получилось – как она и говорила. Удача – видимо, она действительно у меня есть.