Смерть в рассрочку. День последний

Смерть в рассрочку. День последний.

Ковровая дорожка, расстеленная в увешанном портретами коридоре, глушила шаги двух мужчин. Один из них был одет в военный мундир, а второй - в классический фрак иссиня-черного цвета.
- И все-таки, зачем тебе мое время?
- Скажи, тебе нравится быть полноценным? - Спросил в ответ ле Дье.
- В каком смысле?
- Иметь две руки, две ноги, голову.
- Нравится. - Сказал ле Канн.
- А теперь скажи, как тебе бы понравилось? если бы тебя лишили руки?
- Не понравилось, конечно.
- А если бы тебе давали её поносить? На время.
- Это было бы еще хуже. Но я, конечно, пытался бы продлить это время.
- Я делаю именно это. Дело в том, что у нас, хазгаров, одно крыло. Но на одном не полетаешь, верно? Вот и приходится платить за второе чужим временем.
- Своего жалко? - Съязвил ле Канн.
- Нет, - просто ответил ле Дье, - своим расплатиться не получается. Не берет его Древний. Но я тоже не изверг - я смотрю на человека, и если он с толком использует свое время, отсрочиваю расчет насколько могу. Если же в его жизни нет смысла - я прихожу очень скоро.
- Почему же ты тогда сказал мне, что только судьба знает, когда ты придёшь за мной?
- Потому, что только от самого человека зависит, как он проживет свою жизнь. Нельзя в это вмешиваться.
- Понятно. Ладно, ле Дье, беседовать с тобой, конечно, познавательно, но день не безразмерен. 
- Куда ты направишься?
- Сначала к сыну.



Они поднялись на верхний этаж. Сын ле Канна обнаружился в большой комнате. Он покачивал колыбельку.
- Спит? - Шепотом осведомился полковник.
- Засыпает. - Так же тихо ответили ему.
- Родрик, Тайра далеко?
- Там, -  Родрик качнул головой влево. - Она прилегла. Только что.
- Сын, это господин ле Дье.
Глаза Родррика расширились:
- Тот самый?!
Ле Канн кивнул.
- Не могу сказать, что рад Вашему визиту, господин ле Дье. - Наклонил голову Родрик. - Но спасибо Вам.
Хазгар поклонился, но ничего не сказал.
- Сын, теперь ты глава рода и в ответе за всех остальных.
- Я понял, отец.
- Все бумаги в сейфе, который в моём кабинете, шифр ты знаешь. Когда Рина подрастёт, выдашь её за достойного человека.
- Хорошо.
- Про дуэль расскажешь ей, когда подрастёт. Больше никому знать об этом не нужно.
Ле Канн заглянул в колыбельку, улыбнулся уже заснувшему внуку и обнял сына.
- Вас проводить?
- Не надо.
- Прощай, отец.
- Прощай.



Ле Канн отворил дверь в комнату, оклеенную нежно-розовыми обоями. На полу лежал пушистый ковёр, в котором сразу утонули ноги. У левой стены стояла кровать с балдахином,  опять же розовая. У правой стены стояла полка с куклами и столик со стулом. На противоположной стене - большое окно почти на всю стену с широким подоконником.
"Похоже, в этом доме любят смотреть на мир, - подумал ле Дье, - раз делают такие большие окна".
На подоконнике сидела девочка и что-то рисовала в альбоме. Она посмотрела на вошедших, улыбнулась, крикнула: "Папочка, привет!" и побежала к ле Канну.
- Здравствуй, моя хорошая, - сказал полковник, обнимая дочь, - Рина, это господин ле Дье, он... мой старый знакомый.
Девочка отпустила отца и сделала книксен.
- Здравствуйте, господин ле Дье, рада знакомству с Вами.
- Я тоже рад, госпожа ле Канн, - хазгар отвесил ей церемонный поклон.
- Господин ле Дье, зачем Вы забираете моего папу?
- Что?! Рина, с чего ты это взяла?
- Папа, всех твоих друзей я знаю, а остальные приезжают только из-за службы.
Ле Канн обнял дочь, погладил по русой голове и поцеловал в макушку. По щеке его скатилась слеза, но он постарался отвернуться, чтобы хазгар не увидел миг его слабости. Но хазгар увидел и сделал свои выводы.
- Прошу прощения, госпожа ле Канн, но у Вашего отца есть определённые обязательства.
- Вы забираете его надолго. - Догадался ребёнок и вдруг серьёзно посмотрел на ле Дье. - Вы не такой как все.
- Вы очень догадливы, госпожа ле Канн, я - другой. Порой я исполняю желания.
- А моё можете исполнить? – Сразу же заинтересовалась Рина.
- Могу.
- Дочка, извини нас, нам нужно отойти на секунду.
-Хорошо.
Они вышли в коридор и ле Канн прошипел:
- Не смей трогать мою дочь!
- У неё есть желание и не тебе решать, исполнять ли мне его или нет.
- Не тронь её! Или, клянусь, я убью тебя.
- Меня нельзя убить.
- Я знаю, но всё равно попытаюсь.
- Почему ты так не хочешь, чтобы я исполнил её желание? Ты ведь даже не знаешь, чего она хочет.
- Человек должен сам решать свои проблемы, прибегать к помощи таких, как ты следует лишь в самом крайнем случае.
- А знаешь, в чём заключается желание твоей дочери? Она хочет, чтобы ты остался.
- Что?.. - Было видно, что он хотел сказать что-то другое, но сбит с толку.
- Она хочет, чтобы ты остался.
- Это не то желание, за которое стоит давать обязательства крови и чести. – Твёрдо сказал полковник.
- Это уж решать ей.
- Прошу, не подходи к ней пока я мы не поговорим.
- Ладно.
Они снова вернулись в комнату.
- Господин ле Дье, так Вы исполните моё желание? - Хитро прищурилась девочка. - Любое?
- Доченька, погоди немного с исполнением желаний. - Ле Канн взял её за руку, усадил на кровать и присел рядом. - Понимаешь, у всего на свете есть цена и у этого она слишком высока.
- Почему?
- Няня рассказывала тебе про хазгаров?
- Это же сказка, папа! - Возмутилась девочка.
Ле Дье усмехнулся.
- Дело в том, что это не сказка.
- Так он что, хазгар? - Шепотом спросила Рина.
Отец кивнул.
- Тогда тем более пусть исполнит!
- Рина, я не хочу, чтобы ты расплачивалась за мои долги. Пообещай, что не будешь просить его о том, чтобы я остался.
- Откуда ты знаешь, что я хотела попросить его об этом.
- Он сам сказал мне. Пообещай мне, что ты не будешь у него просить за меня.
Она обняла ле Канна и заплакала.
- Риналия, я жду.
- Обещаю.
- Не плачь, доченька, не надо. Когда девочки плачут, они становятся некрасивыми. Ты же не хочешь быть некрасивой?
- Не хочу.
- Тогда давай вытрем слёзки и улыбнёмся.
Рина высвободилась из кольца отцовских рук, подошла к подоконнику, вырвала лист из альбома и, сложив его вчетверо, протянула его ле Канну.
- Папочка, возьми. Только не смотри сейчас.
- Хорошо, детка. - Полковник  положил лист во внутренний карман мундира и встал. - Мне пора.
- Ты скоро вернёшься?
- Как только смогу.
- Я буду ждать.
- Пока, дочка.
- Пока, пап.



- Хорошая у тебя дочка.
- Знаю.
- На мать похожа?
- Как две капли воды.
- Сколько ей?
- Двенадцать.
- Куда теперь?
- Теперь служба. Пойдём.
Они спустились вниз, и вышли через заднюю дверь. На улице было так же холодно, как и казалось при взгляде в окно. Ле Канн надел шинель.
- Дать тебе пальто?
- Нет, благодарю. Мне не холодно.
- Ну, как знаешь. От лошади хоть не откажешься?
- От лошади - не откажусь.
Ле Канн приказал конюху оседлать двух скакунов и вскоре по расчищенной от снега дороге ехали два всадника один на черном, а другой на пегом коне.
- Долго ехать?
- Что, всё-таки замёрз?
- Нет, интересно просто.
- Часа четыре.



Увидев подъезжающего полковника, часовые вытянулись во фрунт.
- Желаем здравия, господин полковник!
- Здравствуйте! Подполковник ле Тиль на месте?
- Не могу знать! За время моего дежурства он здесь не проходил.
- Хорошо.
Часовые открыли ворота, и всадники въехали в людской муравейник, который напоминал лагерь третьего императорского воздушного полка. Люди в небесно-голубых мундирах сновали туда-сюда. Несмотря на то, что передвижения солдат казались хаотичными, на самом деле каждый из них точно знал, что должен делать и когда.
Зданий было не много: штаб, казарма, посадочная вышка и ангары для дирижаблей. Практически всё остальное место занимало взлетное поле.
Ле Канн ворвался в свой кабинет в штабе, сел за стол, взял лист бумаги, обмакнул перо в чернильницу и написал:
"Если я не вернусь в течение трёх дней, приказываю возложить обязанности командира третьего императорского воздушного полка на подполковника ле Тиля.
Писано в двадцать третий день зимы. Полковник ле Канн".
Он подписался, приложил личную печать и присыпал бумагу песком.
- Зачем это? - Поинтересовался ле Дье.
- Военный протокол. Я отвечаю за людей и три десятка дирижаблей. Полк не может оставаться без командира, поэтому такую бумагу я составляю перед каждым боевым вылетом.
Ле Канн встал из-за стола, приоткрыл дверь и потребовал:
- Дневальный, подполковника ле Тиля ко мне!
- Есть!
В коридоре раздался топот сапог, через какое-то время в дверь постучали.
- Войдите!
- Подполковник ле Тиль по Вашему приказанию...
- Без чинов, Кормдор.
- Что случилось?
- Принимай полк.
- Почему?
- Мне нужно уйти, приказ согласно боевому протоколу на столе.
- Но сейчас мы не воюем!
- Это не важно.
- А кто это с тобой?
- Это не важно. Просьбу выполнишь?
- Конечно.
- Сумрака и пегую домой отведешь?
- Обязательно. Сейчас распоряжусь. - Он вышел.
- Из всех, с кем ты сегодня прощался, только он рад твоему уходу.
- Я знаю.
- И всё равно оставляешь свое дело ему?
- Он - лучший. А то, что тесно ему со мной, так два тигра на одной горе не уживутся.
Ле Дье хмыкнул.
- В принципе, я готов. Только один вопрос остался.
- Задавай.
- Зачем ты ходил со мной целый день?
- Я хотел убедиться, что не зря откладывал свой визит к тебе так долго.
- Убедился?
Хазгар кивнул.
- Тогда пойдём.
Ле Дье посмотрел на стену и в ней открылся мерцающий радужный проём округлой формы.
- Прошу, - он указал рукой на круг.
Полковник сунул руку за пазуху, достал сложенный лист и  раскрыл его. С листа бумаги ему улыбались шесть человек подписанные "папа",  "я", "мама", "Родрик", "Дени" и "Тайра". Ле Канн улыбнулся, бережно сложил подарок дочери и убрал обратно во внутренний карман, затем одернул мундир, поправил фуражку, коротко кивнул хазгару и шагнул в стену.




Михаил Гридин aka IceDragon                                                   ст. Родниковская
                                                                                                                   15 -17 июля 2012г.