Размышления

 Мы, люди, скорее всего, лишь кусочки, образующие картину из пазлов; цепочки какого-то вселенского механизма. Сами того не осознавая, являемся частью
чего-то глобального, пешки Властителя или Судьбы.

 Душевное спокойствие и нирвана - это по сути своей, та же пустота.

 Главное, свыкнуться с одиночеством, прочувствовать самого себя, ощутить комфорт, гармонию и тогда ты станешь цельнее и независимее от людей и даже, от обстоятельств.

 Так ли уж важна сама правда жизни, вопрос лишь в том, сможет ли её пережить сам человек. Насколько крепки его нервы?
Не надо искать смысл, там где его нет. Во всех фильмах, книгах, в людских поступках ищут смысл, первопричину психологическую, объясняющую поступки людей, а если причины нет? Это к тому, что люди многое ошибочно воспринимают, переоценивают и недопонимают. Не проще ли жить не задумываясь обо всём этом? Но почему-то таких людей называют отсталыми, дебилами или попросту, дураками. Если человек молчит, это не значит что он глуп, может просто не хочет говорить, нет настроения или тема неинтересная, далека от круга его восприятия и окружающей среды, да мало ли вообще, причин. Не следует делать поспешные выводы, окажитесь в дураках, человек не так плоск, как кажется на первый взгляд.

 Можно ли назвать человека живым, если он ничего не чувствует, т.е. потерял вкус, ощущение жизни, её текучесть? Если человек находится в состоянии меланхолии, позже переросшей в ипохондрию, похожую внешне и внутренне на депрессию.

 Техника - это одно, а идеи, мысли, личный опыт это совершенно другое. Можно научиться технике просто идеально и рисовать, как Леонардо да Винчи и Модильяни, но без собственных идей работы превратятся в груду мусора, но имея идеи, фантазию даже без техники, как тот же Ван Гог или Модильяни с Пикассо можно рисовать, изображая, донося свою мысль непосредственно для глаз и восприятия зрителя через холст с помощью текстуры красок, их тонов, гамм и ноток, теней и открытых звучаний.

 В детстве кажется всё проще: отношения с людьми, впечатления от жизни, и всё окружение человека. Простым, без подтекста, намёка и пошлости. Мы искренне любим, самозабвенно и легко отдаём самое дорогое любимому человеку.

 Жизнь - это череда из каких-то бесконечных, порой бессмысленных, повторений событий. По молодости романтизируешь большинство вещей, море кажется по колено, но проходит этот период и ты можешь адекватно воспринимать жизнь со всеми её нюансами и отклонениями, которые прежде не замечал. У тебя появился жизненный опыт, умение контролировать свои эмоции, поступки, некоторые жесты, вести грамотно разговор, т.е. общение с людьми.
Только с определённого возраста учишься отвечать за свои слова, действия.

 Человеку нужно зацепиться по жизни за какую-то идею, веру, чтобы выжить в этом гнусном прогнившем насквозь обществе, неблагодарной жизни; и в конечном счёте приходишь к выводу, что любовь слишком ничтожная компенсация за такую жизнь.

 Человек, как модель в произведении: для одного автора наиважнейшим фактором является в человеке - мысли, привычки, жесты; всё это действительно важно, но многие вещи человек воспринимает неосознанно, рефлексом, так сказать, следует принимать во внимание такие психологические моменты.

 Жизнь слишком изменчива. Сегодня фортуна на твоей стороне, но завтра она притворится чужой, оставшись в памяти самым прекрасным днём, полным удачи и счастья. Мига - абсолютнейшего покоя.

 Поэзией наверное легче врать, чем прозой, прикрываешься рифмами, тупыми «космическими» словечками, смысл которых никто никогда так и не поймёт, а проза как ни крути понятна, доступна всем, главное убедительнее врать. Мистификация - вот, залог успеха!

 У любого творческого человека можно чему-то научиться, наблюдая и жадно вылавливая слова. Во все времена существовали высокоинтеллектуальные люди, пусть далеко не всегда понятно-доступные нашему сегодняшнему мышлению, но духовно-нравственные, воспитанные на религиозных источниках, философии, любовью к тонкому искусству.
 К примеру, Минамото Ёримаса, живший в двенадцатом веке, за минуту до харакири написал стихотворную записку:
 «О чём печалиться
 В конце
 Сухому пню,
 На коем никогда
 Не вырастет цветок?»
 Глубоко, но холодно-отстранённо с налётом трагизма и горечи.