От Планерского до Ялты летом 1965 г

Начало http://proza.ru/2012/07/17/1510

Весь день мы купались и загорали, дожидаясь возвращения Игоря. Он вернулся со своей подругой во второй половине дня. Девушка опоздала на  автобус, приходящий в полдень, и Игорю пришлось два часа дожидаться следующего. Чтобы не терять время зря он сходил на рынок и купил два круга салгуни, три буханки хлеба и расщедрился на два литра отличного домашнего вина, по вкусу напоминающее Алигате

. Мы же  к их приходу сварили кашу с тушенкой и компот из сухофруктов, в который для аромата я положил собранные на склоне веточки чабреца. Подружка Игоря оказалась миловидной девушкой Лялей, невысокого роста, но ладно и пропорционально сложенной. Игорь представил её, как свою школьную подругу, с которой у него давняя, с детских лет, дружба.

 Как бы, между прочим, он объявил, что Ляля замужем,  и муж  отпустил её с ним, потому что знает о их дружбе, и верит в чистоту их помыслов. Мы с Юрой хором заверили девушку, что мы подтверждаем высокие моральные качества Игоря, и уверены, что он будет себя вести безукоризненно.

Ляля, с улыбкой, сказала, что если бы она, хоть на минуту усомнилась в этом, то никогда бы не решилась отправиться  с нами в путешествие, тем более не смогла бы с ним ночевать в одной палатке.

 Я сказал, что если она разочаруется в галантности своего защитника, (во что  я не верю), то, мы, два Юры, готовы принять её в своей палатке. А, как известно, даже  сидеть за столом, имея соседей  с одинаковыми именами – прямая дорога к девичьему счастью.

Девушка улыбнулось на мои слова,  и кокетливо погрозила мне пальчиком. А Игорь, нарочито недовольным тоном, процитировал К.Пруткова : «Не шутите с женщинами, эти шутки глупи и неприличны!» 

На этом торжественная часть  представления нового члена нашего коллектива закончилось,  и мы приступили к банкету. Под тост «за дружбу»,  мы съели кашу, и развалились на теплом песке,    потягивая душистое вино из пластмассовых стаканчиков.   Ляля  пошла в палатку переодеваться,  и вышла от туда в голубом бикини, дополненном такого же цвета узким бюстгальтером, только подчеркивающим её прелести.

 Я не удержался от комплимента, а она, довольная произведенным впечатлением, слегка покрутилась перед нами и легла на горячий песок рядом со мной. Игорь предложил ей вина, но  девушка  от вина отказалась, а попросила компота. Мы цедили вино, а она, нахваливая, пила  компот.

 Я похвастался, что для аромата положил туда веточки чабреца  «Ты знаешь», - сказала она, с улыбкой поглядывая на меня, « что  чабрец, отличное антисептическое и  бактерицидное средство, он обладает выраженным успокоительным, болеутоляющим, ранозаживляющим действием».

 «Откуда медицинские познания?» - спросил я . Девушка ответила, что она учится на пятом курсе Педиатрического института. Из дальнейшей беседы я понял, что Ляля уже три года как замужем, но детей у них нет.  Тут  я, не подумав, ляпнул: « Тогда тебе надо собирать чабрец про запас, так как во многих странах эту траву считают символом плодородия и плодовитости».

На что  Ляля  грустно ответила: «С этим у меня всё в порядке, просто я пока не готова иметь детей». «Прости, я не хотел тебя обидеть, солдатское воспитание сказывается» - сказал я, и потерся щекой о её, нагретое солнцем, плечо.
   «Пойдемте купаться!»- позвала Ляля и, быстро вскочив на ноги, побежала в воду. Игорь  и Юра последовали за ней, а я остался лежать, переживая, что неуместной фразой   обидел девушку. Но я не долго оставался один. Сообразив, что такое поведение может выглядеть глупым,  взял маску, одел ласты, и  через пару минут присоединился к купальщикам.

До захода солнца мы купались и загорали. Я с пятиметровой глубины достал крупного рапана, а Игорь поймав большого, сантиметров в 12 в диаметре, краба, раззадорился и, взяв ружьё для подводной охоты, поплыл в сторону выступающих камней. Вернулся он через полчаса с добычей.

Подстрелил ската - морского кота, -  на хвосте которого имеется зазубренная костяная игла, укол которой бывает крайне болезнен.
После скромного ужина,  состоявшего из хлеба с салгуни и  остатков компота, мы начали обсуждать наши дальнейшие действия назавтра. Игорь сказал, что по описанию, тех кто ходил по Кара- Дагу вдоль берега, путь этот довольно сложен: преодолевать его придется не только пешком, кое-где и вплавь.

 Обуть лучше кеды или тапочки, в них и плыть. Чтобы не обгореть на солнце лучше идти в тельняшках. Рюкзаки будем переправлять на надувных матрасах. И  отправляться в путь можно только, когда море совершенно спокойно.

Когда стало совсем темно, Игорь с Лялей пошли спать в палатку, а мы с Юрой расположились на матрасах на открытом воздухе, рассматривая звездное небо и вслушиваясь в чуть слышный шорох набегающей на песок воды.
На следующее утро, наскоро позавтракав, мы тронулись в путь. Без остановки, пройдя длинные пляжи Планерского, примерно через час мы вышли к маленькому пляжу, справа от которого виден карьер по добычи камня. Из воды торчат железные сваи - это остатки причала. В море хорошо виден, поднимающийся из воды метрах в ста от берега, ставной рыболовецкий невод.

В береговых склонах мыса, ограничивающего пляж, встречаются серо-голубые  глины с небольшими прослойками  кила, который еще называют мыльным камнем. Мы сверились по карте: мыс, на котором мы сейчас находимся, называется Мальчин, что переводится с тюркского как  "скотовод".

 Дальше тропинка, выходит к местности, которая подверглась оползню, почти заполнившему пологую балку. Минуем три безымянных бухточки;  четвертая по счету, носит  название Пасха. В бухточке этой есть  неширокий пляж, которую пересекает почти пересохший ручей. Прошли пляж, и вышли к прячущейся за невысоким мысом, Лягушачьей бухте.

Многие связывают это название с округлыми скалами, торчащими по краям бухты из воды. Скалы и в самом деле  напоминает сидящих лягушек. Такие же камни выступают из воды и в следующей бухточке, которую называют второй Лягушачьей.

Рядом со второй бухтой, находим источник пресной воды. Остановились передохнуть и, заодно,   наполнили все свои фляги водой. Я предложил искупаться, но Игорь ответил, что до Седоликовой бухты, где мы запланировали сделать привал и заночевать, от сюда не более километра, а в воду нам придется лезть всё равно, так как посуху мы туда не доберёмся.

 Мы двинулись дальше, и за очередным мысом открылась первая Гравийная бухта. Она названа так, видимо, из-за съезжающего сверху со склонов гравия, превращенного волнами моря в  крупную и чистую гальку, которой покрыт  её просторный пляж. Из гальки, тут и там торчат округлые, огромные  глыбы застывшей  вулканической лавы, скатившиеся с крутого  склона. На самом верху торчит над обрывом хребта скала – Чёртов коготь, а еще дальше, виден знаменитый Чёртов палец, который именуют ещё Карадагским Сфинксом.

 Рассматривая эту величественную красоту, мы вышли на очередной мыс, покрытый туевыми кустами и деревьями, разместившимися под отвесными скальными утесами, в расщелинах между которыми обнаружили источник питьевой воды. По тропинке спустились с плосковерхого мыса в маленькую бухточку, которая на карте была обозначена как Ливадия.

 Впереди обращаем внимание на торчащий из воды каменный столб,  более тонкий у  основания, чем сверху, а еще дальше выступает в море скалистый мыс, до которого приходится идти уже без тропы, по гравию и скальным обломкам.
 Тропа же уходит вверх по левому склону Родникового  ущелья, разделяющего хребты Магнитный и Кок-Кая. В конце концов, путь становится таким трудным, что мы надуваем резиновые матрасы, складываем на них рюкзаки и плывем вдоль береговых скал, огибая мыс, который на карте обозначен как Плойчатый. В  самом основании его замечаем маленький грот, выбитый волнами.

 Еще несколько минут, и перед нашим взором предстаёт галечный пляж Сердоликовой бухты,  названной так из-за  находок в этих местах полудрагоценного камня сердолика, разновидности халцедона. Мы выходим на берег, сдуваем матрасы и идем по гальке в сторону зеленеющего на склоне распадка.

От него,  вверх к Южному перевалу тянется, поросшее редким лесом, ущелье Гяур-Бах. По дну ущелья протекает ручей, изливающийся прямо на дно бухты, маленьким водопадом.  Располагаемся на невысоком, плоском галечном уступе, в сотне метров от скал Плойчатого мыса, снимаем рюкзаки и разбредаемся по пляжу  в поисках топлива для костра. Видимо, последняя буря была довольно давно, и мы за полчаса  набираем достаточно, принесенного морем и высохшего на солнце плавника.

Очередь Гладилина заниматься приготовлением обеда. Он начинает хлопотать у костра, Игорь взял ласты и направился нырять за рапанами, а я пошёл вдоль уреза воды, разглядывая, блестящую, омытую морем гальку, в надежде отыскать  сердолик, яшму, а если повезёт, то и аметист.

Через несколько минут меня догнала Ляля и пошла рядом со мной. Мы несколько минут шли молча, время, от времени нагибаясь, чтобы поднять приглянувшийся камень.

 «Ты знаешь,  что Максимилиан Волошин жил в Коктебеле и название «Сердоликовая бухта» придумал он?»- спросил я, чтобы прервать затянувшееся молчание,  в тайне рассчитывая блеснуть эрудицией.

Похоже, она это поняла, потому что, не замечая скрытый вопрос,
прочитала четверостишье:
 «Его полынь хмельна моей тоской,
 Мой стих поет в волнах его прилива,
 И на скале, замкнувшей зыбь залива,
 Судьбой и ветрами изваян профиль мой».
И прокомментировала: «Волошин заметил, что с моря склон Карадага похож на его бородатый профиль».

«Один-один»- подумал я, а вслух сказал: « Да, кто только не бродил до нас по берегу этой бухты в поисках зеленой  яшмы, алого сердолика или прозрачного хрусталя!»
«И Цветаева, и Мандельштам, и Всеволод Иванов, и Булгаков»- продолжила Ляля, давая понять, что ликбез её не нужен.

« Ты находила, когда ни будь ценные камни ?» - спрашиваю я девушку, показывая, что разговор о литературе закончен. «Да, в Юрмале, год назад я нашла кусочек янтаря, желто-оранжевого цвета ц»- отвечает Ляля.
 « Сердолик тоже бывает, желто-оранжевый, иногда  кораллово-красный и очень редко – алый»- сказал я поднимая, приглянувшуюся мне, окатанную волной гальку.

Почти идеальный эллипсоид светло-кремового цвета, похожий на обсосанный леденец лежит у меня на ладони. 
«Покажи, что ты нашёл?» - просит Ляля, подходя ко мне и беря меня за руку. « Мне кажется, что он сладкий на вкус, жаль только, что когда он высохнет, то пропадет его полупрозрачный медовый цвет!» - тихо говорит девушка, не отпуская мою кисть. « И у меня возникли сладкие ассоциации, только он мне показался похожим на конфету»- сказал я, и положил свободную  руку на её плечо.

  Ляля и ласково сказала: «Мы с тобой, похоже, одинаково думаем», и обняла меня за пояс.   Я, кивнув в сторону моря, сказала, как бы шутя: « Мы здесь, как на ладони, боюсь, что   Игоря вряд ли обрадуют наши объятия».
Она ответила, тоже, как бы не в серьез: « Так в чем дело, зайдем за мыс».

Я улыбнулся,    показав, что предложение принято без голосования, и опустил руки. В молчании,  пошли дальше, а вскоре нам путь преградила скала. Не сговариваясь, вошли в воду, вплавь обогнули её и оказались в маленькой бухточке.

 С другой стороны небольшого пляжа, загорала  семья с мальчиком школьного возраста. Мы вышли на берег и растянулись рядом  на горячей гальке, подставив спины крымскому солнцу. Невысокий камень заслонял нас от соседей по пляжу, а скала  от взоров наших приятелей.

 Я лежал, положив голову на руки,  чувствуя локтем горячее тело  девушки и лихорадочно соображая как обнять её. Наконец решил продолжить прерванный разговор.
«Вот здесь нас твой страж не видит!» -   сказал я,  приподнимаясь на локте. «Да пусть видят»,- беспечно ответила Ляля,  поворачиваясь на бок, и опуская прохладную кисть мне на спину.

Но в тот миг, когда я решился обнять девушку, вдруг услышал крик Игоря  : « Ребята, где вы!».
Девушка убрала руку, и легла на живот, а я повернулся к морю и сел. Из-за мыса к нам плыл Игорь, энергично работая ластами. Через пару минут он вышел из воды, снял ласты и сел возле нас на выступающий из гальки камень.

« Ну что вы тут развалились, возвращайтесь назад, обед готов» - сказал он недовольным голосом.
«Нельзя ли то же самое сказать, но без ноток неудовольствия!?»- проворчала Ляля, поднимаясь с гальки.
 
« Как называется эта бухточка?» - спросил я, чтобы смягчить тональность разговора, и тоже встал.
   «Бухта Барахты, а замыкающая её скала называется Парус. А мыс, который вы обогнули, называется Слон» - ответил Игорь, уже гораздо спокойнее.

«Действительно скала похожа на растянутый ветром парус, но мыс на слона не похож »- сказал я.
«Говорят, что он с моря похож на стоящего в воде слона» - ответил Игорь.
«Я читала, что   название  бухты придумал Волошин, главный певец здешних мест»- вступила в  разговор  девушка и, направляясь к берегу, рассказала, что во время  лодочной прогулки с друзьями вдоль Карадага, поэт при подходе к безымянной бухте  предложил назвать ее именем того, кто первый ступит на ее пляж. В суматохе лодка перевернулась. И над барахтавшимися на мелководье людьми, впервые прозвучало  имя Бухта Барахты.

 «Интересно, а я  читал в путеводителе по Крыму, изданном уже после войны, что название связывают с именем Маяковского»- отреагировал Игорь на рассказ девушки.

«Всякое может быть», - сказал я, заходя в воду. «В любом случае, название поэтическое».
Через пол часа мы сидели вокруг погасшего костра и ели вермишель с тушёнкой, приготовленную Юрой Гладилиным,  запивая её сладким чаем.
«Не очень то налегайте, надо оставить половину  на ужин!» - сказал Игорь голосом сварливого завхоза, когда я потянулся за добавкой.

«Ну, хоть ложечку еще можно?»- спросил я жалостливым тоном.
«Одну – можно»- ответил Игорь щедрым тоном.
«Возьми от меня! Столько, сколько Юра мне положил, мне не съесть!» - проговорила Ляля, и повернувшись ко мне, с готовностью переложила добрую толику из своей миски в мою.
«Спасибо! Чем же мне тебя отблагодарить?»- спросил я, умильным голосом.

«Погуляешь со мной, когда станет прохладнее, чтобы мне было не страшно лазить одной по береговым тропкам»,- сказала девушка с улыбкой, поглядывая на Игоря.
«С удовольствием, если Игорь тебе разрешит вечерние прогулки»- ответил я.
«Моих разрешений замужней женщине не требуется»- проворчал Игорь. И, помолчав, добавил: «Только, не ходите вверх в темноте, я ведь обещал её мужу, что с ней ничего не случится».
 
 «Ну и прекрасно, я всегда знала, что ты человек разумный и в меру заботливый»-сказала Ляля, выделяя голосом слова «в меру».
После обеда мы все уселись  в тени большого камня и стали обсуждать наш дальнейший маршрут.

Начал Игорь: « Я внимательно просмотрел все примечания и пометки к своей  карте, и понял, что отсюда есть два варианта пути. Первый путь -  по тропе, идущей от Бухты Барахты, вверх по ущелью Коридор,  вдоль хребта Хоба-Тепе, и далее по горным тропам к Карадагской Биостанции.

Второй путь – вдоль берега, где по суши, а где вплавь. Второй вариант возможен только в том случае, если на море сохранится штиль, ибо от скалы Парус и далее, на протяжении почти что километра, ни каких пляжей, где можно было бы полежать на песочке и отдохнуть, просто нет. Дальше до бухты Ивана Разбойника путь будет, хотя бы  частично, по береговой тропе или вброд по отмели. А от Бухты есть путь  вверх, к тропе идущей по хребту Карагача, и далее к  Биостанции».

 Обсудив варианты, решаем, если позволит погода, идти береговым путем.
Остаток дня мы купались и загорали, а после ужина, когда жара спала, Ляля вспомнила о намечающейся вечерней прогулке. Я охотно согласился составить ей компанию и предложил поискать  выход с бухты посуху.

 Игорь недовольно буркнул, что по  его записям, спуск в Сердоликовую бухту  с верхней тропы есть,  Но несколько метров надо спускаться  по, так называемой, Трубе, опираясь спиной о вертикальную стену. Так, что возможно, подняться вверх без снаряжения не удастся. Я ответил, что рисковать не будем, тем более, если проход такой, что надо карабкаться.

Мы оставили ребят, и пошли в сторону , водопада, рядом с которой был виден грот. Возле грота, выбитого галькой во время штормов, оказалось некое подобие тропы, по которой мы пошли вверх , но вскоре нам путь преградила стена, через которую проходила вверх неширокая, метра в 4 длиной, трещина, по-видимому та самая Труба, через которую, с зеленеющей над ней лощины, действительно, можно было спуститься вниз .

 Внимательно осмотрев препятствие и убедившись, что, при острой необходимости, залезть наверх можно, мы отказались от этого сомнительного приключения и, пройдя вдоль мыса к берегу, пошли вдоль уреза воды в сторону утеса Слон. Край солнечного диска уже коснулся воды, когда мы сели на теплый камень в нескольких десятках метров от утеса и стали наблюдать, под нежный успокаивающий шелест волн, как заходящее солнце окрашивало бескрайнее водное пространство в розовые и алые тона
.
«Утомлённое солнце нежно с морем прощалось »- процитировал я строчку из старинного романса.
«Надо же, и у меня в голове эта мелодия вертится», задумчиво сказала девушка, не отрывая глас от прекрасного зрелища. «Но ведь ты же уже заметила, что мы с тобой одинаково думаем», - сказал я  обнял девушку за плечи и продолжил : “Красивые строки, но дальше так грустно: В этот миг ты призналась, что нет любви».

 Ляля прижалась ко мне, и положила голову мне на плечо. Так мы сидели обнявшись, молча глядя на глянцевую, почти неподвижную поверхность моря, которая становилась всё темнее  в быстро наступающих сумерках. Наконец, когда совсем стемнело, и небе высыпали, по-южному, крупные звезды, мы встали и Ляля , как бы отвечая на грустные строчки романса, сказала: «Хотелось бы надеяться, что такие признания нам не доведется слышать».

 В ответ я вплотную подошел к ней и обнял её двумя руками. Девушка прильнула ко мне всем телом, и подняло лицо, ласково глядя мне в глаза.  Всё сильнее заводясь, я крепко поцеловал её, в теплые, соленые от морской воды губы. Но горячим поцелуем всё дело и ограничилось. « Боюсь, что дело зайдет слишком далеко, я боюсь курортного романа»- сказала Ляля,  отстраняясь от меня.

Я понял, что торопить события не стоит, и позволил ей выскользнуть из моих объятий. Через несколько минут мы подошли к нашей стоянке, где Игорь с Юрой, лежа на надувных матрасах, разглядывали звёзды и разговаривали о предстоящей нам в августе заводской практике.

На следующее утро мы встали с первыми лучами солнца. На море был полный штиль, и, значит, вариант с маршрутом вдоль берега мог быть осуществлен. Мы быстро вскипятили чай, доели последнюю буханку хлеба с остатками салгуни и отправились в путь в сторону Бухты Барахты.
 
 У скалы Слон складываем рюкзаки на надувные матрасы и плывем вдоль берега . Сверху по ущелью к пляжу спускается крутая  осыпь обломков породы. На осыпи кое-где растет древовидный можжевельник и дикие фисташковые деревья по склонам ущелья зеленеет трава. Над бухтой и скалами вьются белобрюхие стрижи – постоянные обитатели здешних  мест. Поэтому скала  Парус, каменным клином вспарывающая воды бухты, имеет второе название - Стрижовая. За скалой парус открылся вид на замыкающий  Бухту Барахты, Бакланий мыс. Подплыв поближе, обнаружили сквозной грот.
 Проплываем мимо, огибая Бакланий мыс, и перед нами предстает черное жерло Большого  грота. Он словно манит, притягивает к себе своим величием и таинственностью. Ляля с матрасами остается у входа в грот, а мы втроем заплываем внутрь.

 Внизу – голубое, бездонное безмолвие, над  головой смыкаются  высокие, каменные своды, в глубине грота, как будто открывается вход в мрачное царство Аида, Чем дальше от входа, чем темнее вода под тобой, в десяти метрах она становится совсем черной. Несмотря на почти полный штиль, водная поверхность дышит, вздымаясь и опускаясь. В такт с движением пространство под каменными сводами заполняется вздохами, похожими на звериный рык или стон. Можно представить, как ревет и стонет этот зверь в настоящий шторм! Заплывать в глубину грота не хочется и мы, не без облегчения, возвращаемся назад, к яркому солнцу и ласковому морю.

От Ревущего грота движемся дальше вдоль Стены Лагорио. – отвесного трехсотметрового обрыва, без мелководья и галечных пляжей, вытянувшегося на более чем километровую длину. Плывем, толкая впереди себя надувные матрасы с рюкзаками. Только иногда попадаются скальные выступы, на которые, при известной сноровке, можно выбраться, царапая колени и живот о неровности камня.

  Прямо в стене встречаются выбитые волной ниши и неглубокие гроты. В одном месте обнаружили вертикальную  узкую трещину в стене,  уходящую вглубь скалы на десяток метров. Мы с Игоре поплыли по трещине и  в конце её, за каменной перемычкой обнаружили еще один узкий грот.

Пока мы исследовали щель, Юра с Лялей нашли подходящий уступ в стене. Мы  затолкали на него надувные матрасы с рюкзаками  и вылезли отдохнуть. Огляделись. Под ногами, по  нагретому солнцем камню, снуют проворные ящерицы. Со всех сторон слышны то хохочущие, то скрипучие вскрики чаек. Высоко в небе носятся стаи голубей и стрижей. Впереди, исполинской башней, вздымается из воды трехсотметровый утёс Большой Бакланий базар.

 Отдохнув с полчаса, снова спускаем матрасы на воду, и плывем в сторону Бакланьего базара. У подножия этого исполина приютились два глубоких грота, из которых, завидев нас,  вылетают стаи скальных голубей. Обогнув утес, уже на его другой стороне, обнаруживаем еще один грот, расширение гигантской щели в скале. Проплываем мимо и вот Большой Бакланий базар у нас за спиной, а впереди возвышается каменный утёс, замыкающий открывшуюся перед глазами бухту.

Скала по форме напоминает фигуру льва, значит эта грандиозная естественная скульптура – скала Лев, а бухта -  одна из самых живописных бухт Кара-Дага – Львиная. Скалы бухты совершенно отвесны, так что попасть сюда можно только морем. С удовольствием выходим, наконец, на первый на нашем сегодняшнем пути пляж.

Со скал,  на крупную гальку пляжа, спускаются осыпи остроугольных обломков. Самая крупная  осыпь, покрывающая, ближнюю к нам  северо-западную часть пляжа, выползает  из ущелья, уходящего вверх, к Чертову камину. Повалявшись на горячей гальке, снова продолжаем водную часть маршрута. Медленно, толкая вперед надувные матрасы с рюкзаками, огибаем скалу Лев и перед нашим взором предстает величественная картина, пятнадцатиметровая каменная арка, выточенная природой из скальной породы.

 Это фирменный знак Кара-Дага – Золотые ворота, чаще всего изображаемые на туристских буклетах. В тексте "Евгения Онегина", иллюстрированном авторскими рисунками есть набросок стоящей в море скалы, по которой нельзя не узнать Золотые Ворота Кара-Дага.  Подплываем к её могучему основанию, чтобы рассмотреть вблизи.

 Под впечатлением мощи и величия творения природы проплываем под его сводами и плывем к берегу, чтобы полюбоваться на Золотые Ворота с пляжа следующей Пограничной Бухты. Её неширокий пляж засыпан хаотической россыпью крупных и мелких «подушечных» глыб вулканических пород. С берега вид на Золотые Ворота не менее величественен и торжественен, чем с поверхности воды.

Обогнув морем мощную глыбу  лавы, ограничивающую Пограничную бухту с востока, оказываемся в протяженной бухте,  засыпанной, загромождающие ее пляж и мелководье,  глыбами шаровой лавы.  Бухту замыкает очередная природная скульптура Кара-Дага,  скала Ивана-разбойника – шестидесятиметровый каменный монумент, с подобием казацкой шапки на вершине.

  Огибаем морем скалу Ивана-разбойника и попадаем в одноименную  бухту. Бухту  с севера подпирает огромная осыпь  гравия, из которого   сформирован морскими волнами двенадцатиметровой ширины довольно длинный галечный пляж. Галечные ступени пляжа сложены прибоем, во время бурь разной силы.

 С последней из них, к перемычке между Иваном-разбойником и хребтом, и далее круто вверх, бежит тропа. Свернув надувные матрасы, одевшись для хождения по горам, и уложив рюкзаки, пошли по тропе.  Теряясь на камнях и вновь возникая на гравийных и  травянистых участках, огибая скалы и оползни, тропа ведет нас наверх.

И вот тропа приводит нас к  своеобразной смотровой площадке, расположенной над, почти отвесной, двухсотметровой пропастью.  Отсюда открывается величественный вид на бесконечную, блестящую в солнечных лучах, сине-зеленую даль, с далекими, почти у линии горизонта, силуэтами кораблей.

 На выступающую из морских глубин островерхую громаду Ивана-разбойника, на затерявшуюся далеко внизу Пуццолановую бухту, названную так из-за минерала, который там, одно время, добывали. Со смотровой площадки едва заметная  тропа ведет нас  дальше, извиваясь среди кустов дикой фисташки и  древовидного можжевельника.

 Еще несколько минут, и мы выходим на хорошо различимую тропу, ведущую по гребню хребта Карагач. Внизу справа от нас тянется северный склон хребта, поросший молодыми дубками, клёнами и грабами.  Примерно через полтора километра начинается подъем, и вот мы на вершине горы, с которой открывается вид на море с видимым справа, почти  на горизонте мысом Меганом.

Белеющие внизу среди зелени деревьев, здания биостанции кажутся совсем маленькими. Похоже, мы на самой высокой точке ближайших гор. Спускаемся вниз по широкому коридору между вертикальных скал и вскоре оказываемся на зеленом, травянистом склоне у подножья скал, где мы располагаемся на минутный отдых, любуясь картинным вид на море,  блещущее всеми оттенками голубого и зеленого.
 
После остановки, по осыпи, огибаем большой камень, лежащий поперек тропы, и попадаем на естественную лестницу, идущую круто вниз между скал. У последней «ступеньки», тропа поворачивает направо и бежит вниз к перешейку, соединяющему хребет Карагач с горой Шапка Мономаха, и через несколько минут мы оказываемся на вершине самого короткого берегового хребта Лобового.

 С этого места, все обступающие Биостанцию хребты видны сразу. Тропа, идущая с вершины Лобового хребта на Биостанцию,  довольно крутая.
 Местами, подошвы скользят,  ступая по глине и сланцам,  Но вот мы выходим на поросший травой склон, по которому бежит щебенчатая тропа. По ней, через несколько минут,  и мы  оказываемся на широкой естественной смотровой площадке, с которой открывается вид на биостанцию и  галечный  пляж.

 Мы почти пришли. По лестнице ведущей с площадки, заходим под покров деревьев  и, перейдя по мосту через ручей оказываемся на территории биостанции, ухоженностью садовых дорожек и подстриженных кустов похожую на хороший санаторий.

От биостанции мы, не останавливаясь, направились на рынок села Курортное, на территории которого и расположена биостанция. Закупили  необходимых продуктов, и, чтобы не связываться с приготовлением пищи на костре пообедали в маленьком кафе.

 Во время  обеда договорились, что остановимся на ночлег на пляже Лисьей бухты, а с утра одним переходом через посёлок Солнечная долина выйдем к развалинам крепости города Судак. Мы знали, что побережье  мыса Меганом  находится в запретной зоне, и чтобы не нарываться на неприятности решили Меганом обойти.

 Пообедав вышли к береговой линии и пошли в сторону Лисьей Бухты. Было жарко, и когда мы подошли к Крабьему мысу, за которым начинается Лисья бухта, то решили не бить ноги на береговых камнях, а спустить на воду надувные матрасы и сочетая приятное с полезным, продолжить путь по воде, плывя вдоль берега.

Лисья бухта предстала  перед нами трёхкилометровым полукругом галечного пляжа, обнимающим голубые воды ласкового моря. Сразу за пятнадцатиметровой полосой гальки начинались невысокие холмы, покрытые выжженной на солнце травой. И только почти от самой середины пляжа  кусты и невысокие деревья, уходили зелёной лентой вдоль неширокой  лощины между холмами.

Мы вышли на берег возле этого места и пошли вдоль лощины, отыскивая место для палатки, такое, чтобы не попасться на глаза пограничникам, периодически обходящим береговую линию. Найдя укромное местечко, мы поставили палатки, побросали туда рюкзаки, застегнули двери и пошли купаться и загорать на Лисий пляж.

 До захода солнца мы провели время на пляже. Когда же вернулись в к месту нашей стоянки, то решили костёр не разводить, тем более, что с дровами было туго, а ограничиться сыром, черешней и мягкими батонами, которые мы купили на рынке.

 После ужина Юра с Игорем сели играть в шахматы а мы с Лялей пошли побродить по окрестности. Побродить не получилось, потому что мы, как только отошли в темноту начали целоваться, и отдавались этому увлекательному занятию, забыв про время. Правда, дальше поцелуев дело не пошло.
Когда мы вернулись, ребята уже разошлись по палаткам, и в моей палатке Юра уже спал. Похоже, что Игорь не спал. Во всяком случае, мне кажется, что, засыпая,  я слышал приглушенные голоса из соседней палатки.

На следующее утро мы пошли галечным пляжем вдоль Лисьей бухты в сторону села Прибрежное.   В придорожном кафе села позавтракали. Там нам сказали, что  в Прибрежном находится винзавод, производящем знаменитое, в то время, вино «Солнечная долина».

От винзавода хорошей автомобильной дорогой двинулись по направлению села с одноимённым названием. Оно расположено в 12 км восточнее Судака в Козской долине, в 4 км от моря, в окружении живописных горных вершин. Вход в долину прикрывает хребет Эльтиген с тремя зубцами-башнями, за ними вдали виднеется гора Эчки-Даг,

Самая высокая башня, Деликлы-Кая, имеет  сквозное отверстие, через которое видно небо. В  недрах скалы скрыты винподвалы совхоза-завода "Новый свет". Рядом с Деликлы-Кая расположен ряд живописных утесов. На самом верхнем утесе привлекает внимание скала, напоминающая  женщину, укутанную в покрывало. Солнечная долина растянулась вдоль дороги примерно на два километра. В середине села, недалеко от поворота дороги на Богатовку осмотрели снаружи старинную церковь православную церковь 11 века.
За пределами села потянулись  посадки винограда. Но соблазна для нас они не представляли. Ещё не сезон, да и незрелые кисти обрызганы купоросом от вредителей. Через два часа хода дорога влилась в шоссе Феодосия – Судак, идущее с севера на юг. Примерно через  пару километров дорога прошла мимо городского кладбища и  через час мы, обогнув гору Алчак–Кая, вышли на набережную Судака.

 Там, в одном из кафе перекусили.  Нашей целью на этот день была Генуэзская крепость, расположенная в юго-западной стороне города. Осмотрев эту главную достопримечательность города, пошли искать место для ночлега.

 Вскоре мы ставили палатку в кустах у подножья  горы Палвани-Оба, в трехстах метрах от  южной стены Генуэзской крепости. С трудом, набрав дров для маленького костерка, чтобы  вскипятить чай, решили, что поскольку дальнейший наш маршрут будет проходить  по цивильным местам побережья, то больше на костре мы не готовим, а будем ходить в столовые или кафе.

 На следующее утро мы взяли билеты на автобус до Алушты, а оттуда, не задерживаясь, поехали в Ялту на рейсовом троллейбусе. В путеводителе, который был у нас,  мы вычитали, что  используемая часть Никитского ботанического сада  занимает только часть всей территории, площадь которой почти в 1000 гектар. Далее она переходит в парк а затем в естественный лесной массив мыса Мартьян .
 
 Поэтому мы придумали поставить палатки для ночлега, где ни будь в   укромной части парка. Костер разводить мы не будем, так как решили кушать в кафе или чебуречных, которых в Ялте много. Во второй половине дня мы нашли уютную поляну и поставили палатки. 
 Последние, расслабляюще-ленивые дни отпуска мы прожили  на этом месте, с утра выезжая на экскурсии в Гурзуф,  Массандру, или Ливадию. Но все же самые незабываемые воспоминания того лета у меня остались от Карадага.