***

                Поворотный гарпун                Ю. Центалович
Стоим у берега северо-западной  части Австралии на траверзе большой жаркой песчаной  пустыни. Ее дыхание, воздействие ощущается далеко в океане , вот эти явления мы должны изучить зафиксировать по какой-то международной программе . Окрест судна воздух настолько сухой и горячий , что высушил все что можно было высушить впитал в себя все молекулы влаги, все намеки на воду. Солнце в зените жара необыкновенная . На палубе потолкаться, порыбачить желающих  нет, кроме обреченных работать. Еще на нашу голову оказываемся в области Австралийской депрессии – области пониженного атмосферного давления обусловленной сильным нагревом поверхности суши летом. Часты в этом районе жестокие ураганы . Сегодня поверхность океана ровная неподвижная, серо-свинцовая, никакой голубизны. Совсем это и не вода , а бескрайняя ровная серая  твердь каменистой  пустыни. С высоты темно-фиолетового неба из пронзительно яркого солнца срываются искрами, стрелами его лучи. Те кто рискнул выйти на палубу без рубашки, долго не задерживались. Вместо чудесного загара на теле странно смотрелись серо-коричневые полосы и белые пятна , плечи блестели словно металлические . Под козырьками головных  уборов густая тень, едва различимы глаза, видимо от сухости воздуха, нет подсветки из окружающего пространства. Круглосуточно ведутся метеорологические наблюдения , запускаются шары зонды работают гидрологи , берутся пробы воды с разных глубин (горизонтов) океана, химики определяют ее состав . Счастье что к этому рейду на судне была запущена рефустановка  охлаждающая воздух по всему периметру судна :в каютах лабораториях , столовых. Про машинное отделение даже говорить страшно – жара не щадная, вентиляторы только гоняют горячий воздух, мотористы, механики в мокрых шортах и косынках на шее трудятся там всю вахту – 4 часа. До этого рейса работали у мыса гвардафуй  в Аденском заливе , где жара тоже не малая . Над морем держится влажная дымка. Наружные палубы и переборки судна горячи и липкие от соли. У матросов что наклонившись лопатили палубу перед заходом  в порт Аден, пот со спины и боков струйками стекал на животы и шлепался лепешками на палубу . Увольняясь на берег мы надели чистенькие шорты , брюки, легкие рубашки . Но не успев дойти до трапа, как потеряли нарядный вид. Нас словно окатило водой , мокрые рубашки смялись, волосы на головах слиплись . Однако через пол часа лишняя влага из организма иссякла , рубашки приклеились к липкому телу и все стало на свои места. Австралия , Южная земля, 5й континент. Еще в 1605 г. Нидерландская Ост-индская компания посчитала необходимым исследовать обращенные к Индийскому океану берега южного материка , которым в XVІІ веке считалась Новая Гвинея, расположенная  сравнительно недалеко от острова Явы. Северные берега ее были уже хорошо известны португальцам  и испанцам. В ноябре  1605 г. из Батавии (ныне Джакарта) на компанейском корабле Дейфкен (голубок) был послан к Южному материку Виллен Янезон, вошедший в историю открытый под сокращенным  отчеством ЯНЦ. Корабль шел уже не мало недель  к берегам  Новой Гвинеи, затем очень долго вдоль ее южного неведомого берега . Этот край моря европейцам того времени практически был неизвестен. Небольшой деревянный корабль под парусами медленно двигался в неизвестность. Неизведанные островки, острова, скалы и рифы , водовороты течений являлись реальной угрозой и гибельны для парусника Темные тропические ночи , грозы и шквалистые ветры – все переносили отчаянные мореходы. Случись авария с кораблем - назад возврата нет. Который месяц за бортом монотонно возвышались горы заросшие тропическим лесом и низины где кое-где жили первобытные племена аборигенов . Впереди по курсу за очередным мысом маячат привычно силуэты далеких гористых островков и скал но уходящих южнее. Приняв их за продолжение берега Янц взял правее, южнее. И вскоре вышел как думалось к тому же берегу и шел вдоль него  на юг примерно 140 ю. ш. Не ведал Янц и моряки что это был уже другой берег, а именно западный берег австралийского полуострова Кейп-Йорк на севере Австралии. Точка поворота корабля Янца на юг, была очень близка к входу в неизвестный пролив разделяющий Новую Гвинею от Неведомой земли. Что смутило , помешало Янцу пройти еще десяток миль на Ост? Достигнув в июне 1606 г. мыса который он назвал поворот (Кервер) Янц вынужден был повернуть обратно. Более чем полугодовое плавание утомило, истощило команду, а конца берегу и плаванию не видно. Сообщение Янца подтверждало бытующее мнение, будто Новая Гвинея представляет собой северный полуостров «Южного материка» который тянется возможно к антарктическому полюсу. То что капитан Янц открыл новую землю, материк голландцы конечно не догадывались. Через десять лет после плавания Янца голландские капитаны стали открывать один за другим в разное время и в разных районах  большие участки западного и южного побережья   «Новой Голландии»  так тогда прозвали эту землю. Земли были безотрадными, пустыни, колючки . В редких бедных стоянках примитивные аборигены не годились даже для продажи в рабство. Ни золота, ни пряностей, ни жемчугов не было. Голландские моряки, непанские, португальские позже английские не спешили раскрывать друг другу тайны своих открытий, карты. А между тем в том же 1606 г. испанский капитан Торрес держал курс на галионе из Тихого океана вдоль южного берега Новой Гвинеи от восточной ее части на запад и дошел до ее западной оконечности, доказав тем самым что «Новая Гвинея» остров , огромный тысячекилометровый остров. Берег Австралии по левому борту моряки не заметили и воды по которым шел галион проливом соответственно не считали. В наше время на картах морей этот неопределенный в свое время пролив назван- Торресовым проливом. Заключительное открытие австралийского материка произошло в 1770 г. , когда английский мореплаватель  Джеймс Кук с группой моряков с корабля Индевор высадились на ее восточном берегу в бухте, в районе нынешнего города Сиднея . Порт- Джексон  так  назвали живописную бухту, по имени матроса с корабля кука первым заметившим ее. Это давние истории, сегодня Австралия ухоженная и богатая страна. В чистых красивых городах сытые жизнерадостные люди. На своем судне мы заходили в порты Сидней и Фримантл, от которого недалек город Перт. Совершая экскурсии знакомились с окрестностями, фермами, природой . В австралийском лесу в чащах белесых эвкалиптов , завешанных узкими блеклыми листьями тонкий пряносмолистый  аромат,  щебетание птиц, порхают стайки прелестных попугайчиков. На лесных прогалинах заросли кустарников схожих со аспарагус  на вид мягкие и нежные , на самом деле сплошные иглы тоненькие очень острые и цепкие, чернеют словно подпаленные невысокие кривые стволы травянистых пальм, макушки их напоминают болотные кочки густо увенчанные пучками жестких длинных свисающих травинок. На наших глазах через колючки вглубь зарослей легко проскакали небольшой группой дикие кенгуру.  В низинке темнеют размашистые узорчатые листья древовидных папоротников. Но нигде не видно зеленой травки, цветочков как в наших лесах и создается впечатление сухого времени года. Однако удивительна цветовая и световая гама красок окружающей природы в этой стране, особенно в регионах полупустынь и гор. Художники аборигены чутко красочно воспринимают родную природу. Поразительны живописны эффекты их картин: неповторимый колорит света прозрачности красок и теней. Удивительные картины- акварели Альберта Наматьира из племени Аранда, Куннихан Ноэла известны всему цивилизованному миру. Через несколько прелестных дней стоянки на горизонте появилось небольшое судно , оно приближалось и подойдя ближе засимофорило флагами приветствуя, затем обошло нас осмотрев оба борта. Представители с таинственного судна повели разговоры по рации с начальником экспедиции, капитаном. Через полчаса «гуднув» судно удалилось. Вскоре «народу» стало известно приходил «контролер» убедится что мы работаем и стоим в заданном квадрате. Доверяй, но проверяй, программа то международная.  Судовые синоптики  приняли метеокарту текущего прогноза погоды и поспешили к капитану, начальнику экспедиции с докладом. В районе севернее города Дарвина зародился «сюрприз»  от которого нам несдобровать,  развивается набирая силу ураган и пойдет он через наш квадрат. Служба погода Австралии предупреждает об опасности мореходов работающих на судах в этой части океана и предлагает покинуть опасный район. Мы все с радостью встретили весть что нашему судну  разрешено удалиться в более спокойные воды. Вскоре ураган прошел вдоль берегов Австралии до нас доходит только покатая зыбь. Судно застопорило ход, время гидрологической станции. В чистейшей прозрачной голубоватой воде пронизанной солнечными лучами-струями уходящих в бездонную глубь появились две акулы, грациозные, невесомые они не спеша кружат за кармой. Их голубовато темные тела расписаны солнечными сеточками, паутинками, зайчиками – отражениями солнца в воде. На тупорылых мордах четко выделяются глаза, желтоватые с черными щелями зрачков. Бесстрастные, ничто не выражающие словно стеклянные глаза приковывают внимание. Их видишь, прежде всего, неподвижные – они вызывают ощущения смутной тревоги, неотвратимости чего-то опасного. Рядышком с телами акул следуют шустрые полосатые рыбки – лоцмана, точь в точь повторяя направление их  движений. Акулы плывут у самой поверхности воды иногда их плавники выходят наружу. Скоро за кармой появилось уже пять, шесть, семь акул похоже что им становиться тесновато. Моряки повисли через фальшборт рассматривая это чудо. Неожиданно со стороны рулевой рубки раздаются крики вахтенного – «Макрель! С левого борта Макрель!» Все сразу оживились, а заядлые рыбаки дружно как по команде побежали вниз на жилую палубу. Захлопали торопливо двери кают и буквально через минуту их голые спины мелькали у борта. В руках каждого вертушки и приспособления с леской и наживой – щупальцами кальмаров. Рыбаки всегда готовят наживу после ночного лова кальмаров. Засвистели раскручиваясь лески с наживой над головами и полетели далеко за борт. По воде идет рябь, пузырьки пены, мелькают тут и там темные спины рыбин. «Торопись, пока косяк не ушел!» Все происходит довольно быстро, вот уже один рыбак, второй, третий торопливо перебирают туго натянутые лески. «Есть добыча, есть! Давай садок! Скорей! Скорей! Заводи» орут азартно рыбаки. На корму сбегаются зрители. По дереву палубы запрыгали изгибаясь крупные плоские с золотым отливом рыбины более метра золотая макрель. В воде за кармой быстрая макрель шныряет среди степенных акул и та почему то не обращает на нее никакого внимания. Но макрель схватила наживу и забилась, затрепетала на крючке, туго натянулась леска в ту же секунду акула метнулась к ней. макрель стремительно метнулась прочь, леска провисла рыбак еле успевает выбирать слабину перехватывая леску руками. Акула броском настигла макрель но та выпрыгнула из воды и повисла на крючке. Мгновение и акула зубастой пастью вцепилась в хвост макрели и откусила его. Рыбак рывком поддернул бесхвостую рыбину до фальшборта, где ее подхватили садком. Косяк макрели ушел так же быстро как и пришел. За бортом от блока гидрологической лебедки в воду уходит тонкий стальной трос на нем в глубине весит ярус батометров. Гидрологи пустили грузик, бежать и бежать ему по тросу на километровую глубину переворачивая батометры для забора воды. Выдержав время начнется обратный процесс. Лебедкой с  большой скоростью выбирается трос; сейчас главное вовремя увидеть вылетающий из морской пучины светлоокрашенный металлический батометр и притормозить, остановить лебедку так, чтобы удобно было снять его находясь на откидном мостике. Порой в непогоду волны кидают и трясут судно, брызги заливают лицо, глаза но работы не прекращаются. Из глубины океана порой приходят весточки то  щупальца глубоководного кальмара, оторванная и подхваченная батометром, то рыбка с выпученными глазами, лопнувшим животиком от перепада давления. Жарко, за кормой, по прежнему, кружат акулы. К полудню из камбуза принесли и выкинули за борт деревянный решетчатый ящик с очистками, камбузными отходами, пакеты, банки. Акулы все эти предметы не спеша исследовали, ящик дважды подталкивали спинами. Но на них уже готовят управу. Металлический трезубец на бамбуковым шесте слабое, безнадежное оружие в этом деле, то есть пара больших металлических крючков с поводками из стального тросика. За любителями поохотиться и приключений дело не встало. В оганы поводков вплели длинные нити фалов, коими на реи поднимают флаги. Раздобыли и наживу – куски требушины. Акула поменьше «клюнула» сразу и ее быстренько втащили на палубу через фальшборт. Вторая была крупная, увесистая и почему то сильно не сопротивлялась; не билась в воде. Ее подвели с кормы под кран-балку, через блок пропустили фал и «вира» парни дружно напрягли фал. Когда зубастая пасть растянутая и перекошенная крючком и вытаращенные глаза показалась над фальшбортом, совсем рядом на расстоянии вытянутой руки, все заорали, кто от восторга, кто от страха. Акула словно услышав эти вопли быстро прогнулась, ее тяжеловесное тело с силой ударилось о борт из окровавленной пасти выскользнул крючок. Мелькнуло в воздухе светлое брюхо, шлепок, брызги и  вильнув хвостом она быстро ушла на глубину. Слабоват крючок! С меньшей акулой «научники» уже сделали эксперимент, отрезали у нее  верхний плавник, хвост. Наслышались в Сингапуре что из акульих плавников отменная тонизирующая похлебка получается, на базарах продаются во множестве сушеные акульи плавники, хвосты целыми корзинами. На корме любопытствующие вновь свесились за борт. Обкромсанная акула осталась лежать на  палубе под палящим тропическим солнцем. Прошло часа полтора, два. Закончила работать гидрологическая лебёдка, аэрологи запустили метеозонд, сменились зрители у кормы. Из химлаборатории вышли лаборантки в белых халатах подошли к  окровавленной акуле, воскликнули «ай, ай сердобольная» и осторожно толкнули ногой тяжелую тушу. Судового кока акула не интересовала вовсе, ибо в прошлый рейс бывалые моряки убедили его что мясо акулы деликатес и за рубежом цениться выше говядины. Как послушал бывалых и решил удивить, угостить экипаж новым блюдом. Он, чин по чину отварил, приготовил акулятину и в разносах полных аппетитных румяных кусочков ее разнесли по столам. Запашек от новоявленного угощения сдобренного луком исходил незнакомый и даже не аппетитный. Но как знать? Когда откусив от сочных кусочков стали жевать – содержимое их тошнотворного вкуса и запаха перекосило рот и рвотные спазмы скрутили животы. Вот это деликатес бр… бр….! – надолго запомниться. На камбузе в посудомойках дважды тщательно перемывали с горчицей кастрюли, посуду избавляясь от стойкого неприятного запаха… Старпом выходя на палубу каждый раз предупреждал моряков – «по осторожнее с акулами, по осторожнее»…: охочие за акульими челюстями для сувенира прежде чем начать  разделку вкладывали в острозубую пасть толстый бюритовый шланг и частенько челюсти даже мертвой, отрезанной головы сильно сплющивали его, - во какая живучесть, опаска». На палубе еще залитой солнцем появился паренек он впервые в рейсе на нашем судне, из метеорологического отряда что ли, и быстрым шагом направился к акуле. Он уже прославился по судну своими невезениями и бывают же такие неловкие невезучие. Как-то занесло его забраться по скобам на стрингер (колонну) с прожекторами. Скобы влажные от морской соли, руки соскользнули и он грохнулся на палубу, благо она деревом обшита и смягчила удар. Долго ходил, хромал и руку на привязи держал. Как-то оказался, он за бортом на нижней площадке трапа, матросы смайнали его – красили борт. Тут же неожиданная волна окатила его по пояс, унесла резиновые шлепки с ног, сам едва успел ухватиться за металлические поручни, не то смыло бы. В столовой за завтраком стакан горячего чая у него почему-то опрокинулся, малость обварил колени. Часто случались еще происшествия, невезучий парень. При его появлении почему-то мелькнула мысль , как бы чего с ним не произошло. Он подошёл к полу испеченной  на солнце акуле, затем к кормовому фальшборту, где пореже стояли рыбаки и зеваки. Вновь вернулся к акуле  и поволок её за куцый хвост к борту. У фальшборта поднял тяжёлую окровавленную тушу, и хвостовой частью вперед пытался перевалить через фальшборт но не смог. затем машинально приподнял колено и подтолкнул им  акулу под брюхо у морды. не успели мы моргнуть глазом, крикнуть стой, стой, как у акульей морды с мёртвым глазом, соприкоснувшейся с телом, ожила полуоткрытая пасть и медленно смыкалась.  Её острые зубы срезали  и собирали кожу с подкожной тканью в складки на ноге, выше колена, у самого паха. На оголённых мышцах лопались сосуды, потекла кровь. К счастью челюсти акулы полностью не сошлись. По углам пасти выпучивалась бело синяя собранная в гармошку кожа. Парень выпустил акулу и негромко закричал. К нему подбежали, подхватили на руки и быстро понесли в лазарет. Судовой врач оперировал, ровнял, сшивал кожный покров бедра. Долго пострадавший ковылял с гипсовой повязкой.  «Нечего заигрывать с акулой» – шутили моряки – «главное, это «главное достоинство уцелело». Над рулевой рубкой, что перед фок мачтой, возвышается мостик. Площадка его довольно обширна, практически от борта, до борта и в деревянном настиле. Спереди мостик защищен от брызг и ветра стенкой ветроотражателя,  с бортов леерные ограждения в оранжевых спасательных кругах. По середине возвышается стойка репитера гидрокомпаса, на углах зачехлённые прожекторы. Всё остальное пространство свободно. Обзор  круговой, великолепный вид на синий океан, яркие облака к горизонту. С разрешения капитана моряки посещают мостик. Как приятно лечь спиной на дерево, распрямиться. Кто-то играет в шахматы, иные , стоя у лееров под ветерком ведут беседу, я читаю журнал «Изобретатель и рационализатор». В нём помимо чертежей схем, их описаний пишется ещё о земной жизни, истории, археологии. Можно расположиться и на шлюпочной палубе в тени под днищами вельботов. Но особенна кормовая. На кормовой основной палубе всегда оживлённо.  Если нет работ на переходах судна, там идет азартная игра в волейбол. Разносятся гулкие удары о мяч, выкрики игроков и болельщиков.  Мяч, подвешенный на тонкой бечёвке к кормовому штагу, мелькает над головами. Играют до изнеможения, до трех потов. Зрителей и участников хватает. В позднем вечереющем небе особенно чудно наблюдать с мостика тропический закат, когда невообразимо красивые, яркие тёплые краски неба от лимонно пурпуровых, оранжевых, затем багряных сопровождают уходящие за горизонт солнце и очень скоро наступает ночь, и отовсюду возникают яркие многочисленные звёзды, заполняя от края до края всю глубину тьмы небосвода. «Личному составу на ужин»;звучит объявление по судну. В одном из журналов «Изобретатель и рационализатор» читаю статью об истории острова Врангеля и археологических походах на нём, материал свежий. Остров Врангеля в Чукотском море за полярным кругом, в затерянном углу Северного Ледовитого океана. Длина его порядком 140 км, ширина 70 км, горист, климат арктический. Открыт и впервые нанесен на карту русским землепроходцем И. Львовым около 1707 года. Растительность на острове свойственна полярной тундре, мхи, лишайники. изредка кустарниковые  ивы. В зимнее время сильные ветры и метели, суровое место. Но в короткое полярное лето жизнь оживает. Здесь множество птичьих базаров, гнездится белый американский гусь. На острове находятся крупнейшие в арктике лежбища моржей, крупнейшая концентрация родовых берлог белых медведей. Дотошные археологи в 1975 году обнаружили в горном ущелье у моря, в так называемом чёртовом овраге палеэскимосские стоянки людей – древних эскимосов, живущих здесь более четырёх тысяч лет назад.  Среди утвари древних людей, их очагов, охотничьих приспособлений были найдены костяные поворотные гарпуны, подобия наконечников копий, длинной порядка 20 см. В центре каждого гарпуна ближе к  острию проделано отверстие для крепления кожаного линя.В этом и заключается секрет и достоинство поворотного гарпуна, позволившее древним эскимосам выживать в суровые зимы заполярья, добывать морского зверя нерп, тюленей,  питаться их мясом и жиром. Топлённый жир использовали для скудного освещения  и тепла в иглу, возможно иными были их жилища. Наконечник гарпуна насаживался на короткое  древко, линь скойланный бухточками крепился на поясе.  Полярная ночь. На заснеженном льду продуваемым пронзительно холодным ветром у парящей на морозе небольшой полыньи лежат два человека. Сколько времени они поджидают добычу кто знает. Уже вспыхивали хороводы северного сияния, яркие столбы и сполохи освещали скудным светом ледяную пустыню. Холодно, но охотника умеют согреваться, напрягая и ослабевая мышцы своего тела. Их терпенье  будет вознаграждено, они это знают. Морскому зверю необходимо дышать, приплывёт подышать он и  к этой полынье. В морозной тишине за шорохом снега гонимого ветром послышался лёгкий всплеск и  шум вдыхаемого воздуха. Мгновение и гарпуны  вонзились в мелькнувшую спину зверя. Раздались хрипы вскипела вода, поднятая его сильными ластами и хвостом. Зверь рвался под лёд, но гарпуны накрепко засели в его теле. Борьба вскоре закончилась. Крупную добычу люди волокли к берегу, к жилищам. Гарпуны из туши будут вырезать, из ран их не вытащить, они засели накрепко ; повернулись поперёк. Возможно, примерно так происходила охота на морского зверя людьми,  жившими четыре тысячи лет назад у чёртова оврага  на острове Врангеля. Меня заинтересовало как работает поворотный гарпун, как он поворачивается в теле жертвы.  В слесарной мастерской нашёл полоску стали соответствующей длины, на конце стальной полоски срезал уголок и заточил основу, стало как  у кухонного ножа носок. Просверлив отверстие в полоске  от середины ближе к острию,  продел стальной тонкий трос затем произошло самое главное, когда приподнял за трос гарпун, его задняя часть более длинная и тяжелая опустилась, а острая передняя задралась вверх  - гарпун повернулся. Осталось дело  за древком. У боцмана в трюме на этот случай нашёлся бамбуковый шест, на конце его приладил отрезок медной трубы – насадку. В насадку плотно вставил гарпун тупой его частью, теперь гарпун из насадки можно выдернуть только при определённом усилии,  сам он не выпадет. Гордый своим успехом спешу на палубу. Судно стоит, работает гидрологическая лебедка. палуба залита солнцем и народу на ней человек  двадцать. Мое появление с копьём в руке, блеск металла гарпуна и окрик «поберегись, поберегись» сразу произвело подобающее впечатление.Загорелые моряки в одних только шортах, да светлых чепчиках и панамках с опаской испытующе смотрели на меня, мало ли  что в море случается с головой , и быстренько расступались по сторонам, прижимаясь к фальшборту. В случае чего можно и за борт сигануть, благо судно не на ходу. За кормой в голубой зыбкой прозрачной, завораживающей воде, как на заказ, не спеша, невесомо плыла акула и как подобает в сопровождении юрких полосатых лоцманов и с прилипалой на брюхе. Зрители облепили всю корму. Я опустил гарпун к самой воде и поджидал, когда акула подплывёт поближе. Она была близка к поверхности, не более метра, и когда подошла под гарпун, я быстро толкнул бамбуковый шест. Акула не успела даже вздрогнуть, как металлическое остриё удивительно легко пронзило её тело. Шест тут же выдернул и кинул на палубу. Раненная акула рванулась вперед натянула стальной трос , но тщетно. Ее бьющуюся, изгибающуюся буксировали за трос к кранбалке. Акула  была крупная, через фальшборт такую не вытащить. В последующие дни гарпун получил необыкновенную популярность, им легко можно было бить и черепаху, и манту, и рыбу. «Рыбаки»  и  «Охотники» постоянно оживлённо толпились на корме, ожидая своей очереди заполучить гарпун. Но гидрологические работы заканчивались, гидрологические станции стали редки и не продолжительны. В последующее время нам не раз приходилось встречаться с настоящими рыбаками с больших рыболовных траулеров, ведущих промысел во всех морях и океанах, слушать их морские байки и рассказы, и много интересного. «Раньше в тралы набитые рыбой часто попадались такие огромные акулы, что к ним даже подойти страшно» - рассказывали рыбаки. «В портах Африки отдавали акул местному портовому люду, те рубили их на куски, и вялили и сушили под жарким тропическим солнцем, вонище шло нестерпимое. Сушат акулятину до тех пор, пока не станет как дерево, вот тогда и едят. Европейцы готовят мясо акул пригодным в пищу другим путем. Куски акулятины помещают  в мощные морозильные камеры и через некоторое время аммиак и другие составляющие дурного запаха и вкуса исчезают и мясо становится пригодным к употреблению в пищу и даже является деликатесом. Промысел акул ведут многие страны, добывают их неисчислимое количество, сотнями тысяч тонн. Понимали и мы, почему акулы всё реже появлялись у  борта нашего судна во время стоянок на гидрологических станциях. Человечество просто много вылавливает их и поедает.