Правдивая история о Святополке. Эпизод 149

«В 1024 году в г. Суздале вспыхнуло первое известное нам из летописи восстание смердов, протекавшее под руководством волхвов. Летопись сообщает, что поводом к восстанию смердов послужил голод, охвативший суздальскую землю. Восставшие обвиняли «старую чадь» (местную феодализирующуюся верхушку) в том, что она «гобино» (запасы, и прежде всего, запасы хлеба) «держит» и «голод пущаеть».  «И бе мятежь велик...» Восставшие избивали «старую чадь», державшую в своих руках всякого рода «гобино», «обилье», «жито», закабалявшую своих сообщиннаков и становившуюся вершителем судеб своих менее обеспеченных соседей, попавших в особенно затруднительное положение в связи с голодом. Новгородская летопись говорит, что восставшие смерды истребляли прежде всего «баб» «старой чади», т. е. «большух гобиньных домов» (хозяек богатых домов). В их руках сосредоточивались запасы продуктов, в которых нуждался голодающий сельский люд. Так вспыхнуло первое известное нам восстание крестьян на Руси».

Так гласят исследования- «в дела минувших дней», погребенные толстым слоем прошлого –где новые беды и обиды наслоились на более новые, где все не может быть «свежо предание»- каждый из ученых привносит свое-новую оценку, свежий взгляд, свою интерпретацию событий. Что это было на самом деле?

«Причиной восстания смердов было распространение даннических отношений, усиление зависимости от князя и его «мужей», рост повинностей населения в их пользу и закабаление со стороны «старой чади» — проводников и агентов княжеской власти на северо-востоке Руси, — поводом послужил голод. Но чем же объяснить то, что это восстание выступает перед нами как движение волхвов? Длительное господство язычества, упорно боровшегося, особенно здесь, на северо-востоке, с распространяемым силой меча христианством, распространение волхвованья, столь характерного главным образом для финских племён Руси, и, наконец, особенности самой структуры общинной организации были причиной того, что это первое восстание зависимого или полузависимого сельского люда против феодалов облекается в оболочку восстания волхвов. Волхв — представитель старой, привычной языческой религии, религии общинных времён. Он сам вышел из общины, он близок «сельскому людью». В представлении последнего волхв ассоциируется со свободным состоянием общинников. Дани и поборы, виры и повоз, появление на общинных землях новых хозяев — бояр и церквей, экспроприация общинных угодий и земель, закабаление со стороны местной «старой чади», введение христианства вместо язычества и появление на месте капищ и священных рощ церквей, а вместо волхвов — священников, — всё это, по вполне понятным обстоятельствам, в представлении «людья» далёких северо-восточных «весей» сливалось воедино в нечто, несущее конец их привычному общинному быту. Замахнуться против «старой чади» означало выступить против князя, восстать во главе с волхвом означало начать борьбу с церковью, со священником, т. е., в конечном счёте, с тем же князем. Поэтому во главе движений смердов становятся волхвы, служители старых языческих богов, строгие блюстители стародедовских обычаев, руководители языческих празднеств, справляемых из поколения в поколение, хранители чудесных таинств и сверхъестественных знаний. Но конечные цели смердов и волхвов различны. Если для волхва «встань» — средство борьбы с христианством и с соперником — священником и только, и волхвы смотрят назад, в прошлое, и уходят в прошлое, то для смерда борьба за языческую веру — лишь форма, в которую выливается его борьба с укрепляющимися феодальными формами господства и эксплуатации. Учитывая всё сказанное, мы не удивимся тому, что Ярослав прежде всего отправился в Суздаль, «изъимав», «расточи» и «показни» волхвов, подавил восстание, а затем принялся готовиться к борьбе с Мстиславом».

Голод был ширмой завесой- вера стояла против веры- незримо. Маскируясь под народных мстителей-волхвы и «старый режим» требовали своей реституции-восстановления в попранных правах. Черная зависть, нещадно  паразитировавшая на неискушенных душах большинства суздальского населения, искажала, коверкала и извращала «ложно понятое» «чувство справедливости». Так, несправедливым конкретному представителю суздальского люда казался не сам факт расслоения общества на бедных и богатых, а также сам факт «угнетения» кликой меньшинства ресурсов большинства по законам Парето (20% владеют ресурсами 80 %), а то, что, как правило, в силу неформальных, родственных, свойских отношений или отношений физической близости кто-то другой принадлежит к узурпировавшему меньшинству эксплуататоров-экспроприаторов. То есть, вся кинетическая сила восстановления справедливости и «народного возмездия» искусно  направляется на занятие места волхвами в меньшинстве! В этом заключается основной краеугольный камень бед и опасная червоточинка большинства наших  уязвленных доминантных борцов "самцов за справедливость". Они желают занять места под солнцем вместо кого-то успешного, у которого «все схвачено», чтобы продолжить угнетать и пользоваться аккумулированными ресурсами большинства. Причем с утроенной силой. Китайская народная мудрость гласит: "Убивший дракона сам становится драконом!"

примечания: Использованы материалы -Мавродин В. Народные восстания в Древней Руси XI-XIII вв.