Последний старец по страницам 90

*   *   *

…Корежило. Германскую оборону под Москвой с 8 декабря 1941 года, используя превосходство в авиации, удалось прорвать. Потерявшие половину панциров,  основательно потрепавшие  свою матчасть, понесшие ощутимые потери в живой силе, германские войска начали отступать. Многие усмотрели в «странном успехе» русских чей-то злой умысел: наступление велось без превосходства (количественного!) в танках и  артиллерии. На многих участках фронта оно началось ночью, без артиллерийской подготовки и бомбовых ударов. Но эшелонированную оборону вермахта удалось прорвать на направлении главного удара почти сходу. Следовательно, в штабе РККА знали о слабых местах. Помимо губительного действия Генерал-Мороза, отсутствия топлива и зимнего обмундирования… Особенно поражали ночные атаки на Калининском и Можайском участках фронта. Начавшись в 4-00 при свете многочисленных костров (они были зажжены по обе стороны!), они не встретили серьезного сопротивления. Несмотря на то, что в конце ноября, видя провал «Тайфун», фюрер приказал перейти к обороне на Центральном участке фронта. Всем была очевидна угнездившаяся в рейхе (особенно, в недрах вермахта) генеральская измена. Зимняя амуниция и снаряжение для группы армий «Центр», представленные на выставке в Берлине, так и не достигли фронта. Эшелоны застряли под Варшавой… Конно-механизированный корпус генерала Доватора совместно с партизанскими отрядами, подкрепленных парашютистами-десантниками из особой дивизии им. Дзержинского, сокрушал германские тылы. Каким образом такому крупному воинскому соединению удалось оказаться за линией фронта, оставалось загадкой для высших чинов «1s» и OKV.

   Странным было и другое: красные почему-то не использовали свое тактическое преимущество на флангах 2-ой панцирной армии. Даже не попытались взять войска «быстроходного Гейнца» в оперативные «клещи». Будучи в рейхсканцелярии фюрера, Гудериан испытывал некоторую неловкость. Получалось, что бывшие коллеги по танковым классам из далекого 26-ого сделали ему невероятное одолжение. Советская авиация, пользуясь некоторым превосходством (из-за морозов вышел из строя класс бомбардировщиков «Хейнкель», у которых охладительная система располагалась в крыльях), наносила удары по отступавшим механизированным, моторизованным и панцерным частям. Советские ударные части долбили с невероятным упорством его опорные пункты. Иной раз, за третьестепенную высоту или деревушку с каменной церковью, где были расположены огневые точки вермахта, ложили свои славные головы  40% и более от личного состава. Германские пулеметчики выкашивали целые батальоны, беря их в пулеметные «клещи»: кинжальный огонь с флангов и с фронта, с двух или более засекреченных точек. Красным командирам было проще обойти его доты, чем отправлять своих людей под кинжальный, смертоносный огонь пулеметов, минометов и артиллерии. Но, увы… Большевистское военное руководство не жаловало своих солдат и младших командиров. Войны в серых шинелях и ватниках, в белых маскировочных балахонах густо пятнали изрытый, почерневший снег московских полей. Были нередки случаи слепого, хотя и самоотверженного героизма «красных коллег». В одной из оперативных сводок, представленных в оперативный отдел (I a)  при штабе 2-ой панцирной армии, значилось: «…В ходе обороны частями 32-ой пехотной дивизии высоты 22-А солдаты и офицеры красных войск шли в атаки без поддержки танков и артиллерии. Наблюдались атаки в лоб на пулеметные точки, что приводило к огромным потерям со стороны большевиков. Вечером того же дня указанный опорный пункт был взят. Потери большевиков составили: 60% личного состава, согласно данным полевой разведки и визуального наблюдения… ». Нередко «красные Кристи», отрываясь от пехотных цепей, утюжили траншеи германской обороны. Изрешеченные почти в упор крупнокалиберными 20-мм пулеметами, продырявленные противотанковыми пушками или ружьями, они, объятые дымом и пламенем, продолжали выполнять свой долг. Утюжили германские траншеи, ломали доты и дзоты, шли на таран – врезались на полном ходу в панцеры и панцер-вагенс…

   Один раз Гудериан стал свидетелем, как группа солдат при попустительстве своих офицеров фотографировалась на фоне обгоревших трупов советских танкистов и искореженного прямым попаданием 105-мм гаубицы Т-28. Это было недопустимо для его чести – чести старого солдата…

   Выйдя из вездехода, он строго отчитал своих подчиненных. Досталось и более старшим офицерам вермахта. Но, наблюдая перед собой фигуры Grenadiers в тонких шинелишках и летних пилотках, с ногами в коротких, с расходящимся голенищем сапогах на 25-27 градусном морозе, он испытал чувство вины. Они считали и называли его, почти не таясь, «папой» и «нашим мальчиком». Он обязан был пребывать в сердцах своих людей, облаченных в зеленовато-синюю форму вермахта. И он отошел от их сердец. Испытывая любовь к России, как если бы она была  частью рейха и его сердцем, Гудериан наблюдал длинные веретеницы бредущих по русскому снегу германских солдат, брошенные автомобили с тавро «G», бронетранспортеры, гусеничные вездеходы, пустые цистерны-заправщики и…  Panzers , его некогда прославленные боевые машины. С бессильно торчащими из коробчатых башен с мальтийскими, белыми и черно-белыми, угловатыми крестами, пушками и пулеметами  Они не в силах были одолеть толстую броню КВ, Т-34, Т-35 и Т-28. Он все равно любил эти славные боевые «ролики» вермахта, что домчали славу Великой Германии через Бельгию и Голландию, минуя противотанковые рвы и бетонные надолбы линии Мажино, к отложистым берегам Нормандии. К проливу Ла Манш, что был «рукавом Англии». Взять за этот «рукав» - была не только мечта фюрера. Русским политика Туманного Альбиона тоже была не по нраву. Что ж, подумал Гудериан, горестно взирая на запорошенные снегом трупы в тоненьких, коротких шинелях и бумазейных куртках, на замотанные (точно кули) головы отступавших, бессильно вязнувшую в сугробах технику, ты этого хотел, «мой фюрер». Судьба тысячелетнего рейха будет окончательно решена до 1943 года. Я предупреждал вас, герр экс ефрейтор от инфантерии, герр экс агент-V ведомства Канариса и герр экс член полевого трибунала в Мюнхене, где в 24-ом ты приговаривал к смерти «шутцеров» из 2-ого полка, что с Россией не следует воевать. Всякая попытка столкнуть Германию и Россию на поле брани, как говорят сами русские, только на руку Британским лордам и гангстерам с Капитолийского холма.

   Именно с такими мыслями он  ступал в залу рейхсканцелярии, которая была кабинетом фюрера. Со стен из красновато-розового мрамора на Гейнца Гудериана смотрели гобелены XVI века  (со сценами из жизни рыцарей тевтонского и ливонского ордена), картины в золотом багете, на которых кисть германского художника запечатлела Фридриха II (Великого), канцлера фон дер Бисмарка… На фоне огромного палисандрового стола для заседаний Гитлер, не стесняясь в крепких баварских выражениях, распекал начальника ставки OKV генерала-фельдмаршала Фрица Гальдера. Тот, будучи сам баварцем, по крови и по духу, отлично понимал суть многих площадных выражений. Равно как и сложившуюся на Восточном фронте обстановку. Поэтому генерал-фельдмаршал молчал. В аккуратных усиках, как показалось Гудериану, терялась лукавая усмешка. Ему представилось, как бы выглядел фюрер и имперский канцлер в году, эдак… 1916-ом, застывшим в монолитном строю германской пехоты в шипастых шлемах. Забавное было бы зрелище, мои дамы и мои господа…

   Кроме Гальдера в огромной зале навытяжку стоял пузатый рейхсмаршал люфтваффе в темно-зеленом (как всегда, новом!) кителе с желтыми отворотами. Его авиация безуспешно пыталась спасти положение отступавших частей группы армий «Центр». От него исходил омерзительный (в создавшейся обстановке) запах парижских духов. Щеки лоснились от толстого слоя румян, а глаза с расширенными зрачками (явный признак застарелого кокаиниста!) смотрели «на своего бога». Да как смотрели! Будто фюрер уже не был «наци №1», а всего лишь играл хорошо поставленную, дурацкую роль. Надушенный павлин, проклятый боров…

   Чуть поодаль, скрестив на груди руки, стоял во фривольной позе рейхсфюрер SS  и полиции Генрих Гиммлер. Он смотрел на происходящее сквозь стекла пенсне, которые в Германии носили сельские учителя. На тонких, бесцветных губах его сияла улыбка британского сноба. Иначе, как можно было понять реакцию этого мерзавца? Германские войска терпели поражение на Московском направлении, а «полицейской овчарке» смешно, с негодованием подумал Гудериан. Что-то невидимое тут же охватило его голову. Пенсне Гиммлера дернулось и блеснуло, будто желая ослепить его. Разве что Гальдер, единомышленник «гомо» Бломберга, до сих пор разрабатывался SD. Считается агентом британской разведки.  Следовательно, является кандидатом «1» на звание «козла отпущения». Помимо прочих претендентов на эту почетную «имперскую должность».

   - Гудериан, немедленно следуйте к нам, - резко сказал фюрер. -  Вы должны дать нам отчет: как обстоят дела на вашем участке фронта? Подойдите ближе, мы не на швабском балу, - он указал короткой рукой на место возле Геринга. Генерал-полковник, скрыв свое пренебрежение, щелкнул каблуками начищенных сапог. – Ваша танковая армия, вопреки  моему приказу, оставила занимаемые позиции. Вы ставите ни во что волю канцлера германской империи? Волю германского народа, волю нации…

   - Мой фюрер, мои солдаты сделали все, что могли, - Гудериан старался быть спокойным. – Они выполнили свой долг. Рейх может гордиться этими солдатами, мой фюрер. Но русские морозы… Они всему причиной. Часто мы вынуждены использовать топливо, которое сливаем из русских машин. Наша ружейная смазка не годится для русских морозов, мой фюрер. Несмотря на мои частые заявки в штаб верховного командования, во 2-ую армию так и не были доставлены зимние вещи. Кроме этого, земля в России промерзает так, что невозможно окапываться. Мои солдаты зарываются в снег, чтобы отражать наступление войск противника…

   - …В 1916 году я был на передовой, - с раздражение  перебил его Гитлер. – Свидетельствую, что там приходилось не легче, Гудериан. Земля промерзала на полтора метра, во Фландрии и Нормандии. Ее приходилось взрывать снарядами тяжелой артиллерии. Вы слышали, Гудериан? Это говорю вам я, прошедший поля Великой войны. Я знаю сердце солдата лучше, чем его знают мои генералы. Они сидели в теплых блиндажах, когда будущий фюрер германского народа голодал и мерз в заснеженных траншеях. Как тогда, так и сейчас рейху вредят изменники, - фюреру больше не хотелось держать себя «в узде».

   - Я также был на передовой во время Великой войны, - Гудериан, не удержавшись, взглянул в глаза фюрера. – Я не видел там предателей. Не вижу их и сейчас, мой фюрер. Солдаты исполняют свой долг, не считаясь с потерями. Они испытывают тяжкие страдания, не получая порой самого необходимого…

   - Вы хотите сказать, генерал, что имперская власть и канцлер, ее представляющий, не в состоянии снабдить свои войска всем необходимым? – рейхсфюрер снова блеснул стеклами пенсне.

   - Помолчите, Гиммлер! - фюрер подошел вплотную к Гудериану. Его бледно-голубые глаза расширились. Он медленно поднял над собой руки, согнутые в локтях. Жилы на лбу надулись, стали пунцовыми. – Вы смеете утверждать, что я не проявляю должной заботы о солдатах вермахта?!? Молчите! Вы, не сумевший взять Москву в кольцо, совершить фланговый охват, при отсутствии красных войск… Вы предатель идеи рейха! Вы позорите свои погоны и награды…Вы подлый ублюдок, мерзкий негодяй! Поганый шпак и последний еврей не поступил бы так, как вы поступили с Германией. Я доберусь до скверны, которая засела в штабах вермахта. Я уничтожу это змеиное семя, - шептал он как завороженный, не видя перед собой никого и ничто – его окружала одна слепая, звенящая пустота…

   …Геринг едва успел вытолкать генерал-полковника Гудериана  в приемную, где усмехались эти «тыловые крысы» - адъютанты фюрера:

   - Будьте благоразумны, генерал! Фюрер не в себе – вы же видите, Гудериан.

   - Спасибо, рейхсмаршал, - был вынужден поблагодарить «борова» Гейнц, одергивая свой китель с Железным крестом 1-го класса и Рыцарским крестом с мечами у воротника с пальмовыми ветвями. Еще бы минута, я бы бросился на этого негодного ефрейтора, с негодованием подумал он. – Вы поступили верно. Хотя… - Гудериан замялся, царапнув подбородок о золото петлиц, - я рассчитывал на большую поддержку со стороны рыцарей люфтваффе. После того как 8 декабря красные начали наступать под Тулой.

   - Генерал, этот комплимент я всецело принимаю на свой счет, - усмехнулся тучный рейхсмаршал. – Даже не буду оправдывать мою медлительность русскими холодами. Холода…

    Гудериан на минуту задумался. Помимо того, что институт Геринга (позднее, «Исследовательское бюро») прослушивал все телефонные и радио-переговоры в рейхе, его адъютант, офицер для особых поручений капитан Харо Шульце Бользен довольно странный тип. В 30-х  уличен полицией рейха в связях с социал-демократами. Даже занимался деятельностью, направленной против идеи национал-социализма. Расклеивал с приятелями соответствующие листовки. Хотя аристократ от мозга до костей. Военная косточка: потомок адмирала фон Тирпица, основателя германского флота. Странные нынче аристократы произрастают в рейхе…

   Вскоре из бушующего гневом кабинета фюрера вышел генерал-фельдмаршал Фриц Гальдер. Он снял монокль из левого глаза и вложил его в карман мундира с орденскими планками и боевыми наградами.

   - Фюрер отправил меня в отставку, - обратился он к Гудериану, словно Геринга не было поблизости. – Это мне урок, старому болвану. Хотя в своих письменных отчетах о ходе компании на Востоке я предупреждал: излишне растянуты коммуникации, явная нехватка транспортных ресурсов, износ автомобильных камер, танковых двигателей…

   - Прошу меня извинить, господин генерал, за мой упрек, - шепнул Гудериан. – Я незаслуженно оскорбил вас, как шефа главного штаба сухопутных сил, когда заявил об отсутствии зимней амуниции.

   - Не стоит извиняться, Гейнц, - растроганно заметил Гальдер перед тем, как уйти. – Это Провидению было так угодно – заморозить наше наступление на Восток под толщами русского льда. Провидение и Бог отвратили свой взор от Великой Германии. Нам суждено погибнуть или покориться своей участи. Мужайся, мой мальчик! - он горько посмотрел в глаза Гудериану и неожиданно произнес, потрепав его по погону из золотого  сутажного шнура. – Монах, монах, как труден твой путь…
 
   Вечером того же дня на берлинской квартире  Гудериана посетил капитан граф Клаус фон Штауффенберг. Участник Польской и Французской компании, состоящий ныне при штабе верховного командования. Этот высокий, синеглазый брюнет готовился к отправке с Аравийским корпусом Эрвина Роммеля (в феврале 1941 года) в качестве офицера I a. Во время  позорной (по вине Черного ордена) отставки Бломберга его попытался «причесать против холки» Генрих Гиммлер «со товарищи», но помогло заступничество шефа Абвера. Адмирала Канарис дорожил «своими мальчиками».  Во всяком случае, Штауффенберга не тронули. Даже повысили (до нынешнего) звания. Не препятствовали командировке в Африку, где итало-германские части должны были потрепать (и довольно изрядно) английские войска. В состав  последних входили формирования из туземного населения, австралийские, польские и даже… русские части. Последних, по приказу Сталина, формировали из бывших узников ГУЛАГа, особенно офицеров РККА, польских пленных, а также «проверенных» уголовников, пожелавших искупить кровью свою вину перед Советами. Штауффенберг, перекинувшись парой комплиментов с неувядающей супругой Гудериана, с удовольствием выпил чашечку кофе.
Затем, посетовал на малое количество «роликов» в Аравийском корпусе:

   -…Заметьте, Гейнц, из 249 панциров мы можем положиться лишь на три десятка Pz-IV и сотню Pz-III. Итальянские «коробки» Больбао М-13/38  не в счет. Их пулемёты не возьмут даже самую слабую броню. Муссолини решил, что нам не достает «песчаных гробов». Славный юмор у этого величайшего из последних римлян – вы не находите, генерал? Я, как видите,  не нахожу… Британские тяжелые «Черчилль» и «Матильда» сомнут их одним весом. Кроме этого, в главном штабе сухопутных войск считают, что клепаные чешские танки с их чудовищной проходимостью…

   - Мне этот юмор не кажется странным, полковник, - подхватил удачную мысль Гудериан. – Наша славная разведка уже сделала свое дело. О, этот британский лев! От былого могущества империи бриттов не осталось ни следа. Да, эти «скотты» удерживают еще свои многочисленные колонии в Индии, Китае, Африке. Но, увы, мой друг: время неумолимо продолжает свой ход. Беда Англии в том, что отстала от понимания этой великой истины. Германия, пока была в союзе с Российской империей, прочно удерживала колонии в Северной Африке. Этот русский… его супруга, известная поэтесса – та дама, за которой в юности ухаживал этот проходимец, Иоахим фон Риббенроп…

   - Генерал говорит об Анне Ахматовой? – улыбнулся тонкими, аристократическими губами Штауффенберг.

   - Совершенно верно! – отметил Гудериан. – Ее покойный супруг, Лев Гумилев, полковник генерального штаба Российской империи, оказал нам неоценимую услугу. Свою агентурную сеть русские оставили – догадываетесь кому? Думаю, не стоит уточнять, граф…
   
   - Своим победам в Аравийской пустыне славный вермахт обязан русским? – искренне удивился полковник. Хотя мог этого не делать, так как в 20-х был представлен многим русским военным специалистам, что приезжали «по обмену» в Германию.