Волонтеры против вертикали

Интервью для "Литгазеты"

Очередное трагическое ЧП в России – и снова разговоры о том, почему власть не предусмотрела, не предупредила, не смогла вовремя спасти людей, почему устроила бардак с раздачей компенсации пострадавшим? Должен ли в этой ситуации уходить в отставку губернатор пострадавшего региона? Или достаточно главы района и мэра? Эти разговоры и справедливы, и несправедливы одновременно. Конечно, никто не хотел такого развития событий, да и вообще, увы, человек пока бессилен против природных катаклизмов (даже в гораздо лучше организованных странах – Японии и Новом Орлеане в США – власти не смогли предотвратить катастрофического развития событий и крайне неэффективной работы «вертикали»). С другой стороны, провозгласив в середине «нулевых» торжество административной вертикали и приложив массу усилий для замораживания любой общественной инициативы власть сама загнала себя в угол. Больше и спрашивать ведь не с кого. С «диких», самоорганизовавшихся  волонтеров не спросишь – люди приехали по зову совести, никаких формальных обязательств на себя не брали, делают, что могут. Как результат – одним (властной вертикали) «шишки», другим – «волонтерам» - «пышки». Одним проклятья, другим – спасибо. Судя по той скорости, с которой власть принялась продавливать через Думу «закон о волонтерах», уже давно разрабатывавшийся в недрах Общественной палаты, эта ситуация ее стала сильно напрягать. Наверное, уже с позапрошлогодних пожаров, где, пожалуй, впервые в новейшей истории России волонтерское движение, причем абсолютно стихийное, заявило о себе как о значимой силе «снизу», силе пока не политической, а чисто гражданской. Понятна определенная ревность властей к этой силе. В перегретой накопившемся раздражением стране такая сила скорее рано чем поздно неизбежно перерастет в политическую, причем, чего больше всего опасаются власти, именно такие волонтерские гражданские инициативы становятся центром, способным объединить слои общества не на какой-то отдельной идеологической платформе (и тем самым размельчить движение), а на внеидеологической. Известен путь того же «Химкинского леса», Архнадзора, «Мигалок», и власть инстинктивно продолжает опасаться таких волонтерских объединений.
Закон, который скорее всего будет принят, пока оценивается крайне неоднозначно, причем особенно негативно в самих волонтерских кругах. Вроде ничего страшного в нем нет, но печальный опыт взаимодействия власти с гражданским обществом дает основания для опасений. Все, что пытаются отрегулировать, формализовать, все, как показывает этот самый опыт, быстро превращается в симулякр, имитацию гражданской активности. Но имитационные «ячейки гражданского общества» отличаются от настоящих еще более отчетливо, чем генно-модифицированные яблоки, блестящие и безвкусные, от натуральных. Но стоит ли власти на самом деле бояться волонтеров?
Надо признать, что властная вертикаль может более или менее эффективно действовать лишь в обществах мобилизационного типа. Такое бывало в советской истории, вспомним экономику военных лет или послевоенного восстановления. Но сейчас иные времена, и любая вертикаль как в вату упирается в «человеческий фактор» - нежелание конкретного чиновника, независимо от его уровня, работать на результат, а не на формальную отписку или того хуже свой карман. Никакие репрессии, окрики, снятия с должностей эту ситуацию не спасут. Самая продуманная  система «чрезвычайки» оказывается малоэффективной с точки зрения конечного результата, если ее никто не готов подхватить снизу. Но этого похоже власть еще не понимает.  Отсюда «успешная» борьба на уничтожение местного самоуправления, активно ведущаяся по всей стране последнее десятилетие (под надуманным предлогом объединения реальных населенных пунктов в «городское или сельское поселение»), что фактически исключает возможность контроля местной власти снизу, со стороны гражданского общества. Отсюда и стремление «осадить» волонтеров, забюрократизировать их деятельность, сделать частью своей неработающей вертикали. За такое недоверие к  обществу мы расплачиваемся в том числе и молодежным экстремизмом, когда естественная потребность молодых к самоутверждению в обществе своих сверстников и единомышленников в том же волонтерском движении  воспринимается как опасная и недозволенная фронда. А когда закрывается позитивное русло для потока молодой энергии, она направляется в иное, конфликтное и экстремистское. За волонтерским движением стоит традиционная и столь значимая для российской истории идея общины, общего безвозмездного дела с понятными для всех участников целями. В котором иерархия участников, их общественная оценка зарабатывается ими самим, а не назначается сверху, по бюрократической линии.  А это означает, что волонтерское движение в его естественной, стихийной форме могло бы стать и чрезвычайно важным социальным механизмом, выдвигающим на первый план новое поколение лидеров – не политических трибунов, а людей способных организовать и повести за собой единомышленников. Может быть это и есть та самая реальная, а не имитационная демократия, которая сможет подставить свое плечо государству, когда будет пробуксовывать вертикаль?