Часть 1. Гл. 4-5 Прекрасная леди Эллин

Предисловие к Английким эротическим новеллам здесь: http://www.proza.ru/2016/10/20/377

** Глава четвертая. Прекрасная леди Эллин
От переводчика-компилятора

Новеллы, хоть и скомпилированы единым сюжетом, вполне можно читать, как самостоятельные произведения.
Начало приключений доблестного рыцаря Мартина здесь: http://www.proza.ru/2009/09/22/256



 События, о которых я хочу рассказать, решившись на весьма вольный перевод эротических английских новелл разных авторов, охватывают довольно большой период царствования двух английских королей Генриха VII, 1485 — 1509,  и Генриха VIII, 1509 — 1547.
О том, как рыцарь Мартин попал в страшный замок и о том "теплом" приемы, что он встретил - рассказано в первых главах. А сейчас ему в одниночку придется разобраться с злодеем хозяином и его слугами.

Часть первая. Неравный бой
 
Сер Мартин, доблестный рыцарь, которого злая судьба занесла ночью в замок, полный злодеев-разбойников, робким гостем не был. Не удивительно, что ряженым под мавров и скелетов хозяевам замка напугать доблестного рыцаря не удалось.  Он никак не походил на перепуганных до смерти гостей, что сложили в негостеприимном зале свои головы.
- Ну, грешники, молитесь! - сэр Мартин достал свой верный меч. - И пусть ваши грешные души отправятся в Ад!
Лунный луч упал на лезвие, и клинок, побывавший во многих переделках засверкал, обещая смерть каждому, кто встретится на его пути.
Теперь хозяевам страшного замка расхотелось драться: вместо перепуганного насмерть ночного гостя им, на этот раз достался опытный воин.
Взмах меча - и первая голова ряженого мавра оказалась на каменном полу.
 Тут главное – унести ноги, пока свои головы еще держатся на плечах. Как всегда, во время беспорядочного отступления началась паника, а у маленьких дверей образовалась пробка.

В небольшом помещении нападавшие друг другу только мешали. Мартин, оценив численное превосходство нападавших, и не думал о рыцарском великодушии
– Зарублю! – Страшный меч обрушился на разбойников. - (далее идут грубые ругательства на английском и старофранцузском - прим. перев.)
Нескольким «мертвецам» страх и отчаяние придали смелости и они решили если не победить озверевшего рыцаря, то хотя бы подороже продать собственную жизнь, но сноровки и боевого опыта не хватило.

– Ху-Ха! – Дыхание сбилось, рыцарь задыхался, но не собирался сдаваться.
Он, успел присесть, и страшная сабля прошла в половине дюйма над его головой, и тут же ткнул мечом в грудь мавра, одновременно прикрываясь проткнутым врагом как щитом от новых ударов.
– Тоже мне, вояки! – Рычал он. - Я вам де девочка их гарема! Нашинкую, как грек капусту!
Меч рыцаря не знал ни пощады ни усталости.
Подучив-таки удар по голове, рыцарь внезапно потерял сознание.
- Вот и все! Я в раю? - придя в себя, обнаружил, что лежит на шелковом персидском диване в уютной ярко освещенной комнате. Помещение резко отличалось от темных галерей казематов остальной части замка.
- Похоже, я попал в мусульманский рай! - Удивительно!
Мартин сел и стал ощупывать голову. - Нет, я еще жив!
Постепенно к нему вернулась способность соображать.

Прекрасная госпожа.


- Удивительно, как они не разрубили меня в тысячу кусков! А может я в раю? Нет, это явно не рай! В раю всегда тепло, а тут сквозняк! Вот и свечи коптят!
В камине ярко горели дрова. На полу вместо тростниковой подстилки лежали два больших ковра. Кольчугу кто-то умудрился с него снять, окровавленной туники тоже не было: вместо нее на рыцаре красовалась шелковая рубашка.
Посредине комнаты находился накрытый на двоих стол. Открылись двери, и появилась дама несравненной красоты.
«Никаких следов оспы! – удивился Мартин. – Бывает же такое!»
Женщина была невысокого роста, но при этом имела высокую грудь и тонкую талию – редкое сочетание в те далекие времена, но больше других прелестей Мартина привели в невменяемое состояние огромные глаза, которые, казалось, лучились изнутри, подобно пламени в очаге. Он не сразу признал в ней женщину, восставшую из гроба при его появлении.

Она подошла к рыцарю и, упав на колени, поблагодарила как своего освободителя.
– Доброе утро, доблестный рыцарь! Я леди Эллин! Ты спас меня из рук злодея-мужа и банды, которая наводила ужас на всю округу. – Она обняла Мартина и нежно поцеловала в губы. – Мой замок совсем обветшал, но как видишь, в нескольких комнатах жить можно! Ты можешь сесть к столу или принести сюда?

Ее поцелуй был так сладок, что рыцарь не удержался и осторожно потянул даму к дивану. (В те времена диваны в Англии были редкостью. Скорее всего - это был военный трофей - прим. перев.) «О такой женщине я мечтал со времен участия в крестовом походе!»
– Ох, рыцарь, что ты натворил! Мой, твоими стараниями, покойный муж, хоть и был дворянином, предпочел стать не героем, а главарем шайки разбойников, – Эллин ласково посмотрела на Мартина. – Ренты ему было мало, а воевать за короля не хотел! Мой супруг, да примет дьявол его душу, вел себя не как рыцарь, а как крыса в амбаре с пшеницей! Соседи наш замок за три мили обходят!

– А почему они меня не добили? – Удивился рыцарь. - Я ведь не всех порубил!
– Думаешь, приятно лежать в гробу, пугая гостей? – Эллин вздохнула. – На полу валялось много оружия, а твой меч посеял среди них такую панику, что мне не пришлось долго возиться! А какой у тебя замечательный меч! [непереводимая игра слов – прим. переводчика]
Очаровательные юные девушки возложили на голову Мартина венок, а дама села рядом. Девушки разместились вокруг, а вошедшие в зал слуги сначала подали яблочный пирог, а потом зажаренного кабанчика. Украшением стола был облепленный паутиной кувшин с драгоценным испанским вином. Непрестанно играла восхитительная музыка.
– Этих мой муж с приятелями уже перепортил! – вздохнула Эллин, наливая густое вино в серебряный кубок. – Девушки, принесите еще кувшин. А ты, доблестный рыцарь, если хочешь, бери на ночь любую!

Рыцарь от удивления даже не мог говорить – он мог выражать свое почтение лишь учтивыми взглядами и жестами.
– А если я хочу тебя? – Выпивка придала Мартину смелости.
Казалось, в глазах хозяйки можно утонуть, как в проливе Ла-Манш, а фигура… Такая красавица могла бы заставить любого вояку позабыть о долге, а тут, когда битва позади...
«Эта молодая леди наверняка знает толк в постельных баталиях, – подумал рыцарь, – хотел бы я проверить, способна ли она удовлетворить любые прихоти. Именно о такой я и грезил в походах!»

– Можно и меня! – Женщина наклонилась к поясу Мартина и развязала его. – Я твоя по праву победителя!
Эллин выскользнула из платья, как змея из старой кожи, и посмотрела на служанок. Те поспешили удалиться, оставив гостя наедине с хозяйкой.
От ласкового прикосновения прекрасной ручки оружие рыцаря стало увеличиваться и принимать весьма внушительные размеры.
– Ох! – простонала женщина, когда рыцарь начал любовное сражение. – Еще!
– О блаженство! Ты слаще меда! – Рычал Мартин, сжимая даму в крепких объятиях победителя. – Ты крепче шотландского пойла!
– Какой страшный шрам, – молвила она, касаясь побелевшего рубца, наискось пересекавшего правое бедро.
– Пришлось повоевать! – Теперь ночное приключение казалось рыцарю забавным, но он был рад, что теперь предстоит вкушать плоды победы. – Во славу Господа! Да и у тебя на теле следов хватает!

– Мой покойный муж не выпускал хлыста из рук, – женщина почесала следы от ударов, потянулась, повела плечами, готовясь к сладкому штурму и почетной капитуляции.
– На бедре след сабли, мы весело провели время в Мавритании! – Мартин раздвинул прекрасные ножки Эллин и с силой вошел в горячее лоно. – Знаешь, месяцев шесть хромал из-за него, но в общем, как всегда, все зажило. Главное, что мой меч цел оказался. Всего на пару дюймов выше и…
Сверху он видел тени от прижатой руками простыни.
– Страшно подумать! – Черные глаза Эллин светились от счастья. – Как хорошо, что все закончилось!
– Я хочу тебя, Эллин, как не хотел ни одной женщины в жизни, – Мартин погладил набухшие груди.

Впервые в жизни самообладание, казалось, покинуло его. Мартин стиснул зубы, стараясь хотя бы внешне унять волнение.
Эллин в могучих руках Мартина оказалась бессильным ребенком, тело сразу перестало подчиняться.
– Моя радость! – Мартин сжимал нежное тело в объятиях, наслаждаясь шелковистостью кожи. - Хороший у тебя замок! "Utinam hanc etiam  viris impleani  amicis!"  [О, если  бы я мог наполнить и этот дом друзьями! (лат.)]
– Похоже, мой замок сейчас сдастся на милость победителю! – Эллин не могла, да и не хотела вырываться из крепких объятий. – Девственности подарить тебе не могу, – шептала прекрасная дама, – зато ты вернул мне свободу, а вместе с ней и право наследования окрестных земель, этого замка и ренты! В Англии найдется не так много невест с таким приданным! Я выберу самую красивую девушку из детей моих крестьянок, что не успела побывать в лапах разбойников. Она подарит тебе то, чего нет у меня!
Посмотрев на нее с сомнением, Мартин подумал, что у женщин часто так бывает: говорят одно, а на уме совсем иное.
Впрочем, привыкший воевать, грубый рыцарь не был искушен в красивых речах.

– Хорошая мысль! – Мартин закинул ножки прекрасной госпожи себе на плечи. – Девственниц у меня еще не было. Может, действительно, остепениться, завести детишек?
Тут Мартин почувствовал, что снова хочет овладеть прекрасной хозяйкой замка.
– Нет ничего постыдного, что ты откликаешься на зов природы, – Эллин сладко потянулась в объятиях Мартина, глаза госпожи стали неестественно яркими, она крепко прижалась к нему – пусть попы и уверяют нас, что ублажать ее – грех, зато какой сладкий!
– Я знаю, – Эллин, в отличие от большинства англичанок того времени не лежала на спине, глядя в потолок, а отдавалась искусству любви со всем тщанием изголодавшейся по ласке женщины, – что у вас, странствующих рыцарей, все счастье – на острие копья. Вас не прельщают ни богатства, ни земли. Но удача в войне переменчива, подчас захочется тихого угла и тому, кто всю жизнь воевал да странствовал. На широком ложе прекрасной Эллин рыцарь растаял, как снежинка тает в ладони, его одолевала приятная усталость, и не хотелось никуда ехать.
Они провалялись до самого утра, пока не пришло время завтракать.
– Извини любимый, слуги, решив, что мой муж отныне в завтраке не нуждается, решили оставить меня и тебя голодной! Я скоро вернусь!

** Глава пятая. Трое в брачной постели

Часть первая Брачный контракт

За небольшую мзду священник отпел грешников в часовне, и слуги закона быстро оформили введение Эллин в наследство и брачный контракт, в обсуждении которого хозяйка замка приняла живое участие. Среди прочих пунктов было регулярное выполнение Мартиным супружеского долга.
– Интересно, полюбит ли меня мой Мартин или мне придется мучиться так же, как и с первым мужем, – думала Эллин, стоя перед алтарем сельской церкви.
Мартин смотрел в глаза невесты, и думал о том, что вот он, самый счастливый миг в его жизни: огромное приданное, спокойная жизнь в замке, хоть и требующем большого ремонта, но зато в подвалах большие запасы старого вина и других вкусных вещей, вдобавок ко всему этому прекрасная женщина!

Леди не обманула и в первую брачную ночь третьей на супружеском ложе оказалась прекрасная девушка, лет пятнадцати.
Современным читателям не понять, почему Эллин решилась на такой поступок. Женщина в те времена считалась имуществом, таким же, как корова или лошадь. Эллин, выходя замуж, фактически отдала себя в рабство мужчине, своему хозяину. Она знала, что с момента венчания цель жизни определена до последних дней: обслуживать господина на супружеском ложе, и рожать детей. Обязательно родить парочку мальчиков, которым передать наследство, и девочек – для продажи в качестве невест и заключения кровных союзов между семействами. К тому, что муж при ней будет наслаждаться юной девицей, Эллин относилась с философским спокойствием: «Мужчина заводит любовницу для удовольствия, – думала она, – а не для пытки. Мартин будет любить меня, а с этой девкой у него не будет ничего, кроме простого влечения. Что в ней хорошего, кроме очарования ранней юности? Ничего! А молодость и красота – временное явление!»
Разумеется, мнения Алисин никто и не собирался спрашивать.

Часть вторая Свадебный подарок

Алисин, предназначенная Мартину в качестве подарка, являла собой настоящее воплощение типично английской красоты, и показалась рыцарю символом чистоты и невинности. Вот только несчастная девушка никак не могла смириться со своей участью. Ее силой увели у матери, а потом служанки раздели Алисин и стали мыть в корыте, отпуская соленые шуточки по поводу невинности и красоты свадебного подарка.
– Вот погодите, – веселились они, увидит рыжую призрак Максимилиана, – так обязательно постарается залезть к ней под одеяло! Он страсть как любит таких веснушчатых, молоденьких и вкусненьких!
Наконец, ее одели в короткую тунику, завернули в плащ и повели в брачные покои.
– Поздравляю Вас, – девушка неумело поклонилась молодоженам.

В спальне жарко пылал камин, горели свечи, но девушке все равно казалось, что в помещении холодно. В замке она была впервые. До последней минуты она не верила в то, что отдадут новому господину.
– Ты настоящая красавица, – Мартин улыбался, решив, что церемониться с девицей он не будет, – подумать только, какие бутоны распускаются на местных болотах!
– Я не на болоте выросла, – девушка нисколько не смутилась или не подала вида, – я живу в деревне у матушки...
Волосы, как заметил Мартин, отливали красной медью, а по лицу рассыпались веснушки. "Замечательный подарок!" - При взгляде на рыженькую девчонку мысли рыцаря невольно повернулись совершенно в противоположную от молодой жены сторону.
– Интересно, – Мартин показал жене на портрет рыцаря, – висевший на стене спальни. – Эллин, ты не находишь сходства?

– Не удивительно, если оно есть! – Эллин посмотрела на портрет, а потом на девушку. – До сих пор в округе ходят рассказы о похождениях моего дедушки Максимилиана. Он тут ни одной юбки не пропустил! Впрочем, и умер он на женщине, и это в возрасте семидесяти лет, когда надо думать не об удовольствиях, а о Боге и спасении души! Его призрак до сих пор гуляет по замку! Кстати, Алисин, ты боишься привидений?
– Боюсь! – Честно ответила она, мелко вздрагивания.
Не смотря на то, что в спальне было тепло, девушку знобило от ужасных предчувствий.

«Леди Эллин совершенно голая, – Аличин не могла поверить своим глазам, – раздеваться вот так перед мужчиной смертный грех! Да и господин тоже не обременен одеждой! Это же содомский разврат! Боже, куда я попала?»
– Девочка, – леди Эллин вылезла из-под одеяла и подошла к Алисин и сорвала плащ. – Лучше запоминая сразу: тут твой господин и твоя госпожа! Ты будешь делать все, что скажут! При малейшем возражении вместо ночи в теплой кровати отправишься прямо в склеп к моему деду! То-то он обрадуется! – Леди, решив в первую брачную ночь обойтись без ночной рубашки, вынула из-под подушки маленький, но очень острый обоюдоострый стилет. – Ты с этого момента принадлежишь мне и моему мужу душой и телом!

«Неужели это происходит со мной? - Сердце Алисин отчаянно колотилось. – И меня сейчас будут насиловать, как портовую проститутку?»
– Мне кажется, что на тебе слишком много одежды! – Стилет с хрустом впился в ткань, и располосованная туника упала к ногам "свадебного подарка".
Филигранной точностью Мартина Эллин не обладала, и на коже Алисин выступило несколько капелек крови.
Следом упала на пол заколка для волос. Распущенные рыжие волосы рассыпались по плечам. Теперь перед Мартиным стояло сразу две голых женщины!
Боже, как он хотел их обоих: юную рыженькую лисичку и породистую белокожую кобылку с черной как смоль гривой!
– Милорд, я еще девица, – девушка покраснела, как маковый цветок и попыталась прикрыться руками, – пощадите мою невинность!
– Значит, тебе повезло, что бутон сорвет настоящий джентльмен, – отвечал Мартин со смехом.

– Я не буду, я не могу! – Сгорая от стыда, Алисин пыталась спрятаться за Эллин. Впервые в жизни она стояла голая перед мужчиной, и испытала настолько сильное потрясение, что едва не лишилась чувств.
- Incredulus odi! [Не верю и не потерплю  (лат.)] - Огрызнулся Мартин.
Зеленые венчальные свечи горели, в старинном бронзовом подсвечнике, и в их мерцающем пламени Мартину вдруг показалось, что дедушкин портрет улыбается, глядя на двух красивых женщин и одного доблестного рыцаря.
«А не его ли я видел, гоняясь за Стефаном в замке?» – подумал рыцарь, но когда тебе предстоит доказать мужскую доблесть сразу двум дамам, о призраках думать не хотелось.
– О, представь, что это такое, когда такие стройные ножки переплетутся с твоими, Мартин! – Эллин шлепнула девочку по попке и постаралась отвернуться от портрета. – Она не врет! Мои служанки подтвердили ее невинность!
«Ну, как сказать мужу, что призрак повелел обязательно повесить его портрет в спальне? Не знаю, зачем ему это понадобилось, но если дедушка начнет чудить, так вся челядь из замка разбежится!»

Алисин увидела, как портрет шевельнулся, а парадное бесстрастное выражение лица Максимилиана сменилось похотливой улыбкой. Оцепенев от ужаса, девушка словно приросла к месту. Коленки ее дрожали. «А вдруг, служанки не врут, и призрак действительно приходит к ним по ночам и даже залезает под одеяла?»
Привидений девочка боялась еще сильнее, чем рыцаря и его жену. Остатков мужества хватило лишь на то, чтобы прикрыть ладошкой низ живота. Ложиться на широкое ложе совсем не хотелось.
– Значит, ты девственна? – Рыцарь рассматривал живой подарок, а она от стыда была готова провалиться сквозь землю. – Волоски у тебя внизу такие же рыжие? Ну-ка, лисичка, убери руки!
– Да, рыжие! – Алисин смотрела на кровать так, как смотрят заключенные в тюрьму на орудия пыток.
Страх, стыд, ужас перед предстоящим насилием, – все перемешалось в ней. От ее взгляда не укрылись ременные петли, оставшиеся на брачном ложе еще от первого мужа Эллин. Не надо обладать большой фантазией, чтобы догадаться об их назначении.
– Ты знаешь, что должно произойти? – Молодая жена подтолкнула девушку на шаг к кровати.

Девушка все еще не была готова смириться со своей участью. «Нет, я не отдамся этому мужчине! – думала Алисин, но тут ее взгляд упал на оживший портрет. – В склеп тоже очень не хочется!»
Она сделала еще шаг кровати, но природное упрямство, свойственное многим английским девушкам той поры, мешало трезво оценивать ситуацию и сделать правильный выбор.
Алисин стояла красная, от маковки до пят, стыдливо прикрывая грудь и низ живота руками. «Господи, прости меня, грешную!» – взмолилась она.
Эллин строптивость девчонки начала надоедать. Портрет на стене тоже стал проявлять нетерпение.

Брачная ночь

– Мартин, мне кажется, что девица попалась с норовом и необходимо поучить ее покорности! – Эллин ловко опрокинула девушку на кровать, лицом вниз. – Давай, взнуздаем!
Вместе с мужем она привязала Алисин за ноги и за руки так, чтобы жертва не могла пошевелиться.
– Необъезженная кобылка! – Улыбнулся рыцарь. – Жаль, что по хорошему не понимает!
Кожаные петли по углам кровати остались со времен первого мужа Эллин. Алисин лежала на кровати как морская звезда, выброшенная штормом на белый песок.
«Боже, как стыдно, – девушка инстинктивно сжимала ягодицы в безуспешных попытках скрыть самые интимные местечки в ложбинке между трепещущими очаровательными холмами, – неужели у новобрачных нет ни капли сострадания?»
– У нас на болотах растут замечательные березки! – Эллин подсунула под живот девочке расшитую подушечку, – Сейчас я популярно объясню ей, как надо слушаться!
Алисин дернулась, зашипела от боли: хорошенькая попка подарка украсилась первыми розовыми следами.
«Я сделаю так, что мерзавка удовольствия не получит! – думала Эллин, вставая на носки, чтобы сильнее врезать розгами по нежному телу. – Строптивая скотина! До крови просеку!»
Мартин решил не вмешиваться. Раскрасневшаяся жена с горящими глазами, усмиряющая пучком прутьев юную девушку, представляла восхитительное зрелище. Впрочем, рыцарь не был единственным свидетелем этой сцены. Портрет Максимилиана улыбался, предвкушая удовольствие.

– Мама! – Алисин дернулась, наивно пытаясь увернуться от жалящих укусов, но привязь удержала ее на месте. – Больно! Ой!
– Запела личичка! Вот так-то лучше! – улыбалась Эллин.
В этот момент обе были чудо как хороши, и девочка, подпрыгивающая от страха и боли, и молодая женщина, что с большим усердием махала прутьями.
– Знаю этих деревенских простушек! – Эллин еще раз вытянула прутьями Алисин между лопаток. – Знаю этих, рыжих! Для таких и дюжины дюжин розог мало!
Вот и первые капли крови появились на юном теле.

– А теперь ты давай! – Эллин устало села на кровать, – покажи, кто тут хозяин! Этих девок как лошадей, в узде держать надо!
Мартин взял розгу, прицелился и ударил так, что кончики прутьев пришлись точно в щель между пухлыми половинками. Спальня наполнилась отчаянным визгом.
– Так ее, так ее! – командовал портрет, но на фоне визга жертвы его никто не слышал.
– Слезы ей только к лицу! – улыбнулась Эллин, наблюдавшая за мужем. – Продолжай! Ничего, ничего, пусть выплачется всласть! Я тоже плакала, когда впервые ноги раздвигала!

– Прошу вас, простите меня! – Алисин рыдала и мотала головой. - Пощадите!
– Как видишь, – прекрасная Эллин довольно улыбалась, – розги в мужских руках великолепное лекарство от девичьего упрямства! От моих так не пела!
Порка девушки, которая будет делить ложе с собственным мужем, доставила хозяйке замка огромное удовольствие. Она не могла подавить в себе женскую ревность и теперь с удовольствием любовалась девчонкой, извивающейся под розгой.
– Ай! – Обезумев от боли, девушка была согласна на все. – Ой!
Конечно, Алисин не раз пробовала березовой каши, но так больно девушку не секли ни разу в жизни.

– Правильно, так-то лучше! – Эллин с интересом смотрела, на то, как меч мужа наливается, поднимается и готовится к решительному штурму.
– Больно! – Мольбы и рыдания сменились жалобными всхлипываниями. Алисин вздрагивала всем телом, а раскрасневшееся лицо спрятала в подушку. – Пощадите! Я буду плушна!
«Пресвятая дева, – молилась она, – за что мне ниспосланы такие мучения?»
Желание поиметь подарок от Эллин овладевало Мартиным. Но, кроме влечения к близости у рыцаря было желание любоваться нежным телом собственной жены, восхищаться гармонией его движений.
– Похоже, хватит! – Мартин швырнул измочаленные прутья в камин и полюбовался проделанной работой.

- Славно ты ее отделал! – Улыбнулась Эллин. – Только мокрые прутья будут дымить!  Ну что, лисичка, ты поняла, что будет с тобой в случае строптивости? Или повторить урок для закрепления?
Алисин лежала на кровати, обнаженная, распростертая, и украшенная полосками лучше, чем та трактирная девочка на козлах: на боках, куда попадали тонкие кончики веток, показались капельки крови.
«Теперь моим телом воспользуется мужчина, – думала Алисин, – моя жизнь кончена! Пусть делают со мной все, что хотят. Я отдамся, а потом утоплюсь!»
Розги действительно помогли научить бедняжку покорности. Теперь подарок не сопротивлялся и был готов на все, рассчитывая умереть на утро…
Мартин не стал переворачивать Алисин на спину и освобождать из петель. Для англичанина той поры это не был обычный способ обнимать женщину, но для Мартина, побывавшего на востоке и видевшего интересные картинки в богопротивных книгах, любовь была искусством, не терпевшим однообразия.
– Ну, малышка, а теперь покатаемся! – Мартин придавил Алисин всем своим весом к кровати и уткнулся лицом в рыжие волосы.
Огромное естество вонзалось в нее, вызывая до селе неизвестные ощущения, усиленные зудом и болью на нежных частях тела. Алисин рыдала в расшитую шелком подушку, судорожно кусая ее.
«Вот так-то лучше! – Мартин занимался самой приятной для мужчин работой. – Права оказалась моя Эллин! Тело после порки стало нежным, горчим и удивительно вкусным!»
Нежное тело по желанию Эллин, было отдано на заклание, как жертвенный агнец на алтаре.

«Вот тебя бы так, розгами, – думала Алисин, повернув голову к Эллин, – ты бы по-другому себя вела!» И тут девочка впервые обратила внимание, что на теле госпожи достаточно много следов от не так давно перенесенных экзекуций. «Похоже, и ты знакома с поркой не понаслышке, злорадно подумала девушка. Мало тебе досталось!»
– Простушка, – Эллин внимательно наблюдала за реакцией Алисин, – ты должна привыкнуть к тому, что исполнение супружеского долга, включает созерцание и прикосновение ко всем тем местам, которые женщина прячут под одежду. На брачном ложе стыду не место!

– Хватит собираться, – ворчал портрет прадедушки, – с первым лучом солнца мне предстоит отправиться в Ад, и я не увижу самого интересного!
Свечи начали заплывать, сначала одна погасла, потом вторая, к аромату весенней ночи примешался запах горячего воска, а несчастная Алисин, прижатая к кровати лицом вниз ощутила острый запах здорового мужского тела.
«Хорошо он поставил ее в замок, – думала Эллин, – залез на девчонку как породистый бык на телку!»
– Прошу вас, – девушка жалобно всхлипывала, – милосердия!
Большими пальцами Мартин прикоснулся к соскам Алисин и обнаружил, что они затвердели. Она вскрикнула и обмякла.

«Господи, – подумал Мартин, – я больше не могу терпеть!»
Мартин за свою военную службу побывал в разных переделках и преодолевал сопротивление многих женщин. Это и зазевавшиеся перепуганные крепостные крестьянки, и горожанки, не говоря уже о смуглокожих пленницах, и знал, как на смену твердому сопротивлению приходят неудержимая дрожь и беспомощная слабость, а тут ремни облегчали задачу.
«Что же он медлит? – не понимала девушка, чувствуя руки Мартина на своем теле. – Неужели он снова будет меня бить?»
Алисин довольно наслышалась о том, что происходит в спальне от подруг, от мамы, и от веселых служанок. Вдобавок, она не раз видела, как спариваются животные. Боль между ног была пустяковиной по сравнению с поцелуями розог. Сейчас она была в положении телки, приведенной к племенному быку на случку.

– Мартин, – прошептала Алисин, закрыв глаза, – видит Бог, как я тебя и Эллин ненавижу! Мое тело в твоих руках, делай скорее!
Она почувствовала, как что-то огромное давит между ног, и стало очень-очень больно.
Последняя, самая толстая свеча не успела догореть и до половины, как девочка Алисин издала звук, похожий на тихий стон, и вновь стало тихо.
По шелковой простыне растеклось пятнышко темной крови…
Портрет дедушки Максимилиана расплылся в довольной ухмылке. «Сегодня не самый плохой день вечности, – думал он, – эх, грехи мои тяжкие!»
Алисин жалобно всхлипывала, уткнувшись лицом в кровать, но где-то там, в потаенных углах души ангел-искуситель шептал:
– А ведь тебе понравилось! Толи еще будет!
Обесчещенная Алисин вздрогнула и расслабилась. После пережитого она считала себя грешной и испорченной, а свою душу погубленной раз и навсегда. Слезы текли из глаз несчастной, тело мелко вздрагивало.

Мартин решил приласкать жену, устроившую такой великолепный свадебный подарок, но и малютку Алисин ему не хотелось оставлять с ощущением боли и обиды. Она больше не плакала, но что бы и как бы он ни шептал ей, каменно молчала.
– Алисин! – Он опустился на нее всем телом и вновь зарылся лицом в ее волосы.
– Да, сэр рыцарь.
– Тебя отвязать? – Он шлепнул девушку по исполосованной попе. – Или еще розог?
– Пожалейте! Не надо меня бить! Я обещаю, что буду послушной!
Алисин освободили из петель и велели лежать на краю ложа. Она смотрела в закопченный потолок без мыслей, без чувств.
– Ты успокоилась? – Эллин смотрела на слезы в глазах девушки. – Хватит мочить слезами подушку! К деду в склеп захотела?
– Не надо ее в склеп! – муж решил, что, получив удовольствие, необходимо успокоить девчонку, хотя, возможно, как раз в его утешении она меньше всего нуждалась.
– Ты взял меня по праву сеньора. – В душе у Алисин была пустота. – На что мне сердиться?

Глава 5 Урок госпожи Эллин

Тут в разговор вмешалась Эллин.
– Если ты в другой раз будешь лежать, как бревно, или вновь потребуются тебя привязывать, то я собственноручно высеку тебя так, что душа слетит с кончиков твоих губ! Смотри и учись, как надо вести себя женщинам в постели!
Женщина села и стала ласкать уставшего от приятной работы супруга.
Мартина поразило, насколько поведение жены отличалось от поведения несчастной девчонки. Эллин было приятно слышать дыхание Мартина, и чувствовать тепло и запах вспотевшего от постельной баталии тела.
«И я должна смотреть на их грех? Мало я претерпела за эту ночь?» – подумала Алисин и хотела отвернуться, но портрет так строго посмотрел на нее, что несчастная решила посмотреть все, что будет делать рыцарь с госпожой до самого конца.

Мартин чувствовал, как подрагивали губы Эллин. Женщина так и не смогла окончательно победить в себе ревность. Он все понимал, и, тем не менее, решил и от жены получить все, что положено.

– Иди ко мне, медовая! – Обняв одной рукой за плечи, а другой за талию, он притянул ее к себе.
Белые налитые груди касались его груди. Он нежно поцеловал ее, в глаза, виски, подбородок, шею. Мартин повернул ее на спину и приподнялся над ней. Он чуть раздвинул вкусные ножки коленом, и дорога открылась навстречу.
«Неужели это может нравиться? – Думала Алисин, глядя, как Мартин, ее первый мужчина, целует Эллин. – По-моему, нет ничего хуже!»
Супруги слились в объятиях. Эллин обхватила мужа бедрами, так, что пятки уперлись в ягодицы Мартина. При этом она стонала явно от удовольствия.
«Это не честно! – Алисин судорожно втянула в себя воздух. – А как же я?»
Она не поняла, что в этот момент в ней умерла девочка и родилась женщина. Пара слилась и долго не распадалась. Каждый толчок Мартина, каждый стон Эллин делали Алисин еще несчастнее.
– Красивая, – прошептал Мартин, – и вкусная! Спасибо за свадебный подарок! Поцелуй меня!

Едва дыша, она послушно прикоснулась губами к его губам.
– Я буду любить тебя, Эллин, – Мартин поцеловал жену между грудей. – Мы на этой кровати сделаем кучу детишек!
«Интересно, – думал Мартин, – до сих пор я брал женщин лишь для того,
чтобы получить удовольствие! А теперь я собираюсь обзавестись потомством. И моя жена необыкновенно красива!»
– Любовь моя, – прошептал он, целуя, Эллин, – ты моя любовь!
– Клянусь Святым Мартиным, – я поставлю серебряную статуэтку в его часовню за такой поворот в моей судьбе! Женщина приподняла колени и скользнула ногами по его ногам. Тут погасла последняя свеча!

Теперь только угли камина бросали на постель красноватый свет. «И когда она закончит? – Алисин смотрела, как Мартин погружался в Эллин ритмичными уверенными толчками. – Это же просто ужасно!»
Рыцарь не торопился, хотя после лишения невинности Алисин, утомленное в любовной схватке тело настоятельно требовало отдыха. Он чувствовал, пятки Эллин на своих ягодицах. Опираясь таким образом, женщина умудрялась поворачивать таз, усиливая приятные ощущения мужчине.

«С каким удовольствием Эллин это делает! Черт бы ее побрал» – думала Алисин, и в ее душе стало разгораться доселе неизвестное чувство – ревность!
Для нее снова время потекло медленно. Каждый молчок Мартина, каждый сладкий стон Эллин болью отзывался в душе измученной девушки.
И тут Эллин повернула голову и посмотрела на Алисин. Ее взгляд был тяжелым от страсти.
Еще несколько толчков и тело Эллин выгнулось дугой, вздрогнуло и расслабилось. Рыцарь довел и себя и жену до вершины блаженства.
Морфей подарил троице несколько часов сна.


Продолжение http://www.proza.ru/2012/07/18/486