От нарвы до полтавы пика штыку подруга? 3

Итак, представим шведский принцип боя на основе «Нового манёвром боевых действий батальона» образца 1694 года. Шедшие в первых рядах батальона пикинёры при команде «Готовьсь!» опускали пики на всю длину. А длина у них была немалая – 4 метра. Когда до противника оставалось 70 шагов, звучала команда: «Две задние шеренги к огню готовь!» При этом две задние шеренги немедленно выдвигались вперёд и сдваивали две передние. Батальон, по сути, выстраивался в одну или две линии. Раздавался первый залп, и передние шеренги снова выдвигались вперёд, а задние смыкались с ними с тыла.  Батальон шёл на сближение с противником. Когда до последнего оставалось не более 30 шагов, произносилась команда: «Две передние шеренги, изготовиться к огню!» Мушкетеры, преимущественно находящиеся в первых шеренгах, делали залп, а затем с обнажённой шпагою в одной руке и с фузеей в другой, врывались в ряды неприятеля. Следующие за ними гренадёры действовали исключительно штыком. Пикинёры, находившиеся в центре или сместившиеся в задние ряды, боролись в основном с просочившимися в тыл одиночными неприятельскими солдатами.

Здесь необходимо сделать важное уточнение: шведская армия была первой в Европе, что приняла на вооружение штык. Все армии, включая австрийскую, саксонскую и французскую, использовали в качестве колющего приспособления ба- гинет: односторонний клинок с рукоятью, что вставлялась в ружейный ствол и крепилась к нему специальным зажимом. Не исключением явилась в данном случае и молодая русская регулярная армия, в которой впервые штык был введён лишь в 1709 году. Такое на первый взгляд малозначительное нововведение позволяло шведам добиться превосходства над противником. Посудите сами: пока русский или австрийский солдат тратил время на то, чтобы втиснуть багинет в ствол, шведы устремлялся на него с 30 шагов в рукопашную с обнажённым клинком и ружьём с примкнутым штыком. Действуя обеими руками, он зачастую легко поражал своего противника, что согласно «артикулу» (уставу) был вынужден, повинуясь офицерским командам принимать соответствующую стойку и делать выпады багинетом. При этом необходимо учитывать, что шведский солдат согласно «новому манёвру» занимал в строю 1 м2 , что позволяло задним рядам доставать через плечи передних  солдат противника штыком, так как длина ружья с примкнутым штыком составляла 2 м.

Таким образом, треть вооружённых длинными пиками шведских солдат могли эффектно отбивать атаки кавалерии, а обученные комбинированной рукопашной схватке мушкетёры и гренадёры наносили серьезные потери вражеской пехоте. Посудите сами, в случае рукопашной схватки вырвавшуюся вперёд вражескую пехоту с примкнутыми багинетами мог встретить лес выставленных на всю длину шведских пик. А мушкетёры с пикинёрами могли как вначале атаки, так и в ходе неё построиться на флангах, охватывая неприятели с обоих сторон. И пока вражеский гренадёр, уклоняясь от пик, в лучшем случае пятился назад, стараясь изготовиться к стрельбе полутонгами (повзводно) для чего требовалось вынуть багинет и произвести почти 7 процедур, шведы неудержимо атаковали врага со всех сторон. Это ли явилось причиной почти 5 поражений, что понесли войска короля Августа в Польше, состоящие из саксонских наёмников? А русской армии царя Петра под Нарвой?

Кроме того, не удивляйтесь: шведский принцип рукопашного боя имел приоритет холодного оружия над огнестрельным. Многое заимствовал из прошлых веков и напоминал схватку викингов. Тем паче, что у викингов были берсекеры, так называемые одержимые, что часто шли в бой без кольчуг и шлемов. Кроме этого они и щитами брезговали, держа в каждой руке по мечу или топору. А источником подобной одержимости кроме личной отваги усматривается настой из мухоморов и прочих «галлюциногенных» грибов. По крайней мере, при отработанной технике боя, удерживая в каждой руке массивный боевой топор, палицу или два меча, можно было нанести куда больший урон врагу, прикрытому деревянным, а позже кованым железом щитом. Притом, что выкованные из железа щиты имела тогда лишь знать да их личная стража.

Примечательно, что шведская артиллерия, как и гвардия, формировалась из наёмников. Тогда как пехота и кавалерия комплектовались рекрутскими наборами исключительно из крестьян. При этом приоритет в артиллерии отдавался  8(80-мм) и 16-фунтовыми (100-мм) гаубицами, а также 3-фунтовыми полковыми (полевыми) пушкам, а мортирам и осадным орудиям уделялось второстепенное значение. Это тоже объясняется очень просто: артиллерию и Карл XII и его покойный отец Карл  XI считали вспомогательным родом войск, предназначенным для уничтожения фортификационных сооружений и, в крайнем случае, для обстрела пехоты в шанцах (траншеях). Знаменательно, что из 40 пушек, задействованных шведами в походе на Малороссию, было всего 4 мортиры и одна гаубица. Все остальные были полевыми орудиями  калибра  60 мм.

Шведская кавалерия также заслуживает внимание, чтобы рассказать о ней. Атаковали шведские драгуны и кирасиры (рейтары) сомкнутым строем «колено в колено», выставив вперёд палаши, напоминающим построение тевтонских рыцарей, который получил название «клин» или «свинья». Хотя на вооружении кавалеристам полагалось два пистолета или карабины (укороченные фузеи), но тут также действовал приоритет холодного оружия. Примечательно, что с момента  начала атаки кавалерия сразу же переходила в галоп и, не сбавляя темпа, врубалась в строй неприятеля. Это приносило свои плоды, так как кавалерийская тактика того времени была также «сырой». Во многих странах и гусары, и драгуны, и кирасиры атаковали рысью и без строя, что имело свои негативные стороны.

Увы, но русский рукопашный бой остался освоенным на уровне… польско-литовского нашествия 1598 по 1613 год! То есть стрелецкие полки, созданные ещё Иваном Грозным, играли роль регулярной армии. Нельзя недооценивать положительных сторон этой русской военной организации: все без исключения рядовые стрельцы вооружались так называемым «огненным боем», то есть пищалями, каковыми были фитильные гладкоствольные ружья большого калибра и веса. Для стрельбы необходимо было не только заложить в них порох и забить шомполом заряд, но и зажечь фитиль в казённой части. Кроме этого пищали нужно было для высокой точности ставить на опору, каковыми служили бёрдыши (топор с широким лезвием на древке 2 м), алебарде (маленький топор на длинном древке) или вилкообразные сошки. Стрельцы  обычно занимали в боевом построении центр, а на флангах сосредотачивалась иррегулярная кавалерия из дворян и казаков. При необходимости перед своими рядами стрельцы выставляли «гуляй-город»: толстые деревянные щиты или бревенчатые стены с бойницами и амбразурами для стрельбы на повозках. Артиллерия тоже находилась под началом Стрелецкого приказа и включала в себя так называемые лёгкие (40-50 мм) и тяжёлые 80-100 мм) пищали.

Но в ходе Тверского сражения 1609 года, где против 9000 польского войска пришлось собрать почти 18 000 армию, половина которой состояло из наёмников: шведской и германской пехоты, копейщиков и мушкетёров, а также французской и немецкой конницы. Польский гетман Збровский имел только 12 полков, но основной его силой были 5000 конных копейщиков, каковыми являлись польские гусары, знакомые нам по фильмам «Потоп» и «1612». В начале сражения атака польской кавалерии смяла и опрокинула наёмников-кавалеристов, располагавшихся на правом фланге. Однако устоял центр: шведские и германские пехотинцы. Отбив атаки латных гусар, они дождались возвращения рейтарской кавалерии. Утром следующего дня вместе с русскими стрельцами эта комбинированная армия ворвалась в польский лагерь и наголову разбила неприятеля. А командовавший операцией воевода и боярин Скопин-Шуйский был первым, кто подал идею формирования полков иноземного (нового) строя по нидерландскому образцу, которого придерживались и шведы. Он был поражён эффективностью действия длинных пик против тяжёлой гусарской кавалерии, имевшей на вооружении то же оружие. Тем паче, что в начале битвы хлестал дождь, что свело «на нет» действие мушкетов и аркебуз с фитильными замками.

Поначалу, это был один лишь отряд численностью в 18 000 человек, сформированный из новгородский жителей. Обучал его бельгийский офицер Христиер Соммер в соответствии с тактикой Тридцатилетней войны, что бушевала на просторах Европы. А именно: в бою, особенно при столкновении пехоты с конницей, пикинёры прикрывают мушкетёров, выстраиваясь вокруг них в каре (замкнутый квадрат). Любая кавалерийская атака, наткнувшись на лес 4-метровых пик, неизбежно захлёбывалась. Причём первая шеренга пикинёров опускалась на одно колено и наносила удары своим страшным оружием снизу вверх.  Даже закованная в кирасы рейтарская кавалерия, каковую комплектовали исключительно из германских наёмников, не в состоянии была проломить такую оборону. А что уж говорить, если на неё мчалась встречная каватака – с трепещущими на доспехах лебедиными перьями и выставленными вперёд пиками? Кроме того, пехотинцу нового строя полагалось поверх кафтана стрелецкого покроя носить железную кирасу, железные набедренники, а на голове каску или русский шелом с ромейской (греческой) маковкой. Офицерам-иностранцам или младшим командирам из русских (сотникам и десятникам) полагались железные наплечники.

Не удивляйтесь, но процесс формирования регулярной русской армии по европейскому образцу начал вовсе не Пётр Великий.  Уже после польско-литовского вторжения, оценив пользу от этого нововведения, было сформировано 10 полков нового строя. Они включали в себя как пехотные, так и конные (рейтарские) и гусарские, каковые, кстати, назывались «конными копейщиками». Последние были созданы по польскому образцу и экипировкой напоминали пеших копейщиков. Отличием лишь было отсутствие высоких лебединых крыльев на кирасах. При посылке ратных людей на службу правительство требовало, чтоб «у гусар было по гусарскому древку да по паре пистолей, а у копейщиков по копью да по паре ж пистолей, а у рейтар по карабину да по паре ж пистолей, у всех свои добрые и к бою надежные, у стрельцов, солдат и у иных чинов пехотного строя людей мушкеты и бердыши были добрые».

Рейтары вооружались палашами (широкими длинными и прямыми шпагами), а также пистолетами и карабинами (короткими мушкетами). Набор в эти части производился по принудительному набору из даточных людей. В пехоту в основном набирали крестьян: по человеку от 100, а затем 20-25 дворов. Кавалерия комплектовалась кроме даточных людей из детей мелкопоместных и разорившихся дворян. Последним за службу помимо жалования полагались даже земельные наделы. Крестьянам платилось денежное и хлебное довольствие, ежегодно или ежемесячно, или предоставлялся земельный надел 12-25 четвертей. Оружие либо продавалось рекрутам, либо давалось безвозмездно из казны. Особенностью этой пожизненной воинской повинности было то, что это были выборные полки (военного времени). После завершения боевых действий большая часть из них распускалась по домам. Кроме всего, 2/3 офицеров были иноземцы, но подчинялись они русскому воеводе.

Кроме того, к осени 1638 года понадобились силы для охраны южных границ. Жители ряда приграничных сёл были записаны в драгунские и солдатские полки. В общей численности – до 10 000 человек. Для обучения были направлены русские начальные люди с оружием, что неоспоримо доказывает: иностранцы обучали русских начальных людей навыкам европейского боя и те, по сути, становились офицерами. Примечательно, что корм и лошадей рекруты должны были предоставлять для службы за свой счёт. То есть, кто был побогаче и мел хорошего коня, тот мог рассчитывать на кавалерию – попадал в драгуны. Кто победней – шёл в пехоту. Службы была не постоянной: с лета до весны, а на зиму «приписник» отпускался домой. Кем тогда охранялась «госграница» остаётся непонятно… Примечательно, что драгунские полки не прижились в центральной России и были заменены рейтарскими. Хотя и не понятно: драгун  изначально происходил от французского слова «драгон». Именно драконы были на первых штандартах этой пехоты на лошадях, ибо драгуны действительно представляли собой пехоту, посаженную в сёдла. Для быстроты переброски – они послужили предшественниками моторизованных соединений.

Отметим, что общая численность полков нового строя до Петра Великого составила в Московском царстве до 100 000 человек, но численность этого рода войск в мирное время не превышала 25 000. Как уже говорилось, до 10 000 несло «сезонную» охрану границ с Малороссией, а оставшиеся 10 000 составляли гарнизон первопрестольной Москвы.

И приступая к созданию русской регулярной армии Пётр Великий не скрывал, что принял эстафету.  Свой манифест о Воинском уставе от 30 марта 1716 г. царь начинал так: «Понеже всем есть известно, коим образом отец наш… в 1647 г. начал регулярное войско употреблять и устав воинский издан был».

Но вернёмся к нашим «баранам». Итак, к началу 7-го столетия XIII века вопреки устоявшимся стереотипам основным элементом тактики был рукопашный бой. Вёлся он холодным оружием. Но в отличие от 6-го столетия, на замену пик пришли преимущественно багинеты и штыки у шведов, а пищали и аркебузы заменил облегчённый вариант мушкета – фузея. Неоспоримо, но шведы превзошли в технике рукопашного боя саксонскую, тем паче молодую русскую регулярную армию.

Маршал Священной Римской империи Евгений Савойский подтверждает этот факт:

«Карл XII, шведский король, хотел ввести в свою пехоту атаку холодным оружием. Он об этом часто говаривал, и в армии знали, что это было его идеей. Наконец в сражении против московитян, в тот момент, когда дело должно было завязаться, он подъехал к своему пехотному полку, сказал прекрасную речь, слез с лошади перед знаменем и сам повел свой полк в атаку; когда он приблизился на тридцать шагов к неприятелю, весь полк его стал стрелять, несмотря на его приказание и его присутствие. Впрочем, полк отличился и разбил неприятеля. Король был этим так ужален, что прошел только по шеренгам, сел на лошадь и отъехал, не вымолвив ни одного слова».