Исповедь нелюбимого

- Вечер добрый, можно к вам?
В дверях стоял вроде еще не старый, но весь поседевший, неухоженный, но старательно выбритый, в поношенном костюмчике, человек.
- Коль с добром, так проходи в дом, чего в дверях топтаться, а коль опохмелиться, так знаешь, как ворота закрываются.
- Да нет, Марс абый, как можно к вам за опохмелкой, я ж к вам так, попрощаться.
- В какие дали заморские или северные собрался-то? Мать, налей чашку чая гостю.
Гость присел на краешек табуретки. Было видно, что очень волнуется, дрожащими руками мял  кепку.
Хозяева молчали, выжидательно смотрели на гостя, не торопили, понимали, что с чем-то очень важным он пришел.
- Я это, долго не решался, сколько раз подходил к воротам, да как-то неудобно было, а сейчас не могу уже откладывать, поздно уже. Врачи в Тюмень отправляют, наверное, рак нашли, в онкодиспансер еду. Не знаю, вернусь ли. Что-то в горле пересохло, а где у вас вода?
Хозяйка молча протянула кружку с водой. Гость торопливо выпил, достав платок, в который раз вытер предательскую испарину.
- Так это, передайте, что я её  одну любил. Всегда. Все эти годы. Она ж скоро должна приехать в отпуск. Только обязательно передайте. Может, вспомнит, когда добрым словом.
- А сам-то все эти годы чего молчал? Не мог сам-то сказать? – взорвался хозяин. – Если ты мужчина, так признался бы.
- Отец, давай дослушаем гостя, как-то не по-человечески получается, - примирительно добавила жена.
- Так это, это аманат ей от меня, - запинаясь проговорил гость.
Аманат – это пожелание, которое нельзя не передать, так повелось испокон веков.
Подавив тяжелый вдох, Марс закурил.
- Так это, она была такой красивой и неприступной, что я даже боялся заговаривать. Как-то после фильма у клуба молодежь, как всегда, дожидалась дискотеки. И вот с подружками она подошла. Вся в белом, глаза зеленые сияют, о чем-то перешептываются, хохочут. Так мой сосед, только после армии, весь такой гордый, как же в Германии отслужил, пришел в фирменных джинсах, кожаной куртке, подошел к ней и говорит, что сегодня пойдет ее провожать. Знаете, что она сказала? Она подошла к нему, смерила высокомерным взглядом с ног до головы и рассмеялась в лицо. Что мол, пусть сходит домой, посмотрит на себя в зеркало, да подумает, что он сказал и кому. Так того через три секунды и след простыл, долго над ним потом смеялись. Как после этого к ней подходить-то?
Гость замолчал, дома установилась гнетущая тишина. Видимо, поборов в себе что-то, гость продолжал:
-Так это, я каждый день в течение всех этих лет хожу автобус вечерний встречать. Раньше, когда дочь была маленькой, она приезжала чаще. Несколько раз в году. Потом все реже, в последнее время так вовсе зря встречаю, говорят в деревне, что дочь на машине возит. А я уж по привычке, все встречаю автобус, а вдруг и приедет?
- Так это, я ж и женился потому, что думал - забуду, так нет. Глаза закрою и она – вся в белом, глаза зеленые, как озера, смеющиеся представляю. Она ведь почти и не изменилась, каждый год на сабантуй так и приезжает, вся в белом.
- Так это, передайте ей, что любил и люблю. Пусть будет счастлива и за меня…
Дверь тихо закрылась за вечерним гостем.