Служили три товарища

Народная воля, 3 декабря 1997 г. №215 (337)
Служили три товарища
Валерий Тарасов

Рассказ об офицерах Военно-Воздушных Сил, один из которых решился на убийство двух друзей. Профессионалу-летчику почти удалось задуманное, но в итоге убийца сам оказался в психушке...
— Ой, живот схватило!
В автобусе с рязанскими номерами капитан Военно-Воздушных Сил России Евгений, одетый в гражданский костюм, подхватил спортивную сумку и, не оборачиваясь, уверенный в товарище, выскочил на остановке. Отошел в черноту ноябрьской ночи, достал со дна сумки приготовленный заранее мо-лоток-топорик...
Второй, старший лейтенант Военно-Воздушных Сил Беларуси Тарас, вдруг почувствовал какую-то тревогу и быстро зашагал вперед по дороге (позже он будет жалеть, что ноги не увели его в обратную сторону, посту ГАИ в сотне метров, тогда трагедии, может, и не было бы).
Евгений затолкал в рукав топорик, уже обагренный кровью одного друга, рванул следом за Тарасом. Жертва, подхлестываемая предчувствием, неслась впереди преследователя.
— Постой, перекурим, — нашел повод остановить гонку Евгений.
Здесь, в нескольких десятках метров, под деревьями в лесу, лежал уже окоченевший труп друга капитана — летчика Олега.
— Тарас, куда ты торопишься?
Старший лейтенант Тарас Ютивцев замедлил шаг и оглянулся. Преследователь в эти мгновения прыжками почти настиг жертву, развязка новой трагедии приближалась...
***
Дальше читатель может сам догадаться, что произошло между “лучшими друзьями”. Впрочем, я к этому еще вернусь. А сейчас для меня важнее ответить на вопрос, почему это произошло. Нужен экскурс в прошлое.
В авиационном полку, который до недавнего времени квартировался под Минском, служили три товарища: капитаны Евгений Дитаренко, Олег Каренин и старший лейтенант Тарас Ютивцев (фамилии из этических соображений изменены). Друзья в шутку называли себя неразлучными мушкетерами.
Все было хорошо, пока держава, которой они присягали, не развалилась. Миллионы защитников Отечества остались на распутье. Только в 1993 году из белорусской армии было уволено 7,5 тысячи офицеров.
В те годы друзья с тоской наблюдали из окон казармы, как разоружали армию и как разгоняли людей.
Соседи по военному городку, выгнанные и добровольно ушедшие из полка, бросились искать места под новым, коммерческим, солнцем: торговать семечками или газетами в электричках. Чтобы выжить, устраивались служить истопниками. Но грело это “солнце” очень и очень слабо...
Жизнь друзей и их семей стала скверной. Товарищи правдами-не-правдами решили ехать в город Рязань, откуда для таких отчаянных парней, как они, открывался бы новый путь в небо. В родном-то полку полеты давно прекратились из-за экономии топлива и отсутствия “врага”, а боевые транспортные самолеты обеспечивали “комки” бананами и сигаретами из другого края Земли...
Наблюдали они за всем этим и не думали, что пройдет какое-то время и все .изменится: Олег — мертв, Тарас — калека, с трудом передвигающий ноги и живущий на лекарствах, Женя — в психушке! Будто бы из-за очаровательной женщины Светланы, жены одного из друзей.
***
— Ой, муж со службы!
Привстав с постели, Светлана увидела в окно Евгения Дитаренко, входящего в двери подъезда дома офицерского состава в Мачулищах. Любовник Олег Каренин выхватил из груды тряпья свои брюки и рубашку, сунул ноги в ботинки и через считанные секунды стоял у дверей квартиры. На прощанье бросил:
— Любимая, пока... Даст Бог, в Рязани свидимся... Заправь скорее постель...
Он отворил дверь и рванул неслышно, как вор, на цыпочках вверх по лестнице, удаляясь от преследующих шагов.
Краска заливала Олегово лицо от запоздалого испуга, что друг мог застукать его перед отъездом к новому месту службы. Евгений и Светлана уже сидели, можно сказать, на чемоданах.
...Долгожданный телефонный звонок из Рязани раздался в квартире Олега через несколько месяцев:
— Здравствуй, любимый!.. Понимаю, рядом, твоя... Все благополучно. Женя служит. Только у нас жизни не будет, одни скандалы. Решай за себя. Он знает о наших отношениях, а я и не скрываю... Нет, папа пока не генерал. Обещал помочь. Значит, решил? Предупреди Тараса, пусть увольняется и со¬бирает документы. Жду через неделю!
...Виктория Григорьевна, мать Тараса, весь предотъездный день потратила на постирушку, потом задержалась на кухне — собирала сына с другом в дорогу. Олег оставил жене квартиру.
— Мальчики, в дороге будьте осторожны, я плохой сон видела. С кем попало в купе не пейте, подсыпают...
На вокзале в последнюю минуту перед отправлением поезда к отъезжающим вдруг прибежал Евгений, которого они уже не видели несколько месяцев.
— А я взял краткосрочный, прилетел на годовщину по отцу... — пролепетал Дитаренко.
Разговор не получился, состав тронулся, расстались.
Евгений побежал в голову поезда к своему вагону и прошипел сквозь зубы:
— Опять он вместе с Тарасом. Иначе лежал бы под колесами...
А у меня алиби — я служу в другом государстве. Бывшая жена не будет искать Олега, Светке бы дал телеграмму от его имени, мол, прости, любимая... Здешние следопыты наверняка списали бы убийство на несчастный случай.
Дитаренко в последний год согласился с “джентльменскими” заповедями: “Личная цель оправдывает средства”, “Быть умным — значит богатым”... Он знал, что хочет и как этого достичь.
В купе вагона темой разговора двух товарищей стал Евгений.
— Вот так встреча, будто специально нас поджидал... Светка не любит его и никогда не любила. Замуж вышла потому, что годы торопили... Я бы никогда не решился обманывать друга, она проявила инициативу в тот первый раз: разве виновата вода, в которой двое пьяных утонули? Прости, любовь у нас закрутилась не понарошку. Так бывает...
В Москве на вокзале они вновь столкнулись. Евгений вырвал Олега из толпы, схватил обоих под руки. Вел себя так, будто не знал об измене друга и жены. А может, простил?
Тарасу в роли стороннего наблюдателя даже стало казаться, будто мушкетерской дружбе никакой черный зверь не перебегал дорогу. Он завел разговор, ставящий точки над “і”, но Олег отвел его в сторонку и прошипел:
— Знаешь, какой корень филологи открыли в слове “товарищ ”?
— “Товар”. Твой товар в дружбе — молчание.
В город назначения прибыли под вечер. В электричке друзья хохмили. До гарнизона предстояло добираться на городском транспорте. Сообща решили, что вначале определят в привокзальную гостиницу Тараса. А Олег поедет с Евгением к его тестю-полковнику и узнает перспективу.
Тарас остался в гостинице и скоро уснул.
Через пару часов в дверь номера забарабанила уверенная рука:
— Открывай. Полковник приказал доставить и вас, поручик. Подъем, соня!
На пороге в другой одежде стоял возбужденный Дитаренко. Тарасу и в голову не могло прийти, что переоделся он не случайно.
...В салоне троллейбуса Евгений продолжал распинаться:
— Гарнизон ха-арош! Не пожалеешь...
И вдруг:
— Ой, живот прихватило! Выйдем раньше, тут рядом...
Капитан подхватил сумку спортивного покроя и выскочил в ноябрьскую темень. Вдали от посторонних глаз достал со дна сумки приготовленный молоток-топорик и стал пропихивать в рукав.
— Покури, щас иду! — крикнул срывающимся от волнения голосом.
Тарас топтался на свету и не знал, что в обратной стороне, в сотне метров за поворотом трассы, находится стационарный пост ГАИ. Поведи его инстинкт самосохранения туда — и, как знать, может, и не было бы второго убийства?
Потерянный в пещерах цивилизации инстинкт самосохранения вдруг проснулся. Тарасу словно кто-то заорал в ухо: “Беги! Беги!”
Задрожали колени, старший лейтенант сделал от опасности первый шаг.
Нападавший выхватил из рукава оружие, уже обагренное кровью Олега (его он убил сразу, забросал буреломом в ста метрах отсюда), и упрямо мчался за Тарасом.
Из горла пробились слова:
— Ой... Стой! Перекурим!
Евгений перешел на шаг, выровнял дыхание. Припрятал топорик.
Впереди остановился Тарас. Страх отхлынул, оба переосмысливали случившееся.
— Тарас, чего тебя понесло?
— Ноги вот замерзли, решил согреться...
Прошли через КПП. Дежурный только покосился в их сторону, до-кументы не спросил.
— Идем напрямую... — Евгений свернул в темноту.
— Ты хвастался, что здесь есть девятиэтажка... — опять почувствовал тревогу Тарас и не подчинился. Евгений не стал настаивать.
В ста метрах впереди сиял огнями новенький дом. То, что один из подъездов почти не заселен, Тарас не знал. Сюда и свернул Дитаренко, уводя в небытие своего еще недавнего друга, а сейчас — опасного свидетеля.
Кнопка лифта не работала... На площадке второго этажа Евгений замешкался, пропуская вперед утратившего чувство опасности товарища. И как только тот продвинулся на полкорпуса вперед, без замаха ударил скользнувшей из рукава железкой.
В черепе Ютивцева что-то взорвалось и раз, и второй, и третий... Удивительно, но сознание его сохранилось, и Тарас упал, затаился. Убийца наклонился, торопливо обшарил карманы, забрал деньги и выгреб документы. Для верности ударил лезвием топорика еще раз. В висок...
От последней вспышки в сознании Ютивцева что-то произошло: он стал видеть происходящее в подъезде как бы со стороны. Веки, однако, оставались закрыты и были залиты кровью.
Шум с улицы спугнул убийцу. Дитаренко заторопился, обтер о Тарасову одежду окровавленные руки: надо убегать отсюда, пока его кто-то не увидел, заскочить в гостиницу за чужими вещами, успеть на вокзал к сегодняшнему поезду и вновь отметиться в Беларуси. Замести следы.
...Старший лейтенант, омывая кровью ступени, дополз до площадки четвертого этажа. Благо, мог дотягиваться до кнопок, звонил во все двери. Квартиры отвечали тишиной. Тарас сполз вниз. На первом этаже дверь наконец-то приотворилась. Старуха в исподнем испугалась увиденного и захлопнула дверь.
Надежда помогла Ютивцеву продержаться еще четыре часа.
На последнем этаже гуляли. Когда “бритые” гости с уголовным прошлым и настоящим задержались у выхода из подъезда, ожидая прикуривавшую девицу, она выронила зажигалку и вскрикнула. Компания бросилась назад.
Быстрее всех сориентировался молодой “качок”:
— Мертвяк. Братва, рвем когти, на нас повесят.
— Нет, “скорую” надо!
Седой “авторитет” склонился над окровавленным телом Тараса с тлеющей зажигалкой.
— Живой! Жалко бросить парнишку, ему через полчаса ни за какие “бабки” не купить такую мелочь, как жизнь. Если что, откуплюсь...
И в подтверждение намерения платить за столь странное желание спасти неизвестного подкинул на руке пачку “баксов”.
Вечная российская проблема с телефонами для всех. Пришлось ехать Аж в Рязань, чтобы вызвать “скорую”. Когда Седой убедился в благополучном исходе задуманного, “крутые” незамеченными убрались из закрытого (!) военного гарнизона.
В палате нейрохирургического отделения городской больницы Тарас умирал три раза, но, видимо, ему суждено было выжить.
Сведений о пропавшем Олеге не поступало. Потому что его тело надежно скрыл выпавший той ночью снег.
— Кто вас убивал? — спрашивал Тараса следователь.
Тарас пока еще не мог говорить, и вопрос повисал в воздухе.
Срочно прилетевшая мать научилась по дрожанию пальцев и едва заметному движению губ угадывать ответы сына. Она спросила:
— В Рязань приехали только вы вдвоем с Олегом?
Дрогнули три фаланги пальцев.
— Кто был третьим?
Виктория Григорьевна схватилась за сердце, охнув:
— Светкин муж?!
Евгения арестовали в подъезде у дверей собственной квартиры.
Он все отрицал. Однако утром следующего дня дал показания и откопал припорошенный снегом труп Олега Каренина.
Затем дважды пытался свести счеты с жизнью: вешался в милицейском изоляторе и резал вены в следственной камере военной прокуратуры.
Что в итоге? По решению военного суда Московского округа меру пресечения в отношении Е.О.Дитаренко отменили. Убийцу доставили в психиатрическую больницу.
Три друга... Один — мертв, второй — калека, Третий — в психушке...