Угасающий мир

Угасающий мир


Итак, Марк Крысобой, холодный и убежденный палач, люди, которые, как я вижу, — прокуратор указал на изуродованное лицо Иешуа, — тебя били за твои проповеди, разбойники Дисмас и Гестас, убившие четырех солдат, и, наконец, грязный предатель Иуда — все они добрые люди
 — Да, — ответил арестант
 — И настанет царство истины?
— Настанет, игемон, — убежденно ответил Иешуа.
— Оно никогда не настанет! — вдруг закричал Пилат страшным голосом...»
М. Булгаков «Мастер и Маргарита»

I. Иван Карабанов едет в Жуковку

Иван Праведник познакомился с Евой в очереди за бесплатным обедом, еще не зная, что эта встреча навсегда изменит его жизнь.
Это случилась в  обыденное ноябрьское пасмурное утро, когда  на улице уже вытянулась  монотонная длинная очередь с мисками и котелками. Серые лица, потухшие взгляды, старая запачканная одежда и злобное бормотание – очередь тянулась уныло долго и тихо, оживляясь лишь у походной кухни с дымящимся варевом.
Каждый вечер, ложась спать Иван, обещал самому себе больше никогда не вставать в дурно пахнущую, задавленную жизнью, озлобленную безликую толпу, с каждым днем все больше и больше похожую на стадо животных  Что то глубоко засевшее внутри него буквально раздирало душу на части в безвыходном конфликте между голодом и чувством гордости. Это что то приносило бессонницу, нарастающую злобу, сменяющуюся полной апатией ко всему окружающему.  Мир вокруг него постепенно угасал и становился бесцветным.
В свои сорок два года, имея степень доктора философии, десять лет стажа преподавательской работы в университете, Ивану очень трудно было адаптироваться к новой реальности. Было очень трудно понять, почему здание университета обезлюдело, почему больше никого не интересует Кант или Гегель, куда исчезла диалектика культурного прогресса общества.
В старые добрые времена Иван не особо уделял внимание своей физической форме, предпочитая силу мускулов интеллекту. Поэтому отрастил приличный живот, что впрочем не мешало ему иметь успех у женщин. Среднего роста шатен с серо-голубыми глазами, с плотным телосложением, серыми глазами, чуть ироничным взглядом, всегда тщательно со вкусом одетый и ухоженный. С личной жизнью все как то не ладилось, ну а потом просто привыкший к одиночеству.
Он еще два месяца приходил в пустующую аудиторию, всегда провожаемый удивленным взглядом охранника, и ждал студентов. «Когда проблемы, где достать покушать, философия вряд ли нужна» - засела в памяти брошенная пожилым охранником Петром Семенычем фраза. И еще одна его же «Мы вымираем как динозавры». Но однажды, придя в университет, он не увидел ни Петра Семеныча, ни преподавателей. Только голодный университетский кот Вася с отчаянным мяуканьем бродил по пустынным коридорам
В это октябрьское утро Иван проснулся очень рано, когда за окном стоял еще непроглядный мрак и тишина, нарушаемая иногда лаем бродячих собак. Он никак не мог привыкнуть к этой тишине. В старые добрые времена улица всегда полна звуками даже ночью. Будь то шум проезжающих машин, песни под гитару, или крики местных пьяниц. Сейчас же стояла мертвая тишина. Тишина гнетущая, пугающая и еще полная тьма. Как всегда медленно поднявшись, Иван рефлекторно нажал клавишу выключателя света и недовольно ругнулся остающейся в квартире темноте.
Четыре месяца назад электричество в его районе отключили внезапно, и скорее всего, навсегда. Когда курсы мировых валют рухнули, не имело больше смысла снабжать электричеством обнищавшее городское население, не имеющее ни пенсий, ни зарплат.  А еще в помещении было холодно, не спасал даже натянутый на голое тело шерстяной свитер. Отопление, система канализации  и водоснабжение  не работали по той же причине. Газ в квартиру пока подавали, поэтому Иван включил все комфорки для согрева, налил из жестяного ведра воды в чайник и поставил кипятиться воду. Снял с полки две  очень ценные вещи, обменянные им несколько дней назад на «черном рынке» на наручные часы - коробку итальянского кофе и пачку сигарет «Парламент». Когда вода закипела, бережно заварил кофе, наслаждаясь восхитительным ароматом «арабики». Неспеша прикурил сигарету, глубоко затянувшись. Умываться и бриться по утрам Иван перестал, как и прилично одеваться тоже. Было очень бы опасно выглядеть свежо и цивильно среди праздно болтающегося  и постепенно быдлеющего люда.
На прошлой неделе он имел неосторожность выйти из дома одетым во все чистое, побритым, да еще и побрызгаться французским одеколоном. Всего через несколько минут ходьбы был остановлен  компанией молодых гопников, принявших его за обеспеченного горожанина. Имея в руках  десантный нож «Катран»  и каждодневную практику в его применении, Иван смог внушить к себе уважение. Оставив двоих собратьев с пронзенными шеями валяться на асфальте, грабители бросились наутек. Но Иван надежно запомнил этот урок-  привлекательно и респектабельно выглядеть было опасно. В следующий раз на их месте могут оказаться матерые уголовники, да и вместо кастетов у них скорее всего будут пистолеты.
Кофе был крепким и терпким, Иван пил его маленькими глотками, смакуя и  не обращая внимания на удушающую вонь идущую из подъезда и мышиную возню, где то в глубине квартиры. В последнее время мышей становилось все больше и больше, и самое неприятное, что грызуны переставали его бояться. «Надо будет приобрести на рынке какого-нибудь злющего кота,- подумал он с усмешкой,- скорее всего обменяю на ноутбук, от которого и так больше нет толку. Когда ж это обанкротился мой провайдер Интернета? Ах да, около года назад. Говорили, бедняга директор Дом.ру   пустил себе пулю в голову, потому что не смог погасить кредит».
Аромат хорошо прожаренного кофе навеял приятные воспоминания, и Иван, прикрыв глаза, вновь увидел себя в счастливые и безмятежные десятые годы двадцать первого века. Все проблемы того времени казались, какими то мелкими, не существенными по сравнению с тем, что подобно тяжелой  хронической болезни медленно и беспощадно разъедало человеческую цивилизацию. Апокалипсис пришел не в виде природных катастроф, ядерной войны или неизвестного вируса, его устроили финансовые дельцы с помощью рухнувшего курса долговых ценных бумаг. А имя Апокалипсису глобальный финансовый Кризис.
Нужно было торопиться занять очередь за бесплатной похлебкой. Иван надел засаленную серую куртку, черную вязаную шапочку, обул кованные десантные ботинки, отточенный как бритва штурмовой нож и котелок.
Выйдя из подъезда внимательно осмотрелся. Над кирпичными коробками домов низко нависли  темные  свинцовые тучи. Воздух сырой и промозглый. Было безлюдно и безмолвно, только сильный ветер ворошил разбросанный прямо во дворе мусор, окатывая резким запахом нечистот.
Тишина была обманчивой, и сейчас в одиночку ходят редко. Но если ты один, то нужно двигаться как можно быстрее и бесшумнее. Иван заметил, что в последние месяцы у него резко обострился слух и обоняние. И еще то чувство, которое называется интуицией, как правило, дремлющей в цивилизованном мире. Но ощущение смертельной опасности всегда возникало где то в районе груди еще до того, как ее обнаружат другие органы чувств. Вот сейчас оно глухо кольнуло где-то в районе груди, и лишь потом Иван почуял острый запах псины и глухое рычание. Стая одичавших собак из пяти огромных взлохмаченных  особей, низко пригнувшись оскаленными мордами к земле бежала за кем-то по следу метрах в двухсот от него слева через школьный двор. Иван знал, что разъяренные голодные псы в схватке гораздо страшнее волков, и в одиночку, даже владея ножом, их одолеть практически невозможно.
Постояв немного, он двинулся в другую от стаи сторону, и сделав небольшой круг, вскоре приблизился  к очереди, ожидающей раздачу. Многие были его соседями по квартире, подъезду, дому, двору. С кем то он даже общался, но сейчас у него появилась какая то брезгливость и враждебность по отношению к этой людской массе. Землистые лица, колючие взгляды, глухое ворчание – очередь была больше похожа на строй заключенных. Полевая кухня уже стояла в начале очереди, и здоровенный упитанный детина в белом халате с поварским колпаком энергично орудовал массивным черпаком в котле с дымящимися макаронами по-флотски. ОТ пряного запаха даже забурлило в желудке.
Иван снова усилием воли заставил себя встать в очередь. Впереди него сутулых низкорослых мужичков в засаленных тренировочных костюмах негромко обсуждали последние новости.
- Вчера Степаныч из Жуковки вернулся – дымя самокруткой, говорил мужик слева, - двое суток шел, но зато целый рюкзак сушеных грибов приволок и два кило сала.
-Ух ты! Рисковый мужик!- восхитился второй - Сейчас до соседнего района то не доехать, ни троллейбусы, ни маршрутки не ходят. Да и таксистов чего-  то давно не видать.  А он аж из каких краев вернулся! Ну и как там вообще народ то живет? У них, вроде, огороды свои, скотинка, да и печки у некоторых остались. Опять же лес и речка рядом.
_Да, хреново, говорит, живут – продолжив второй, выбросив окурок и сплюнув под ноги,- там сейчас чекисты скотину изымать стали и излишки зерна. Говорят, сволочи, последнюю курицу отбирают. План у них, понимаешь? Ну а кто против, тех как саботажников в расход прям при народе.
- Да ты че, Кузьмич?
- Я тебе говорю Харитон ,мля, Степаныч своими глазами в Сосновке видел. Окружили, говорит, десяток чекистов с автоматами шикарный такой особняк в три этажа. Вышел офицер из броневика и по мегафону приказывает хозяевам сдаваться. А из дома проклятия и угрозы бородатый жирный мужик из окна орет. Да слышно как навзрыд женщина плачет, да еще какая то дитя малая.  Вокруг уже толпа местных собралась. Степаныч значит подошел к каким то селянинам. Ну, как, да и чего узнать. А они ему. представляешь, так весело со злорадством таким рассказывают, что Степанычу даж как то нехорошо стало от их улыбок кровожадных. Это, мол, куркуль местный предприниматель Голубцов Василий Петрович, хозяин свинофермы, не хочет власть в свое частное хозяйство пускать. Рядом с ними шатающийся от алкоголя, с оспинами на вытянутом как у лошади лице внезапно поднял с земли камень, и заплетающимся языком пропел: «Ешь ананасы рябчиков жуй, День твой последний приходит, буржуй!»
 А затем метнул каменюку в стоящего у окна Голубцова. Окно разлетелось. Несколько человек из толпы зевак зааплодировали, послышались одобрительные возгласы: «Ну, ты, Окурок прям революционер!» «Ну так для народа ж стараюсь! – продолжал выступать Окурок и поднял еще камень. Но тут в окне снова появился Голубцов с окровавленным лицом и с винтовкой в руке. Грянул выстрел  и тяжелая пуля снесла Окурку пол черепа. Его окровавленное тело еще не успело рухнуть в грязь, а офицер уже дал команду на штурм. Чекист с кувалдой в руках двумя ударами снес входную дверь и автоматчики устремились внутрь. Какое то время в доме слышна была возня и грохот переворачиваемой мебели, затем двое дюжих парней вылокли за ноги измученного Голубцова на улицу.
Следом под руки вывели жену с ребенком. Степаныч говорит до чего  была хороша жена Голубцова. Высокая стройная, с длинными черными развевающимися на ветру волосами черты лица породистые, ручки холеные. Стояла, прижимая к себе плачущую дочурку, а сама бледная как мел стеклянными глазами в мутное серое небо уставилась да шепчет что то. Голубцова поставили на колени, вывернули руки за спину. Лицо у него все синее, заплывшее от побоев. Офицер стал указ читать, что то про саботаж и препятствие заготовки продукции. А Голубцов сказал, что то в ответ злое и плюнул офицеру на ботинки. Тогда тот аккуратно положил планшет с указом на бронемашину, вытащил пистолет, приставил ко лбу Голубцова и выстрелил. Мертвый Голубцов рухнул лицом в грязь, а вслед за ним без чувств в грязь упала его жена. Ее подняли и бросили словно куклу в тентованный с грузовик, потом туда же усадили и ребенка. А потом стали резать свиней и бросать их окровавленные туши в эту же машину…
От разговора Ивана отвлекла, какая то суета в очереди. Две седые старухи вытаскивали со злобными криками из очереди девушку. Они тащили ее грубо, словно специально стараясь порвать ее кожаную куртку.
«Убирайся из очереди, шалава. Или ты думаешь, мы не знаем чем ты на хлеб зарабатываешь?» «Иди на панель, сука,  а к порядочным гражданам не смей и приближаться» Девушка так и осталась стоять около очереди, сжимая в руках железную миску. Ивану было отчетливо видно как тряслись от обиды и злости  пухлые губы. Черты лица миловидные, глаза скрыты под широкими  солнцезащитными очками. На вид около тридцати, соломенного цвета волосы аккуратно коротко пострижены. Фигура худощавая стройная, одета в короткую кожаную куртку и синие, давно не стиранные джинсы, потертые, изношенные туфли.
Она стояла с высоко поднятой головой и минутная обида во взгляде уже сменилась презрением к этой безликой дышащей злобой очереди. Что то в ней было такое, давшее Ивану почувствовать в ней родственную душу. «Эй, сюда!»- крикнул он девушке и сделал приглашающей жест рукой. Она заметила его . Скосила взгляд в его сторону, но подходить не торопилась.
«Во мля путана, еще и королеву из себя строит -, -возмущенно прошипел кто то сзади. Иван обернулся и встретился взглядом с каким то здоровяком лет тридцати пяти, с короткой стрижкой и квадратным лицом. Хороша телочка, а земляк? Вдул бы такой?- здоровяк ухмылялся во все лицо, но взгляд бесцветных глаз был колючим и цепким. Иван снова посмотрел на девушку. Она смотрела на него, и похоже по ее взгляду, что в душе  ее происходила какая то внутренняя борьба. Она словно пыталась прочесть по его лицу искренность его предложения. Наконец, поправив небрежным жестом прическу подошла и стала рядом. «Спасибо за помощь» - как то слишком отчужденно и формально произнесла девушка, осматривая улицу.
«Да ты с характером, красотка не унимался здоровяк,- иди лучше ко мне, я тебя в обиду не дам.» Девушка даже не обернулась. На этом разговор прекратился. Очередь двигалась по-черепашьи медленно, оставалось только и слушать Кузьмича с Харитоном.
- Степаныч говорит самогон там славный. Яблок в этом году урожай хороший. Сэм то и при Советах в деревне валютой то был, а теперь главное платежное средство. Пьют все даже старики и дети. А что им еще там делать? Колхозы и фермеры разорились, все фабрики закрыты. Молодежь тож куда то пропала, кто в Москву, кто за бугор. На полях трава выше головы стоит некошеная, трактора прям на поле ржавеют.
- Ну а как ЧК смотрит что самогон варят?
- Да нормально так и смотрит. Лучше уж  пускай людишки пьяные валяются, чем за топоры против власти берутся. Степаныч говорит, теперь в деревне люди сами власть себе. Никаких участковых. Если вора поймают или убийцу собутыльника, то всем селом прямо на фонарном столбе и вешают. Это как в Америке суд Линча такой был. Ну и батюшка по-любому грехи отпустит такому проходимцу. И .представь, в каком селе Степаныч не побывал, везде висельники на столбах.
- Жуть то какая! А как же суд?  Право на жизнь? Презумпция невиновности?
- Не смеши, Харитон. Да у нас сроду если власть говорит что ты виновен, значит ты виновен. Мы же не в Англии то живем.
- Значит без последствий добрался Степаныч?
- Ну разок нарвался по дороге на братков Витьки Косого. Ты же знаешь теперь этот Косой пол области держит. Его даж ЧК не трогает. Говорят он то ли зятем председателю приходится то ли сватом. Его ребята со всех дать собирают, да еще и кокаином торгуют открыто. А Степаныч как увидел их немым калекой прикинулся, на колени бросился так и простоял часа два пока не ушли.
- Ушлый мужик этот Степаныч.
- Ага, по дороге в Сельцо зашел воды набрать, а его старушка дров наколоть просит. Слезно так просит, аж трясется вся. Мужиков в Сельцо почти не осталось, а печь теперь бабуся растопить не может. Раньше то из собеса как то помогали, теперь то счастье это закончилось. А Степаныч ей чем расплачиваться то, уважаемая будешь? Самогон есть? Бабуля отрицательно головой мотает. Степаныч рукой махнул и уходить тока собрался, а она как схватит его за рукав. «Внучка у меня есть молоденькая. На всю ночь отдам»- и плачет сама. А телочка и правда хороша оказалась. Лет пятнадцать кровь с молоком, губки полные, грудки высокие. Ну Степаныч ей все дрова нарубил и даж забор поправил. А потом всю ночь с молоденькой то в постели кувыркался…
- Я бы его убила,- тихо произнесла девушка рядом с Иваном, продолжая смотреть вперед
- Кого и за что?-  не понял сразу Иван
- Я убила бы Степаныча за то, что он трус, подлец и растлитель малолетних - громко ответила девушка.
Кузьмич и Харитон резко обернулись, очевидно, желая сказать, что- то едкое. Но увидев ее полные жгучей ненависти взгляд, быстро отвернулись и теперь говорили шепотом. Потом они опять стояли молча. А когда подошли к раздаче завтрака, случился неприятный инцидент. Девушка протянула свою миску так легко и беспечно, как подают официанту грязную тарелку. Было сразу заметно, что у нее нет опыта стояния за бесплатной едой. Детина резко плеснул горячие макароны, которые попали девушке на пальцы. Она резко вскрикнула и выронила тарелку, которая со всем содержимым опрокинулась на асфальт.
-Вот растяпа!- ругнулся повар, - иди домой, девочка, сегодня ты уже покушала. Следующий!
Но девушка не собиралась уходить. Она только прищурила глаза и с глухим скрежетом произнесла.
- Ты специально кинул мне на пальцы, толстая мразь! Решил меня унизить за то что отказала на панели и не пошла с тобой? Значит здесь еще не знают ,что ты экономишь на тушенке, а потом расплачиваешься ею с проститутками или обмениваешь на рынке. Ну так пусть знают!
- Уберите эту шалаву!- заорал повар. Из машины вылезли шофер и водитель. Молодые спортивного вида парни. Оба держали в руках железные биты. Девушка стояла так же гордо, но было видно, как дрожат ее плечи.
Очередь замерла как в немой сцене. Кто-то сиплым голосом крикнул: «Давай ребята, поскорей уберите вы эту суку, я поесть хочу!» И в этот миг  что то больно укололо в груди у Ивана, возникло  ощущение, что будут избивать не девушку а его самого. Включился инстинкт самосохранения и накатила  как волна слепая ярость. Тело стало действовать само, а цивилизованное сознание, куда то спряталось, затаилось в глубине его души. Через мгновение Иван уже стоял рядом с поваром. Левая рука развернула повара спиной к себе и удерживала за шею, а правая слегка вдавила острие тяжелого обоюдоострого ножа повару под подбородок. Тот захрипел от боли и тонкая струйка крови засочилась по толстой шее и белоснежному халату.
«А сейчас вы оба вернетесь в машину»- хриплым голосом произнес Иван, обращаясь к охране с битами. Те попятились и послушно сели на место.
- А ты, мордатый, дай девушке вторую порцию макарон. Те меня понял? – проговорил в ухо трясущегося повара Иван.
- Все понял- пролепетал повар
- И мяса положи в тарелку побольше - Иван медленно убрал нож.
Повар трясущимися руками наложил в протянутую девушкой тарелку макароны. Затем Иван протянул свой котелок и повал его так же наполнил.
- Ну что, пойдем?- Иван свободной рукой приобнял девушку, и они неспешно как пара беспечных влюбленных двинулись прочь от очереди.
Они сидели на школьном дворе молча, зябко кутаясь от пронизывающего ветра, гоняющего по бетонной площадки ворохи старых газет и пустые пластиковые бутылки. Напротив высилось массивное здание школы сталинской постройки. Здание было грязным, с выбитыми стеклами, исписанными бранными словами и похабными рисунками стенами. Время от времени из темного нутра здания доносился голодный вой и рычание бродячих собак
На площадке собралось огромное скопище ворон, черные птицы то низко кружили в воздухе прямо над головами сидевшей пары, то неприятно хрипло галдели-закаркали и хлопали крыльями. Вороны были большими  и наглыми
Птицы медленно прогуливались по  площадке, мочили ноги в грязноватых лужах и время от времени что-то поклевывали. Некоторые, совсем наглые, подскакивали поближе к Ивану с девушкой  и  искоса посматривали на них черными хищными маленькими глазками. Ивану почему-то есть не хотелось. Он поставил тарелку с макаронами подальше от их места, и она тут же оказалась залепленной кричащей и копошащейся птичьей массой. Иван курил жадно, глубоко затягиваясь и не спеша выпуская клубы ароматного дыма.
Он молча смотрел на девушку, которая ела по-солдатски с аппетитом, энергично орудуя ложкой и челюстями. Он только сейчас заметил, что она красива, но какой то странной пугающей красотой, хотя глаза и скрывались под солнцезащитными очками. Черты лица были тонкими, изящными, но кожа была мертвенно бледной, потусторонней. Губы, окрашенные темно-фиолетовой помадой, резко и хищно выделялись на бледном как мел лице. Первой нарушила молчание девушка
- Если ты ждешь от меня благодарности виде секса - сказала она, ставя пустую тарелку рядом, - то ты ее не получишь. На долгие бесполезные разговоры у меня тоже нет времени. Ты поступил благородно. Да и времени у меня искать другого человека нет, поэтому я хочу предложить работу именно тебе.
- Давненько, я не слышал этих слов - усмехнулся Иван,- неужто сутенером?
Девушка вздрогнула от этих слов, как от пощечины, фиолетовые губы недовольно скривились. Она плавным движением положила пальцы на дужки солнцезащитных очков, а потом резко сняла очки. И Иван буквально остолбенел от ужаса, крик застрял в его горле. На него смотрели абсолютно черные глаза. В них были не различимы ни зрачок, ни радужка, ни склера, - они полностью  черные. Глаза были чернее, черного, от края и до края, совсем без белков. Словно у дьявольской куклы из кошмарного сна. И эта адская кукла словно пыталась взглядом влезть в его мозг. Ощущение было настолько страшным, что Иван внезапно ощутил себя мышью, которую накрыла лапой кошка.
- Кто ты? -  сипло выдавил из себя вопрос Иван, все его тело забило мелкой дрожью, на лбу выступил холодный пот. «Она играет со мной как с мышью, если бы хотела, то убила бы» - внезапно мелькнула успокаивающая мысль.
- Зови меня просто Ева – она снова одела очки. Голос у нее был певучий и мягкий, даже вкрадчивый. Голос как и плавная жестикуляция Евы были какими то кошачьими, а точнее опасной дикой кошки - я иду в Жуковку к своей родной тетушке и мне нужен проводник. В качестве оплаты ты получишь право жить и работать в нашей семье.  Хорошо   работая,  ты будешь иметь жилье, еду, спиртное. Много мяса, каши и водки это достойная плата за твой труд.
- Вот как? –удивился Иван
. Но если ты будешь плохо работать, тебя будут наказывать, очень больно наказывать, что бы ты хорошо и добросовестно работал.  Arbeit adelt, «труд облагораживает»– ведь это так звучит по немецки.  Здесь же в провинции все умирает, и скоро и ты будешь драться за лишний кусок мяса. Может месяца через два зарежут последнюю корову, выпекут последнюю буханку хлеба, а потом начнется голод. Страшный голод, превращающий людей в диких зверей, возвращая их в то состояние, откуда они вышли несколько тысяч лет назад. Сначала люди будут охотиться на крыс и птиц, ну а уж потом и на самих себя.
- Неужели Вам нужен преподаватель философии? – пошутил Иван, певучий и какой то гипнотический голос Евы вернул ему самообладание
- Нет Jedem das Seine. Каждому свое. Кем ты станешь, дворником или гувернером будут решать твои хозяева
- Однако, - удивился Иван. Вот уже два года не работало ни телевидение, ни Интернет, ни радиостанции. Он как и другие, не знал даже ,что происходит в соседнем районе. Только слухи, один другого зловещее. Но то что, судя по слухам, происходило в Жуковке, ему еще больше не нравилось
- Философия, как и другие лженауки, остались в прошлом. Старый мир умирает, а вместе с ним умирает все то, что его составляло - Ева говорила спокойно, но у Ивана холодок пробежал по спине от этих слов,- ты должен как бывший преподаватель философии отнестись этому понимающе, философски. Сутью  человеческой личности, являются забота, тревога, страх. Именно работа дает человеку способ избавиться от этих страхов, почувствовать себя значимым для социума. «Arbeit macht frei» или по русски труд освобождает. Ведь человек социальное животное. Но когда исчезает заработок и средства к существованию, то рушатся жизненные ценности и человек превращается в хищника, более опасного, чем обычное животное.
Но есть те, которые знают, как построить Новый Мир, знают предназначение каждого человека именно к ним я и иду. Вы, люди,  создали и философию, и психологию, но помогла ли она спасти мир от Кризиса? Читал ли это создатель финансовой пирамиды американский адвокат Скотт Ротштейн, кинувший своих клиентов на полтора миллиарда долларов?
-Так вы не люди?- Ивана озадачила случайная фраза Евы - а вы это кто? И что за Новый мир вы строите?
- Это неважно,- резко ответила Ева,- мы это другие. И этого пока для тебя достаточно. Итак, ты согласен?
«Иными словами это означает, что мне положено знать ровно столько, сколько мне положено - Иван задумался,- Хозяева не должны дискутировать с рабами. В книге пророка Исайи Господь говорит Израилю: «Ты — Мой раб. Я избрал тебя и не отвергну тебя» А Ева говорила именно так, словно Иван уже был  ее слугой. Жаль прошли те времена, когда можно было ответить, что мол надо обдумать вопрос. А самому надолго засесть в Интернете и почитать о подобном, на каком нибудь форуме.
Да и поездка в Жуковку раньше была делом обыденным. Итак, идти ли с этим странным существом через безлюдные земли, таящие немало опасного для жизни ради некой призрачной мечты в далекой Москве, или остаться в вымирающем Брянске  и смиренно ждать голодной смерти. Как там у Шекспира? «Быть  или  не  быть.  Вопрос в том, что благородней: сносить ли пращи и стрелы   злобствующей   судьбины   или  восстать  против  моря  бедствий  и, сопротивляясь, покончить их. Умереть - заснуть, не больше, и, зная, что сном этим  мы  кончаем  все  скорби,  тысячи  естественных,  унаследованных телом противностей,  -  конец  желаннейший.»  Иван сделал выбор и поставил  на карту все ради желания выжить.
По легкой улыбке Евы он понял, что она уже знает о его решении. Очень хотелось задать еще ряд вопросов, но Иван чувствовал, что ответа не получит. Его избрали только как проводника, а не соратника. Случайно ли была их встреча? Скорее нет. Она ведь, наверное, и в очередь за обедом стала только для того, что бы выбрать себе сопровождающего, и суету вокруг себя создала опять же для этого. «Какая опасная и коварная тварь!» Иван всегда достаточно благожелательно относился к людям, особенно к женщинам.
Прощал, как правило, какие то мелкие проявления хамства, но сейчас, к своему удивлению, он почувствовал ка в нем постепенно нарастает жгучая ненависть этому существу женского рода, возомнившему себя новым хозяином мира. А может Ева была все таки права и сейчас вместо добропорядочного гражданина в нем просыпается в нем просыпается хищник? Ведь ровно час назад  из за какой то несчастной тарелки макарон с мясом он готов был перерезать глотку повару. И ведь убил бы несчастного.
Ведь не было здесь благородства, желание спасти несчастную от голода, да и корысти тоже никой не было. Всего лишь неконтролируемая вспышка ненависти, словно нервы, сжавшись в клубок как змея жаждали нанести страшный смертельный удар. Словно долго дремавшие в благополучной жизни  инстинкты зверя, теперь словно медведь медленно просыпались от спячки и  готовы были завладеть разумом. «Что бы жить ты должен убивать, отбирать, рвать на части всех, кто стоит на пути» Опять же люди в очереди тоже готовы были расправиться с девушкой, и ни в ком даже сострадание к ней не проснулось.
А ведь это только начало, ведь настоящий голод еще не наступил, а люди уже становятся зверьми. Кто- то впадает в депрессию, находя утешение в дешевой водке или наркоте, другие жаждут убивать. Как в 30 годы прошлого века  униженные и обобранные плутократами немцы, предводительствуемые сверхвождем, поднялись и перебили сумасшедших, гомосексуалистов, дегенератов, наркоманов, цыган, а затем взялись и за евреев. Ведь и психически ненормальный Адольф Гитлер в своих призывах устроить чистки неполноценным  изначально был  кумиром легко внушаемых категорий немцев завсегдатаев пивных, студентов университетов и истеричных женщин.
- Мы отправляемся немедленно – повелительный, но такой же мягкий голос Евы оторвал Ивана от самосозерцания, так ему всегда свойственного, - у тебя один час, что бы собраться в дорогу. Жду тебя у Спасо-Гробовской церкви 
«Ты забыла сказать, мой раб» - подумалось Ивану, и он с иронией жестом по военному отдав честь, отправился собираться в дорогу.
Готовился к дороге Иван не долго, сложив в рюкзак ноутбук, компас, карту автомобильных дорог, пару банок мясных консервов и пачку гречневой каши, аптечку, сигареты, спички, а так  же обычный мужской гигиенический набор виде мыла, зубной пасты со щеткой, бритвы «Жилет и французского одеколона. На ноги одел десантные ботинки, на пояс крепкий кожаный ремень с закрепленным на нем десантным ножом, натянул теплый шерстяной свитер и  куртку цвета хаки с капюшоном. Подойдя к церкви, Иван был крайне удивлен. Ева уже ждала его, прислонившись к церковной стене из красного кирпича, и  изящно с аристократической ленцой покуривая сигарету. И в линии ее слегка выставленного бедра, и в капризно вскинутом подбородке и в неуловимом выпячивании полных губ, выпускающих сизый дым было нечто сквозившее превосходством, пренебрежением к этому отжившему миру.
Но самое удивительное было в двух велосипедах, стоящих рядом с ней. Это были жутко дорогие ультрасовременные туристические велосипеды BMW Touring, о которых Иван даже в лучшие времена даже и мечтать не мог. Глядя на эти тускло поблескивающие черной сталью машины  у Ивана такое ощущение, словно под ним мощные выносливые звери на которых не страшно преодолевать десятки километров асфальта, грунта и пыли. На таких велосипедах можно мчаться по лесу без дорог и  троп, перепрыгивать через небольшие упавшие стволы деревьев, преодолевать небольшие броды, и карабкаться по склонам оврагов. 
- Ну так мы отправляемся? – Ева небрежным щелчком отправила окурок на землю. Иван заметил слегка тревожные нотки в ее голосе. Он обратил внимание, как нервно впились ее пальцы в велосипедный руль, как суетливы и судорожны были движения, когда это существо вскочило на сиденье,
Напряжение чувствовалось и в слегка пригнувшейся  к рулю позе Евы. Ветер усилился поднимая серую пыль и ворохи мусора, донося тяжелый одуряющий запах псины. Где то во дворах раздались душераздирающие женские вопли, визгливый лай и голодное рычание одичавших собак. Со всей округи в ту сторону, откуда раздавался крик мчались с диким лаем  на запах крови несчастной жертвы, большие и малые, но одинаково  грязные, оголодавшие и свирепые собаки. Бывшие дворняжки Шарики, пуделя Барбосики и  таксы Каштанки во всю прыть мчались на кровавый пир, что бы немного покружась в стороне, пока не насытятся овчарки и доберманы, а затем вгрызться в эту груду мяса и костей.
- Нам нужно как можно скорей покинуть город – Иван говорил спокойно и твердо, втайне упиваясь нервозностью Евы,- мы можем ехать через Бежицу, но тогда будет больше шансов нарваться на неприятности. Смерть в городе сейчас поджидает везде. Лучше проехать по объездной дороге
Ева кивнула, все в ее движениях говорило  как сильно она хочет скорее убраться из этого города, и они сначала медленно, но затем все более ускоренно крутя педали покатили  через неизвестность в призрачно далекую Жуковку.
Ивану пришлось недолго привыкать к велосипеду, настолько он был комфортен и легок в управлении, и скоро они уже на огромной скорости пересекая пустые шоссе, рвались прочь из голодного, темного, смотрящего пустыми глазницами выбитых окон, сумеречного города. Минут тридцать они ехали молча среди давящей тревожной угнетающей тишины. То и дело на тротуарах они встречали трупы, вокруг которых с жадным урчанием и поскуливанием суетились собаки и кружилось воронье. Глаза Ивана пристально всматривались в окружающую тишину, в пустые бетонные коробки многоэтажек, пытаясь уловить угрозу, опасное движение. Но больше угнетал отвратительный запах гниющего мяса и мусора, пропитавший воздух, превращавший все вокруг в огромную мертвую свалку.
Город они проехали быстро,  и сразу дышать стало легче, словно покинули кладбище. Сжимавшее внутри и заставлявшее сердце учащенно колотиться состояние стало затихать. Однообразный пейзаж опустевшей дороги успокаивал, приободрял, отвлекая от грустных мыслей. До Жуковки было еще около часа езды,  поэтому Иван погрузился в собственные мысли. Итак, он едет в добровольное рабство. А разве он был когда то свободен?  Его жизнь всегда зависела от денег, самой безличной, самой бескачественной, на всё одинаково меняющейся силы мира, он в рабстве у цивилизации, но страшнее всего, что он стал рабом вещей Он никогда не лишался прямо, путем физического насилия, свободы совести, свободы мысли, свободы суждения, но он поставлен в материально зависимое положение, находится под угрозой голодной смерти и этим лишен свободы. Деньги дают независимость, отсутствие денег ставит в зависимость. И еще одно он знал определенно точно. Человек стал разумным не как индивид, но как часть человеческого общества. Только в таком качестве человек может остаться разумным, остаться человеком, и использовать то единственное эволюционное преимущество, которое отличает его от других биологических видов – разум
Ивана до сих пор пробирала дрожь этот этого черного парализующего взгляда. Ощущения были такими, словного кто-то пытался вытянуть мозг через черепную коробку. Врагу не пожелаешь. Но кто она? Экстрасенс? Мутант или результат научного эксперимента?






Глава 2. Две одинокие  женщины

К Жуковке они подъехали около шести вечера, так никого и не встретив на своем пути. Уже заметно потемнело, Низко над землей повисли тяжелые свинцовые облака. Воздух был сырым и холодным, пропитанный запахом хвои и дыма. Ева ехала впереди, по ровной укатанной песчаной дороге. На улицах было пустынно, безлюдно, тревожно.
Иногда, в темных грязных окнах домов, мимо которых они проезжали, появлялись любопытные землистого цвета лица, и тут же снова исчезали, резко задергивая занавеску. Или в мертвенной тишине надсадно скрежетала калитка, и морщинистое старушечье лицо, закутанное в черный платок, настороженно вглядывалось в них бесцветными потухшими глазами, как на нежеланных гостей. Иногда Иван встречался взглядами с местными, но тут же отводил глаза. Жуковские смотрели недобро, колюче с каким то ехидным прищуром, с какой то блуждающей кривящей губы зловещей улыбкой.
У одного из серых высоких заборов лежала полу-изглоданная лошадь. Вокруг кровавой коричневой туши бесновалась огромная стая одичавших, покрытых пылью облезлых котов. С утробным урчанием косматые хищники вгрызались в дохлую мясистую плоть, остервенело, отрывая куски мяса,  валяя по земле кровавые ошметки, прежде чем их проглотить. Несколько котов, заметив их приближение, всполошились, боками прижались к дощатому забору, и, оскалив окровавленные морды угрожающе зашипели. А затем, дождавшись, когда Ева с Иваном проедут, продолжили свое кровавое пиршество.
На следующей улице,  такой же глухой и безлюдной, на раскидистой яблоне висел окоченевший с неестественно вытянутой шеей труп, обмотанный в какую то холщовую ткань  Белое окаменевшее лицо мертвеца застыло в гримасе ужаса и боли, из раззявленного в застывшем крике рта свисал в запекшейся крови длинный язык. Глазных яблок не было, только черные кровавые дыры. На груди висельника был большой плакат, расписанный красными корявыми буквами: «Егор – кулак и враг трудового народа» Ева даже не повернула головы на труп, Для нее это было ,скорее всего, слишком буднично. Наконец. они подъехали к приличному дому из белого кирпича и высокого металлического забора покрашенного в серо-голубую краску и Ева остановилась
«Вот и приехали» - понял Иван и тут же внутренне содрогнулся, вспомня разговор с Евой. Дверь открылась и на крыльцо вышла очень приятного вида женщина лет пятидесяти  У нее были белокурые волосы. спрятанные под закутавший голову и обернутый вокруг изящной шеи черный платок и серо-голубые глаза, смотрящие  доброжелательно и одновременно грустно. Немного полную фигуру обтягивало черное платье.
- Здравствуй тетушка- Ева слезла с велосипеда, быстро подошла к женщине и прижалась к ней всем телом.
- А Вас как звать молодой человек?- красивые глаза женщины прямо излучали домашнее тепло и какой то душевный покой. У Ивана от этих слов даже дрогнуло сердце. К нему уже несколько лет никто на Вы не обращался. Да и такого душевного взгляда он не видел, пожалуй, так давно что и не вспомнить.
- Иван - отозвался он,- могу колоть дрова, чинить крышу, готовить, убирать, стирать…
- Да успокойтесь, Вы. Проходите лучше в дом, располагайтесь. Сейчас ужинать будем. Проголодались, наверное?
Иван, пропустив Еву,  пронес велосипед в дом и поставил его в коридоре. Внутри сладко пахло печеными булочками, медом и какими то душистыми травами: зверобоем, мятой, чабрецом. Прихожая была аскетична, но приятно смотрелась в свете керосиновой лампы. Персикового цвета обои, шкаф для одежды и обуви из красного дерева, небольшое круглое зеркальце –прихожая просто дышала домашним уютом. От стоящей на кухне русской печки разносилось обволакивающее тепло, и едва слышное потрескивание смолянистых дров, разносивших сосновый аромат. Иван осторожно снял ботинки, рюкзак, и заметил, что давно не бывал в таком замечательном месте. Женщина проводила в его чистую светлую комнату с опрятно застеленной высокой кроватью большим письменным столом с кожаным креслом и стеллажом с книгами во всю стену.
«Ну вот, Иван. Надеюсь, у нас Вам понравится. Переодевайтесь умывайтесь, а я пока с Евой организую ужин»- и женщина беззвучно удалилась. В доме было тепло, поэтому Иван, скинув с себя надоевший тяжелый свитер, остался в футболке и джинсах. У рукомойника тщательно выбрился, наслаждаясь давно забытой горячей водой с мягким клубящимся паром. Долго не решался подойти к столу, но, видя, что женщины уже сидят и тактично ожидают его, о чем то, едва слышно разговаривая, осторожно приблизился и сел на  приготовленный ему стул.  Свет в комнате тускло освещался керосиновой лампой, но сейчас этот свет казался Ивану каким то волшебным и загадочным. Да и сами женщины прекрасными, хрупкими и беззащитными существами, хранящими тепло души, посреди разверзнувшейся тьмы. И жирная вязкая тьма уже наползала за окном, скрывая дома, деревья и дорогу.
На столе уже дымилась сваренная картошка с укропом, на тарелке высилась горка тонко порезанного хлеба и стояла пол-литровая бутылка самогона.
-Это от меня к ужину,- Иван неуверенно, как то неуклюже положил на стол банку мясной тушенки. Он внезапно осознал, что очень смущается, комплектует перед ними.
- Ого, настоящее сокровище по нынешним временам - восхитилась женщина. Она поставила перед Иваном граненый стакан и наполнила его до краев самогоном. – Ну, давайте знакомиться ближе, Иван. Меня зовут Наталья Николаевна, а это моя племянница, Ева. Сама я бывший учитель литературы и русского языка в средней школе..
- А Иван, кстати, преподаватель философии – вставила Ева, прикуривая сигарету и изящно сбивая пепел в хрустальное блюдце. Ева уже не казалась Ивану чем то жутким, просто обычная девушка, напустившая на себя какой то сумрак. Сейчас Ева сидела без солнцезащитных очков, расслабленная с какой то легкой ироничной улыбкой, мелкими глотками потягивая самогон, словно это были виски с содовой. Ее черные глаза уже не были страшными, и это отнюдь не было действием самогона. В красноватые пляшущие огоньки лампы отражались в ее демонически притягательных глазах делая ее похожей, на какую то трогательную  прекрасную взрослую куклу.
- Понимаете, Иван-  Наталья Николаевна сделала небольшую паузу, как то внимательно на него посмотрела, затем совсем не по-женски сделав глоток самогона, откашлялась в ладошку - мы с моим покойным  мужем Петром Васильичем жили очень счастливо. Вы не поверите, но мы даже ни разу не поругались за тридцать лет
Иван заметил, как при этих словах в ясных глазах женщины проступили слезы.
- «Он был таким добрым, заботливым и тактичным - Наталья Николаевна закрыла наполненные слезами глаза руками,- Простите. Так вот когда наступил этот кризис, Петечке пришлось бросить работу инженера на Жуковском велозаводе. А потом он запил, потому что был человеком ранимым, и ничего кроме этой работы не умел. А его бывшие соседи и друзья, они все потом считали его неудачником. Пустым местом. Понимаете? Вы мужчины гораздо ранимее нас женщин. Дело ведь не только в заработке, для вас и статус так же важен. Мы его как могли с Евой утешали, ни, словом не попрекнули.»
Иван заметил, как Наталья Николаевна опрокинула за время рассказа уже пятую стопку самогона. Что ни говори, а пила она как заправская пьяница, чуть выдохнув и залпом.
«Но он каждый день в течение двух месяцев смотрел на нас так опустошенно, так несчастно, что всегда горестно на душе было. И разговоры заводил такие, мол, обуза я для вас, девочки, не нужен я вам более совсем. И однажды ушел якобы на рыбалку, хоть знала я, сердцем чувствовала, что не любит он рыбу ловить, да и не может. Ох, как сердце то болело предчувствии нехорошего. А потом соседи сообщили, мол, мужа вашего мертвого в реке нашли….Не хочу сейчас душу травить то больше, как плакала, как ночами не спала. А вот пожила то без мужика и поняла, что дело то совсем худое. ОН ведь не только работник, но и защитник. Хотя Петенька добрый был, даже сам курицу зарубить не мог. Но когда мужчина в доме был, лихие люди подойти то боялись. Сейчас часто наведываться стали, кружить как волки вокруг дома. Вот и попросила Еву на свой страх и риск в Брянск съездить мужчину подыскать. Здесь то в Жуковке либо пьяницы, либо бандиты, либо женатые. И вот она привезла Вас. Вы извините, если что не так.»
После седьмой по счету стопки Наталья Николаевна как то зарделась, глаза стали красные от слез. И язык немного зплетался.
Иван с усмешкой посмотрел на Еву
- Арбайтен, говоришь,  ехали  новый порядок строить?
Ева хитро  улыбнулась
- Ах да, совсем забыла - сказала она, и сняла контактные склеральные линзы из черного пластика. И с насмешкой посмотрела на Ивана своими изумрудно-зелеными удивительно прекрасными глазами. Сначала засмеялся Иван, удивляясь собственной глупости. Его буквально трясло от смеха, от какой свалившейся с плеч тяжелой ноши. Ева, посмотрев на него тоже засмеялась чистым девичьим заливистым смехом. А скоро смеялась уже и Наталья Николаевна, хотя, еще не совсем понимая причину веселья, и бросая вопросительные взгляды на Еву
Они еще долго до середины ночи общались на разные темы. О моде, о том что мужчины и женщины, это такие совсем разные существа, и что никогда им друг друга не понять, наконец, дошли до футбола, И Наталья Николаевна призналась, что вообще не понимает смысл этой игры. На душе у Ивана было легко и радостно, он чувствовал себя опьяневшим. Но не от самогона, который он едва пригубил, а от этих таких чувственных, таких жизнерадостных, и в тоже время земных и милых женщин. Иван, вдруг понял, что не чувствовал так хорошо себя вообще никогда и ни с кем ранее. Этот сосновый запах идущий от печки, этот загадочный полумрак лампы, эти румяные женские лица стали ему родными, и он понял что будет беречь и защищать их во что бы то ни стало. Он уснул, два опустив голову на мягкую дышащую домашним теплом подушку, и снились ему фантастически яркие цветные сны.
Утром он проснулся от музыки, доносящееся из кухни. Звучал полонез Агинского, и это было так замечательно и в тоже время очень необычно. Он уже очень давно не слышал какую либо музыку. Аромат яичницы и домашних печеных пирожков был крайне приятен, словно Иван опять вернулся в далекое безмятежное прошлое.
На кухне склонилась над печкой Наталья Николаевна, вытаскивая из жаркого нутра печи пирожки. Музыка звучала из маленького однокассетного магнитофона «Элетроника», потертого, заляпанного чем то грязным, но играющего бодро
- Доброе утро, Наталья Николаевна - поздоровался Иван, - ах как чудесно пахнет. Пирожки то с капустой?
- Доброе, Иван - Наталья Николаевна улыбалась., обнажая ровные белоснежные зубы. Лицо у нее было покрасневшее от долго стояния у печки, но ухоженное, и такое светлое и прекрасное,- Нет, сегодня с творогом по случаю Вашего прибытия. Вот завтра точно или с картошкой или с капустой сделаем.
- Так ведь на завтрак я еще пока не заработал – Иван опять чувствовал робость и стеснение от такой заботы
- Ну, так возьмите ведра, да принесите водички из колодца. Он в конце улицы. А то так и будите насупленный сидеть - сказала Наталья Николаевна, тонко почувствовав настроение Ивана, показав себя хорошим психологом. Взяв два огромных, эмалированных ведра.  Иван вышел на улицу. Все вокруг накрыл промозглый плотный туман, клубившийся неровными рваными комьями. До колодца пришлось идти метров около трехсот, мимо высоких глухих серых заборов. Мертвенную тишину нарушал надсадный, протяжный вой дворовых собак, от которого у Ивана неприятно холодило сердце. На улице он опять никого не встретил и подойдя к колодцу, снял железное ведро на широкой ржавой цепи и стал аккуратно опускать в темную студеную яму.
- Бог в помощь - внезапно он услышал за спиной голос и резко обернулся, рука непроизвольно потянулась к ножу, висевшему на ремне, но тут же опустилась.
Перед ним стоял старик лет семидесяти, в черной куртке, таких же черных брюках, кепи, натянутой на глаза. На левом рукаве была повязана повязка с черными буквами «ГОП» Сухое лицо старика, покрывала густая сеть морщин и седая двухнедельная щетина, а стального цвета глаза смотрели пристально недобро
- И кто ты такой, милок, будешь? – старик говорил тихо, сквозь зубы
- Доброе утро - как можно мягче ответил Иван - я к Наталье Николаевне приехал из Брянска. Зовут Иван. А вы я так понимаю, полицай?
-Трофимом меня тут все зовут- голос старика немного смягчился, но взгляд оставался таким же жестким и холодным,- ГОП – это гражданская охрана порядка. Нехорошие люди «гопниками» зовут, ну да Бог с ними. Про Наташкину беду мы тут все знаем. Хорошая она, добрая и милая, ты, сынок, будь поласковей с ней. И еще вот что. Чужих у нас здесь не очень то привечают, если что не так всем сходом прямо на столбе и вешают.
- У вас тут, что Суд Линча? – Ивану как то не особо понравилась последняя фраза старика
- У нас тут власть народная - старик Трофим говорил как то отрешенно и монотонно, - правит и судит Кабанов Николай Ильич, народом  уважаемый и избранный Председателем. Порядки у нас простые и справедливые. Добрый человек, значит, живи спокойно. А коль воровать будешь, аль покалечишь кого, значит, и болтаться будешь с веревкой на шее. А ворожить ты случаем не любишь? Колдовать там, порчу наводить, судьбу предсказывать?
Старик при этих словах как- то зловеще прищурился и заметно напрягся. В его глазах засквозил какой то мистический испуг.
-Дедушка, да побойся Бога! Я ж всю жизнь только наукой и педагогикой занимался. Какое уж тут колдовство
- Ученый значит-  с каким то неохотным сомнением протянул старик,- ну да ладно, время покажет, что ты за птица. Живи пока, радуйся.
Он развернулся и пошел прочь. Через несколько шагов внезапно остановился, обернулся и подняв вверх левую руку с вытянутым большим пальцем хрипло произнес: «А люди то все видят и слышат, и ждет нечистую силу только огонь!»
Когда Иван принес воду, Ева уже сидела на кухне, курила и что то рассказывала вытирающей льняным полотенцем руки Наталье Николаевне
- Вот и наш умный работник с водой - сказал она.- Доброе утро, Иван. А почему Вы такой бледный, словно призрака увидели?
- Всего лишь вашего старика Трофима. Может, перейдем на ты? А то я постоянно какую, то неловкость испытываю.
-Вы считаете уже время перейти на ты?- сказала Ева, но потом как то замялась – Ну а почему бы и нет? Как никак вместе жить будем. Я надеюсь это не будет поводом перейти на более близкие отношения?
- Уверяю, что нет - Иван замялся, внутренне злясь за созданную им неловкую ситуацию,- впрочем, в выражении «вы» ничего предосудительного тоже не вижу.
- Да будет вам друг друга изводить на вежливость- Наталья Николаевна поставила стул, знаком приглашая Ивана к столу,- Иван садись завтракать, и зови меня тоже Наташей.
Иван сел, аккуратно взял вилку и кусок хлеба, встретился взглядом со слегка насмешливыми глазами Наташи, да так впился вилкой в ароматную посыпанную сушеной петрушкой яичницу с поджаренным хрустящим салом.
-Ну как  первый раз Трофима увидишь, всегда  таким бедным будешь – сказала Ева,- я когда первый день к тете Наташе из Москвы приехала, очень его испугалась. Он старичок хоть и суровый, но правильный, не то, что другие гопники. Называют себя полицией, а ведут именно как гопники. Особенно этот  Митька Щербатый, все время вокруг меня кружит как волки, представляете, просит моей руки и сердца. А у самого морда все время опухшая от самогона, глазки маленькие как у свиньи и похотливые, даж тошно смотреть на такого.
- Ева, а ты прежде чем на улицу то выйти, сажей измажься, да сгорбись – пошутила Наташа, - я вот точно когда нибудь Председателю на него пожалуюсь. Хотя с другой стороны и жаль пацана, ведь только двадцать пять недавно стукнуло, молодой еще и глупый
- Ох, какая ты жалостливая, Наташа - ответила Ева,-  а ты знаешь, что этот Митька за двойное убийство сидел? А как во всех тюрьмах охрану распустили, так они просто вышли из своих камер, и пошли, куда глаза глядят. А дружки его по ГОПу тоже все убийцы и насильники бывшие. Кто такой Николай Ильич -  глава нашего городка все знают, но сказать боятся. А все очень банально. Пару лет назад  из мест, не слишком удаленных пришли в наши края урки-рецедивисты и просто взяли власть. Которой уже практически и не было, а был только какой то временно исполняющий обязанности главы города Веховцев. Так они собрали всех жителей на центральной площади и прилюдно его повесили, а потом спросили жителей согласны ли они что бы мэром города теперь стал  авторитетный вор Коля Кабан? Возражавших против этого не нашлось
  - Не нам их судить, Ева – горестно сказала Наташа- может сами сопьются или поубивают друг друга. Страшно жить стало. Очень страшно. Страшно быть красивой, тебе завидуют и ненавидят за это. Страшно жить немного обеспеченнее, чем другие, сразу поползут слухи, что ты в тайне какие богатства прячешь, и на них себе одежду и еду покупаешь. Я же. Иван, за две недели до такого как поехала Ева в Брянск, со всеми соседями обсудила, что мужика ищу и долго жаловалась, как бедно и несчастно живу. Иначе составили бы мнение обо мне как о зажиточной, а это значит, что я даже работника наняла на спрятанные от народа излишки. Они на словах то ой как сочуствовали, а в глазах едва прикрытое злорадство и осуждение. Мол, такая  сильная умная красивая женщина свела своего меланхоличного интеллигентного мужа в могилу, а теперь нового себе ищет
- Дед Трофим, что то насчет нечистой силы говорил – пытаясь сменить неприятную тему, как то вскользь едва слышно сказал Иван и тут же, пожалел об этих словах. Как по взмаху  чьей то руки, воцарилось тягостное молчание. Он заметил, что женщины как то внезапно побледнели и вмиг осунулись. Наташа стала тихо, неторопливыми движениями резать яичницу, но руки ее заметно дрожали. Странно и непривычно было видеть эту восхитительную женщину, внезапно состарившейся лет на десять. Ева, внезапно поперхнувшись пирожком, как то скособочилась, поникла, словно внезапно завядший цветок. Тягостно молчание длилось бесконечно долго. Словно этим вопросом Иван погасил ту пусть маленькую, но теплую и светлую атмосферу, воцарившуюся в дому
- Что?- изумился Иван,- я, что то не то сказал?
- Успокойтесь Иван- Наташа пыталась говорить ровно и спокойно, но ее голос дрожал,- ну что мы все о грустном да о плохом? А давайте сегодня устроим небольшой банкет по случаю твоего прибытия? Да, да все работы по хозяйству сегодня отменяются. Ева ты не возражаешь?
- Принимается – к лицу Евы опять прихлынула кровь, но Иван заметил с каким усилием она заставила себя улыбнуться. Он опять восхитился ее умению себя держать. Сейчас Иван первый раз рассмотрел ее в дневном свете без жутких черных контактных линз. Ева просто излучала женскую мягкость и утонченность. Но особенно в ней поражали ее большие изумрудные глаза, излучающие какой то теплый, ни с чем не сравнимый свет. Тонкие чувственные губы слегка улыбались. И Иван понял, что влюбился в нее окончательно и бесповоротно.
- Только надо на рынок сходить- сказала Наташа-. Обменять на самогон крупу, макароны и сало. И еще  хорошо бы взять пару пачек папирос да батарейки для магнитофона. Ева, я думаю, Ивану будет приятно составить тебе компанию до рынка. И донести поможет, и на наш городок посмотрит, да может и с людьми познакомиться. А я тут пока по дому похлопочу.
- С удовольствием,- сказал Иван, которому уже не хотелось, почему то отпускать Еву одну,- а что теперь самогон у вас стал основной валютой?
- Ну да - сказала Ева,- ну кто-то на огороде огурцы выращивает, кто-то кур разводит или кроликов, картошку сажает, свеклу и морковь. Но это носить с собой неудобно, да и обменивать трудно, а самогон он и в советские времена основной валютой был. Мы его из картофеля гоним и из свеклы, и ты теперь в этом специалистом станешь. Ева спустилась в погреб и подала Ивану пять пол-литровых бутылей с прозрачной жидкостью, которые он бережно завернул в тряпки, что бы не бились по дороге и сложил в плетеный короб.
Глава 3. Жуковка

Рынок был расположен на месте бывшей городской больницы. Когда Иван с Евой подошли к рынку, тот уже бурлил своей будничной жизнью. Людей было много, как продавцов, так и покупателей, много пестрого цветного товара, много ревущей и мычащей скотины, кудахтающих кур. гогочущих гусей. Крики животных сливались с разномастными голосами торгующихся, спорящих и ругающихся людей. Все это так энергично двигалось, горланило, расхваливая свой товар, что у Ивана с непривычки закружилась голова. Пахло свежим мясом, маринованными огурцами, теплым хлебом, какими то пряными травами, Ева шла медленно, постоянно с кем то здороваясь, кому то улыбаясь, и Иван чувствовал на себе сотни любопытных оценивающих а иногда и недобрых взглядов.
Вот мужик ловким движением топора раскроил поросячью тушу, разбрызгивая темную кровь. Мужик был огромного роста с массивной бычьей шеей, широкими покатыми плечами, с широким мясистым лицом заросшим густой черной щетиной. На открывавшейся под халатом волосатой груди висел тяжелый серебряный крест с распятием на широкой сплошной серебряной цепи. Так что чем то он напоминал даже попа.
С треском вогнав топор в колодку своими мощными с вздувшимися жилами руками, он небрежно вытер окровавленные пальцы о грязный залепленный темно-бурыми брызгами фартук. Он добродушно улыбнулся Еве, а глаза как то подозрительно ощупали Ивана
- Иван - представился Иван, и мужик как то неуверенно с опаской пожал ему руку. Потом резко отдернул, словно обжегся и энергично стал вытирать ее об халат. Иван успел заметить на поясе мужика кистень –металлическую шипастую  гирю , соединённую цепью с деревянной рукоятью
- Просто стою продаю мясо - как то хмуро отозвался мужик.
- Здравствуйте, дядя Валера. Вот мы с моим парнем Иваном решили мясца прикупить. Как обычно триста грамм за бутылку?
Иван понял, что Ева нарочно назвала его своим парнем, что бы было меньше вопросов, пищи для сплетен. Но все равно по телу разлилось блаженное тепло от этих слов, и он уже не чувствовал как минуту назад неуютность  от пребывания на рынке. Дядя Валера хитро улыбнулся
- Ох, Ева, ты когда нибудь своими глазками меня в могилу сведешь! Вообще сегодня у меня двести грамм за бутылку, но тебе по случаю приезда друга даже триста пятьдесят отвешу. Да и самогон у вас с Наташей ядреный, прям до костей пробирает, за такой не жалко. Он, ловко орудуя ножом, вырезал в боку свиньи жирный кусочек с прослойками сала и осторожно положил на весы. Даже триста семьдесят! Кушайте на здоровье
Мужик протянул ей кусок мяса как то бережно.
-Спасибо, дядя Валера! Счастья Вам и Ваши близким - Ева уже собралась  уходить, но мужик, тронув ее за плечо, остановил
- Погоди. Слышала сегодня опять всех собирают к девяти вечера на площадке Санатория?
- А что случилось то?- Ева спросила встревожено.
- Я точно не знаю, но говорят то ли ведьмак какой то появился, то ли человек, считающий себя Мессией  Объявление перед рынком повесили, но чего то не все замечают,- лицо у мужика потемнело,- Ты лучше у Егоровны расспроси, что да как. Вон она, рядом стоит гречкой торгует. Эта  старушенция всегда в курсе всех новостей и сплетен
Ева подошла к  сгорбленной старушке Егоровне, нависшей над мешком с гречкой. Старушка с пяток до головы была закутана во все черное. Длинное черное платье, длинная черная куртка, и такой же черный платок, обернутый вокруг шеи. А на груди висел странный оберег виде огромного желтого клыка неизвестного животного, нанизанный через дырку в кости на обычный шнурок от ботинка
-Здравствуйте, Зинаида Егоровна,- вот мы с Иваном решили у вас крупы прикупить. Цена как обычно?
- Ева, а ты все хорошеешь, да и про Ивана я уже давно знаю. Трофим рассказал - старушка слегка закашлялась,- Да. Вижу хороший у тебя мужчина, серьезный. Трофиму он тоже по нраву пришелся, только говорит умный больно. А сейчас и вправду лучше быть тугим на ум, что бы не видеть и не слышать, и не понимать, что на наш род человеческий движется.
- Вы про сегодняшний сбор на Собрание?
- А то про что же? Третий ведьмак  за последние два месяца. Говорят, пришел, откуда то со стороны Дубровки.. Я то сама того ведьмака не видела, но люди говорят кожа темная, волосы смуглые, по нашему с трудом говорит Двоих наших Жуковских Кольку Макарова и Витю Лопоухова  сказу заворожил, до сих пор в коме лежат едва дышат. Да и скотины много умертвил, теперь же всех этих коров и свиней сжигать надо, ведь нечистая их коснулась
- Ну а если не сжечь?- вмешался в разговор Иван, которого этот средневековый бред начинал потихонечку раздражать,- если например, просто поджарить или засолить?
- А ты, милый, когда нибудь пробовал, есть мясо, зараженное чумой?- почему то обиделась Зинаида Егоровна,- ну а если просто закопать, так они ведь из земли потом выползают. Вот смотрю и вижу, не веришь ты мне. Стоишь и думаешь, мол, старушка на старости лет умом тронулась. Ну, так погодь. Поживешь здесь, и не такое увидишь.
- Да Вы не обижайтесь на него, Зинаида Михайловна, он же только из Брянска приехал. У них там пока такой гадости нет.
- Идите с Богом, и пусть минет вас участь страшная - старушка истово перекрестилась,- а мне уже помирать не страшно. Главное, что бы по человечески. Что бы однажды темной ночью из земли не подняться.
Дальше они проходили по рядам молча, а у Ивана, похоже, где- то в глубине души начинал шевелиться страх. Он, конечно, пытался объяснить себе, что все это предрассудки, что это фантазии, порожденные тяжелой борьбой за выживание. Пытался даже проводить аналогии с верованиями средневековых людей, боявшихся и демонов и ведьм. Но тревога черной змеей уже глубоко засела внутри него, и отчаянно не хотела вылезать. Было, похоже, что его заразил вирус того коллективного страха, который сковал сознание местных жителей  Он, где то читал, что «страх Лютера» во время Реформации  породил такую охоту на ведьм, с которой ни в какое сравнение не идут преследования католической Инквизиции. При сравнительно небольшом еще населении Европы, в ходе Реформации здесь было сожжено около миллиона «ведьм». Считается, что в большинстве случаев, видимо, шла речь о женщинах с маниакальным синдромом
Пока Иван размышлял, Ева уже купила необходимые продукты
- Слушай, а че это Егоровна так нечистой силы боится?
- Так кто ж ее не боится то? – удивилась Ева,- я когда из Москвы приехала, тоже это полным бредом считала. Но тут все только про нечистую силу и говорят. Корова у кого издохнет, значит, кто то порчу навел. Заболеет кто. значит сглазили. Хочешь, не хочешь, а как то само собой верится. Хотя лично я никогда ни с какими ведьмаками не встречалась. Но чего то как - то боязно мне среди других то выделяться, вдруг что не так обо мне станут думать. Так сказать влияние социума на индивидуума. Как у Маркса «                »
Внезапно путь им преградили двое «гопников». В таких же одеждах, как и дед Трофим, с повязками на рукавах.
-Привет, Ева – Первый как то с ухмылочкой поздоровался. Это был молодой парень с темно красным,  каким то распухшим лицом с заплывшими глазами, обвислым подбородком, синими губами ухмылялся во всю морду. Обнажая при этом щербатый рот с гнилыми пожелтевшими зубами. Изо рта так сильно несло перегаром, смешанным с запахом кислой капусты, что Ивана даже передернуло от отвращения
- Привет, Митя- Ева как то прохладно ответила. Было заметно, что этот субъект ей не очень приятен.
- Я смотрю уже с дружком прогуливаешься – продолжал щериться Митя по прозвищу Щербатый,- Ну и че ты меня то не выбрала? Со мной бы ты и сало от пуза ела, и самогон, да и нарядами тебя закидал бы. Так нет же в Брянск поехала, нашла какого то интеллигентка пузатого. Ну и на хер он тебе сдался? Он же старпер и неудачник, раз притащился на ваши с Наташкой хлеба жить
Митя явно хамил, даже не поворачивая головы в сторону Ивана. Митя был явно уверен в том, что его должность «гопника» и винтовка на плече дают ему полную власть.
Злоба словно шампанское вспенилось в голове Ивана, и мгновенно жгучим пламенем растеклась по телу, превращая тело в боевую машину. Первый удар Иван нанес Мите по дых, согнув того пополам, второй мощным апперкотом повалил его на землю. Напарник Мити бритоголовый крепы парень лет тридцати попытался снять винтовку, но через мгновение уже глотал пыль сраженный прямым в нижнюю челюсть.
Ева сначала вскрикнула, но потом подойдя к поднимающемуся ошарашенному Мите, нанесла ему коварный удар коленом в пах.
Тот скрючился на несколько секунд, но, постояв так немного в позе раком, горделиво выпрямился
- Это было нападение на представителя власти – голос Мити был грозен - тебя, толстый и тебя, сучка, ждет суд.
Вокруг уже собралась толпа,  тихо обсуждавшая случившееся
- Это было справедливое наказание двух напившихся хамов,- вдруг раздался за спиной Ивана уже знакомый голос.
Сзади опять как из под земли появился дед Трофим, сверля недобрым взглядом двух обвалявшихся в земле, покачивающихся «гопников»
- Идите, проспитесь, и что бы в таком виде на рынке не показывались
Митя с трудом поднимая с земли винтовку обернулся к Ивану и прошипел:
- Теперь, сука, оглядывайся  по жизни. Мы еще с тобой пообщаемся.- и с этими словами «гопники, шатаясь словно матросы при сильной качке медленно стали удаляться.
- Спасибо, деда Трофим- Ева поцеловала Трофима в небритую щеку.
- Да ладно - дед Трофим продолжал суровым взглядом буравить Ивана- эти щенки совсем оборзели. А ты, милок, учти я за тобой слежу. Вот что то мне до сих пор не понятно, что ты за птица такая
Постоял, опустив голову,  немного подумал, снова пристально посмотрел на Ивана
- И чего то вот взгляд, то у тебя какой то странный. Ох, нехороший такой взгляд, недобрый.
Иван пожал плечами, мол, какой есть
- Ну да ладно, надолго не прощаемся - сказал как то себе под нос дед Трофим, и, развернувшись, медленно зашагал прочь. Люди тоже стали расходиться, о чем то перешептываясь.
- Правильно, Ваня. Лихо ты этого Щербатого и дружка его Черепа уделал! - услышал он хрипловатый мужской голос,- наглеют эти приблатненные все больше и больше
К ним подошел улыбающийся мужчина лет пятидесяти в куртке цвета хаки. В широкополой ковбойской шляпе, с охотничьим ружьем  за плечом. Рядом с собой на поводке мужчина вел мощного черного добермана в наморднике
Иван, приятно удивленный поддержкой,  протянул руку для рукопожатия, но мужчина, почему то спрятал ее за спину.
- Нет, нет, не подумайте ничего дурного   - поспешно, извиняющимся тоном произнес мужчина - у нас как то не принято незнакомым людям руки пожимать
- Ой, Василий Львович, и Вы здесь?- обрадовано спросила Ева
- Да вот зашел посмотреть мож кто дроби покрупнее на рынок привез. Да пока только мелкой торгуют, на тетеревов. Ты, Иван, правильно этого Митьку на место поставил. Но учти, он паренек злопамятный. Так что если что зови меня, я через два дома от вас живу. А лучше вот такого как у меня «барбоса» заведите. Мой пес просто зверь, такой псина любого ведьмака порвет как зайца.
- Правда, Душман? _обратился Василий Львович к собаке
Доберман в наморднике преданно посмотрел на хозяина, и громко заскулил, подтверждая слова. Василия Львовича.
- Спасибо за моральную поддержку. Будем значит добрыми ссоседями - Иван пожал руку Василию Львовичу, - Так  что это за ведьмаки такие и чем они так опасны?
Добродушие на лице Василия Львовича, куда то исчезло, взгляд стал суровым и хмурым, при этом он  настороженно осмотрелся по сторонам, словно боялся, что кто-то слушает их разговор. Немного пожевал в раздумье губы.
- Ладно,- как то хрипло закончил Василий Львович - пора мне. А то если допоздна в лесу задержусь, могу и не вернуться. И вот тебе еще совет, дружище. Не надо больше ни у кого про ведьмаков спрашивать, а тем более показывать, что ты их не боишься. Есть такие сферы, куда лезть не надо. Надо спокойно жить, трудиться и уповать на Волю Божью. А вы Ева почаще баньку топите,  говорят очень помогает от нечистой силы. При этом Василий Львович истово перекрестился «Во имя Отца и Сына, и Святого Духа, аминь».  И, негромко, насвистывая какую то песенку, пошел в сторону леса
- Странные тут все, какие то - сказал Иван, задумчиво смотря на удаляющегося Василия Львовича- этот  даже руку побоялся для пожатия протянуть
- Да ходят у нас слухи о том, что ведьмаки иногда появляются среди людей в человеческом обличье,- ответила Ева., - обычно человек не сразу может догадаться, с кем имеет дело. Однако рекомендуется, что, если он заподозрит неладное, ни в коем случае не должен жать незнакомцу руку – отец Федор  так говорит
- Какое то махровое Средневековье – пробурчал Иван
- Согласна,- вздохнула Ева - ну что, пойдем, мой рыцарь, сегодня на обед ты точно заработал.
Они шли и Иван думал, что как все таки приятно идти рядом с такой чудесной девушкой, с которой судьба свела его всего лишь вчера, но которая стала уже для него родной. Благодаря которой он снова почувствовал вкус к жизни. Несмотря на этих странных жителей Жуковки, этого свинцового пасмурного неба, жуткого до костей пробирающего холода, высоких серых заборов, и чавкающей под ногами жирной грязи.
Пока они ходили на рынок, Наташа уже успела постирать его свитер, вымыть полы и сейчас сидела и гладила огромную косматую черную кошку, которую он вчера даже не заметил.
- Это Дуся – сказала Ева – Дуся, это Иван. Вот вы и знакомы.
Кошка, продолжая громко урчать от удовольствия, скосила огромный желтый глаз на Ивана, но потом, успокоившись, опять опустила голову на колени хозяйки.
- Иван сегодня отличился - Митьке морду набил- прямо с порога заявила Ева.
- Давно пора кому то было это сделать - ответила Наташа- Что там нового слышно на рынке?
Они направились на кухню, и Иван предложил отремонтировать дверь на кухню, полотно которой покосилось и стало упираться в пол.
- Говорят еще ведьмака поймали -  сказала Ева, выкладывая на стол покупки – снова он кого то порешил и скотины немало погубил.
- Ужас то какой - чуть слышно проговорила Наташа. Потом как то спохватилась, встряхнулась,- Да чушь это все, небось, какого нибудь бандита отловили, а теперь слухи просто разносят. Ведь еще и Дознания не было.
- Дознания? – последнее слово как то совсем не понравилось Ивану, внимательно осматривающему  скрипящую дверь. Дверная коробка из ясеня рассохлась, а петли основательно проржавели.
- Ну,  так это служители церкви решают, кто ведьмак, а кто обычный смертный.  У них целая система существует, как распознать нечистую силу.
- Да ну?- удивился Иван – так они и «испанский сапог « применяют или дыбу? Прям святая инквизиция, какая то
И от себя скаламбурил:
Скучно жить всем в нашем  веке
Ни кино, ни дискотеки.
Спалят ведьму или двух
Вот и весь тебе досуг...
На этом разговор как то оборвался, было видно, что женщины не хотят разговаривать на эту тему. К тому же ремонт двери и вправду оказался делом увлекательным и трудным, и Иван полностью сосредоточился на подгонке дверного полотна. Дверь с помощью Евы он аккуратно снял с петель, сами петли прочистил от ржавчины и смазал подсолнечным маслом. Обстругал низ дверного полотна, предварительно зафиксировав его. Ему приятно было слышать комплименты и от Наташи и от Евы. Иван даже успел заметить, что разница в возрасте в двадцать лет между ними не особо чувствуется. Ну разве что мелки морщинки на лице Наташи, и более тяжеловатая чем у Евы фигура.
Ева в это время поливала комнатные растения, что то протирала, делая все это с необычной грацией и легкостью. Она иногда, проходя мимо, демонстративно задевала Ивана  то бедром, то плечом, делала какие то комплименты
Когда он, наконец, закончил с работой и поставил полотно на место, предварительно открывая и закрывая дверь, женщины дружно зааплодировали.
- Знаешь, Вань - сказала Наташа,- я, когда тебя первый раз увидела, то подумала ты больше на диване сидеть любишь, газеты читать или писать что-то. А ты прям плотник настоящий.
- Я еще и песни пою и танцую - отшутился Иван - и на гитаре немного на трех аккордах,- А вообще вменятся времена, меняются и люди
- Иван, а тебе кто больше нравится я или Наташа?- неожиданно спросила Ева, очень лукаво на него посмотрев. Вопрос был настолько неожиданный, что Иван даже смутился.
- Вы обе мне одинаково нравитесь и каждая по-своему – выдохнул он.
- Представляю как ему сейчас местные завидуют, что аж с двумя женщинами живет - усмехнулась Наташа,- а вот и пусть . Я представляю какие слухи по Жуковке про нас сейчас пойдут. А то все нас с тобой жалеют, Ева. Кстати,  надо будет по этому поводу у отца Федора поинтересоваться?
- По какому поводу?- не понял Иван
- Мы сначала поинтересуемся, а потом все тебе сообщим - хитро улыбнулась Ева
Вскоре они уже занимались приготовлением праздничного обеда по случаю приезда Ивана. Ему поручили самую ответственную работу-чистку картошки. На кухне аппетитно запахло жарящейся скворчащей на сковородке свиной поджаркой с чесноком и черным перцем. Ева уже накрывала на стол. В дом кто-то громко постучал. Наташа открыла дверь и весело поздоровалась.
- Здравствуйте, отец Федор
Послышались тяжелые мужские шаги и на кухне появился священник в рясе.
Это был мужчина средних лет, в длинной до пят черной рясе, в надетой на голову черной камилавке, из под  которой на покатые плечи опускались черные с проседью длинные волосы. У отца Федора было приятное пышущее здоровьем улыбающееся лицо, с длинной ухоженной бородой,  но синие ясные глаза смотрели цепко, пристально, выпытывающее. У Ивана на какое то мгновение возникло ощущение, словно и не дома он вовсе, а в следственной комнате, и по телу поползли неприятные ледяные мурашки. Ощущение как возникло мгновенно, так и пропало, только какое то тревожное  чувство все таки осталось. 
- Доброго здоровьица - голос у отца Федора был тоже с приятным баритоном,- вот по долгу службы, да и просто по зову сердца решил зайти в гости, с нашим новым жителем познакомиться. Не прогоните незваного гостя?
- Ну что вы так о нас то плохо думаете, святой отец?- удивилась Наташа,- проходите к столу, мы Вам завсегда рады. У нас тут как раз обед намечается.
- Ух, свининкой то, как волшебно пахнет!- сказал отец Федор, трепеща ноздрями, и стал тоже выкладывать собственную снедь,- я  тут тоже к столу яичек принес освященных, котлеток свекольных, да пирожок постный.
Отец Федор чинно сел за стол, неспешна поднял граненный стакан  ,в который Наташа предусмотрительно налила самогон до самых краев.
- Ну, здравы, будьте – святой отец перекрестился и одним залпом опрокинул стакан, сморщился громко и жадно втягивая со свистом носом край рукава,- эх хороша водица твоя, Наташенька. Только самогон и спасает ото  всех этих напастей противных Господу
 Отец Федор отломил кусок ржаного хлеба и жадно отправил его в рот, затем проглотил большую картофелину и нанизал на вилку несколько жирных шкварок.  А Наташа уже наполняла опустевший стакан самогоном, и снова до краев.
- Ну что, Иван – сказал батюшка, торжественно поднявшись и вытирая рукавом жирную бороду, с налипшими на черные волосы крошками хлеба и желтыми каплями жира- добро пожаловать в наш городишко, люди тут у нас простые, но разные. У каждого, конечно свои тараканы в голове, не без этого.
С соседями лучше по-доброму живи, не держи в душе зла. Если какая мысль греховная на ум придет, лучше ко мне приходи, исповедаться да и просто сомнениями своими поделиться.
- Спасибо святой отец, - Иван чокнулся с Отцом Федором, но выпил всего пару глотков и отчаянно закашлялся. Самогон был действительно крепким, как огнем, обжигавшим горло. Но потом все таки заставил себя допить самогонку до конца, глядя как компания искоса на него поглядывает. Очевидно, трезвенников здесь тоже не жаловали.  После второго стакана общение пошло более оживленней. Отец Федор стал, с каким то трепетом вспоминать, как в счастливые времена ходил паломником по святым местам и как чудесно его встречали. Вспомнил, как сидел на часовне Свенского монастыря и думал о вечном, о спасении души.
Потом перешли к временам сегодняшним, и оказалось, что отец Федор в курсе  того, что в мире творится. Сначала Ивана удивило это, так ни работала, ни почта, ни Интернет, ни радио, ни телевидение, но потом отец Федор сказал всего одну фразу и все стало на свои места: «голубиная почта».
- Тяжелые времена настали - отец Федор ка то внимательно посмотрел на Ивана,- и ведь некого конкретно обвинить в этом. Как там, в Откровении говорится о. Четвертом всаднике Апокалипсиса: «И когда Он снял четвертую печать, я слышал голос четвертого животного, говорящий: иди и смотри. И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными. И вот они нечистые уже около Жуковки! Уже все ближе подходят! И ведь это только начало!
-Я ведь столько раз писал в Брянскую Епархию, ну пришлите  нам священнослужителей толковых, да с холодны сердцем и твердою рукой - Губы отца Федора резко сжались, лицо потемнело, руки с такой слой сжали стакан, что казалось граненое закаленное стекло вот лопнет. Он вдруг в миг переродился, и сейчас в глазах пылала жгучая ненависть - ведь не справляемся мы с этими бесовскими отродьями! Стоит только  чуть просмотреть, а они уже рядом с близкими нашими, и отводят их от веры и Господа нашего. Обращают их в свои поклонения и словом и делом. А поклоняются все они одному - Рогатому!
Отец Федор залпом осушил стакан с самогоном,  выдохнул натужно, вытягивая губы да так жахнул стаканов об стол, что задвигались дребезжа тарелки и подлетели вверх деревянные ложки. Наташа еле успела ухватить накренившуюся  бутыль с мутным самогоном.
- Ой!. Ну давайте не будем об это этом,- Наташа уже тоже прилично выпила, и теперь даже с трудом зажгла папиросу - Вот вы лучше скажите, отец Федор, как православная церковь к двоеженству относится?
Святой отец как то с ядовитой улыбкой посмотрел на Ивана, затем глубоко вздохнул:
-  Еще года три назад, я бы тебе ответил, что отрицательно. Но сейчас отвечу словами апостола Павла: «Лучше жениться, чем искушаться». Люди вымирают и очень быстрыми темпами, поэтому сейчас уже не так важно появились ли дети от канонического брака либо нет, главное что они должны будут появиться. Но вот как отнесутся соседи и близкие к такому браку, вот в чем проблема. А если ребенок родится у одной, то и другую тоже записывать матерью?
А, не дай Бог, развод в такой семье, и вообще, не лезьте вы, дорогие мои в эти дебри, а живите и радуйтесь. Один мужчина - одна женщина, общие дети - классическая христианская семья, и давайте и на эту тему тоже говорить не будем! Грешная, ой какая грешная тема то! Наташа, давай еще стаканчик наполни, помолюсь за вас женщин праведных
- А почему же грешная?- удивилась Ева - Ведь нигде в Библии не написано что нельзя жить с двумя женами, или с двумя мужьями. Ведь моногамная семья появилась именно благодаря усилиям христианской церкви. Ведь во многих странах есть или несколько жен или несколько мужей.
- Ох, крамола то какая! - отец Федор как то театрально  сморщился и залпом отправил четвертый стакан, жадно  с хрустом закусив солеными огурцами,- вы если, сладенькие, чего такого с Иваном удумаете то благословения на это не дам. Но на словах разрешить может и разрешу. Но только если  в качестве откупного за сей тяжкий грех пожертвуете пудового поросенка на нужды церкви.
- Однако, святой отец, многовато будет- ответ явно Еву озадачил
Иван заметил, как подвыпивший отец Федор уже с трудом находит аргументы для этой беседы, при этом святой отец постоянно внимательно и даже с какой то злостью косился на Ивана, словно тот являлся виновником того, что дружеская беседа не клеилась. Нужно было, как то спасать ситуацию и Иван задал вопрос, который его в данный момент реально волновал.
- Так что там за ведьмака поймали? – спросил он, уткнувшегося в скатерть лицом, изрядно выпившего отца Федора,- и чего этих ведьмаков все так панически бояться?
- Ты спрашиваешь, ведьмаки кто? - отец Федор неожиданно протрезвел и встрепенулся от вопроса, словно литр самогона был всего лишь водой. Взгляд стал  опять стал сосредоточенным и жестким - Как в Библии сказано? «Не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою чрез огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых; ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это». Иван, ты в Бога веришь?
- Да, святой отец – ответил Иван
- Ну а если есть Бог, значит, есть и Дьявол-  голос отца Федора приобрел какой то металлический оттенок - это как закон диалектики о единстве и борьбе противоположностей. А значит есть люди, которые служат Богу, то есть мы священники, и те, кто служит Нечистому, это ведьмаки или как их более корректно называют на современном этапе экстрасенсы или паранормы.
Почему же люди добровольно идут на поклон к Нечистому? Чаще человек зацикливается на своей беде и начинает роптать на Бога, считая Его премудрое вразумление страшным наказанием. Но при этом не могут объяснить себе причину этого наказания, а лишь ищут причину на стороне, но никак не в себе самом. Причина – неосознанный и нераскаянный грех. Он оседает в душе человека, нанося ему тяжкий духовный вред. Такой человек с легкостью верит в то, что на него наколдовал недоброжелатель или сглазил завистливый сосед, а в итоге с легкостью попадает на удочку оккультистов, предлагающих вмиг избавиться от всех проблем. Человек же, не видя собственных грехов, роптал на Бога и утопал в ином грехе – искал виновника своим бедам. Причем, зачастую находил там, где его нет, но при этом осуждал ближнего или роптал на Господа Бог есть Любовь! Любовь всепрощающая, не знающая границ и преград. И только сам человек возводит стену между собой и Богом, добровольно отказывается от Его любви, все больше и больше погрязая в нераскаянных грехах. А грех, как снежный ком, превращаясь в лавину, несет человека в бездну, имя которой ад. И лишь разрушив эту стену между собой и Богом, принеся покаяние и ответив Господу на Его любовь взаимным чувством, исполняя Его заповеди, человек может надеяться на Божественную помощь и наследовать Жизнь Вечную. Понимаешь меня?
- Понимаю святой отец - ответил Иван, его охватило какое то  смутное предчувствие надвигающейся беды. Он посмотрел на Еву и Наташу. Те, хоть и были, сильно выпивши, но жадно внимали каждому слову отца Федора.
- Вновь обращусь к Священному Писанию – этому неиссякаемому источнику Божественной мудрости. Дьявол, показав Спасителю с высокой горы, все царства мира в мгновение времени, искушал Его: «Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее; итак, если Ты поклонишься мне, то все будет. Твое». Искушение властью – вот смысл слов дьявола. Власть в мире дана ему, и он дает ее тому, кто ему служит. Вот в чем скрывается смысл обещаний ведьмаков, через которых действует сам Нечистый. Но православному христианину должно помнить слова Спасителя, сказанные в ответ искушающему Его дьяволу: «отойди от Меня, сатана; написано: «Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи». Не стоит поддаваться на обещания  ведьмаков. в один момент озолотить или привнести в жизнь какую-то призрачную удачу. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Так вот, в нашем угасающем мире Нечистый с помощью своих слуг ведьмаков легко забирает души тех, кто разочаровался в Господе, и делает таких людей рабами не только физическими, но и духовными. Убивает в них все человеческое и превращает таких людей в животных.
- Говорят, Дубровка давно опустела – сказала тихо Наташа,- потому что местные просто истребили друг друга, а те кто выжил бродят по лесам в поисках пищи. Но это уже не люди, это звери, не гнушающиеся человечиной.
- Иван, извини, что так празднуем твой приезд - сказала Ева,- но ты должен знать, почему наши жители так бояться незнакомцев. Наши охотники два месяца назад привели из леса человека. Вернее это существо было, когда то человеком. Грязное, со слипшимися длинными волосами, с состаренным заросшим щетиной лицом, с горящими бешенством и одновременно страхом глазами. Это существо несколько недель питалось корнями и ягодами, прежде чем его нашли. Некоторые даже узнали в нем агронома Платона Михайлова. Вот он то и поведал, что в один прекрасный день в Дубровке появился человек, назвавшийся Мессией….
- Ева - прервала ее Наташа,- ну и вправду, зачем мы только о неприятном. Давайте еще по стаканчику и поговорим просто о жизни.
 - Ой, спасибо, дорогие мои,-  торопливо проговорил отец Федор.- к сожалению, нужно уже бежать по долгу службы. Иван, а вообще, не хотите ли убедиться воочию в существовании нечистой силы?
-Это как?- удивился Иван
- А вот приходите сегодня к десяти вечера к Санаторию,- сказал отец Федор, лукаво прищурившись -  мы там очистку будем делать.
А что это?-  Иван еще не слышал про такой «обряд»
- А вот придете и сами все увидите. Так придете?
- Приду - пообещал  Иван
- Вот и замечательно - как то повеселел отец Федор – А теперь спасибо за сытный обед и теплую беседу, пора мне. У меня еще много дел сегодня: кого то исповедать, кого то примирить и несколько тайных дел, о которых не могу с вами поделиться. До вечера.
Отец Федор ушел в промозглый холод, а Иван Ева и Наталья сидели задумчиво. Лишь тени плясали в отблесках свечи, и ветер шумел за окном, да непрерывный тоскливый вой собак.
- Что имел ввиду отец Федор, говоря об очистке?- Иван уже пожалел, что согласился участвовать в каком то обряде, и сейчас смотрел на женщин надеясь услышать ответ
- Изнание бесов, - каким то будничным нейтральным голосом сказала Наташа, прикурила сигарету и уставилась невидящим взглядом на неубранный стол - Как мне все это надоело! Эти сумрачные серые  люди, живущие только страхом, это постоянное чувство голода, ненависти, и еще какая то усталость.
Ева присела рядом с ними. Спиртное разгорячило ее, щеки пылали в глазах играли безумные огоньки, ее губы были влажные и такие желанные, под серой блузкой тяжело вздымались волнующие мягкие груди.
 Иван почувствовал внезапно дикое желание овладеть Евой. Сделать это грубо, как хищное животное подмять под себя самку. А лучше сразу обеих. От женщин исходил тонкий аромат меда, каких то душистых трав и чего то еще, пробудивший нестерпимую похоть. Иван, слегка наклонился к Еве  и их глаза встретились. И повинуясь уже не разуму, а подчинившему все тело неистовому звериному инстинкту, он буквально впился своими губами в сочные податливые женские губы. Его руки уже остервенело стаскивали с Евы одежду, когда он встретился взглядом с Наташей. Расширенные полные желания глаза Наташи немигая смотрели на них, а ее руки исступленно гладили низ живота. И тогда Иван свободной рукой привлек к себе и Наташу.
А дальше все стало происходить как в бесконечном волшебном сне. Они занимались любовью как голодные ненасытные звери. Мир вокруг Ивана превратился в яркий клубок ласкающихся, целующихся и стонущих от удовольствия тел. Иван уже закончил два раза,  но это только распалило желание. И он продолжал снова и снова…..
Вечер подкрался незаметно как темный хищный зверь

Мой емейл akore@yandex.ru
(Продолжение следует)