Последний старец по страницам 105

Немного подумав, Толя присоединился. Две мутно-желтые струи мерно плескали в снег.

   - Этого эсэсманна давно знаешь? – Толя через силу задавал оперативные вопросы.

   - Экий ты любопытный хлопец, - запел Микола, кряхча от наслаждения. - Все тебе подай да принеси. Разжуй…Вот, что я тебе скажу. Что мы здесь строим, одному Богу ведомо.  Одно тебе скажу. Пока ты здесь, ты под моей защитой.

   - Как же так, - Толя оправился и застегнул ватные брюки. – Страна и весь советский народ сражается… не понимаю. Нас фрицам не сдал, за это огромное тебе спасибо. Что оружие и форму сохранил, думаю, тоже. А сидишь здесь, извини конечно, без дела. В сытости и тепле.

   - Тебе что за дело, хлопце? На мороз захотелось? Трошки выгоню…

   - Меня гони. Мне что… ребят оставь. Пусть погреются. Они едва с ног не валятся.
   - У большака двоих взяли – тоже ваши? Так я и думал. Ох, горе тебе, хлопце. Этот Вебер у них голова. Ихней энзацгруппой заправляет и этой… Яхткомандой, вот как! Знаешь, про что разумею? Батальон у них или рота – целиком из наших. Одеты, как мы. Точно партизаны. За вашими охотятся. Остерегись таких.

   -Предупреждаешь, а сам в стороне стоишь. Как тебя понимать? Когда двое дерутся, третий лишний бывает.


*   *   *

   То далекое зимнее утро в Полтаве запомнилось Паулюсу навсегда. Всегда лощеный и подтянутый, в гладко отутюженном кителе с витыми аксельбантами полковник Адам принес ему кипу оперативных документов. Генерал-полковник, помешивая серебряной ложечкой свежий кофе, ознакомился с ними. Делал он это по привычке не спеша, так как еще в молодости получил от товарищей прозвище «Кунктатор», то есть медлительный. Впрочем, медлительность Фридриха фон Паулюса, ставшего командующим 6-ой армией группы армий «Юг», не повредила ему. В отличие от покойного Рейхенау, что слыл не просто бесшабашным (мог прийти на доклад в спортивном  костюме, в гольфах и с хлыстом для верховой езды), но даже грубым. Не говоря уже про жестокость в отношении к пленным и мирному населению. Вальтер Рейхенау, офицер кайзеровского рейхсвера, известный в рейхе пристрастием к пиву и красивым дамам,  стал автором приказа «О поведении войск в оккупированных странах восточной Европы». Копии были размножены и вывешены во всех штабах армии, части которой первыми вступили в Париж. За малейшую непокорность предписывалось беспощадно уничтожать даже женщин, стариков и детей. Расстреливались и вешались заложники в назидание «красным бандитам», совершавшим нападения на германские части, взрывы складов, диверсии на транспорте и т.п. И это несмотря на явный полководческий талант: зимой 41-го именно Рейхенау настоял на отходе армии, которой грозил «котел».

   С Вильгельмом Адамом у нового командира 6-ой армии установились теплые отношения. «Вы гессенец? – спросил его Паулюс. – Из каких мест?» Тогда еще подполковник, Адам поведал ему свою биографию. Родом из села Эйхен, что близ города Ханау  на Майне. Дед с материнской стороны – бургомистр. Более 25 лет возглавлял общину Эйхена. Сейчас семья живет в Мюнцберге. «…Тогда мы с вами быстро поладим», - Паулюс хлопнул его по плечу. С этого момента Адам стал доверенным лицом нового командующего. Вскоре генерал-квартирмейстер (начальник оперативного отдела)  6-ой армии Теодор фон Гейм вручил Адаму серебристого жгута погоны с золотыми «звездочками».

   - Вы совершили поразительный взлет, - заявил он, пожимая руку новоиспеченному полковнику. – За два года: от майора – до полковника! Это немыслимо! В прежние времена я бы подумать не смел что кого-то из моих подчиненных ожидает столь блистательная карьера. К тому же в должности – 1-й адъютант командующего! У вас появился влиятельный покровитель, мой друг, - глаза престарелого генерала сузились. В них появился знакомый Адаму огонь. – Спешите к своему начальству, в кадровый отдел. Там еще не знают о вашем назначении…

   …Отведав утренние оладьи с подливой из лука, Паулюс делал пометки на полях цветным карандашом. Особенно долго он задерживался на папках с документами 1s, что перечеркнуты желтой полосой. Данные о положении на Юге России были неутешительны. Прорыв армий Тимошенко под Изюмом ставил под угрозу Харьков, Полтаву и Днепропетровск. Была основательно потрепана 294-й дивизия под Волчанском. Для затыкания бреши в обороне пришлось стянуть даже интендантские и саперные части. Из-под Полтавы срочно перебрасывалась охранная дивизия, не имевшая ни танков, ни тяжелого вооружения. По имеющимся данным до тридцати процентов ее личного состава получили обморожения.
   Паулюсу, бывшему разработчиком плана «Барбаросса», особенно претило, что ни одна из армий вермахта не получила в достатке зимнего обмундирования.

   - …Не могу понять, почему Геббельс и Фриче трезвонят о разгроме русских, - признавался он с горечью своему адъютанту. – Красная армия переиграла нас этой зимой. Пусть ценой страшных потерь, пусть благодаря Генерал-Морозу, но… наше победоносной наступление под Москвой захлебнулось. По тяжелым и средним танкам русские превосходят панцерваффе. У нас нет таких монстров, как Т-34 и КВ! На вооружении русской артиллерии – пушки и гаубицы, произведенные в 30-х  и 40-х годах. Мы располагаем артсистемами со всей Европы. Полевая гаубица образца 1918 года – настоящий позор! Вы знаете, какая у нее низкая скорострельность и какой огромный вес. Противотанковые средства окончательно погубят нас, - видя расширяющиеся от ужаса глаза, он продолжал. – Орудия 35/36-го калибра воспринимаются русским панцером Т-34 как булавка для слона.

   - Да, но… - заторопился Адам, намекая на спрятанные микрофоны. – Зенитные орудия калибра 88-м прилично работают. Их так хвалят на передовой…

   - Хвалили бы больше, будь они в большом количестве, - недовольно бросил Паулюс. Он аккуратно отложил серебренную ложечку. -  Мне приходится оголять свою противовоздушную оборону. Вам не хуже чем мне, дорогой Адам, известно: слабость русской авиации – очередной трюк рейхспропаганды. Знаете последнюю новость? Под противотанковые пушки приказано переделывать 50-мм трофейные французские орудия.

   Для виду Адаму пришлось похвалить славных пулеметчиков и автоматчиков. Дескать, отлично поддерживают огнем наступающую пехоту. Но, глядя в темно-карие глаза своего покровителя, немного печальные, но с лукавой искрой, он понял: вранье и тут не проходит. Еще с пограничных боев стало понятно: русский пехотный взвод вооружен помимо магазинных винтовок еще и самозарядной. Имеющая десять выстрелов СВТ-40 считалась ценным трофеем. В Западном военном   округе на взвод приходился еще пистолет-пулемет Дегтярева (ППД), которых в РККА насчитывалось до 100 000. Ручной и станковый пулемет превращали красный «инфантери зуг» в грозную огневую силу. (В вермахте, к примеру, на пехотную дивизию приходилось всего 300 пистолет-пулеметов. ) Моторизация вермахта представляла собой удручающее состояние. Было принято смеяться над итальянскими мулами и «Фиатами», мобилизованными в армию по приказу дуче для войны с Россией. Однако больше половины германской артиллерии по старинке крепилась к передку.  Включая тяжелые пушки и гаубицы образца 13-го, 18-го и 33-го. А в Красной армии еще до войны была проведена успешная моторизация. Основная масса тяжелой артиллерии перевозилась на тракторах СТЗ, гусеничных тягачах «Комсомолец», «Ворошиловец», «Коминтерн».

   - Мне приходилось, начиная с 20-х, читать лекции по тактике многим красным офицерам, - улыбнулся Паулюс. – Многие из них были репрессированы Азиатом. Кое-кто выбился в русский Генеральный штаб. Об этом сейчас не принято говорить, но… Это похоже на войну теней. На битву Исаака с Голиафом. Вы не находите, дорогой Адам?

   - Но почему же фюрер не прислушивается к вам? – Адам наконец-то решил отрешиться от осторожности.

   - Фюрер… К сожалению, он попал под ностальгию о Великой войне, - внезапно свел на нет беседу Паулюс. -  Он даже отказался встретиться с разработчиком автоматического оружия Куртом Шмайссером.  Заявил, что ему больше по душе винтовки и карабины.
  - Неужели? – искренне удивился Адам.

  - Да, - кивнул затылком Паулюс. – Из них проще стрелять и попасть в цель. Да и расход патронов не такой большой…

   Дождавшись, пока Паулюс изучит очередной оперативный документ, испещрив его красными и синими пометками, Адам изложил историю странного русского старика. Эсэсманы подвергли его  допросу третьей степени. Стремились выбить у него показания, уличающие в шпионаже или работе на подполье. Но их ожидал сюрприз…

   - Генерал-полковник, этот русский поразил истязателей своим мужеством! – воскликнул Адам. Руки у него дрожали от переживаемого волнения. – По словам армейских офицеров, которые рассказали мне о случившемся, этот русский… к слову сказать, не совсем старик, вынес самые страшные пытки. Он висел вниз головой, привязанный к потолку.  Его били по ребрам резиновой палкой, пропускали сквозь тело электрический ток, загоняли под ногти отточенные иглы! Он им ничего не сказал. Жестоким людям из SS этого показалось мало. Они стали поливать его на морозе из брандстбойта ледяной водой. Генерал, этот русский даже не простудился! Эти изуверы также привязали его цепью к мотоциклу. Они принялись разъезжать по улицам Днепропетровска. Следом шла поливалочная машина…

   - Довольно, Адам, - Паулюс осторожно закрыл серую папку с орлом и свастикой. – Вы окончательно испортили мне аппетит, мой друг. Как вам не стыдно… - он через силу улыбнулся и продолжил, как ни в чем не бывало. – Загадочный для нашей суровой, военной действительности эпизод. Весьма интересно. Правда, чем-то напоминает дешевые, но увлекательные представления из цирковых балаганов. В Касселе часто выступали трюкачи и клоуны. Они ходили по раскаленным углям, лежали голышом на досках, усеянных шипами. Даже пускали «греческий огонь». Пусть так… Однако, дорогой Адам! Не забывайте: мы находимся в России.  Эта страна была и будет загадкой.

   Паулюс отпустил своего адъютанта. Скорее повинуясь выработанному годами инстинкту, который приучил его завершать все дела, связался через коммутатор со своим зятем. Зондерфюрер SS Альфред фон Куценбах являлся представителем ставки рейхсфюрера. Он также служил при штабе 6-й армии переводчиком, так как  отлично изучил русский язык в Тифлисе, где провел свое детство. «…Альфред, прошу вас предоставить мне как можно больше информации об этом инциденте, - Паулюс не вмешивался в дела Черного ордена, пока дело не заходило о репутации вермахта. – Мне важно знать, почему с ним так жестоко обошлись в вашем ведомстве. Средневековые пытки никак не способствуют политике рейха на Востоке. Вы согласны, мой друг?» Получив утвердительный ответ, Паулюс ощутил невероятное облегчение. Если история «русского старика» подтвердится то этот мужественный человек достоин всяческих похвал. Познакомившись с ним, я почту за честь пожать ему руку. Если он, конечно, позволит мне сделать это. Вряд ли у такого человека найдется повод любить меня, облаченного в сине-зеленую форму. Гм-м…

   Граф не заставил себя долго ждать. (С утра он был занят тем, что разбирал кипу листовок Политуправления РККА, что сбрасывались на германские позиции. Его поразила одна серия: изображение солдата вермахта в ледяных окопах Восточного фронта и его жены в тылу, в объятиях мордатого штурмовика и эсэсманна. Подпись по-германски гласила: «Друг! Пока ты гниешь в холодных окопах за фюрера, с кем спит твоя жена? Подумай как следует».) Облаченный в мундир «филд грау» SS образца 1938 года, с гладкими волосами, пахнущий свежим одеколоном, он предстал перед тестем с копией одного документа. В ней значилось, что некто Иванов Порфирий Корнеевич, урожденный села Красный Устюг еще задолго до войны с Германией вел достаточно странный образ жизни. Он поражал своих коммунистических и беспартийных соплеменников удивительными приемами закаливания. Как-то: многочасовой бег по снегу босым, в одном нижнем белье, обливание водой из проруби, купание в ледяной воде. При этих словах барон зябко передернул плечами. Это, конечно, не ускользнуло от внимания его тестя.

   - Господин генерал, вот…- зондерфюрер показывал тестю шитую серебренными нитками эмблему SD на правом рукаве. Он пробежал глазами документ, словно силясь найти тайный смысл. – В параграфе «8» значится: «Подвергнутый методам энергичного допроса, а также допросу третьей степени, арестованный Иванов не согласился с предъявленными ему обвинениями. Попытки сотрудников Зипо выйти на эмоциональный контакт были им отвергнуты. Приказом № 13\42 арестованный Иванов был освобожден». К этому документу есть предписание: «Согласно означенному приказу сотрудникам SD, тайной полевой полиции и жандармерии подлежит Иванова Порфирия, жителя села Красный Устюг впредь аресту и задержанию не подвергать. Объект закрепить под постоянное наблюдение Amt-IV». Подписи: представитель тайной государственной полиции, начальник зондеркоманды…

   - Он стоит того, чтобы с ним увидеться, - строго сказал Паулюс. – Вынести такие испытания…

   - Вы действительно желаете этого? – с сомнением протянул фон Куценбах.

   - Меня могут уличить в шпионаже на русских? – съязвил Паулюс. – Я как раз собирался отправиться в инспекционную поездку вдоль линии фронта. Особенно в районе прорыва армий Тимошенко. Днепропетровск на острие его удара.

   Этому отважному русскому можно посочувствовать. Кроме этого им нужно восхищаться. Я и мои подчиненные смогут ясно заглянуть в душу врага по неволе – серьезного политического и военного противника, образ которого всячески оглупляют пропагандистские тирады ораторов-фейерверкеров. Это был настоящий ад, который ему устроили. Мало кем пережитый, а поэтому вдвойне страшный и достойный уважения. Если он действительно работает на разведорганы русских, с ним можно неплохо «попикироваться», подумал Паулюс. Надо же! Не чувствует боли, не боится ужасного русского мороза и ледяного ветра, что пробирает сквозь медвежий воротник генеральской шинели, теплые наушники и специально реквизированную где-то шубу.

  …Он приказал Адаму готовить штабной вездеход и мотоциклистов-жандармов для охраны. Вскоре «Кюбель» вез его по заснеженной дороге. Ее тщетно пытались чистить солдаты тыловых частей и местные жители. С обоих сторон подымались четырехметровые сугробы. Совершенно голая белая равнина, покрытая чахлыми деревцами и редким кустарником, простиралась вокруг. Села состояли из беленных глинобитных хат, крытых соломой и дерматином. Предвещая беду, каркали на голых ветвях взъерошенные русские вороны. В некоторых местах дорога была раскатана до зеркального блеска. Там машину крутило юзом.

   - Кажется, я понял тактику русских, - Паулюс, морщась в меховой воротник, разглядывал бескрайние снега за окошком. – После «выравнивания линии фронта» нашими войсками под Москвой, они готовят плацдарм для летнего наступления. Их цель: массированные удары на юге и севере, которые переломят ситуацию в Крыму и под Санкт-Петербургом. Если русским удастся осуществить этот план, то группу армий «Центр»  ждет незавидная ситуация.

   - Да, - согласился Адам. – Если русским удастся деблокировать Санкт-Петербург и вытеснить нас из  Крыма, они получат преимущество для стратегического развертывания на флангах. Группа армий «Центр» будет вынуждена либо продолжить «выравнивать фронт», либо… Это будет котел по чище, чем мы устроили русским под Киевом и Вязьмой!