Колибри

Инга родилась в обычной советской семье, и воспитывали ее так, как положено. Она росла скромной и послушной девочкой. И все у них было так, как у всех, пока  случайно не обнаружила, что все у них совсем не так, как у всех.
Она бы никогда в жизни не дотумкала до этого, если бы  ее подружка, старше Инги на три года, не рассказала ей по большому секрету, что их папы – разведчики. И в чужой стране выполняют важную и опасную работу. Инге только исполнилось десять, и что такое Разведчик она уже понимала. Фильм смотрела про такого Героя – красивого и мужественного, что ходил в немецкой форме  и выведывал у врагов секреты. И тост поднимал  «За победу, за Нашу Победу». И у Инги, так же как и у всех сидящих в кино, в этот момент екало сердце и сладко замирало в груди.
Поверить, что ее папа – разведчик, не было никакой возможности. Они жили в посольстве, он, так же как и все, ходил на работу и что-то там делал. Что, неизвестно, Инге не рассказывали. Но она никогда в жизни не видела его в форме, ни в советской, ни в английской. Хотя в Англии они уже жили три года, а папа аж пять лет. А уж представить, что дядя Миша, отец ее лучшей подружки Маши – разведчик, было вообще невозможно. Просто невозможно. Невысокого роста, толстый и болтливый, он постоянно ходил полупьяный и все это знали. И, даже Инга понимала, что такому нельзя доверять секреты Любимой Родины – выболтает.
И только, когда ей исполнилось сорок, а отец ушел в отставку, она узнала, что именно этот самый дядя Миша и был самым главным и самым лучшим резидентом. Его полупьяное существование вводило всех в заблуждение. А ее отец и впрямь оказался герой. Самый настоящий Герой, ему и орден дали за то, что сидел в английской тюрьме, но так и не выдал Секреты. Хотя его били. Хорошо так били, сломали руку и несколько ребер. Хотя в газетах об этом не пишут, разведчиков часто подвергают «давлению», и психологическому и самому простому. Боль причиняют, чтобы жизнь медом не казалась.
Много лет спустя, когда социализм уже кончился, Инга иногда думала, а что было бы, если бы ее отец «продал» секреты своей страны, как это делали многие. Как бы они тогда жили, и где. И сколько бы денежек на счету лежало.
Сейчас у родителей была неплохая по социалистическим понятиям квартирка на окраине Москвы.  Двухкомнатная, общей площадью 56 м. И несколько тысяч рублей. Те семь тысяч рублей, на которых при социализме можно было бы неплохо жить лет пять, превратились  в сумму, на которую можно купить пару сапог. Не слишком дорогих. И все, больше у них ничего не имелось. Ну, пара брильянтовых недорогих сережек  у матери и две шубы. Норковых. Жутко дефицитных по тем прежним временам.
Но те времена давно прошли, и наступили иные. Инге повезло в этой жизни. Она вышла замуж за парня с экономического факультета МГУ, что прекрасно владел тремя языками, и из-за границы они не вылезали. Тот работал то в одном, то в другом банке и зарабатывал неплохие денежки. Не миллионы конечно, но папе-маме помогали регулярно.
С мужем Инга жила уже двадцать лет, и жила хорошо, то есть неплохо. Никакой такой любви, конечно, уже давно не имелось, но дружба осталась. Неплохо понимали друг-друга  и старались поменьше лезть в дела другого. Детей у них не наблюдалось. Как то так сложилась жизнь, мешало то одно, то другое, то третье. А потом, когда спохватились, врачи сказали, что у Инги детей не будет, что-то там не так. Воспаление что-ли, или еще что-то невнятное. Ну, они и не заморачивались. Привыкли жить одни с тремя кошками. Кошек обожали оба, и муж и Инга. У каждого  в ногах спала своя любимица. А еще одна пристраивалась около головы и сладко урчала, навевая сны на шелковые ресницы.
Иногда Инга вспоминала свои студенческие годы и думала, а не поспешила ли  так рано выскочить замуж, сразу, как исполнилось восемнадцать. И не знала - правильно сделала, или нет. За ней многие ухаживали, но ее Виктор казался особенно воспитан и вежлив. Он был единственным сыном  адмирала, и его «третировали» с раннего детства, как и ее. Уже с шести лет  ели за столом, как взрослые. В левой руке вилка, в правой нож. Отрезаешь маленький кусочек мяса и не спеша кладешь в рот. Затем берешь немного зеленого горошка и тоже кладешь.
Как же Инга ненавидела этот зеленый горошек. Почти год он соскальзывал с вилки, и ляпался на платье. И оставлял следы. Все смотрели на нее, как на замарашку, и велели идти переодеваться. Но наконец освоила эту премудрость и не допускала промахов. И потом, когда вместе с мужем жила в разных странах, и посещала посольские приемы, то сразу видела тех, кто с детства учился этому самому «этикету», и тех, кто постигал сию премудрость уже лет в двадцать.
И эта черта, рафинированность, сразу привлекла внимание к своему будущему мужу. Хотя существовали и другие кандидаты. За Ингой многие ухаживали. Она была невероятно хорошенькой. Невысого роста, худенькая и легкая, как пушинка, порхала с места на место, как бабочка. Смешливое лукавое личико и два хвостика, как у семиклассницы. Ей ни тогда, ни теперь никто не давал ее лет.
В Университете ее часто принимали за школьницу, что пришла на подготовительные курсы. А некоторые вообще спрашивали:
-Ты чего девочка, потерялась что ли, сестру ищешь, или брата?
Она испуганно отрицательно качала головой и смеясь на ходу, бежала к подружкам. Сначала, на первом курсе ей понравился один мальчик. Высокий, худощавый и уверенный в себе. Она тайком смотрела на него, и иногда ей казалось, что тот как-то по-особенному смотрит на нее, не так, как все. И спросила об этом у своей подружки Наташки:
-А тебе не кажется, что Дима сегодня как-то странно смотрел на меня?
Та рассмеялась.
-Да ты что, не знаешь что ли, он же уже месяц как женился.
Инга обомлела:
-Как женился?
-А так женился, как все ребята женятся, по залету.
Инга тогда была такой дурой, что даже не знала таких слов. И только удивленно смотрела на подругу:
-А ты откуда знаешь?
-Да я же с Петькой, его лучшим другом встречаюсь.
Она восторженно посмотрела на Ингу:
-Ой, как же он целуется! Я прямо, чуть с ума не сошла.
Инга  с интересом посмотрела на подругу и спросила:
-А откуда ты знаешь, что он по залету женился?
-Да Петька рассказывал. Жалел его. Тот  говорил, что подруга  сказала, что беременна, он и женился. Хотя и было то у них всего один раз. И не нравится она ему особо. Хотя красивая такая, Петька рассказывал. Он же на свадьбе был.
Инга удивленно слушала и не понимала, как это, взять и жениться, когда не любишь. И как это они были вместе, если любви не было. Как это могло случиться.
Инга вообще еще ни разу ни с кем не целовалась. И не представляла, как можно обниматься с кем-то, если нет любви.
-Неужели так бывает? – думала она удивленно.
Теперь  уже перестала заглядываться на Диму. Ведь он был женат. Хотя они дружили, и Дима заботился о ней по-товарищески. Учебники давал, если у той чего не было, и лекции какие. И в секцию ее свою пристроил. По стрельбе. Инге не хотелось ходить на всякие уроки физкультуры, а если ты в секции, то можно не ходить. Но ее никуда не брали, мелкая была и слабенькая. А Дима к себе взял. Она там делала вид, что стреляет, а он ее покрывал.
А потом, летом, они решили с подружкой в Питер сьездить, на белые ночи посмотреть.  Наташка проболталась об этом своему Петру. И тот тоже решил поехать. И днем Инга встретила Диму. Тот как-то так посмотрел на нее, она даже не поняла как. Но что-то в его взгляде смутило ее, и произнес:
-А это вы здорово придумали, в Питер сьездить. Мы тоже с Петькой поедем. Вы где остановитесь? Телефон дашь?
И она дала телефон. И всю неделю, что была в Питере, ждала звонка. Ну не то, чтобы ждала, но как-то думала, что те позвонят и будет весело ходить всем вместе. Но никто не позвонил. А уже в Москве Петя сказал Наташке, что за Димкой жена увязалась, и они решили не звонить.
Уже потом, когда Инга стала «большой» девочкой, и у нее возникли некие «подозрения» насчет Димы, она думала:
-А почему они тогда не позвонили? Что в этом такого позвонить однокурсницам и вместе пройтись по музеям. Тем более Петя тогда встречался с Наташей, и наверняка хотел ее видеть. Значит, против был кто-то другой. Кто же? Дима или его жена?  Кто из них не хотел видеть однокурсниц? Значит, или жена его в чем-то подозревала, или тот боялся, что начнет подозревать.
Инга взрослая уже понимала то, что не могла понять девчонка. И знала, что если парню нравится девушка, то он не захочет встречаться с ней в присутствии своей жены. Не захочет, и все. И, похоже, она уже тогда нравилась Диме. Нравилась, но что толку. Он женат. А она еще девочка. Маленькая глупая нецелованная девочка.
Вскоре Инга вышла замуж. И через какое-то время обнаружила, что Дима перестал с ней здороваться, и при встречах делал вид, что не замечает ее. Тогда она подумала, что может чем обидела, пыталась вспомнить, что и когда говорила не так, но так и не смогла. А потом ей стало не до того. Новая семейная жизнь, новые друзья  и новые компании увлекли  в свой водоворот.
Потом они окончили Универ и разьехались по городам и весям. Она уехала с мужем в Лаос. Потом в Камбоджу. Потом еще куда-то. Они жили интересной и насыщенной жизнью. И  только через двадцать лет  попала на Вечер Встреч.
И тут снова увидела Диму. Он смотрел на нее, словно этих двадцати лет и не было. Инга танцевала с Димой и разговаривала. Она уже не помнила о чем. Все малость выпили и находились в неком особом праздничном настроении. Дима говорил и говорил не останавливаясь. Потом  посмотрел на Ингу  и произнес:
-Ты не поверишь, а моя дочь очень на тебя похожа. Очень. Просто копия.
И медленно добавил:
-Я ее очень люблю.
У Инги в этот момент почему-то похолодело под ложечкой.
Он кружил ее в танце. И у нее кружилась голова. К ним подошел какой-то полупьяный однокурсник и произнес:
-Нехорошо, ты профессор, а морочишь голову студенке. Девушка, не верьте ни одному его слову, он у нас известный дон-жуан.
Дима ухмыльнулся и сказал:
-Это не студентка, а моя дочь.
-Тогда другое дело, танцуй, -  разрешил однокурсник и пошел прочь.
И Инга с Димой расхохотались. Тут к Инге подошли ее подружки и потащили пить коньяк.
Снова  увидела его ровно через  десять лет. К тому времени у Инги уже имелась восьмилетняя дочь. Она появилась на свет совершенно неожиданно для всех, и в том числе для Инги. За девять лет до этого в посольстве случился прием. На котором была Инга с мужем, и куча народу. И там  познакомилась с одним нашим разведчиком, которого только что перевели в эту страну. Конечно, он не сказал Инге, что разведчик. Но она уже была большая девочка, и такие вещи видела сходу. И вот этот самый Денис, моложе ее лет на десять так восторженно рассказывал  об Аглии и о Лондоне, что ей показалось, что она очутилась в детстве. И почувствовала себя маленькой девочкой, а его воспринимала, как защитника. Защитника своей великой Родины, ну, и своего, конечно. И  малость расслабилась. А через четыре месяца обнаружила, что беременна. К своему большому удивлению, ведь врачи точно говорили, что детей у нее не будет. И она даже никогда не предохранялась.
Инга сразу рассказала обо всем мужу и спросила:
-И что ты думаешь по этому поводу?
И он ответил, нежно целуя ей ушко:
-Я никому не позволю стать отцом моего ребенка. Ты моя жена, и это наш ребенок, твой и мой.
И  действительно, Виктор оказался прекрасным отцом. Добрым, заботливым и внимательным. Он баловал дочь так, как привык баловать Ингу. И добаловал до того, что Инга поняла, что надо что-то делать. Так сложилась жизнь, что после родов Инга стала болеть, и часто ложилась то на обследование, то ходила на процедуры. И ребенком в основном занималась няня, ну и муж. И Инга обнаружила, что ее трехлетняя крошка ничего не умеет. Ни одеть колготки, ни маечку, ни трусики. А тем более туфли. А уже пора отдавать в садик. Девочке необходимо общение с другими детьми и разные развиваюшие занятия.
И Инга начала исправлять ситуацию:
-Вот видишь, одна полосочка, это перед колготок, а две полосочки, это сзади, - обьясняла она дочке, как надевать нужную вещь.
И потихоньку, полегоньку, жизнь наладилась. И потекла дальше, без сучка и задоринки. Так и текла, пока Инга не приехала в Москву и не пошла на вечер встреч. Муж и дочь остались в Бирме, а Инга приехала навестить приболевшую мать и заодно сходить в Универ.
И там снова встретила его, Диму. Он постарел. Виски серебрились сединой. Лицо стало жестче и появились морщины. Но теперь в нем проявилось то, чего она не видела в нем раньше. Вдруг она поняла, что именно так и должен выглядеть настоящий защитник родины. Поняла, что такой мужик способен защитить женщину от тех ран, что наносит ей жизнь. Способен окутать своей теплотой и нежностью.
Первый раз в жизни  пожалела, что так рано вышла замуж, и что только теперь осознала то, что знала всегда. Она любит его, а он любит ее.
И всегда любил. Эта его дурацкая «благородная» женитьба на ненужной женщине помешала быть им вместе, но не могла помешать любить ее. Любить той самой платонической любовью, когда ты в первую очередь думаешь не о том, чтобы тебе стало хорошо, а о том, чтобы хорошо было тому, кто тебе так дорог.
Они посмотрели друг другу в глаза и отошли в сторонку. Народ уже выпил и расходился по группкам. Разговоры были шумные и веселые.
-Ну, как ты? – спросил он.
-Прекрасно, - ответила она. А ты как?
-Все отлично, улыбнулся тот, и быстро повел ее куда-то вбок.
В какой-то закуток, где никого не было. И они там стали целоваться. Как целуются подростки в тринадцать лет, когда у поцелуев не бывает никакого продолжения, кроме других поцелуев. Они целовались до одурения. Потом шли в зал, пили коньяк и танцевали. А потом он снова тащил ее вбок.
Она летела в самолете домой к своей семье и голова ее кружилась от поцелуев. Закрывала глаза, и сразу проваливалась в странный и затягивающий водоворот.
-Разведусь. Разведусь и выйду замуж за Диму. Прямо сегодня же скажу об этом мужу.
Ее встречал в аэропорту шофер. Потом дома, в прихожей, горничная помогла снять пальто и стала распаковывать багаж. Муж встретил ее в гостиной, обнял и поцеловал в ушко:
-Наверное, устала, малыш? – спросил он нежно.
Инга улыбнулась и ответила:
-Как собака.
-Иди к себе и ложись. Я принесу тебе коньячку. Или хочешь виски?
Она улыбнулась:
-Лучше коньяк.
Инга прошла в свою спальню, приняла душ, и рухнула в кровать. Муж принес  полбокала коньяка  и плитку ее любимого швейцарского шоколада. Поцеловал в шейку и произнес:
-Спи, моя девочка.
Инга выпила коньяк и сьела шоколад. Повернулась на бок  и уже засыпая, подумала:
-Никогда я не разведусь. Никогда. И Дима это прекрасно знает. Знает, что никогда не сумеет обеспечить мне тот уровень, к которому я привыкла.  Мне и моей дочери. Я просто балованная кошка или птичка. Птичка колибри, что привыкла жить в райских садах или в золотой клетке. И, если ее оттуда выпустить, то погибнет.
И ничего с этим поделать нельзя.
 Ничего.
 Такова жизнь и тот мир, в котором мы живем.