Гамлетовский вопрос израиля

                ЦЕНА ЧЕЧЕВИЧНОЙ ПОХЛЕБКИ
                глава двадцать пятая

   В отличие от Бегина, Бен-Гурион до конца своей жизни верил в кибуцное движение. И не только верил, но в 1955 году даже вступил в кибуц, который создавался в пустыне Негев и назывался Сде-Бокарт ( Пастушье поле).
   Создавался он шестнадцатью молодыми, беспартийными энтузиастами, и появление шестидесятисемилетнего Бен-Гуриона, недавнего премьер-министра, ушедшего в отставку, их не обрадовало.
   Вопрос поставили на голосование. Восемь человек высказались за принятие Бен-Гуриона, семеро - против. Один воздержался. Таким образом, Бен-Гурион стал членом кибуца с перевесом в один голос.
   Зачем это было нужно старику (кстати, так нередко его и называли, но с большой буквы - Старик, вкладывая в это слово ту степень уважения, которое он вызывал),- вступать в кибуц?  Освоение пустыни Негев, занимающей шестьдесят шесть процентов Израиля, было важнейшей задачей для молодого государства. Она мало изменилась с тех пор, когда здесь в 1867 году побывал Марк Твен и рассказал о своих впечатлениях:"Опустошение, которое даже воображение не может украсить великолепием жизни и действия".
   Израильтяне должны были доказать, что "украсят ее действиями", преобразовав в оазис, который всех будет поражать "великолепием жизни". "Именно в Негеве должны проверяться творческий потенциал и энергия израильтян-первопроходцев",- говорил Бен-Гурион. Вступив в кибуц, он считал, что подает молодежи пример.
   В кибуце Бен-Гурион хотел найти и спокойствие, отдохновение от политических бурь, то и дело вскипавших в Израиле. И самая неистовая разразилась после того, когда правительство Бен-Гуриона втайне договорилась с правительством Германии о репарациях, которые заплатит Израилю ФРГ за уничтожение евреев в годы Второй мировой войны.
   Тайные переговоры начались в 1950 году с правительством Аденаура. Для Бен-Гуриона важно было получить крупные вливания в слабую экономику Израиля. Но не менее важно - общее признание факта, что именно Израиль представляет собой интересы всего еврейского народа.
   7 января 1952 года вопрос о принятии от ФРГ репараций был поставлен на голосование в Кнессете. И тут начался сущий ад. Многие выступавшие обвиняли Бен-Гуриона в том, что он предал память погибших от рук нацистов евреев, продав ее за чечевичную похлебку.
   Его обзывали фашистом, а правительство - юденратом. Коммунисты возмущались тем, что переговоры велись с ФРГ, где в правительстве засели бывшие нацисты, а не с социалистической и демократической  Восточной Германией.
   За стенами Кнессета бурлил многотысячный митинг, подогреваемый пылкими речами Менахема Бегина. Когда Кнессет проголосовал за принятие репараций (за -61 депутат, против - 50), в окна парламента полетели камни. Несколько депутатов было ранено. В здание ворвались демонстранты, началась потасовка. Усмирять разбушевавшуюся толпу пришлось с помощью армейских подразделений.
   В самом правительстве тоже не было единого мнения о репарациях. Большинство членов правительства премьера не поддерживало, и после случившегося в Кнессете внутренние противоречия и разлад между членами правительства только усилились. И тогда Бен-Гурион ушел в отставку и удалился в кибуц.
   Между тем, оставшиеся в живых жертвы нацизма чувствовали себя в Израиле изгоями. Их упрекали в том, что они, как овцы, добровольно шли на заклание, не оказывая сопротивление врагу. Этого в стране, где приходилось постоянно бороться и отстаивать свободу с оружием в руках, ни понять, ни принять не могли. И лишь спустя десятилетия отношение к ним изменилось, их стали слушать и выслушивать, и ужасаться пережитому ими.
   Может быть, наконец израильтяне и спокойнее станут относиться и к тому, что еврейский дирижер Баребойм исполняет музыку Вагнера. Всякий раз, когда он включает ее в свой репертуар, находятся те, кто громко его осуждает. Как он может исполнять произведения того, кого любил Гитлер!
   Сегодня о с тех прошлых событиях пятидесятых годов никто уже не вспоминает. Отношения Израиля и Германии - самые дружественные. Канцлер Ангела Меркель, приехав с визитом в Израиль, выступила в Кнессете на немецком языке (в знак протеста из зала вышел один депутат;его выход был расценен как самопиар).
   В Германии с визитом побывал Шимон Пере и выступил в Бундестаге на иврите ( из заланикто не вышел).
   В Берлине было проведено совместное заседание двух правительств - немецкого и израильского.
   Оставили в прошлом прошлое и бывшие советские евреи. С 1989 по 2000 годы в Германию эмигрировало почти двести тысяч человек. И Щаранский, и Либерман пытались склонить их к переезду в Израиль, но безуспешно. Немецкая "похлебка" оказалась и богаче, и сытнее израильской. Бывший враг создал для них более комфортную жизнь, чем для своих граждан Израиль.
   Интересно, как бы на такой поворот событий отреагировал Бен-Гурион, будь он жив? В кибуце он прожил два года, а потом был снова призван своими товарищами - вначале министром обороны, а потом и снова премьером. Оказалось, что без него им труднее совладать с арабской угрозой.
   В 1970 году Бен-Гурион окончательно ушел в отставку и снова поселился в кибуце, на сей раз предавшись литературным занятиям. Здесь, в Сде-Бокере, его и похоронили, спустя три года, рядом с женой Полиной, которая была родом из России, но с которой он познакомился в Нью-Йорке, и там же на ней женился.