Звезда рыбака

Над Хутором пасмурно. Говорят – самоё время клёва. Я не рыбак, к пруду прихожу поглядеть на рыбаков. Они болванчиками замирают то тут, то там, а иных выдает только сизый сигаретный дымок. У крайнего от пруда дома встречаю Светлану Никитичну – когдашнюю одноклассницу. Она меня узнала – не я её. Представительная дама. Слышал, что в банке в Москве служит.
Машина при ней представительская, при шофёре. Перекинулись парой слов, вспомнили кое-кого. Оказалось – примчалась дочка на выручку отца-инвалида. Старый Никита-почтарь , я знал, по суду добивался включения его служебных лет в колхозный стаж. Так пенсии больше получается:
-Как об стенку! – сокрушается Светлана Никитична.- Три суда впустую. Я тоже к судье ходила. Разводит руками – ищите выходы, говорит.
-Взятку просит?
-Да вряд ли. Ему нужен звонок сверху. Мнение, так сказать. Я справки навела: есть человек, кто поможет. Смотрящий где-то здесь. Думаю нынче встретиться.
-Ну, успехов. – Сказал я и пошёл на пруд.
Я рыбаков тутошних знаю всех. Есть и приезжие, совсем чужие. Рыбу ловят законно, заплатили в прудовой конторке за билет. По зеркалу время от времени елозит с визгом моторка – следит за порядком.
Останавливаюсь рядом с Николаем Романовичем Леверовым. Он пристроился под гигантской вербой на парусиновом стульчике. Весь в белом – от тапочек до капроновой шляпы. Белая седина, белое удилище, белое пластиковое ведерко. В ведёрке пара краснопёрых карасей.
Присаживаюсь на корточки. Николай Романович молчит, лишь лениво время от времени поводит ладонью у лица – отгоняет комаров.
- Дали отцу квартиру? – спрашивает, выдернув на крючке плотвичку. Пока снимает рыбку, отвечаю:
-Куда там! До приемной президента дошли. Глухо!
-И не дадут. – Рыбак закидывает удочку, опять замирает настульчике.
-Это почему? Закон на стороне отца.
Николай Романович шлёпает себя по щеке и говорит с легкой укоризной:
- Кто ж спорит! Но в нашей стране закон интересен тем, что его можно выполнять по разному. Или в пользу просителя, или против. Или вообще не выполнять.
-Какой же это закон! Дышло…
-Именно. Вот вы – немолодой человек, а так и не вписались в существующую систему ценностей.
-А Вы, Николай Романович? Я слышал – вы служили в каких-то тайных органах. По хутору такие смутные слухи ходили.
-Да пустое это! – рыбак вытащил довольно крупно карпа. Достал из белой сумки белый пластиковый пакет, опустил туда карпа хвостом вперед:
-Возьмите себе, отцу на обед приготовьте. Хотите – приду, уху сделаю? С дымком, настоящую, как некогда в Сибири готовил… Так вот, судьба меня и впрямь, побросала по миру. А вот всегда тянуло домой, на хутор. Знаете – катался по жизни, как яблочко по блюдцу, а к концу дней в самую серединку угодил. Закон жизни . Тут и помру, с отцом и дедом рядом лягу.
-Так вы, вроде, в городе живете? Я вас здесь наездами только и вижу.
-Когда пасмурно и клёв – всё бросаю – и сюда. Одна утеха у старика осталась – рыбалка. С детства болею.
Мимо крупной водомеркой заложила вираж, пригнав к берегу волну, лодка с двумя охранниками. Оттуда громко крикнули на берег кому-то из рыбаков :
-Удачного клёва Алмазу Томскому..!
Николай Романович опять принял ловчую позу и продолжил, прихлопнув комара на запястье руки с удочкой:
- Беда вашего отца в том, что его квартира давно отдана другому или продана.
-Как – другому? Есть президентский указ!
-Не горячитесь. Вы как с другой планеты. Да – указ есть. И под указ есть квартиры. Давайте рассуждать логично.
-Давайте:
-Скажем – в районе тридцать ветеранов железно подпадают под действие указа. Из них десять человек отцы или деды таких людей, кому не откажешь.
-Что ещё за люди?
- Вот давайте загибать пальцы. Кто у нас нужные люди? Во первых – силовики. Вы знаете, что вся страна побита на полицейские участки? Знаете – уже хорошо. И на каждом участке , извините, пасутся множество бычков в погонах.
Что значит пасутся? Ну, хорошо, пусть это будет не пастбище, а правовое поле. Так вот нынче на этом поле идёт не отправление правосудия, а откровенная торговля законом. Вы же не станете спорить, что нынче в товар превращено всё: совесть, здоровье, родина, закон? А поскольку государство иных товаров выпускать не в состоянии – оно занято выдачей на горА всё новых законов. В их ряду стоит и Указ президента о квартирах ветеранов.
И вот смотрите. Десять квартир из тридцати глава района обязан отдать по назначению. Ещё десять, со скрипом, через суды , он всё-таки уступит ветаранам.
Но ведь у самого главы есть близкие ему люди, есть нужные ему люди, есть, наконец, люди, способные заплатить за ветеранскую квартиру любые деньги. И у оставшихся десяти фронтовиков нет никаких шансов получить жилье. Оно уже занято.
Более того, президент, подписывая указ, хорошо знал этот расклад. Поэтому ваши жалобы президенту пропали впусте.
-И никаких надежд?
-Никаких. Да неужели вы, и впрямь, не понимаете механизма нашей государственной машины? Тогда – поверхностный ликбез, с вашего позволения. Да вы присаживайтесь , вот у меня ещё раскладной стульчик в сумке.
Итак, я уже сказал, что вся страна у нас поделена на полицейские участки. Но это бы еще полбеды. Беда же в том, что она еще и разграничена на криминальные зоны. А в зонах действую свои силовики, столь же безжалостные и жадные, как государственные чиновники. И те, и другие орудуют в одном правовом, если его можно так назвать, пространстве. И для тех и для других закон есть товар. Причём , эта публика так обустроила дело, что любое использование закона оборачивается прибылью.
Скажем, на пустыре растет конопля. Территориально она находится на участке лейтенанта Х и в зоне уголовного смотрящего Y. По закону – лейтенант Х обязан коноплю уничтожить, а смотрящего Y отдать под суд.
Но!
Конопля – товар. И закон, как мы выяснили – товар. Скажите – лейтенант Х сумасшедший – уничтожать товар, находящийся у него в сумке, практически?
Нет, он не сумасшедший. Но сам торговать коноплей лейтенант не пойдет. Он за торговлю заплатит тому же смотрящему своим товаром – законом. А поскольку у лейтенанта есть свое начальство, то, чтобы оно не мешало ему пастись на участке , часть товара он отдает начальству. Тем самым делая начальство заинтересованным в культивировании зелья. Вот почему у нас никогда не будет искоренена преступность. Она не просто срослась с властью – она и есть власть. И даже показушное задержание наркоторговцев и взяточников давно стало товаром. Эти дорогостоящие операции оплачиваются конкурентами или предварительно, или из сумм, изъятых у сданных на съедение неудачников…
Николай Романович смотрит в небо, которое распогаживается. Клёв сходит на нет.
Рыбак сматывает удочку и заканчивает мысль, схлопывая стульчик:
-Поэтому смотрящий соответствующего уровня запросто звонит главе района и говорит:
- Нужна квартира. Взамен сдам вашей полиции для галочки то-то и того-то.
И глава района вычеркивает из списка вашего отца. Всё просто, как базон Хиггса.
Я тоже складываю стульчик, подаю хозяину:
-Но ведь есть же Бог, наконец!
-Кстати, о Боге – останавливает меня Николай Романович, - с некоторых пор священство становится третьей силой на нашем конопляном поле. Они требуют своей доли за освящение государственного безобразия.
Мы выбрались на плотину пруда и тут встретили мою когдашнюю однокласницу Светлану Никитичну. Она неуверенно подошла к моему спутнику и спросила :
- Вы Николай Романович…? Мне подсказали, что найду вас на плотине.
Николай Романович подал мне свое ведерко:
- Я задержусь на десяток минут. А выступайте домой – я подойду и приготовлю уху для вашего папы.