Маньяк

Я обычный среднестатистический человек, хожу на работу, смотрю дома телевизор, мою посуду. Когда мне лень варить кофе, я иду в кафе неподалеку, там отличный кофе, приветливые официантки и людей всегда немного. Я сажусь за столик возле окна и разглядываю прохожих. Нет, я ни о чем не думаю, просто сижу, пью кофе и разглядываю прохожих.
В последнее время мне стали часто сниться кошмары. Так что теперь я сплю плохо и выгляжу уставшим. Иногда мне снятся незнакомые пустые дома, из которых я никак не могу выйти, иногда снятся безобразные существа, которые гонятся за мной с неизвестной целью, иногда снятся собаки с содранной шкурой. Вместо спокойной ночи и сладких снов сплошной Стивен Кинг. Хотя, я понемногу начал привыкать.
В тот первый день, в мой первый день я, как всегда, зашел в кафе. Столики у окна были заняты, и я выбрал незаметный столик в углу. Пролистал журнал с гламурными девушками в лисьих шубках, кем-то оставленный на стуле. Принесли кофе. Мне было скучно и я стал рассматривать посетителей. За одним столиком сидела молодая пара. Они держали друг друга за руки и смотрели, не отрываясь, влюбленными глазами, забыв про чай и фрукты на столе. За соседним столиком стреляли глазами во все стороны молодые девушки в поисках объекта любления. Возле окна сидел мужчина с ноутбуком, не обращая ни на кого внимания. Так же в зале находились несколько пьяных парней, пожилой состоятельный мужчина, поглядывающий на девушек, семья с ребенком лет шести и китаянка.
Китаянка была некрасивая, с плоским лицом и черными проволочными волосами. Она ела пирожное. Когда она отправляла куски пирожного в рот, её лицо превращалось в жуткую гримасу. Глаза ещё больше сужались, рот косился в правую сторону и щеки начинали хаотичные движения. На губах у неё оставались прилипшие крошки. Китаянка вызывала во мне отвращение, но не смотреть на неё я не мог.
Ведь все люди такие. Если замечаешь у человека какое-нибудь уродство, смотришь, не отворачиваясь, противно, но всё равно отвернуться не можешь. Ведь так?
Китаянка заметила мой к ней интерес и улыбнулась кривой улыбкой с остатками крема на губах. Мне захотелось уничтожить это лицо. Разрезать его на мелкие части и сжечь или закопать. Она была похожа на чудовищ из моих кошмаров. Мир не должен видеть таких лиц. Я залпом допил кофе и вышел из кафе.
Я шел по улице не торопясь, фонари отражались в лужах, небо было звездным, было тихо и спокойно. Очень скоро я заметил, что китаянка идет за мной. Наверное, ей одиноко и она решила меня сцепить. Её жующее уродливое лицо стояло у меня перед глазами. Китаянка догнала меня, стала что-то  рассказывать, я ей даже отвечал. Но ни о чем я думать не мог, наш с ней разговор был, как в тумане. Я думал только о том, как можно уничтожить её, о том, как станет легко без её уродства.
Когда мы проходили возле большого городского парка я потянул её за руку на темную тропинку, не освещенную фонарями. Она восприняла это, как намек на разврат и с едва заметной радостью пошла вглубь парка. Мы шли минут десять и остановились на мостике с высокими коваными резными перилами. Когда я с силой взял китаянку за волосы, она испугалась, но от неожиданности не закричала. Я стал бить её лицом о чугунные перила. Я бросил её на землю, она была ещё жива, но вместо лица было одно кровавое месиво. Я добил её ногами и с чувством облегчения пошел домой.
По дороге думал о тюрьме, думал о том, что я убил человека. Но совесть молчала, и я спокойно шел домой. Меня не найдут, у меня нет мотива, я не знал китаянку, из кафе я вышел без неё, вместе нас никто не видел.
Несколько ночей подряд я видел во сне её лицо, точнее то, что я от него оставил, ошметки кожи, кровь, переломанные хрящи. Вспоминал её испуганные глаза, когда я только начал.
В газетах писали о зверском убийстве, искали преступника. А я просто сидел в кафе, пил кофе и разглядывал прохожих.
Значительно позже, спустя несколько месяцев, я понял, для чего было это убийство. Гуляя по улице и сидя в кафе, я видел миллионы бессмысленных лиц. В них не было ни смысла, ни цели, только скука и озабоченность собственной внешностью. Люди вокруг ничего по-настоящему не хотели, они двигались по инерции, как во сне. Я вспомнил лицо китаянки. Когда я схватил её за волосы, она испугалась. Но при этом её глаза наполнились смыслом, она действительно хотела жить, каждая секунда приобрела ценность и смысл. Осознав это окончательно, я продолжил убивать. На мне лежала ответственность, я должен был показать людям их ошибку, пусть даже путем смерти.
Вечером на остановке я увидел молодого мужчину. Он поправлял костюм и старательно чистил щеткой туфли. Ничего кроме собственной внешности его не заботило. Его глаза ничего не выражали. Я почувствовал какую-то тяжесть и тоску от этого мужчины. Я спросил у него время, чтобы лучше рассмотреть. Мне показалось, он посмотрел на меня умоляющим взглядом. Я не смог отказать безмолвной просьбе. Я сказал, что  автобус придет не скоро, но я могу провести его короткой дорогой через дворы на другую остановку, где ходит гораздо больше транспорта. Мужчина тут же с радостью согласился. Мы зашли в глухой двор возле производственного здания, я достал нож и нанес несколько ударов подряд. Затем посмотрел в его лицо. Мужчина пытался уползти, такая жажда жить появилась во всем его теле, что я даже позавидовал. Он вдруг осознал, что важно, а что нет. Осознал, что нет смысла спешить, что надо жить и чувствовать всё каждую секунду, а не откладывать на завтра. В эту секунду он заметил и красоту неба, и ценность каждого мгновения. Я помог ещё одному прохожему.
Я убивал девушек и мужчин в разных районах города утром или вечером в безлюдных парках, пустых аллеях, дворах. Нет, я убивал не всех подряд, я убивал лишь тех, чья пустота и скука бросались в глаза. Я дарил этим людям радость, радость искренней жажды жить, скука отступала, приходил страх. Этих людей переставали интересовать мелочи: не потекла ли тушь, подходит ли галстук к рубашке, не растрепались ли волосы. Эти мгновения перед смертью были настоящими, яркими и реальными.
Теперь я убиваю редко. Нет, не потому, что бессмысленных людей стало меньше, и не потому, что боюсь наказания, и совесть меня не мучает. Просто я устал. Я бы бросил это дело, но не могу. Я не могу оставить беспомощное человечество. Я должен, должен дарить случайным счастливчикам реальность, минуты или секунды реальной жизни. Меня никогда не посадят в тюрьму, меня никогда не поймают. Ведь никто не понимает моих мотивов, я тень, я ангел. Я до конца своих дней буду дарить вам реальность.