На измене

На работе у сотрудницы день рождения. Ей подарили цветы. Она пошла на кухню подрезать ножки цветам. Я раздобыл в соседнем отделе вазу и отправился за ней. Я вошел на кухню, открыл кран и начал набирать в вазу холодную воду.
Ваза была большая, и вода всё лилась и лилась. Маленькие пузырьки воздуха хаотично разлетались от струи. И вот вода стала потихоньку подползать к краю вазы. И в этот момент я весь на измене покрылся потом. Я не знаю, как закрыть кран. Я не представляю, как заставить стремительную воду остановиться. Край вазы всё ближе. Скоро вода хлынет шумным потоком. Вода будет течь, не переставая, она заполнит весь этаж, просочится сквозь щели по всему зданию, потечет на улицу, затопляя города, наполнит всю планету и хлынет во вселенную. А я, тот, кто выпустил это бедствие всего лишь для наполнения вазы, стою и не знаю, как это прекратить. Сотрудница позади меня терзает ножом цветы, она даже не догадывается, что смерть близка.
Внезапное озарение. Я начинаю догадываться, что достаточно повернуть ручку крана и всё прекратится. Но я жду ещё несколько секунд. И всё же поворачиваю ручку. Вода перестает течь. Ваза наполнена. Планета спасена.
Похожие ощущения меня преследуют каждый день. Но каждый день всё гораздо сложнее. Ведь нет никакой ручки, чтобы перекрыть аромат кожи или стоны.
Каждую ночь разная, они редко повторяются, очень редко. И всё равно скучно и однообразно. Монотонно наполняется и льется через край. Тошнит. Уже тошнит от этих дурацких: «Пока, солнышко, позвони мне». Ведь каждая знает, что я не позвоню. Но при этом каждая надеется стать особенной. Обломитесь. Меня от вас тошнит.
Неиссякаемые потоки переливаются через край моей кровати. А всё потому, что я не люблю просыпаться в одиночестве.
Надоедают игры, надоедают вечеринки. Женщины ещё радуют в течение нескольких часов, а потом надоедают. Я ненавижу постоянные телефонные звонки, ненавижу постоянные вопросы, где ты.
Я шел поздно вечером к другу, чтобы в его молчаливой компании скрыться от потоков женщин и тупых людей. Я медленно шел по тропинке в темноту. Впереди возле забора белые камни начали двигаться, медленно пересекать змейкой дорожку. Я сел на скамейку и закурил. Камни стали подползать ко мне. Их стало больше, они уже составили стену, отгородив меня от ночного мира. Я резко встал, и камни разбежались. У камней тоже потоки. Через них течет время, через них протекают люди.
Миллионы идей в голове, как лучше, как надежнее. Но так лень. Как же лень бывает оторвать задницу от удобного любимого кресла. Кстати, источник неиссякаемого удовольствия, можно сидеть сутками, растекшись по креслу. Но приходится вставать, ведь хочется чего-то нового. Постоянно хочется новизны ощущений.
Засунуть руки в твою плоть, вырвать из тебя всё нутро, душу и бросить на снегу. Потом мучить себя ночами чувством вины. Жалость – хоть какие-то новые ощущения. В погоне за кайфом все способы хороши, особенно когда уже ничего не осталось неизведанного.
А что же делать, когда совсем ничего не останется? Что будет, когда надоест любить, ненавидеть, мучить, обливать грязью, доводить до предела. Боюсь, что тогда вода хлынет через край и затопит всё. Тогда появятся новые вазы и новая вода, которая будет потоками скользить сквозь прошлую воду. И я придумаю особо извращенный способ любить этот мир.