Полынь

Аннотация:
Нечто бессвязное и бессюжетное. Написано по мотивам очень странного сновидения.



  В половине второго ночи над землею взошла Полынь. Зеленоватая, похожая на кошачий глаз, лишенный зрачка, она медленно плыла по небу, затмевая Луну и звезды. Над лесами и болотами Края разгорелся трупный рассвет. Птицы встрепенулись и запели, обманутые восходом этого фальшивого солнца. На травы пала ядовитая роса.
   
   
  Восход Полыни застал Савелия на железнодорожном полотне. Он брел по шпалам, перекинув через плечо лопату. Ее зазубренное лезвие поблескивало в бледно-зеленом свете Звезды.
   
   
  С наступлением ночи обитатели Края старались не покидать своих жилищ. Если же какая-либо нужда гнала их на улицу, они брали с собой топоры, мотыги, лопаты - любые сподручные предметы, могущие послужить орудием против нежити.
   
   
  То было проклятье Края. Когда над горизонтом всплывала Полынь и начинала свой путь по небосклону, все, что было мертво и покоилось под дерном, начинало шевелиться.
   
   
  Мертвецы отбрасывали крышки гробов, выходили из склепов и, путаясь в саванах, брели и брели вперед, влекомые кладбищенским светом Полыни. Звезда притягивала их к себе, наполняя смутным подобием жизни.
   
   
  Души давно покинули их тела, сердца их не бились, языки сгнили, глазные яблоки вывалились из орбит. Они не дышали, не слышали, не чувствовали, их ощеренные личины были обращены к небу, а костлявые руки цвета ярь-медянки простерты вперед, будто в немом приветствии звезде Полынь, их ложному солнцу.
   
   
  Если на пути мертвых встречались живые, начиналась бойня. В воздухе мелькали топоры, хрустели кости, летели на землю обрывки саванов и ошметки осклизлой плоти.
   
   
  Но это едва ли могло их остановить. Даже разваленные на части, они с бездумным упорством продолжали свой путь. Отрубленные руки ползли, цепляясь ногтями за дерн, головы катились, будто мячи, и клочья гнилого мяса, вырванные из их торсов, извивались на земле, серые и скользкие, похожие на раздувшихся слизней.
   
   
  У железнодорожного полотна копошилась отрезанная кисть руки. Пальцы с обломанными ногтями скребли по краю рельса в неуклюжих попытках перевалить через это неожиданное препятствие. Рядом в куче щебня, черного от мазута, поблескивал глаз на конце дрожащего нерва, похожего на стебель.
   
   
  Савелий взмахнул лопатой и легко, будто жабу, рассек ее надвое.
   
  Вскинул лопату на плечо, и, плюнув в сторону Полыни, вновь зашагал по шпалам.
   
   
  Когда впереди в зеленоватом тумане замаячили два силуэта, один побольше, другой поменьше, Савелий замедлил шаг. Всмотрелся, покрепче обхватив черенок лопаты.
   
   
  К радости его, то были живые, а не мертвые. Старуха, до бровей закутанная в черный платок. Ее бесформенное одеяние было опоясано веревкой. За веревку был заткнут топор. Старуха вела за руку ребенка лет пяти. Вид его был жалок. В мокрых штанишках и курточке, измазанной травой и землей, с бледным личиком и спутанными волосами. Ребенок ныл и канючил.
   
   
  - Бабуль, где мама?
  - Она холодная, - коротко ответила старуха.
  - Бабуль, где мама?
  - Она холодная и зеленая, как звезда Полынь.
  - Бабуль, где мама?
  - Под дерном.
   
   
  Савелий посторонился, уступая им дорогу. Они прошествовали мимо, даже не взглянув на него.
   
   
  Когда из-за песчаной насыпи показалась фигура, закутанная в саван, и, ковыляя, двинулась к железнодорожному полотну, все трое остановились.
   
   
  Теперь они стояли плечом к плечу - Савелий с лопатой наперевес, старуха с топором в руке. Ребенок присел на краешек рельса и принялся играть с цветным лоскутом, застрявшим между шпалами.
   
   
  Фигура приближалась. Вслед за нею из-за песчаного гребня высыпало с полдюжины тварей, похожих на крупных ящериц. Они передвигались на длинных задних конечностях, прыгая, как кенгуру. Их тела покрывала бурая чешуя, а гибкие шеи оканчивались песьими мордами. Существа с остервенелым лаем скакали вокруг мертвеца, дергая его за саван короткими передними лапами.
   
   
  Потом из-за насыпи вышел человек. На первый взгляд невозможно было определить, живой он или мертвый. Лицо его в свете Полыни казалось трупно-зеленым. В руках он держал двустволку.
   
   
  Не произнеся ни слова, человек вскинул ружье и спустил курок. Прогремел выстрел. Фигура в саване покачнулась и рухнула навзничь, раскинув костлявые руки.
   
   
  Мертвецы, влекомые холодным лучом Полыни, не останавливались, даже будучи изрубленными в куски. Но этот лежал не шевелясь. Мертвое снова сделалось мертвым.
   
   
  Человек забросил за спину ружье и свистнул своих песьеголовых тварей. Тут же оставив мертвеца, они сбились в стаю и побежали впереди хозяина.
   
   
  Савелий и старуха глядели им вслед. Ребенок спал, свернувшись калачиком на шпалах.
   
   
  - Свершилось пророчество! - с благоговением в голосе прошептала старуха. - Это он, он! Охотник-мертвец. Явился, чтобы избавить Край от нежити. Теперь закончатся наши страхи.
   
  - Закончатся страхи, - эхом отозвался Савелий.
   
   
  Совершив круг по небосводу, Звезда клонилась к закату. Ее кладбищенское сияние меркло. Над лесами и болотами вновь воцарялась ночь - тихая и темная, какими были все ночи на Земле до той поры, пока не пришла Полынь.