Русский шансон на Малом Саблоне

Русский шансон звучал в русском ресторане "Анастасия" на Малом Саблоне в старинной части Брюсселя. Назвали его так в честь одной из дочерей Николая II. Занимал он первый этаж двухсотлетнего дома. Интерьер помещения говорил о его принадлежности к России. На стенах портреты царской семьи, современников: Распутина, князя Юсупова, членов Госдумы. На полочках лежали труды Сталина, русская классика, энциклопедии. На одной из стен неизвестный, мне во всяком случае, написан маслом вполне узнаваемый портрет Ленина. Потолок забран бордовой тканью волнами, несколько старинных кожаных диванов и такое же по возрасту пианино. На столах, стенах, полу — разных размеров свечи.
В зале одновременно могли сидеть 24 человека. Столики рассчитаны на разные компании: двух, четырех, шестерых человек.

Музыка звучала та же, что и в наших заведениях, блатная, цыганская, песни-однодневки. Тоскливая Буланова перемежалась разухабистой Валерией. Помню «Кабриолет», «Метелицу» и прочую сусальную дрянь. Особенно выводил меня из состояния равновесия один диск с песнями Высоцкого. Их пела какая-то извращенка, на русском, с жутким акцентом, совершенно безголосая. И самое страшное – она была без слуха. Уж песни Высоцкого-то мы помним наизусть. Изредка клиенты заказывали что-нибудь западное, помню Sadе, у нас ее зовут Шаде, дочь поправляла меня – Сад. 

Кто бы там ни звучал, не было такого, чтобы музыка орала и мешала кому-то говорить, как это заведено в российских кафе и ресторанах. Любая просьба уменьшить звук исполнялась немедленно. У музыкального центра лежали диски, кассеты и дочь жаловалась: «Чуть зазеваешься, воруют. Столько хороших дисков растащили». Кто? Неизвестно! Зять, да и она сама всегда везли из Москвы пачки CD, но, видимо, кому-то всегда не хватало дешевой музыки.

Названия блюд следовали законам рекламы. У кого-то они вызывали улыбку, различные ассоциации, у большинства людей — интерес. Многие хотели бы знать, каковы на вкус «Путин», «Распутин», «Сталин», «Горбачев». Не стану описывать вкуса руководителей партии, правительства и мошенников, скажу только, что все блюда мясные, с овощами и приправами придуманы моей дочерью путем долгих экспериментов. Но гурманы и русские шли сюда поесть пельменей, борща и блинов с красной икрой, белой рыбой и другими начинками. За тем, чего нет в миллионном Брюсселе!

Все, что можно заготовить заранее и заморозить, лежало в холодильниках. Заказ исполнялся самое долгое за десять минут, а время уходило на разогрев, нарезку овощей и оформление. В меню не писались привычные для нас колонки выхода (веса) готового блюда. Здесь не существовало такого понятия как «экономия» в свою пользу. Работали не без хитростей, но клиенты о них не догадывались. На любой тарелке лежало всего столько, что с лихвой хватало на двоих, чем и пользовались некоторые посетители. Заказывали разные блюда и обменивались ими.

Так же с выдумкой дочь готовила вкусные настойки. Вряд ли в Бельгии, при том количестве пива, вина, коньяков и водки кто-то занимался настойками. А Наталья в свободную минуту наливала, фильтровала, смешивала. В баре стояли стеклянные кувшины, в которых водке отдавали свой вкус ягоды земляники, малины, смородины, ананаса, киви и даже дыни. Обычно такие напитки подавали постоянным клиентам и в ответ получали только восхищенные возгласы. Конечно, на выбор стояло и другое спиртное: , шампанское, джин, коньяк, текила, водка, белые и красные вина.

Интересно встречали посетителей. Не успел он расположиться за столом, как перед ним уже стоят 50 граммов ледяной водки и закуска в маленькой чашечке: пикантный перчик, маслина, по кусочку соленого огурца и сервелата. Это презент от хозяина. Отведав его, можно встать и уйти, просто сидеть, разговаривать, смотреть в потолок — слова никто не скажет. Рюмочки для водки всегда лежали в морозильнике, и напиток охлаждался автоматически даже самый теплый. Советую перенять этот простой опыт нашим рестораторам. Ничего не надо придумывать!

Конечно, многие спросят, а как цены? Очень хорошо попить-поесть стоило в переводе на наши деньги около 1200 рублей. Но их зарплата не сравнима с нашей. Порция воды, чая, кофе, пепси стоили 80 франков, водки-180 (цены 2000 года). В ходу рекламные воскресные и праздничные скидки. Пообедать можно в два-три раза дешевле. Попутно стоит развенчать одно расхожее утверждение о размере чаевых.

Наши разговорники (листал английские, французские и немецкие), рекомендуют благодарить официанта купюрой составляющей 5-10 процентов от стоимости заказа. Судя по Бельгии это далеко не так. На чай давали далеко не все. Расплачивались чеками, кредитками или наличными. Однажды дочь после утреннего отчета и сдачи денег спросила меня, беру ли я чаевые. «Нет, все забирает Игорь, бармен, ответил я. «Он должен делиться с тобой, - заявила дочь.

Следующим вечером сообщил Игорю о том, что я в доле. Видели бы вы его скривившуюся физиономию! Я сослался на дочь и с тех пор, правда, недолго, имел свой махонький навар.

Каждый вечер я помогал дочери в ресторане, иногда оставаясь там за полночь. Правило было единым для всех, пока не уйдет последний посетитель, ресторан открыт. Посетитель, как правило, было один. Звали его Крис и работал он в брюссельском аэропорту Zaventem. Молодой парень 35-ти лет «положил» глаз на хозяйку. Чтобы не нарываться на скандалы с мужем, она оставляла заведение на меня и уходила наверх. Крис неплохо говорил по-русски, и мне не было с ним скучно. Разговаривали обо всем. У него была знакомая семья в Ленинграде, рассказывал, как ездил к ним в гости и остался доволен Северной столицей. Удивлял меня тем, что мог пить одну за другой рюмашечки водки, не закусывая и не особо пьянея.

И, наконец, о том чего не видел и не слышал в ресторане. Не было проверяющих, инспекций и вообще какого-либо контроля. Однажды забрел к нам полицейский, в гражданском. Пообщался с зятем минут пять, отнекиваясь, взял пару бутылок вина и исчез. Зато  присутствовал другой контроль. Дочь заглядывала в каждую тарелку, принесенную в мойку, если находилась в зале. Что осталось, много, мало, почему? Интересовалась у клиентов, понравилось ли блюдо? Это и был самый строгий контроль.
Никогда не слышал шума, гомерического хохота, каких-то воплей. Все тихо и пристойно, даже в большом подпитии. Исключением могу назвать королевское кафе в Антверпене. Там собирались шумные компании любителей пива по 10-15 человек. Но они были какие-то добрые, домашние. Их веселье не оскорбляло присутствующих.