Последний старец по страницам 111

«…Детка, - ответил ему русский старец, очищая его сокровенную душу до самого основания своим внутренним, золотистым светом. - Ты правильно мыслишь, но пока не всё делаешь как думаешь. Тебе нужно сделать решающий шаг, о котором я пока не в праве тебе поведать. Я только в праве помочь тебе почувствовать и увидеть его истинную, далёкую, скрытую от других суть, что я и намерен сделать. Готовься к тому, что будет совершено, и всё в тебе преобразиться, и жизнь твоя изменится…»
   
               
*   *   *   
   
…С утра Вильнер был в приподнятом настроении.  Он удачно встретился с «Бородой». Передал ему на словах то, о чём они договорились с Цанге. А именно: в рейхе желает заявить о себе группа оппозиционно настроенных чинов SD. После убийства шефа службы безопасности и заместителя рейхсфюрера, обергруппенфюрера Рейнхарда Гейдриха, многое изменилось не в пользу здравомыслящих людей. Сам Гиммлер никогда не пользовался ни в SS, ни в SD авторитетом. Вот покойный Гейдрих, да! Цанге, фамилию которого Вильнер, естественно, не назвал (ограничился упоминанием некоего генерала Лоренса), был готов способствовать тому, чтобы русский Центр вступил в контакт с этими заинтересованными людьми.  Они озабочены усилением проанглийской группировки Гиммлера, которая, судя по всему, вступила во временный, а потому опасный союз. С кем? С шефом Абвер, разумеется. Канарис, как и следовало ожидать, принёс в жертву своего выскочку-ученика Гейдриха, который быстро набрал вес. Стал претендовать на место рейхсфюрера SS, шефа полиции и министра внутренних дел. Гейдриху следовало бы вступить в контакт с заинтересованными генералами и фельдмаршалами вермахта. Но он, опасаясь утечки информации, не стал делать этого. В результате стал жертвой теракта. На его же место попал группенфюрер SS из полиции безопасности Эрнест Кальтенбруннер. Хладнокровный, примитивный палач, готовый все вопросы решать исключительно силой.

   «Борода» (встреча происходила в лесах, на границе Смоленской и Московской области) выразил своё согласие обдумать предложение. Он вспоминал первую встречу с майором Арнимом. Когда тот, лёжа в пышной кровати с Аграфеной, потянулся было за «Люгером» под подушкой. Но пистолет предусмотрительно (так ему показалось!) убрала «Радуга». Майор был удивлён, но продолжал сохранять спокойствие. Ещё бы! Он поступил на службу в охранную дивизию под Витебском лишь после первого ранения. До этого прошёл в составе 2-й панцерной группы многие километры от Бреста. Участвовал в Смоленском сражении. Стало быть, не из робкого десятка. Любит риск, что для агентурной вербовки («Борода» уже накручивал этот ход!) совсем здорово. Когда же от Арнима потекли нужные данные о реальном соотношении сил на московском направлении, об очевидных утечках информации в «красный ящик» шефа SD, а также по каналам Abwehr, «Борода» окончательно почувствовал удачу. Тем более, что данные подтверждались. А тревожных сообщений из Центра и тем более слежки за собой «Борода» не чувствовал. Лишь смущало поведение «Марты». В последнее время от девушки, что по легенде была известна как Анна Смирнова, поступала довольно скудная оперативная информация.

   Одна мысль неотступно преследовала его. Неужели эта девушка работает на врага? Если так, то необходимо было организовать контрольное мероприятие. Когда розвальни везли его на партизанскую базу, переодетого в форму германского офицера, якобы захваченного в плен (лицо было укутано в шарф, под видом кляпа), он тщательно разрабатывал способы проверки. У Анны наблюдался перекос  в сторону контактов с военнослужащими. Одного из них, Отто Кульма, произведённого недавно в обер-лейтенанты, она слишком часто использовала как источник получения информации. Под видом прогулок по старинному городу, она часто заходила с ним к местам прохождения воинских частей и автоколонн, расположения складов и зенитных батарей. Всё это хорошо, но… Науманн продолжал использовать её «в тёмную». На личный контакт с ней не шёл. Обдумывая линию поведения шефа «гехаймфилдполизай», резидент 4-го управления НКВД пришёл к выводу, который его, поначалу, даже обрадовал. Науманн, располагая косвенными данными о членстве Ани в подполье, намеренно ждал, что на неё выйдут свои. С контролем, что должен будет проверить факт её пребывания в GFP. Потому как вероятность её вербовки со стороны сотрудников «папы» Мюллера налицо. Её почти не били. Отпустили почти мгновенно. Затем девушка слишком быстро стала расти по службе в комендатуре. Без спецотбора и проверки попала в 7-й реферат данного учреждения, что негласно входил в Abwehr I.

   Смущало то, что за всем этим стоял Науманн. Он  рекомендовал её коменданту города. А тот, подчинявшийся Абверкоманде при группе армий «А», безропотно выполнял все предписания со стороны бригаденфюрера.

   Обменявшись своими впечатлениями по поводу «Марты» с Аграфеной, «Борода» пришёл к выводу. Необходимо было начать жёсткое мероприятие. Анну надо было поставить в такую ситуацию, когда жизнь висит на волоске. Когда побеждает либо жажда жить во что бы то ни стало, либо… В понятии «Бороды» животной жажды жизни для настоящего советского человека не существовало. Сам он был сыном чекиста с времён гражданской. Отца убили в 30-х во время постройки Турксиба, куда он был направлен в составе усиления от ОГПУ. Правда, по отцу многое из того, что делало политическое руководство СССР после 28-го, было ошибкой. Отступлением от заветов Ленина и Троцкого. Идея мировой революции и соединённых коммунистических штатов Европы была в ходе коллективизации и индустриализации предана забвению. Этого отец ему не говорил. Но после его смерти сын был уверен: этого мнения придерживался не только он, но большая часть расстрелянных и посаженных в лагеря сторонников Троцкого. Сам же «Борода», уцелев в «великой чистке», окончательно пришёл к выводу, что надо держаться курса генсека. Сталин, конечно, ни в какое сравнение ни шёл со Львом Давидовичем. Но в одном ему не откажешь: умеет чувствовать человека и подбирать людей. А Троцкий, обладая и тем, и другим, так и не смог создать себе преданную команду. Потому и вылетел, сначала из партии, а потом из СССР. Не говоря уже о насильственной смерти от ледоруба.

   По приказу «Бороды» девушку подкараулили поздно вечером на улице. Трое ребят и одна девушка из боевой группы. Они не имели никаких пропусков для прогулки по городу после начала комендантского часа. Рискуя, им удалось затащить её в развалины дома. Там, скрыв лица, они устроили ей допрос. Заявили, что если она не уйдёт из комендатуры, то следующая встреча с ними окажется для неё последней. Затем её оставили привязанной к арматурине. А на следующий день Аня не вышла на службу. Она исчезла из города также внезапно, как и появилась. Но на этот раз никаких ЦУ «Борода» не получил. Центр вообще молчал на этот счёт, так как ничего не знал об этой операции.

   А через несколько дней при встрече с Арнимом «Борода» ощутил неясную тревогу. Тот смущённо заявил, что в комендатуре, куда он нередко является по вызову в II a (кадровый отдел), случился переполох. Исчезла одна из сотрудниц «хиви», которую разыскивают. Будто бы она прихватила с собой кипу каких-то документов. Майор предполагает, что это как-то относится к деятельности советского подполья. Разведка, по его мнению, так бы вульгарно не работала. Поэтому, делясь такой информацией, Арним выражает некоторое удивление. И опасения, что русские патриоты, совершившие столь необдуманный ход, могут навлечь удар на основную резидентуру.

   «…Пусть это вас не беспокоит, герр Арним, - пожал ему руку «Борода». -  У нас всё лишнее быстро отметается. Такова наша контора».

   «Это замечательно, товарищ! – неожиданно улыбнулся немецкий майор. На его круглом лице обозначились ямочки. Голубые глаза в сеточке морщинок вспыхнули неясным светом. – Я в 30-х, до поступления в военную академию, часто общался с социал-демократами. Кое-что знаю  об идее 3-го Интернационала. Признаться, она мне немного не по душе. Но в целом согласуется с раннехристианскими, утопическими идеалами. Свобода, равенство, братство…  В нынешней Германии всё это не актуально. Имейте в виду, это так! Ваши политкомиссары пытались агитировать солдат и офицеров вермахта в этом духе. Но ничего из этого не получилось».

    Поблагодарив Арнима за интересные мысли, он отправился своим путём. Встречи происходили каждую среду в 16-00 у входа в собор.   

               
*   *   *

…Таким образом, 605-ый отдельный истребительный батальон, в коем Дитеру приходилось (говоря по-русски) тянуть лямку, оказался вовсе не танковым. Панцеров в нём не было вовсе. На шасси полугусеничных тягачей «Бюссинг» и транспортеров Sd. Kfz. 6 (Zugkraftwagen “Diana”) с эмблемой белого слона и поперечной белой чертой по радиатору были установлены русские 76,2 мм полевые пушки, которые получили индекс 7,62 cm FK 36 (r). Зенитные орудия 88 мм в количестве 33-х являлись до недавнего пор единственной защитой от британских танков. Штатные 37 мм Pak. 35\36, даже 50 мм «Бофорсы» не брали толстую броню «английских мерзавцев». А она была впечатляющей. Так пехотный танк «Валлентайн» обладал толщиной лобового листа в 80 мм. В добавок к этому у него на вооружении была 50 мм пушка, которая в британской транскрипции значилась как 2-х фунтовая. Лобовые столкновения с этим монстром для германских «роликов» заканчивались почти всегда – плачевно. Лишь итальянские самоходные орудия «Сельмовенте» с их длинноствольными 50-мм пушками были в состоянии поражать британцев в борт. Германские Stug III всем были бы хороши. Да вот незадача: их короткоствольный 75-мм «штуммель» был горазд только на коротких дистанциях. А именно – 300-400 метров…

   …Первое, что увидел Дитер за всплеском взрыва, поднявшим жёлто-серый песчаный вихрь, был силуэт английского броневика «Хамблер».  Постреливая из короткостволой пушки, он петлял между песчаных дюн с редкими колючками. Колонна итальянских стрелков, сопровождавших мулов с навьюченными ящиками и миномётами, заметно поредела. Меж воронками виднелись убитые и раненые, разбросанное снаряжение и оружие. Полугусеничный мотоцикл едва не занесло. Дитер, вцепившись ногтями в затылок водителя и слушая его бессмысленные ругательства, неотступно смотрел в даль. Там за кочковатой линией знойных дюн в бледно-сером, сумеречном небе повис малиновый шар. Он неуклонно стремился к закату.

   Поднимая песчаные вихри, Kfz. 2 вынес обоих седоков из сектора обстрела. Судя по всему, это были «песчаные крысы» - подвижное механизированное и бронетанковое соединение, в задачу которого входили рейды по тылам, засады, диверсии. Иногда для этого использовалась трофейная техника. Объектом охоты Томми являлись в первую очередь германские полевые аэродромы, полевые хранилища с боеприпасами. Но главное – караваны с горючим и полевые хранилища топлива. Без него, связанные с базами снабжения лишь через Средиземное море, где хозяйничала авиация «британских ублюдков», что гнездилась на авианосцах и аэродромах Мальты, Afrika Korp был обречён.

-   Кажется, пронесло! – выкрикнул Дитер в затылок водителю в грохоте двигателя. Хлопчатобумажный вороник парня с зелёным кантом, что указывало на его принадлежность к пехоте панцерваффе, взмок от пота.

-   Надо надеяться! – в свою очередь выкрикнул тот на нижнесаксонском наречии. Голова в огромных противопыльных очках на мгновение повернулась. -  На всё воля Всевышнего, герр майор!

   Но тут им обоим пришлось горько пожалеть. Прямо по курсу выплыл громадный зеленовато-жёлтый «мамонт» - пехотный танк «Матильда». Коническая башня с трубой 50-мм орудия вращалась. Позади спешивались, спрыгивая с брони, британские пехотинцы в хаки, с плоскими шлемами, похожими на тарелки из-под компота. Пришлось вырулить в бок. Англичане, приседая, принялись постреливать с колен из винтовок «Ли-Энфилд». Один из них упал в песок. Распластав ноги в дурацких шортах, он принялся поливать ускользающий полугусеничный мотоцикл с двумя «кровожадными гуннами» из пулемёта системы Брена. Ещё более  дурацкий рожок с патронами, что торчал сверху ствольной коробки, как видно не мешал ему  стрелять. В бешено вращающиеся гусеницы под задним сиденьем, где съёжился Дитер, попало несколько пуль. Взметнулись искры… Впереди, меж дюн, произошло неясное движение. Вскинулись облака песка. Взметнулись стальные днища с высоко задранной ходовой частью на гусеницах. Так и есть! Прятавшиеся доселе в глубоко отрытых ямах, замаскированных снаружи  песком, что был разбросан по натянутому тенту, выползали бронированные английские чудовища. Вместе с «Хамблером» их было десять.

   …Полугусеничный мотоцикл носило по кругу. Вокруг плотными рядами стояли проклятые Томми и откровенно ржали. Некоторые из них падали на корточки или  в песок, катаясь со смеху. Вот такая вот разрядка! Поверх конических башен с сине-бело-красной эмблемой высунулись танкисты в бардовых беретах с наушниками от шлемофонов. Они тоже ржали и тыкали в них пальцами. Дитер, сжав губы, несколько раз ткнул водителя в спину, совершенно мокрую от пота. Только после этого мотоцикл-вездеход остановился в развороте. Судорожно поставив двигатель на сцепление, унтер-офицер на негнущихся ногах вышел и встал как истукан. Дитер несколько секунд, которые показались ему длинными как вечность, сидел в коже сиденья. Затем, вспомнив главное, попытался незаметно расстегнуть клапан планшетки. Вынуть из целлулоидного чехла три пакета… Но не тут-то было.  Раздался грозный оклик. К нему бросилось двое Томми. Ругаясь по-русски, они вытащили его одним рывком. Поставили на песок. Он с удивлением прочёл на наплечных синих шевронах этих молодчиков белую надпись POLAND. Какая там к чёрту Польша! Один из «поляков», двухметровый увалень с чёрными усищами, спущенными до подбородка, ткнул его в бок коротким стволом пистолет-пулемёта «Стен». Дитер, недолго думая, задрал руки. Тут же получил удар под коленку. Упал… Англичашки заржали ещё сильней.

-    Stop! Shut up, red devils!