Заповедь номер шесть

-Может чаю, внучек? – в  слезящихся выцветших глазах старой женщины сверкнула хитрая искорка.
-Думаю, можно…
-Вот и славненько, вот и славненько… У меня такой чай вкусный есть с зефирюшками! Небось, никогда и зефира не пробовал, а?
Старушка  суетливо кипятила воду на газовой горелке, дрожащими скрюченными пальцами протирала чашки из китайского фарфора, очень дорогие чашки, на особый случай… Её седые нечёсаные  волосы были наспех заколоты медным гребнем, а остатки пуховой серой шали, линяющей как паршивый помойный кот, безвольно болтались, мешая каждому движению. Юноша сидел на пропахшей кориандром тахте, в сдержанной позе. На коленях его лежал увесистый свёрток.  Он  задумчиво глядел на ритуальные действия старухи, накрывающей круглый столик жёлтой смятой скатертью.  Вскоре, на столе появился горячий терпкий чай, лимонное варенье, ломти хлеба и необычное воздушное лакомство, от которого шёл сладкий ванильный аромат. Старуха, чуть поклонившись, сделала пригласительный жест.
Чай пили молча,  при этом хлюпая и позвякивая приборами.
-Фух… (лицо  старой женщины сияло сытостью)
-Да уж, - неловко протянул юноша…
Ожидание, словно лихой извозчик, подгоняло мерный стук сердца, пока он не перешёл на галоп…
-Ещё чашечку?- сдавленно прошептала старуха.
- Нет. Давайте уже покончим с этим на сегодня, - нарочито весёлым тоном сказал юноша.
Он достал из свёртка топор и без особой злобы, привычным ловким движением замахнулся на старуху…
***
Родион Раскольников, спотыкаясь, брёл домой. Его уже давно не мучила совесть за убийство, ещё четыре века назад он всё понял и смиренно принял своё наказание, а старуха – своё. Они даже  подружились за столько лет, но тем не менее, каждый день, в назначенный час, Раскольников должен приходить и убивать в течение целой вечности.