Время собирать камни - часть двенадцатая

        Вера внимательно посмотрела на доктора.
     - Вы знаете отца?
     - Дааа, - протянул врач, -  Давненько это было. Я тогда спасал его от алкоголизма. Он вам не рассказывал?
     - Кое-что рассказал. Он говорил, что вы его увезли чуть ли не насильно в Германию. И  ставили на нем опыты.
         Вера вспомнила горькую усмешку отца, когда он рассказывал про «лечение». Она чуть ли не со страхом посмотрела на врача с такой милой бородкой и подумала: «Вот влипли! Ведь он наверняка захочет, чтобы никто не знал о его старых тайнах. Хотя времени много прошло. Что мы можем сказать в обвинение? Что отец глотал какие-то таблетки, что его держали в больнице, и он не мог уйти. Что ему пришлось убежать, а потом скрываться. Но всё ли так было на самом деле? Может быть, отцу просто хотелось разжалобить детей и оправдаться  за долгое молчание?
      - Верочка, кто вам сказал такую глупость? – спросил доктор удивленно. Никто его не превращал в подопытного кролика. Все лекарства были законными, ничего нового мы ему не давали. Я просто проникся к нему сочувствием. Так иногда бывает между доктором и больным. Мы с ним очень много разговаривали, я расспрашивал о его жизни,   родителях,  детях. И понял, что у него кроме алкогольного психоза  еще и шизофрения. Он представляет себе какие-то истории, а потом верит в них и убеждает других в своей правдивости. У него потому и книжки хорошие получались, что фантазии были бескрайними.
      Когда он убежал из лечебницы, я был очень огорчен. Знал, что болезнь будет прогрессировать, и он может закончить жизнь буквально на улице, под забором. Ведь у него никого не было в Германии. Конечно, мы обратились в полицию, его искали, но не нашли, и я решил, что всё-таки он погиб.
      Вы не поверите, но я очень рад, что он жив. Да, пока жив. Мне и самому теперь интересно взяться за лечение. За те годы, что мы провели вместе, я привязался к нему, даже чувствовал какую-то родственную связь. Удивительно, что он снова нуждается в моем лечении. Возможно, судьба решила мои прежние грехи вернуть таким вот образом, и дать мне возможность вылечить его. Какие грехи? Мне не надо было везти его в Германию, где он был совершенно одинок. Лучше бы он остался здесь. Правда, его отец не хотел, чтобы Георгий жил с ним. Там у них какие-то были ужасные ссоры. Отец упрекал его, что он довел мать до могилы своим упрямством, нежеланием слушать и подчиняться. Вы что-нибудь знаете об этом?
      - Нет, не знаю. Мы переехали к дедушке, когда он был уже очень болен. Он никогда не говорил о сыне хорошо. Был недоволен, что он и в первый раз женился «не на той», и второй раз привел в дом женщину, кторой нужна была только прописка.  Вы знаете, я почти не помню всё это. Мама моя, правда, часто плакала после разговоров с дедом, но он через три месяца умер, и потом наша жизнь совсем стала другой. У меня появился младший брат, нас стало двое, не так было одиноко. Только вот Артем, когда подрос, очень переживал, что он сирота и мечтал встретиться с отцом.
     Скажите, а шизофрения передается по наследству?
      - Почему вы об этом спрашиваете? Боитесь заболеть? Какие-то симптомы появились?
      - У меня нет, но вот у брата…. Он очень часто впадает в депрессию. Закрывается в своей комнате, не разговаривает со мной целыми днями. Правда, сейчас он изменился. Но я после ваших слов боюсь.
       - Вы знаете, это уже не мой профиль. Мы можем отправить вашего брата на обследование. Я проходил стажировку в Германии, как онколог. А потом и как хирург. Давайте, еще раз посмотрим ваши бумаги. Вы знаете, по анализам видно, что болезнь тяжелая, но не смертельная, у нас в Центре есть теперь совсем новое оборудование, которое помогает даже при  таких сложных случаях. Даже и операция не понадобится. Только надо как-то его сюда перевезти. Раз у вас есть такие связи, - он посмотрел на Веру и усмехнулся, - вы можете попросить отправить реанимобиль в Старый Оскол. И его привезут оттуда. Может быть, даже надо будет заплатить, но как я понял, деньги у него есть? Да?
     - Деньги есть. А что мне делать?  Идти к директору и просить?
     - Да. Лучше, если вы пойдете. Сами знаете, молодой красивой девушке никто ни в чем не откажет.
    Он усмехнулся и прямо взглянул в глаза Вере. Ей показалось, что стены покачнулись.
   - Да он гипнотизер какой-то, - опять со страхом подумала она, вспомним рассказы отца. Надо срочно бежать, а то неизвестно, чем дело кончится.
   - Хорошо, я сейчас схожу и поговорю, - торопливо произнесла она, стараясь отвести взгляд и не попадаться под гипонитическое влияние врача. -  Вы позвоните ему? А то я не знаю, куда идти и что говорить
   - Скажете то же самое, что и мне. Ничего в этом страшного нет. Пойдемте я вас провожу.
Доктор встал из-за стола, обошел его и подал Вере руку. Ей не хотелось, чтобы он помогал  встать, но делать было нечего, воспитание прежде всего! И она ощутила мягкость ладони, теплоту и сухость пальцев. Ого! Вот какие, оказывается, руки у хирургов. И ничего страшного! И никакого гипноза. Ей просто показалось.
     Они вышли из здания хирургии, пошли по дорожке к главному корпусу и чере десять минут были возле кабинета директора.
     Секретарша спросила их, зачем он им нужен, потом постучала в дверь, быстро что-то сказала директору, и уже через минуту Вера сидела в мягком кресле и рассказывала свою историю.
    Она разумно решила пропустить подробности про Германию. Рассказала только про телеграмму, про поездку, про разговоры с отцом, про его болезнь.
Директор, человек неожиданно молодой с симпатичными ямочками на щеках, слушал очень внимательно. Иногда взглядывал на доктора и кивал головой. Когда Вера сказала про реанимобиль, он спросил врача:
   - На самом деле есть шанс спасти? Ты внимательно всё посмотрел? Ведь гонять в такую даль дорогую машину  нам никто не позволит.
    - Мы заплатим! – сказала Вера громко. – Даже и за самолет тоже. Ведь есть такие специальные санитарные самолеты. Я по телевизору видела.
    Директор и врач переглянулись и даже засмеялись.
   Детская непосредственность Веры, её задорная челочка и большие серые глаза нравились им. Ведь несмотря на должности они всё равно оставались мужчинами. Она была такой трогательной, что ей хотелось помочь. А даже и обнять. И, в общем, прижать к крепкой мужской груди. А дальше по обстоятельствам.
    Так что Вера ушла от них с большой надеждой на успешный исход и двумя визитками, на которых были написаны не только служебные телефоны, но и секретные, для особых случаев.
Ей было и смешно,  и немного страшновато. То, что она понравилась этим симпатягам – хорошо. Доктор, конечно, староват, но от него зависит лечение отца, а директор очень даже ничего! Интересно, он женат?
     Страх прошел, его отпихнула уверенность, что эти двое мужчин могут помочь. А что еще надо молодому организму – уверенность, что всё будет хорошо, и что люди всегда придут на помощь друг другу, стоит только убедить их в этой необходимости и.. улыбнуться своей неподражаемой девичьей улыбкой.
    Вера вернулась домой, позвонила матери, рассказала обо всем и поехала в институт. Надо было узнать расписание экзаменов. Она ведь пропустила больше недели, пора нагонять, списывать лекции, ходить на занятия, встретить своих старых друзей и отвлечься. Подружки и так звонили по сто раз на день и спрашивали, что случилось?         
     Конечно, Вера не станет рассказывать все эти истории, но про то, что она нашла отца,  расскажет. Отца…. А ведь ей хотелось и про настоящего папашку узнать. Мать дала ей адрес, надо будет съездить, посмотреть – что да как.
      После института Вера села на автобус и поехала к дому профессора.
Дом был старый, с облупившейся штукатуркой, но очень красивый – с колоннами, красивыми ажурными решетками на балконах, с кариатидами и лепниной по карнизам.
Домофона не было, поэтому Вера спокойно поднялась на  второй этаж и позвонила в звонок. Дверь была массивной, новой, видимо, даже металлической, но с декором «под красное дерево».
      - Хорошо живет профессор, - подумала Вера. Как бы ему сказать всё это, чтобы сразу не сразить наповал. Ладно, начну издалека, улыбнусь, авось не стукнет. А, может, и обрадуется, всё ж-таки я уже взрослая, алименты не потребую. Просто любопытно, вот и всё!
Дверь открылась, и Вера увидела девушку примерно одного с ней возаста, может, года на два помладше. Вере показалось, что она уже где-то её видела. Но не могла вспомнить где.
      - Да! Слушаю вас, - сказала хозяйка квартиры.
     Из глубины квартиры послышался голос: - Маша, кто там? И через минуту в дверях появился толстый мужчина в красивой шелковой пижаме.
        - Да, вы кто?
     Весь вид его недовольный и сердитый, обрюзглое лицо и хмурый взгляд ничего хорошего для Веры не предвещали. Она сразу поняла, что, как и говорила мама, он набросится на неё с угрозами и воплями, поэтому сказала просто:
       - Одна ваша знакомая просила вам привет передать. Но вижу, что он вам не нужен.
       Повернулась и стала спускаться по лестнице.
       Не было отца, и не надо! Лучше без него, чем с ним.
       В спину ей Лев Михайлович громко и злобно  крикнул:
      - Развелось придурков всяких! Еще и морду состроила обиженную, идиотка!
     Вера вышла на улицу, вздохнула и пошла потихоньку домой. Интересная всё-таки жизнь. 
     Иногда лучше не знать, чем потом всю жизнь думать, что это знание, как камень тяжелый, теперь будет на сердце лежать.
     Ладно, будем надеяться, что хотя бы второй папаша оживет, тогда и жизнь наладится. Наверное.