Свеча горела на столе... 3-я глава

                -3-
      …Наконец-то стали сгущаться сумерки. Наконец-то не охотно, но все же стало темнеть. Наталия, побежденная нетерпением, выскочила из дома, но отходить от него далеко побоялась. Она устала сидеть дома, подумать только, ей пришлось весь день и продолжительный вечер провести в его стенах. Мама, как только приехала, сразу оставив сумки, поспешила в школу, где родители выпускников готовили еду и убирали зал к предстоящему торжеству. А затем они с бабушкой отправились к тетке повидаться, там же должны были и заночевать. Наталия на отрез отказалась идти с ними, примерив в сотый раз платье и туфли и столько же раз спрятав их в шкаф, она толклась с угла в угол, не находя для себя занятия. Она ждала его, а он все еще не шел. Ожидание измучило её, она начинала паниковать, а что бы хоть как-то поменять обстановку она отправилась на улицу.
Устроившись на лавочке в парке возле поликлиники так чтобы под большим фонарем её было видно со всех сторон, она раздосадовано уставилась на дорогу, в ту её часть, откуда, обычно приходил Рей. Он так и не пришел днем, как пообещал бабушке, и уже погасли огни в большинстве окон, а его все не было. Наталия, потеряв счет времени, скрипнув от негодования зубами, поднялась с практически развалившейся лавки, и, не решаясь уйти, домой, принялась расхаживать взад вперед, но и это не принесло ей успокоения, тогда она стала прыгать по квадратикам, начерченными мелом на асфальте. Это занятие её немного развеселило, но вскоре её терпению пришел конец, затопав ногами в приступе гнева, и сбросив этим долю злости, она вдруг решила пойти ему на встречу. Но только она вышла на дорогу, как услышала приближающиеся голоса, и топот множества ног. Она содрогнулась, но не от страха, а от догадки. – Это закончились танцы и все уже идут домой. Неужели уже час ночи? Господи! Что я тут делаю? – Она хотела рвануть через дорогу к дому, но быстро надвигающиеся голоса заставили её переменить решение, и притаится от чужих глаз за широким стволом дерева. Быть одной в столь поздний час на улице в их городке считалось, чуть ли не самым позорным действием. Мимо неё прошла группа ребят, бурно обсуждающая последние подвиги на танцплощадке. Следом почти вплотную к ним шла парочка, они остановились рядом с Наталией, парень долго рылся в кармане в поисках спичек, затем, чиркнув ими и осветив не большое пространство вокруг себя, прикурил. И словно почувствовав чье-то присутствие, он метнул еще горящую спичку в ее сторону, и она упала к ногам Наталии. И та в испуге замерла, проклиная себя за то, что решила надеть в этот вечер, светлую одежду. – Сколько себя помню, вечно попадаю впросак. Ты бы еще подвенечное платье надела и торчала бы здесь как призрак. – Но парочка, обнявшись, ушла, Наталия тихо выдохнула. Но тут уже всем скопом пошли и все остальные полуночники, они надвигались с двух сторон, и быть не замеченной ими Наталии бы уже не удалось, даже если бы она была одета в маскировочный костюм. Нужно было действовать и очень быстро, иначе заметит её хотя бы один, он тут же прицепится к ней и поднимет перед остальными на смех. А на завтра просто весь городок обсосет до мельчайших подробностей её ночное происшествие и к тому же облепит его еще и придуманными каждым рассказчиком новыми фактами. Выбора у неё не было, поэтому, сделав глубокий выдох, она громко захохотала, театрально обыгрывая и этот момент в своей жизни. На этот раз она решила исполнять роль Женьки с кинофильма «А зори здесь тихие». Выбрав эпизод, когда герои фильма рубят лес, а Женька же, идет купаться в холодной реке, что бы спугнуть и не пустить немцев к переправе, подшучивая, кричит, заигрывая с мужиком.
(в роли Женьки)… — «Рая, Вера, идите купаться!… — звонко крикнула Женька и напрямик, ломая кусты, пошла к воде… -…Молчали кусты»
…Рассыпав по плечам свои волосы, Наталия, грациозно вскидывая то в одну то в другую сторону голову, искусно мотала ими, перебегая от дерева, к дереву делала вид, что она от кого-то убегает и прячется.
— «Девчата, айда купаться!… — звонко и радостно кричала Комелькова, танцуя в воде. — Ивана зовите!… Эй, Ванюша, где ты?…»
…Нарочито громко смеясь и повизгивая, Наталья же беспрерывно повторяла свой текст: - Вот и не поймаешь! Вот и не поймаешь! Дурачок! Куда ты пошел я же здесь?! -…Молчали кусты.
… «Евгения неторопливо, подрагивая коленками, стянула юбку, рубашку и, поглаживая руками черные трусики, вдруг высоким, звенящим голосом завела-закричала: Расцветали яблони и груши, Поплыли туманы над рекой…»
…И снова поменяв очередное дерево, Наталия, заливисто хохоча, принялась патетически петь: – …Он говорил мне! Будь ты моею! И станем жить мы, в страсти сгорая!
…Все проходившие в этот момент мимо Наталии в недоумении озирались в поисках того, с кем она играет. Не обнаружив оного, слегка притормаживали в надежде разглядеть кого-то в темноте за высокими кустарниками. Некоторые даже решили включиться в её игру, они пытались схватить носившуюся между толпой девушку и вручить тому, кто не как не хотел сам показываться им. Сделав вывод, что парень просто струсил и спрятался в кустарниках, те отпустили в его адрес злорадные шуточки, посветив туда фонариками, и посвистев в том же направлении, толпа двинулась дальше. Но один громила, все же передумал, так просто уходить, ухватив Наталию крепкими своими ручищами, он попытался затащить её в те самые кусты. Она ловко увернулась, выскользнув из пьяных объятий парня, и что есть мочи, рванула в сторону своих ворот. Захлопнув за собой калитку, с трудом управляясь одной рукой Наталья, спешно закрыла её на засов, прислонившись к ней всем своим телом, застыла в напряженном ожидании. Сквозь шумно стучащий пульс в её ушах она все же разобрала шорох удаляющихся ног преследователя. Переведя дыхание, она тихо побрела к входной двери, не переставая по дороге себя вычитывать. – Только сегодня днем пообещала бабушке не делать глупостей. А сама? Ты не исправима. За тобой всегда будут «золотые вербы расти». – Процитировала она свою бабушку. Зайдя в дом, она не стала зажигать свет, что бы ни привлекать внимание соседей, а, пробравшись на ощупь в спальню, одним боком как побитая собака, вползла на кровать, и так затихла. Она долго лежала с закрытыми глазами, завернувшись в покрывало, её мозг все еще работал в прошедшем времени, он воспроизводил и прокручивал до мельчайших подробностей все то, что произошло с ней за сегодняшний вечер. А когда Наталия уже притомилась, от этой работы и открыла глаза, за окном стало сереть и ранние петухи проголосили приветствие новому дню. – Надо же, уже три часа ночи. Или правильнее, три утра? … А, Мюнхгаузен сказал бы, что три часа рассвета! О, как был бы он прав. – Она упорно заставляла свой разум найти для размышлений такую тему, где бы даже вскользь не фигурировал Рей. Она отказывалась анализировать все эти ненавистные: - Почему?- Ей все равно не найти на них ответа. – Сегодня воскресение, и сегодня выпускной вечер. Как странно, меня сейчас это совсем не волнует? Не беспокоит и то, что мне некому сделать прическу…. И то… - Она, снова терзала свой разум, силясь уйти от темы думать о нем, сильно стиснув веки, попыталась, сосредоточит свой здравый смысл на иной теме, нарочно подумала: – А что меня сейчас больше всего волнует? – Она копошилась в своих чувствах и в желаниях, встряхивала и взбивала их как старую перину, пытаясь извлечь хотя бы маленькую мечту, не относящуюся к нему. – О, я знаю, что бы мне хотелось сейчас больше всего. Вот сейчас, сию минуту. Не через час, не завтра, а в данный момент…. Меня так и подрывает сесть и писать…. Писать…. Но сначала пережить перетерпеть, и перемучить чувство, отвращения перед листом чистой бумаги. А когда эти страхи улягутся, и притупляться, и когда первая строка все же появится на бумаге, тогда все исчезнет все раствориться вокруг и в нутрии меня, и будет править мною уже что-то иное, но не я, а если еще будет получаться и если зазвучит внутри меня музыка, то это чувство сравнимо, лишь, наверное, с появлением новой жизни на земле. – Она мечтательно представила себе, как она все это переживает, мысленно пройдя этап за этапом, она даже ощутила прилив сил и энергии, как обычно бывало у неё после удачно завершившегося творчества. Облегчено вздохнув, она улыбнулась сама себе. Но новая мысль принесла ей нестерпимую боль и одинокая крупная слеза как ядовитая змея сползла по её щеке. – Я никогда больше не буду писать!!! – Сердечко затрепыхалось в её груди как птенец в ладонях, а она терпеливо слушала его, пережидая все его тревожные вибрации, и когда оно угомонилось, она вслух принялась объяснять. – Если не буду писать, значит, не буду разбрасывать себя, распыляться на все мои увлечения. Значит, смогу всецело посвятить себя театру. Нужно избрать одну дорогу, и когда по ней упорно двигаться вперед, только тогда можно к чему ни будь стоящему добраться. А так…, то мне это хочется делать. То мне то. А в итоге ты никто! – Финал мысли ей не понравился, ибо он был почти, что в рифму, а от этого она, как раз и пыталась избавиться. – Катаев говорил, что если заставлять себя писать ежедневно. То есть не дня без строчки то писатель в тебе не погибнет никогда. Значит, мне надо заставлять себя ежедневно, не писать ни единой строчки. И тот писатель, который еще и не родился, а только зародился во мне, умрет быстрее… «Зародышей я не убиваю». – Вдруг неожиданно в её памяти всплыли слова представителя РАЙОНО. – А я тогда даже не поняла смысла его слов. Значит, он не посчитал меня полной бездарностью, а лишь констатировал тот факт, что я нахожусь еще в эмбриональной стадии развития? Ну, что же, ты не убиваешь, а мне придется, тем более что особого труда убить то, что находится в зародыше, нет, ему надо просто не давать возможности развиваться, тогда оно само исчезнет. – Итог этой мысли для Наталии тоже не был приятным, он отравленным копьем вонзился в центр грудной клетки, она поморщилась и снова открыла глаза. И снова заорали на заборах петухи. – Пять часов утра. – Догадалась Наталия, и петухи и пробивающееся лучи солнца, и шум машин и телег за окном, все подтверждали её догадку. – Вот и ночь прошла. Вторая бессонная ночь. А сегодня предстоит и третья…. Пять утра…. А как бы барон сказал? – Мозги  Наталии отказывались, ей подчинятся, что-то сочинять в столь ранний час. Она подергала мышцами лица, снимая напряжение в голове. Вздохнула, кратко и быстро, словно у неё не хватало уже времени на нормальный полноценный вдох, и, ощутив неимоверную усталость, прикрыла глаза. – Барон, он бы обязательно, что ни будь…, эдакое  придумал. А тебе не желательно, даже больше того, запрещено, сочинять и придумывать…- И уже сквозь дремоту она услышала, как на кухне загремели кастрюли и сковородки. Бабушка уже пришла и готовилась к предстоящему дню…