Свеча горела на столе... 10-глава

                -10-
…С тех пор как Наталья приехала в Киев к родителям на квартиру, именно так «квартира родителей», домом она не назовет его никогда…, минуло три дня.
От вокзала, они добрались без приключений, сначала на метро, а затем на автобусе, без билетов, благо на первом рейсе кондуктора не оказалось. Спустя минут пятнадцать, переступив порог маленькой квартирки и бросив не распакованные сумки, наспех перекусив, они сразу же отправились оформлять её на работу, а на следующий день она уже продавала в киоске газеты.
- И вот за «ЭТО»! Я оставила бабушку и Рея!!! – В гневе кричала она и лупила в злости кулаками по кипам свежих газет. – Вот за это, я предала, самых близких мне людей. Иуда. Даже хуже, ибо даже серебряников тебе здесь не видать. Она искала себе оправданий, но не находила их. Огненный гнев раздирал ее сердце на лохмотья. «Гнев, моя милая бывает праведный и не праведный. Праведному радуйся, ибо он помогает побороть зло, а не праведный сам в тебе злом станет, от такого гнева нужно избавляться немедленно, как от бешеной собаки, пока он сам тебя не сожрал». – Она выдохнула. - Да я помню, только пока не могу, с ним справится. – Как в детстве, она в голос вела диалог с незримым собеседником, в этот раз это снова была ее бабушка.
Свободного времени на рабочем месте, оказалось предостаточно, поэтому она написала и отправила Рею два увесистых письма, подробно изложив в них все свои тревоги и опасения, хотя надежды что они его застанут еще дома, не было никакой. Все эти дни между ней и мамой продолжалось напряженное молчание, отец хмурился по этому поводу, но делал вид, что ничего не замечает, а сегодня, у него уже самого утра настроение было приподнятым, хотя он тщательно это скрывал от маминых глаз. Мама уходила в рейс, и у него было целых семь дней полной свободы. Наталия об этом догадывалась, у неё же самой тоже были стратегические планы на эти дни. Упаковав мамины вещи в дорожную сумку, Наталия проводила её на остановку, дождалась, когда автобус скрылся из виду, тут же рванула сломя голову обратно в дом. Трясущимися руками она открыла дверь, в квартире было тихо, дышать стало чуть легче, но, чувствуя себя воровкой, забравшейся в чужой дом, она все время опасливо озиралась и прислушивалась. Подойдя к серванту, она замерла, взявшись за ручку ящика в котором родители хранили документы, сердце снова забилось в тревожном ожидании.
- А что если их там не окажется? Что тогда? - Скрипнув зубами, она потянула ящик на себя. - Есть! - Не удержавшись от радости, крикнула Наталия, увидев поверх всех бумаг свой аттестат. С не меньшей вибрацией в руках она торопливо сложила свои документы и многочисленные грамоты в бумажную, не первой свежести папку, с тесненным черным шрифтом: - «Дело № ». - Сама на себя дело завела. - Хихикнула она, не переставая ощущать себя преступником. И достав из-под матраса свою одежду, которую втайне от мамы припрятала в первый же день по приезду, и путаясь в ней, принялась спешно натягивать её на себя.
- «Врешь! Не возьмешь!» Как говорил Чапай. - Снова нервно хихикнула Наталия, подмигнув при этом маминой фотографии, висевшей на стене. - Война! Так, война! Видит Бог, не я, её затеяла. - Она подошла к шкафу, что бы убедится в своих предположениях, что все ее вещи будут арестованными, и, подергав за ручку закрытой на замок дверцы, снова хихикнула, глянув на фото. - Ты правильно делаешь, что сомневаешься в моей покорности, мама. – Наталия, окинув взглядом комнату, подыскала необходимый ей реквизит, подхватив за ножки стул с квадратной дыркой в спинке, она пристроила его так, чтоб лицо ее выглядело в нем как в рамке телевизора. – Прослушайте последний Указ Президиума Верховного Совета! – Огласила она дикторским тоном. – Уважаемые родители! Воспитание детей это ваша святая обязанность. А если вам некогда ими заниматься, тогда не надо обвинять бедных бабушек, что те разбаловали и плохо воспитали ваших чад. – И уже совсем тихо добавила. А в семнадцать лет их поздно уже воспитывать на свой лад. Ничего хорошего у вас с этого не выйдет. Понятно вам! – Крикнула она зло на фотоснимки и оценив свое отображение в зеркале того же шкафа, она захихикала с большим сарказмом. - Ну, что горе артистка, выглядишь, как деревенская дурочка, вся сплошь в оборках. Знала бы, что так дело обстоять будет, другие наряды бы сверху в сумку сложила. Знал бы, где упадешь…. Ну, да ладно и так сойдет, а вот что с деньгами делать будешь? - Она растеряно оглянулась по сторонам, денег у неё не было вообще, на работу она ходила в старом сарафане и пешком, продукты покупал отец, поэтому ее  тайному замыслу грозил провал. Почти на грани нервного срыва, Наталия в ярости принялась бить несчастной папкой о край стола, и из неё в разные стороны, сразу же посыпалась бумажная труха. От перенапряжения Наталия выдохлась, и, ощутив слабость в ногах, сначала бросила папку на пол, затем с таким же шлепком уселась и сама. Чувствуя себя полным ничтожеством, бесправным и безвольным существом, она стала от безысходности тихо ныть, а затем жалобно подвывать, ползая при этом по полу, как калека по паперти с протянутой рукой. В этот момент она сопоставила себя с юродивым с оперы Мусорского «Борис Годунов».

(в роли Юродивого) - Площадь перед собором Василия Блаженного. Из собора звучит анафема Самозванцу. Народ сочувствует Самозванцу, которого считает настоящим царевичем. Появляется юродивый, он поет что-то бессмысленное и жалобное («Месяц едет, котенок плачет»). Мальчишки отнимают у него копейку и убегают. Из собора выходит царь. Все руки тянутся к нему. «Хлеба!» — раздается отчаянный и угрожающий крик. Юродивый просит Бориса наказать обидевших его мальчишек: «Вели-ка их зарезать, как ты зарезал маленького царевича».
…Сорвав с ближайшего стула, какую-то тряпку, она замоталась в неё с головой как в рубище, протягивая умоляюще скорченные руки к видимому уже только ей Борису, она истошно запричитала:
«А-а-а! А-а-а! А-а-а!
Месяц светит,
Котенок плачет,
Юродивый вставай,
Богу помолись…
Борис, Борис! Николку дети обижают.
Взяли мою копеечку; обижают Николку.
Николку маленькие дети обижают… Вели их зарезать, как зарезал ты маленького царевича.
А-а-а! А-а-а!»
…В течение пятнадцати минут, ползая, она отчаянно взывала к милости своего «царя» ободрав при этом кожу на ногах об плохо положенный старый паркет. И выложившись полностью, выплакав в монологе Юродивого, всю свою, боль и отчаяние, Наталия, все еще находясь в его образе, все так же с протянутыми вперед себя руками, обессилив окончательно, угасла на полу. И как обычно делают люди, прибывающие в большом горе, она, покачиваясь всем своим телом, успокаивая самую себя, рукой принялась поглаживать коврик, на котором лежа затихла, в голове её еще шумело от пережитого только что напряжения, поэтому истязать свои мозги размышлениями на тему: - «Как мне жить дальше?» она не имела сил. Но, когда пальцы руки, производя очередное движение, наткнулись, а затем и ощупали что-то похожее на «копеечку», о которой она только что плакалась, мысли появились сами по себе. Боясь спугнуть затеплившуюся надежду, она не поднимая головы, придвинула рукой ту находку поближе к глазам. Это оказался совершено новый блестящий своим «золотом» пятак. - Один ноль! В мою пользу, мамочка. - Схватив монету, Наталия сразу же уселась разглядывать его, все еще не веря своим глазам и своему везению. - Начало есть, но для полного счастья нужно хотя бы еще несколько раз постольку же. – Но, что нужно делать дальше она уже знала, поэтому, сорвав с себя «рубище», а им оказался мамин домашних халат, она принялась обследовать его карманы. Засунув руку в первый, она одной горстью извлекла оттуда только кучку мусора, во втором, она обнаружила, торчавший, среди массы использованных талончиков и магазинных чеков обрадовавший её не сказано, своей белизной, десятюнчик.  – Да здравствует победа! – Громким шепотом выкрикнула Наталия, сомнений, что ей суждено все-таки, поступить в институт уже не было. Отбросив халат в сторону, она поспешила к шкафу, но на полпути вспомнив, что он заперт, остановилась, усилено припоминая, где еще может висеть одежда. Оставалась только прихожая. Выскочив туда, она с облегчением перевела дыхание, на крючках вешалки болтались два плаща и пару спецовок её отца. Плащи оказались пустыми, по-видимому, только после стирки, и в карманах рабочей одежды, Наталия с большим огорчением, обнаружила всего лишь сплошные дырки. И уже почти падая духом, она, перед тем как повесить все обратно на крючки, тряханула одной из курток-спецовок, и в ней за подкладкой приятно звякнула мелочь. И вновь Наталию, охватила радость, просунув руку в дырку кармана, в самом уголке куртки она нащупала несколько монеток. На поверку оказалось две копейки. – «Еще немного! Еще чуть-чуть. Последний бой, он трудный самый». -  Пропела она и снова задумалась, вычисляя место, где ей следует искать не достающую сумму. – А где у нас дома бабушка складывает монетки? Дети обычно перенимают привычки своих родителей. – Но тут же ее мысль ей же самой показалась не приятной, она всей сущностью была против того, что бы походить хоть чем-то на свою маму. Поморщившись, она настойчиво повертела головой, таким образом, отрицая между ними любое сходство. Но все-таки отправилась на кухню, потому что у них с бабушкой, обследовав все баночки и вазочки можно было бы отыскать целое состояние, вытаскивая из них по одной копейке. Обнаружив туже характерную черту и у мамы, Наталия не очень обрадовалась хоть и пополнила свой денежный запас еще на несколько копеечек. - Еще девять копеек и «золотой ключик у нас в кармане». – Подытожила Наталия, направляясь уже в комнату, где стоял сервант с множеством посуды, но в нем кроме приличного слоя пыли ей ничего обнаружить не удалось. – Чему быть, тому не миновать. Главное туда доехать. – Решила она, запихивая папку с документами в свою торбу-сумку, и туда же высыпая найденные монеты. С грохотом, захлопнув входную дверь, Наталия вихрем помчалась на остановку. От длительных переживаний её организм требовал разрядки и поэтому из нутрии у неё так и прорывался на волю дурацкий хохотун. И время от времени, не удержав его, она порскала смехом и тут же оглядывалась, не наблюдает, ли кто не будь за ней в этот момент. Но на остановке было безлюдно и Наталия, от нетерпения поджидая рейсовый автобус, принялась шагами отмеривать её территорию. Устав от томительного ожидания, изрядно натоптав по маленькой площадке, она, уже теряя выдержку, была готова расплакаться, как вдруг рядом с ней притормозила легковушка. И не имея никакого личного интереса к такому виду транспорта, Наталия тут же безразлично отвернулась от подъехавшей машины. Но знакомый голос женщины заставил её сделать обратное движение. Приоткрыв дверцу новеньких «Жигулей», женщина, высунувшись с машины, приветливо ей махала рукой и звала по имени. Наталия, для лучшей видимости прищурив глаза, растеряно направилась к машине. И каково её было удивление, когда она узнала в зовущей её женщине, мать своей одноклассницы.
- Вот уж не ждала тебя здесь, встретить. – Улыбаясь, сказала та.
- А что здесь такого? Мои родители вон в том доме живут. – Неопределенно кивнув головой в сторону высоток, проговорила Наталия, и сразу же характер дал о себе знать. – А вы, куда едите?
- В университет! – Отозвалась с заднего сидения заспанная одноклассница.
- О-о! Привет… - Наталия открыла заднюю дверцу, и, улыбаясь однокашнице, пошутила. – Просыпайся соня, не то удачу проспишь.
- Не-ет…. Это уж я не упущу. А ты, куда путь держишь? – В её голосе чувствовался искренний интерес и даже такая же не поддельная радость от встречи с Наталией. – Да что ты стоишь, мы и так опаздываем, ныряй ко мне, по дороге поговорим. – Одноклассница быстро освободила часть сидения, приглашая на него «нырять» Наталию. Уже в машине они как добрые друзья крепко обнялись.
Характер, остался доволен своей хозяйкой, ну а сама Наталия была безмерно счастлива оттого, что; - Теперь денег на дорогу уж точно хватит. – Подумав, тут же спросила.
 - Послушай, а где твой университет находится, может и мой где то рядом?
- Ты в театральный?
- Ну, а ты как думаешь?
- Я не думаю, я спрашиваю, куда тебе ехать?
- В театральный. Но, я не знаю, как туда ехать. Я думала, возле метро спрошу.
-Ты в городе хотя бы раз была? В метро ездила?
- Да с мамой с вокзала ехала.
- Послушай, а ты документы и справки все собрала? – вмешалась в разговор мама одноклассницы. – Ты хотя бы знаешь, когда там прием и что нужно для поступления в твой Вуз?
- Нет… - окаменела от ужаса Наталия
- Мама знает, что ты туда едешь? – шепотом спросила одноклассница.
- Ты что, шутишь? – Наталия жестом показала, как ей отрежут голову.
- Папа, а ты как ехать будешь? – одноклассница, подбадривая, погладила Наталью по плечу.
- Я ее на «Театральной» высажу, а там и спросит. Язык до Киева доведет. – Отозвался отец одноклассницы.
- Двадцать минут езды до нужного метро, пролетели молниеносно, обнявшись и расплакавшись на прощание, одноклассницы, пожелали друг дружке  «Удачи» и «Не пуха не пера».
       Язык довел ее до института. Войдя в здание театрального, Наталия немного растерялась, увидев такое расфуфыренное столпотворение, абитуриенты с шумом передвигались по коридорам и по лестницам и все в разных направлениях, от невозможности хорошо видеть надписи на дверях, она ни как не могла сориентироваться, куда же надо первым делом идти ей. Она села, на скамеечку сложив на папке руки, опустила голову, и вид у нее был убитой горем вдовы. В ушах все еще звучали фразы людей, у которых она спрашивала дорогу в театральный. - «И эта туда же…», «тебе точно театральный нужно, может лучше в цирк, деточка?» «кто ж в таком виде в институт идет поступать?» «одумайтесь, барышня с вашими данными…»
И снова случай ей помог. И снова её окликнули. Наталия уже ничему, не удивляясь, быстро огляделась, к ней на встречу, с распростертыми объятиями, спешила красавица, выпускница соседней школы.
 - Наталия! Я так и знала, что ты сюда будешь поступать! Кто бы сомневался, правда? – Потискав немного ее своими тонкими ручками, красавица снова затараторила. – А я как видишь тоже сюда, на дирижерский!
- А-а! Ну, да. Ты же говорила. – Наталия сразу вспомнила их разговор на очередном смотре самодеятельности, но как зовут красавицу, вспомнить так и не смогла. – Ты одна приехала?
- Да, ты что? – Удивилась девушка. – Как можно? Почти вся семья за меня переживать приехала. А ты документы уже подала?
- Нет, только иду. – Наталия хотела разузнать у красавицы самое главное и быстро все, сделав здесь, поспешить обратно, ей и так неизвестно что будет за то, что её до сих пор нет на работе, поэтому она перешла к действиям. – Скажи с чего начинать и куда идти?
- Пошли! Я тебе покажу. – Красавица, ухватившись за другой край торбы, потянула за собой Наталию, пройдя не малый путь длинными коридорами, они попали в просторный холл. – Вот! – Она указала вытянутой рукой на раскрытые настежь двери. – Входи, не бойся, там тебя обо всем спросят и бланки тебе какие нужно дадут. А я пошла. А то моя очередь скоро подойдет. Я сегодня, первый тур сдаю.
- Чего…? – Переспросила Наталия, подумав, что ей это слово послышалось.
- Тур! Первый! Сдаю! Пожелай мне …. – Но, взглянув на недоумевающее лицо Наталии, передумала. - А в прочем не надо. - И как-то безнадежно, махнув на нее рукой, почти, что бегом помчалась обратно.
 И слово, и движение красавицы обескуражило Наталию, но она получившая из неоткуда сегодня столько поддержки, решительно себя убедила, в том, что все это, что-то, да значит для неё. – А слово это - «Тур», может оно только музыкантов касается. – Подумала она, и гордо задрав подбородок почти, что внесла себя в кабинет, на дверях которого, крепилась вывеска:- «Приемная комиссия».  Войдя внутрь, Наталия снова растерялась, в кабинете оказалось неимение шести столов, заваленных кипами папок и бумаг, они размещались по кругу, впритык друг к другу, ко всему прочему над ними нависая со всех сторон, толпились, перекрикивая один другого, абитуриенты, так что кто расположился за ними, и вовсе не было видно.
- Девушка, вы сдавать документы? - Наталия повернулась на голос, на неё вопросительно смотрела рыжеволосая молодая женщина, сидящая за крайним правым столом. – Подходите сюда, садитесь. – Она указала ей на стул, приткнутый к столу, а сама продолжила разговор с предыдущим абитуриентом. – А вы, молодой человек, идите, заполняйте анкеты, пишите заявление, автобиографию, потом снова подойдете ко мне. Вам, все понятно? – Уточнила она вежливо у парня. Тот кивнул головой и ушел. И Наталия тут же гордо извлекла из тряпичной поношенной торбы свою потрепанную папку и с достоинством присущим только ведущим актрисам, подала её рыжеволосой.
- Это мои, документы. – Раскрыв папку Наталия, принципиально продемонстрировала рыжеволосой, увесистую стопку своих похвальных грамот. – Я собираюсь, здесь учится, поэтому дайте мне по быстрому бланки, какие тут надо заполнять, а то у меня времени нет.
- Да, да конечно. – Улыбаясь, ответила рыжеволосая, глядя на Наталию взглядом мудрой мамы, смотрящей на своего, вдруг расхорохорившегося ребятенка. – Мы очень рады, что вы будете, у нас учится. Это такая честь для нас. Для меня. Поэтому я постараюсь вас не задерживать. Позвольте только уточнить, на каком собственно факультете желаете учиться?
- Можно на актерском попробовать. На режиссерском могу! Могу и на писательском! – Встряхнув волосами, и независимо вскинув голову, ответила ей Наталия.
– Надо же!? Как вы талантливы!? Только боюсь… Вас огорчить…, писательского у нас факультета нет…, к сожалению. Но ничего, могу предложить Вам факультет сценаристов. Вы не против?
Наталия, вдруг осознав свою оплошность, поняла, что эта рыжеволосая подтрунивает над ней, но делала она это так изящно и с таким актерским мастерством, что ей пришлось, спасовать перед ней, и молча опустить голову. Ну, а когда эта рыжеволосая, ребром ладони, деловито отодвинула в сторону, скопом все её с трудом завоеванные грамоты, и даже не оценила их достоинства, то потрясение Наталии стало уже чрезмерным. И вовсе, эта рыжеволосая выбила её из «седла», следующими своими действиями: Сначала она, возвышенно, словно святыню, достала из папки и раскрыла аттестат Наталии но, пробежалась по её отметкам, взглядом, уже не выражающим ровным счетом ничего, ну а закрывала его и клала обратно, уже с равнодушным, даже с хладнокровным видом на лице, а в завершении, восторженно вскинув брови, блеснув глазами, торжественно, воскликнула: – Все. Вы свободны!
- Как…, а заявление? – Ели выдавила с себя Наталия, поднимаясь со стула, спесь с неё слетела мгновенно. – Я тороплюсь, но не до такой степени… - Попыталась она объяснить свою ситуацию. – Просто я с работы сбежала…, и от родителей тоже.
- Садись! - Скомандовала рыжеволосая, и тут же задумавшись о чем-то, замолчала, и, подперев подборок ладонью, несколько секунд нервно барабанила пальцами по щеке. – Я такая же, как ты, четыре года назад, приехала из села, не лучше твоего оборками обвесилась. – Вдруг перейдя на «ты», по-дружески заговорила она. - И тоже с гонором! Не меньше твоего, грамот притащила, по одной на каждой остановке в городе, развесить могла бы. – Она пристально посмотрела на Наталию. – А знаешь почему? – Совсем огорошенная происходящим, Наталия в ответ лишь покачала головой. А рыжеволосая продолжала. – Да, потому что «Прима» была, не иначе! – Недоумение на лице собеседницы заставило рыжеволосую, задать ей следующий вопрос. – Да ты и слова такого не знаешь? «Прима»…, это не сигареты, это почти что звание, в том смысле, что Примадонной, я себя считала. – Увидев, как Наталия изменилась в лице, рыжеволосая сменила гнев на милость, и уже не скрывая своего желания помочь этой девочке, принялась ей растолковывать. – Ладно, успокойся и давай разберемся с твоими талантами, определимся с выбором. Во-первых, сразу с ходу мне ответь, что больше душеньку твою волнует…, самой в роли быть…, или учить других в эти роли вживаться? – Задавая вопросы, рыжеволосая делала паузы, подбирая понятные для собеседницы слова. – Если актрисой, то нужно подготовиться к одним испытаниям, к так называемым турам…. Нужно подготовить и прочитать басню, прозу, стихи, показать танец, спеть песню, сыграть этюд…, ну то, что тебе комиссия скажет изобразить. Разыграть какую ни будь ситуацию…. Ну…, допустим, без предметов показать, как человек моется в бане или изобразить шимпанзе…. Ну, я тебе потом покажу и расскажу, как это делать. – Рыжеволосая женщина считывала с лица Наталии, всю информацию об её дремучести в вопросах поступления в театральный вуз и о не компетентности в этой сфере вообще. Но, проникнувшись к ней пониманием и жалостью, решительно приступила покровительству над ней. – Ну а если на режиссерский? Тогда тебе первым делом нужно пойти в библиотеку отыскать там сборник пьес прочитать их и выбрать самую интересную не только для тебя, но и для допустим будущих зрителей. Сесть и…, не только переписать её, а подробно расписать, истолковать, объяснить все, что должны будут делать и более того, думать, и как будут действовать герои в твоем представлении на сцене во время действия и даже поза спектаклем. Понимаешь? – Но, заметив напряженную мозговую атаку, горе абитуриентки, и окончательное падение её духа, рыжеволосая понимающе вздохнув, по-братски прижав одной рукой её к себе, поспешила заверить. – Не дрейф сестренка! В этом тоже постараюсь тебе помочь. Ну, а если на сценарный, то тогда надо несколько своих сочинений предоставить комиссии, они у тебя есть? 
- Есть… - Наталия ответила на поставленный вопрос, лишь только для того, что бы хоть что-то ответить, потому что уже была готова бежать из этого здания и никогда больше здесь не появляться, находя себя после разговора с рыжеволосой, бестолковой и полной дурой. А, припомнив свою не давнюю клятву, то и на последнем факультете поставив жирный крест, пролепетала. – Но писать…, мне…, я…. Нет, у меня ничего. Извините. Можно, я пойду? Простите. Я столько времени у Вас… я, Вас задержала… Мне надо идти. – Она принялась механически заталкивать свои бумаги, как попало в торбу, не поднимая глаз на рыжеволосую, оправдываясь перед ней, пыталась как можно быстрее исчезнуть с её глаз.
- Иди. И будешь ненавидеть себя всю жизнь. – Спокойно и равнодушно брошенная фраза, заставила Наталию сначала застыть, а затем, обречено опустится обратно на стул. А рыжеволосая не глядя на неё, уже жестом приглашала подойти к столу следующего абитуриента.
- Простите… - Не зная как быть дальше, осевшим голосом произнесла Наталия.
- А сама себя простишь?! – Взглянув на Наталию печальным взором рыжеволосая, тут же перевела его на хиленького парнишку, робко подошедшего к её столу и трясущимися руками протягивающего ей свои документы. – Д-а-а…. – Протянула она многозначительно. – Сезон обещает быть неординарным. Что же вы все, «Убогонькие» ко мне только идете? Хотя бы через одного. Ну, что же ты так боишься, будто я тебе сейчас кишки выпускать буду? На какой факультет?
- На актерский. – Словно извиняясь, пропищал парнишка, все еще не решаясь отдать рыжеволосой свои документы. – Можно? – Он все еще, то протягивал, то прижимал снова к груди свои бумаги.
- А чего же нельзя? Для того мы здесь и сидим, что бы документы у вас принимать. – И определив для себя, что и с этим парнем ей предстоит не краткая беседа, рыжеволосая уточнила у него. – Любишь выступать?
- Я, прошу прощения…- Промямлил парнишка. - Вы имели в виду, на сцене? - Нет. Я имела в виду на броневике. – Спокойно и убедительно объяснила рыжеволосая.
- То есть, как…, на броневике? – Парень, не подозревая подвоха со стороны рыжеволосой, дотошно уточнял. – Если Вы имеете в виду, не исполнял ли я роль с участием броневика? То, к сожалению, не приходилось еще.
- «Роль…, с участием… броневика»…. - Рыжеволосая повторила фразу парня, нарочно растягивая её, и делая особое ударение на слове «с участием». – «К сожалению, не приходилось»…  – Завершив цитировать абитуриента, она от удивления и восхищения таким набором, расширила так глаза, что они практически выпрыгивали из собственных орбит. – О! Горе мне! О! Горе! – И словно в подтверждение того, что она действительно убита тяжким горем, трагически уронив свою голову в растопыренную пятерню, рыжеволосая отчаянно замотала ею.
- Я, все поняла. – Наталия, увидев в этом парнишке себя саму со стороны, спешно постаралась изменить свое поведение. – Скажите, что мне нужно сделать? Научите меня. Помогите мне, пожалуйста. – Она снова доставала из торбы свои документы, но только уже самые необходимые, паспорт, аттестат и медицинскую справку. – Не сердитесь, нас этому никто не учил.
- Я и не сержусь. – Рыжеволосая и в правду не сердилась, устало, проведя ладонью по своему лицу, и сняв, таким образом, с него маску трагика тут же деловито принялась объяснять обоим «Убогоньким».- Слушайте и запоминайте. Вот я вам даю образцы заявления. – Она протянула поочередно Наталии, а затем и парнишке два листка. - Грамотно, то есть, буква в букву перепишите их, не забудьте вставить свои, данные. Это заявления. А вот образцы автобиографии. – Она достала из стопки еще два листка. – Здесь тоже все очень просто. Они у вас у всех почти что под копирку. Только фамилии разные. Напишите, принесете мне. – Рыжеволосая вздохнула, затем, мило улыбнувшись, скомандовала. – А вечером…, будьте любезны, не опаздывать на встречу, я вас буду ждать у входа в институт, в семь часов. Да, все остальное будет вечером. Будем посмотреть «Ху-ес-ху?»  Согласны?!
 Оба абитуриента громко, в один голос крикнули - «Да!» и, схватив бумаги, помчались в холл, а на ходу парнишка дотошно принялся выяснять уже у Наталии.
- А ты поняла, что ей нужно будет вечером показывать? Что она имела в виду по этим «Ху» ты знаешь?
- Ага! Будем ей шимпанзе изображать…