Свеча горела на столе... 13-я глава

                -13-

…Наталия шла знакомой улочкой. И все ей казалось теперь маленьким, невзрачным и даже убогим. Привыкшая, носиться по большим городским проспектам, теперь пройдя родным городком, она отметила, что смотрит она на него совершено другими глазами. Остановившись у палисадника бабушкиного дома и взглянув на окна, она расплакалась. Наталия знала, что её там все еще ждут, хоть с тех пор прошло уже три года, как она пообещала приехать сразу же после экзаменов. Но, бросив институт, в медучилище она потеряла уверенность в себе, и, стыдясь своих не удач, каждый раз, решительно откладывала эту поездку. Скрипнув калиткой и на мгновение, от этого замерев, а, придя в себя, рукавом вытерев лицо и нос, уже вихрем помчалась в дом. Дверь была распахнута, бабушка стояла спиной и крестилась на иконы перед выходом из дома.
- Ба, возьми меня с собой. – Наталия, сбросив с плеча сумку, прижалась к бабушкиной спине. – Ты же в церковь идешь? Да, бабусь?
- О, явилась! Ну, переодевайся. И то по-быстрому, на службу опаздывать грешно… - И словно они расстались только, часа два тому назад, без расспросов, охов и вздохов, бабушка, поспешила на кухню, разогреть завтрак, как снег свалившиеся на голову, внучке. А, та переодеваясь, выкрикивая из комнаты как бы, между прочим, принялась, задавать бабушке наводящие вопросы.
- Бабуль, что нового без меня тут произошло?
- А все новое, магазин есть новый, школу достроили новую, с армии хлопцы вернулись твои, тоже новости хорошие, девки замуж по-выходили, я думаю для тебя это тоже новости. – Бабушка, закинув угол скатерти, достала из-под неё конверт, повертела его, а заслышав шаги внучки, положила его быстро на место.
- Правда? А кто?- Наталия выглянула из комнаты, и стоя на пороге сверлила бабушку нетерпеливым взглядом. - А откуда ты знаешь?
- Совсем городской стала.… Забыла, что здесь как у себя за печкой, все известно. Кто? Кто? Да, почитай все! Так, они и пригласительные тебе приносили. Они на твоем столе до сих пор лежат…
- Да нет ба, ты же знаешь о чем я. - Наталия напряжено смотрела на бабушку, не решаясь задать волнующий её вопрос. – Я про ребят спрашиваю…, кто из них вернулся?
- А, что про них спрашивать? Отслужили, теперь учатся, а на каникулы приезжают. Все красавцы как на подбор…- Но бабушкину хитрость Наталия разгадала, принявшись парировать ей.
- И с ними дядька Черномор…– Наталия села на стул возле бабушки и положив свою руку поверх её руки, которой та прижимала под скатертью конверт, сглотнув ком в горле, произнесла. - …Ты же всю жизнь говоришь только правду…, то и не пытайся научиться обманывать сейчас. Не надо ба…, лучше скажи как есть…
- Садись, еж. Хоть в церковь и натощак идти следует, так тебе простительно ты с дороги, да и ела, наверное, еще вчера утром.
- Спасибо. Не хочется… Я, почему-то так волнуюсь, такая не понятная тревога на душе что не то, что есть, дышать тяжело.
- А что же тут удивительного? Дышать ей тяжело, вон штаны, какие узкие надела, словно с трех летнего ребенка. Без мыла, наверное, и не влезешь?
- Теперь я знаю в кого удалась. Да ты же у меня артистка, бабуль. - Наталия, опустив голову, снова вернулась в спальню. Бабушка, проводила её взглядом полным сострадания, и украдкой промокнув глаза, обратно закинув угол скатерти, достала из-под неё конверт, и снова не решаясь его отдать, повертела его, и вновь положила его быстро на место.
- Пошли, вернемся поем. – Наталия вышла из комнаты сосредоточенная и даже серьезная, она снова была одета в старое свое воскресное одеяние, волнение её выдавали лишь руки, в которых она, мяла косынку. Но, уже на крыльце, она не выдержав, все же сказала:- Бабусь, если тебе так хочется меня подурачить, я подыграю тебе, но лучше скажи правду, все что знаешь…
-А-а-а, вот ты о чем? – Бабушка долго вертела ключом в замке собираясь с силами договорить, сообщить, главную новость для Наталии. – Так, я не чего и не знаю…. Куда-то он поступал, но не поступил, пошел в армию, отслужил и остался еще служить..., и не вернулся ещё…, может, где-то далеко служит.
- А может он…, женился?- С большой надеждой в голосе спросила Наталия.
- Та, где там… - Бабушка с дрожью в голосе безнадежно отмахнулась рукой, и, не имея больше сил отвиливать с ответом, произнесла. – Пропал твой Андрейка. Как в воду канул…. Уже полгода ни слуха не духа. Соседи их, говорят, что оттуда бумага пришла… - И бабушка почему-то ткнула пальцем в небо. - Без всякой, мол, вести он пропал… Мать его, говорят, все кабинеты оббегала. Но там лишь руками разводят. В Москву даже ездила, но оттуда её выставили. Иди, мол, мамаша домой, нам сейчас не до тебя. – Бабушка почмокала губами тренируясь произнести непонятное для себя слово. - Лимпийские соривновании, ну игрища такие, кончатся тогда, мол, и подумаем чем тебе помочь. – Бабушка пыталась объяснить все очень быстро, но переживая за внучку, она не меньше переживала и за родственников парня. – Мама его, что после тифа, в три раза худее стала, почернела аж вся. Как тень по местечку бродит, а меня лишь только издали завидит, то сразу на другую сторону улицы перебежит, а то и в чужой двор вскочит. А там уже и плачет, и плачет…несчастная мать. То, когда бы он погиб, один раз бы горемычная оплакала бы, та и притихла, а то…почитай кожный день. – Бабушка взглянула на неподвижное, бледное лицо своей внучки, тоже не удержалась и заплакала….
Внутри же Наталии все заиндевело.
…По дороге в церковь они не проронили ни слова, и почти в пустом храме стояли поодаль. Наталия, купив огромную свечу так и не нашла места куда её пристроить, поэтому так и стояла с ней не замечая того как горячими струйками, расплавленный воск стекает по её окоченелым пальцам. Она не запечатлела в своем сознании ни дороги которой они шли, ни того что происходило на службе в церкви, в мозгу её ревело сто тысяч моторов, не дававших ей сосредоточится на происходящем вокруг неё.
 – «Я напишу, я обязательно тебе обо всем напишу…. Ты то, точно меня поймешь…. Ты ведь единственная кто …» - Вспоминая каждый раз эти фразы, она старательно подставляла не достающие завершающие слова, так и не расслышанные ею в суматохе выгрузки выпускников с автобуса.- Что же он все-таки сказал тогда; - «была у меня» или «есть у меня» или «могла бы быть» или «не будешь моей никогда», или…, «будешь всегда». Что?… Сколько раз я, не зависимо от настроения, подставляла подходящую фразу, но к окончательному решению так и не пришла. Вспоминая тот момент, когда он спас меня из-под колес грузовика, то хочется думать, что сказал бы: - «будешь со мной всегда». Когда, вспоминаю, как он танцевал со мной, то тогда фраза: - «могла бы быть» подошла бы больше всего. Когда целовал мое испуганное заплаканное лицо в школьном парке, то тогда, он мог сказать бы; - «была у меня» …Когда прижимал к себе, лежа рядом на пшеничном поле, тогда конечно: - «есть у меня». Ну, а когда отправил в одном конверте так и не прочитанные все мои письма, то сомнений быть не может: - «не будешь никогда»…
…Нет, он жив. Он не мог исчезнуть. Он не мог вот так вот уйти навсегда. – Наталия повернулась к Иконе высеявшей рядом на стене и, не видя еще изображенного на ней Лика святого, принялась выпрашивать, вымаливать у неё ответа. – Он жив. Ведь, правда, он жив? Он не должен был исчезнуть… Пропасть… – Она рыдала, произнося свои утвердительные вопросы-претензии вслух. И чем больше их задавала, тем все громче и громче, почти, что выкрикивала их. – Я же люблю его! Я же люблю, его! Какое он имел право исчезать!? Ты же знаешь где он? Пожалуйста, прошу тебя, помоги ему. Где бы он ни был, умоляю тебя, помоги ему…- Наталия вздрогнула, на её плече опустилась, чья-то рука. Оглянувшись, она увидела батюшку, он смотрел на неё хоть и встревоженным, но ласковым взглядом сокрушено покачивая седой головой.
-Что же ты золотце мое кричишь? В беседе своей взывать к Святым нужно смиренно, духом одним, а не голосом. – Подождав пока девушка успокоится священник, предложил: - Если есть боль на душе, лучше исповедовать её, может и получишь облегчение.
- Исповедаться? – Ели слышно произнесла Наталия, и оглянулась на бабушку, но, у той был такой беззащитный и растерянный вид, словно она пришла сюда в исподнем белье, и так и стоит посредине храма. Обвела взглядом старушек, которые тут же принялись, что-то подтирать и поправлять, делая вид озабоченных своими обязанностями хозяек, но лица их все же выражали туже растерянность. Не дождавшись ответа на свой вопрос от людей, она снова повернулась к Иконе, и только теперь увидела, у кого выпрашивала ответа и помощи. Сначала, она увидела правую руку святого Николая чудотворца, поднятую вверх, и сразу же подумала: - Так дают благословение... Стало быть, меня благословляют. – Затем, она сразу же обратила внимание на глаза, все понимающие и каждому сострадавшие. – Святой Никола, ты все знаешь, и все понимаешь, так что же будет с нами дальше? – И в тоже мгновение, как только мысленно произнесла она свой вопрос, заметила две слезы застывшие на Лике Чудотворца. Все её тело вскипело, будто только что побывало в чане с кипящем молоком, поэтому она даже не стала исследовать тот факт, только ли она увидела эти слезы, или они в действительности были изображены на иконе, а спешно задала следующий вопрос: - Боже мой, неужели все так прискорбно, так печально… складывается у него…, у нас? – И только два креста уже видела она на облачении Святителя Николая. – Кресты? - Вопрос гвоздем вбивался в её мозг. Но очередная догадка все, же навела её на следующие размышления: - Два креста…, почти, что пересекающиеся друг с другом…. Два креста и нас двое…, у каждого из нас свой крест. Каждый будет нести свой крест, но они почти соединены у основания… Я кажется, рехнулась. Боже! Не оставляй меня. Я оставила тебя, но Ты Всемилостивый, не остави меня. – Взглянув решительно на священника, почти что простонала: – Батюшка, я первый раз. Помогите мне…, не оставьте меня. – А хор пел «Аллилуйя»…
…Домой из церкви Наталия принесла целую связку тоненьких маленьких свечек, молча, прошла в спаленку и, не закрыв за собою дверь, усевшись за стол, сосредоточено принялась расставлять их по всей его поверхности. Они часто падали и гасли, но она упорно их ставила на место, и, покачиваясь как китайский болванчик, смотрела на них, и словно заклинание, повторяла одну и ту же фразу:- «Свеча горела на столе, свеча горела...», «Свеча горела на столе, свеча горела...», «Свеча горела на столе, свеча горела...». - В голове её было пусто, словно все мысли оттуда выдуло сквозняком, и только одна эта строка, неизвестного ей автора, каким-то образом заполнила все её сознание. И она повторяла её, то тихо и размеренно, то все громче и громче с нарастающим до крика голосом. И в такие моменты в тревоге за внучку в дверях появлялась с припухшими от слез глазами бабушка. Наталия оглядывалась на неё, и, сменив фразу, снова её повторяла по несколько раз.- Я найду его, я обязательно его найду…- А вскоре и мысли вновь появились, и она, обрадовавшись этому, так как в детстве радовалась найденному пятаку, загребла в охапку большую часть купленных свеч, стопку старых тетрадей, коробок спичек вышла из дома. Тогда она точно знала, что ей нужно делать. – Я зажгу для тебя свет. Я повсюду зажгу для тебя свет. И ты увидишь его, с любой точки вселенной. И ты обязательно…, слышишь, ты обязательно отыщешь дорогу к нему. …Ну, а если не сможешь сам…, тогда я стану твоей путеводной звездой, которая выведет тебя к свету… Я это поняла, я это почувствовала в храме. Ибо храм для того и создан чтоб давать ответы алчущим.- Наталия обходила все их с Андреем излюбленные места и оставляла на своем пути зажженные свечи. У ворот, на лавочке, под деревом, возле школы, на перекрестке, на мосту. Таким образом, она оказалась у реки, и, облокотившись на перекладину, пристально посмотрела на пенившуюся бурлящими потоками, прорывающуюся сквозь дамбу воду. Пучина водоворота зачаровывала и тащила к себе. – Удивительная вещь, эта бездна…- Наталия заставила себя оторвать свой взгляд от воды и устремить его к небу. – Другое дело небо, о нем всегда мечтаешь,…а о бездне ты не мечтаешь, нет…, но она тупо тебя притягивает к себе. Но у меня другие сейчас задачи. - И усевшись на берегу, она принялась конструировать из своих школьных тетрадок, бумажные кораблики, на которые, водружала горящую свечу, и отправляла её в далекое плавание. В «не ведомую даль», как когда то уже делала, еще в раннем детстве...
…Это было утро, праздника Сретение Господне. Наталия проснулась из-за лучезарного света, именно лучезарного, по-другому и невозможно объяснить то необыкновенное свечение, вливающееся в её комнату сквозь окно из улицы. Про такие дни ее бабушка всегда говорила что:  - «Это Господь взирает на землю, и вся земля от этого радуется и сияет». Натянув на себя с толстого сукна пальто и валенки, Наталия выбралась на улицу, вернее на тот невероятно манящий её свет, исходивший от солнца снега и воды. Огромные снежные насыпи, громоздившиеся по бокам улицы, уже не серебрились, а сверкали неисчислимыми радугами, солнце их разогревало и они как сахарная вата мягко подтаяв, превращались в капельки, капельки упорно пробивая себе дорогу, собирались в крошечные ручейки, а ручейки, стекались в малюсенькие речушки, а речушки, стремительно сливались в один большой поток, и дальше уже все это лавиной, куда-то бурлило и неслось, в какую-то неведомую для Наталии даль. Покрутившись на месте, она рассмеялась от счастья видеть все это, и ей так захотелось непременно увидеть самой своими глазами, еще и ту «даль», где по ее приставлению живут Ангелы Божьи, что она даже завизжала от нетерпения исполнить свою мечту. Но одной отправляться в загадочное путешествие грустно, а для Наталии особенно, с кем, же ей общаться, кому она будет рассказывать о своих впечатлениях и чувствах, поэтому она принялась искать друга и попутчика. И он не заставил себя долго ждать, маленький обломок фанеры и гвоздь, торчащий из неё, вполне подошли, для этой роли. А за «парусом» ей все-таки, пришлось пройти во двор школы, там она выбрала из урны самый яркий синий лист обложки от школьной тетрадки, и, прикрепив его на изогнутый гвоздь, решительно понеслась со своим «другом» к бурлящим потокам почти что «океана», к канаве для сточных вод. Опустив кораблик на воду, она даже не подозревала, что он так быстро рванет на свободу и что ей придется за ним бежать. А, поняв это, она помчалась за ним следом, уже не разбирая дороги. Не обращая внимания, на глубину утопая по колено в воде, она отважно спасала его, когда его крутили водовороты, пытаясь утопить, переворачивали налетавшие на него палки и куски льда, и когда он опрокидывался верх дном, попадал в заторы или, зацепившись парусом, беспомощно повисал на торчащих из берегов хворостинах. Она спасала его, ибо только он, мог осуществить её мечту, и потому что он был для неё на тот момент самым мужественным и самым храбрым её героем. Встречные женщины хватали шестилетнюю девочку за руки, пытаясь образумить, пристыдить и отправить домой, но она упорно твердила: - «Ну, как вы не понимаете? Нам нельзя домой, ведь мы еще не добрались туда, – она указывала направление воды, но слово «туда» звучало как «не ведомая даль» - до самого моря. И ее отпускали, и она продолжала свой путь, до тех пор, пока ручей не превратился в настоящую речушку, а та вскоре в свою очередь, в большую реку. И когда её кораблик, сначала, увернувшись от её руки, выскользнул и поплыл по широкой водной поверхности, а затем, резво понеся к дамбе, и там легко перепрыгнув через заграждение, скрылся из её глаз, она растеряно осталась стоять и смотреть на ту, теперь ставшей для неё совершено недосягаемую даль. Ей захотелось плакать от обиды. – Это он, а не я побывает «Там». Это он, а не я увидит «Неведомые дали»… Он как предатель бросил здесь меня одну….- Но подумав немного, решила:- Но это все-таки я его построила и, благодаря мне, он «Туда» доплывет! И Ангелы обязательно догадаются, что это мой кораблик. И передумав плакать, она, достав платок, долго еще стояла над обрывом торжественно, так как показывают в фильмах, махала своему парусу в след, и пела, а так как песен она знала мало, а радость переполняла ее, то песня вырвалась сама собой: - «Ой, радуйся, ой радуйся земля. Сын Божий народился». И уже она смеялась, подумав о том что: «так всегда провожают своих друзей артистки в кино», а она мечтала еще и о том, что когда вырастит то, станет артисткой, «и я так буду стоять здесь долго, долго может даже всю жизнь»… - Но, почувствовав голод, и урчание в желудке, решила все, же возвращаться домой. Хотя домой, она добралась не скоро, во-первых, в тяжелых и мокрых валенках, во-вторых, теперь идти ей приходилось все время под гору, а в-третьих, идти одной всегда дольше и труднее…
…Дома её родители встретили, как и положено с ремнем и криком. Но по каким-то не ведомым для нее причинам так и не наказали ее, из чего она, улыбнувшись про себя, сделала вывод: - Все-таки мой кораблик доплыл к Ангелам.
- Посмотри, на кого ты похожа?! – Кричал папа.
- Ты же до нитки промокла, где ты ходила до самой ночи?! – Набросилась с криками на неё мама. И только бабушка ни чего не спросила, она как всегда молилась за свою внучку под Образами.
- Где? Где? Кораблик отпускала к Ангелам в «НЕВЕДОМУЮДАЛЬ!»… - С гордым спокойствием ответила Наталия, произнося фразу о своей  сбывшейся мечте, одним словом, стараясь не смотреть в бабушкины заплаканные глаза…
…- Доплывите! Обязательно доплывите к моим Ангелам. Слышите! Тогда он будет жить… Обязательно должен жить.
                Конец первой книги           2006г.