БШ

- Здравствуйте, - пробормотал  мне человек, проходящий мимо. Завидев меня, он неожиданно остановился и расплылся в улыбке, которая терялась в густых усах а-ля Буденный.
- И вам не хворать, - грубо брякнул я.
 
 Хитрый ленинский прищур его черных глаз и жалкое подобие волос, тщательно прилизанных к безразмерной плеши, придавали его виду какой-то неуловимой мерзости. Одет он был явно не по погоде: длинный плащ, будто снятый с эксгибициониста,  широкополая шляпа, армейские сапоги и в довершение ко всему теплый шарф, обмотанный вокруг шеи.

 Между тем, день выдался невероятно жарким. Даже тень не спасала от солнечного жара. Люди, по возможности старались не выходить из дома, а те, кому все же выйти пришлось,  максимально оголялись.

- А я вас видел!
Он протянул мне худосочную руку с длинными пальцами и тонким, почти женским запястьем. Я нехотя пожал её.

- Где?

- Передача «Голые мысли». Вы, кажется, журналист. Мне понравилось ваше выступление в тот вечер.

 Скажу прямо, я люблю, когда меня хвалят. Услышав теплые слова в свой адрес, я сменил гнев на милость и продолжил беседу уже более приятным тоном.

- Не совсем так, я, скорее ученый, нежели журналист. Много лет, я пишу научную работу на тему «Мнимое вольномыслие ХХI века».

- Да-да! Именно с этой работой вы и выступали! Но в вашей работе есть ошибка! Вы, помнится мне, говорили, что вольномыслия нет, и каждый человек считает, что он думает сам, но на самом деле, все мысли и действия насаждаются ему сверху.

- Ну да. Именно так.

- Вы, так же говорили, что лишь осознав это, можно полностью освободиться от, как вы это назвали, «опеки власти».

- Вы абсолютно правы, - сказал я, не понимая, в чем суть претензии моего собеседника.

- Вот тут и просчет! – воскликнул он торжественно.

- Не понимаю, - ошарашенно сказал я.

- Представьте себе, что мысли нет.

- Что за бред?

- Просто представьте!

- Ну, допустим.
Он переминался с ноги на ногу, то и дело хрустел пальцами, а его глаза бешено  бегали из стороны в сторону.

- Так вот, - снова заговорил он, - если мысли нет, то и насаждать нечего, а если нечего насаждать, значит тех, кто насаждает, тоже нет, а если нет тех, кто насаждает, то нет тех, кому насаждают. Значит, нет абсолютно ничего.

- Вы из какой психбольницы сбежали?
Абсолютно не замечая моей реплики, он продолжил.

- Не мы выбираем мысли, а мысли выбирают нас. Мы, как приемники. Мы не можем выбирать, о чем нам думать. Вместе со стоящими мыслями мы улавливаем тот белый шум, о котором вы пишете работу.  Уметь отделять белый шум от информации, вот что такое свобода.

 Человек в плаще развернулся и зашагал прочь…