Петя и Федя Козел среди баранов. Глава 4

4. Дно истины.
     Петя видел ничего. Ничего это выглядело как пустота с мигающими белыми пятнами. Голова стала колокольней. Звенело так, что просто мама не горюй. Затылок прохлаждался на чем- то жестком, а рука нащупывала что- то мягкое. Что бы это могло быть? На голову Пете заскочила мысль, что это их домашний кот Крокодильчик. Странно, что не мурлычет. Петя уговорил себя поднять веки и приподнял голову, чтобы убедиться, что рядом дрыхнет Крокодильчик. Но Крокодильчика не было. Зато лежал без сознания Федя. А пальцы Пети были погружены в волосы брата. Петя принялся срочно выдергивать свою руку на свободу, но узлы волосы прочно удержали его.
-Ай, блин!- вскрикнул Федя от боли, резко открыв глаза.
-Че ты орешь?- возмутился Петя, стараясь не показывать свою в прямом смысле привязанность к брату.
-Сам не знаю, может, приснилось чего,- пробормотал Федя.
-Может, да, а может, и нет, всякое бывает,- тянул разговор Петя.- Ты же знаешь, бывалыча проснешься, и думаешь: «Что за хрень привиделась предо мною!», а иногда думаешь, что приснилось настоящее Ничего! Самое что ни на есть Ничего! Ты видел пару мгновений назад это самое Ничего, и главное, ты понимаешь, что он выглядел никак. А каков этот «никак»- уже не помнишь. И… и… Мы вообще где?
     Шухерзовин к окончанию монолога успел отвязать руку от волос брата.
     Братья наконец- то осмотрелись. Они лежали там же, где и отключились. В салоне по прежнему не гулял свет. Молчание дергало за пронзительные струны. Только осины за окном что- то шипели другу листвой. А над головами братьев висели карликовые ноги в резиновых сапогах. Три пары. А еще обалдевшие лица домовых, из чьих непослушных усов торчали трубки, из которых не вылезал дым. Наверное, забыли зажечь. Почему- то.
-Ну, Шухерзовины,- первым подал звук Сыпран.- Ну вы… даете. Я даже забыл, куды я огниво запрятал. Кстати, где оно?
  -А в руке что?- поинтересовался Петя, заметив, как напильник пытался погладить его нос.
     Сыпран резко бросил взгляд на молотоподобный предмет в своей руке.
-Ууум!- Сыпран многозначительно сузил глаза, осматривая держащее огниво.- Верно. Странно, как я умудрился забыть?
-Сыпран, скажи, где эти уроды?- спросил Федя, приподнимаясь.- Почему так тихо?
-Эти? А, ушли все,- отмахнулся Сыпран, раздавая огоньки братьям по трубкам.
-То есть как?- недоумевал Петя.- Он нас вроде забрать хотел. А теперь ушел?
-Да вы понимаете, они теперь вас боятся трогать без защитных артефактов,- сказал домовой.- Этот с красным носом… тому ваще плохонько, а те двое- просто никакущие в драке, и вообще мы их потом сами оттудова вымели.
-А с чего это они нас боятся?
-С того это, братец, что мы в любви врагу признались,- пояснил Федя.- Причем постарались сделать это искренно. Почти искренно. А это ведет за собой последствия, например, Ураган Радуги и Вальс Французских Духов. И потом пару дней будут ежечасно плеваться Эмэндэмсами, и потеря вестибулярного аппарата каждые полчаса на три минуты. Но это касается только возлюбленного. Так что нас это не тревожит.
        У Пети наклеилось выражение сонного бульдога.
-Понимаешь, уже давно ведется теория всепобеждающей любви,- продолжал Федя.- А любовь всякая в борьбе поможет. Но полюбить врага, существо, которое наносит раны душевные или физические тебе или твоим близким или даже целому миру- это великое оружие. Редкое и великое. Им нужно уметь пользоваться, когда это особенно необходимо. Копирайт из лекции Дурхинада.
      Петя хотел матюгнуться. Но язык сам собой встал крепостью. И поэтому светлый маг- гуманист ограничился тем, что высказал синоним полярной лисицы ( а кто не знает- лезьте в словарь ).
-Товарищ, а что с поездом?- спросил Петя, встав и отряхнувшись.
-Чинют,- отозвался Сыпран.- Провода соединяют. Скоро поедем.
          За потолком донеслась волна жужжаний. За окном посыпала пара снежинок искр. Через минуту в салон вошло двое домовых в штанах с подтяжками.
-Братва, с проводами поладили,- пробасил один из них, с черными бакенбардами.- Ща поедем.
              Петя и Федя присели на лавку. Петя прислонился к стеклу. На том месте, где останавливалась красная «Лада», оставалось ровное покрывало травы и пара змеек машинных следов, уползающих в чащу леса. Ушли. И это явно не последняя встреча. Но как обидно, что не задержались. И зачем Олег Васильевич вообще послал Шухерзовиных навстречу опасности? Ради того, чтобы ночка обозначила в своем календаре знаменательное событие «Разборки в электричке. Голубенькие светлые против сереньких темных»? Да они ( Шухерзовины ) хоть чего-нибудь добились? А может?…
-Брат,- обратился к родственнику Петя.- А Олег Васильевич часом не злодей, которого мы ищем?
-Не, брат, исключено,- отрезал Федя.- По старой традиции Светлого Гуманизма прежде чем сесть на кресло директора ООГ, нужно в Чашу Чести пролить немного крови. А у Олега Васильевича остался шрам на нижнем локте.
   И тут Петя вспомнил про эту важную деталь. Если бы Олег Васильевич не имел привычку носить длинные рукава, то Шухерзовин и не забыл бы.
-И?- требовал продолжения Петя.
-И если он перейдет на сторону темных басурманинов, то кровь в Чаше Чести почернеет, и потом-преждевременная смерть. Лекция Дурхинада.
-Ну ладно, реабилитирован начальник,- подытожил Петя.- А ведь интересно, машинист- то хоть знает, что у нас тут вообще происходит?
-Конечно, знаю!- отозвался прикуривающий рядом домовой с черными бакенбардами.
-Акей!
                ***
       Поезд через небольшой промежуток времени двинулся дальше. Свет в салоне вновь зашел в гости и почувствовал себя, как дома. До конца отбывания наказания оставалось 4 минуты. Братья продолжали подметать. Петя добирался до следующего края салона, где хотел загнать в угол накопившуюся орду пыли, как увидел знакомый темный силуэт. Похоже, что после того взрыва Ураганом Радуги из кармана колдуноманьяка выронил из кармана его мобильник. Петя поднял его с пола. И вдруг сотовый завибрировал, душевно запел женским ололоканьем, которому можно присудить название «Ангельское песнопение», как ни тривиально. Экран улыбался сияющей надписью «Насяльника вызывает». Скребущий рядом Федя выглянул из-под сиденья. Он раньше такую мелодию не слышал ни у себя, ни у Пети. Дело запахло жареным, и скоро его можно подавать на стол. Петя нажал на «Принять». Поднес к уху аппарат.
-Ну что? Почему так долго не отвечаем? Уже два часа прошло, должны были выполнить все, как я сказал!- гнусавил недовольный голос.- Вы должны были взять Шухерзовиных, я- доработать взламывающее заклинание чтобы открыть Секретное Хранилище, и освободить филина. А вы что? Сделали все?
         С каждой секундой уверенность Пети поднималась на новую ступень. Он слышал этот голос раньше. И неоднократно. Слышал иногда. На лекциях у Дурхинада. Хозяина голоса считали достаточно прикольным парнем. У него был прикольный голос и прикольная фамилия…
-Коврынъяжкин, кобеленок рыжий!- воскликнул Петя.
  Тишина. Молчали и Петя, и слушающий Федя, и собеседник по телефону, и возникло ощущение, что электричка затопала колесами чуть смирнее. В конце концов, молчание устало висеть на волоске напряжение, и оно прыгнуло вниз, когда тихонько собеседник сказал ноту «Ля», прибавив приставку «б» и окончание «дь».  И связь прервалась. Братья смотрели друг на друга, ощущая, как водоворот событий наконец-то показал свое дно истины.  Петя и Федя кинули метла в стену.
-Да, друзья, ваше наказание в принципе зако…- начал говорить Сыпран, услышавший шлепанье петлей.
-В Крюково! Срочно! Быстро! Немедленно!- закричал Федя.
-Чего вы спешите? Выспаться и здесь можете…
-Да какое спать? Наших спасать нужно! Где этот машинист?
-А угадайте?
   Братья рванули к домовому с бакенбардами, который в свою очередь, в своей кабине размышлял о том, как линеен его путь. Размышлял о том, какой он есть Путешественник в Никуда. Путь Туда. Путь Обратно. Одним словом в Никуда.