Гадкий утенок. Глава пятая

Глава пятая


        Ежегодно по  курсу, где обучалась Ирина два раза в год проходила практика на стройке. По - началу их  учащихся заставляли делать самую черновую не приглядную работу, казалось, руководители просто придумывали работу, чтобы занять студентов чем-либо, или, не имея в данный   момент механизации без зазрения совести использовали  студентов строительного колледжа, как дармовую рабочую силу, и они как рабы на деле познавали, что значит  ручной тяжкий труд. Они не роптали и выполняли всю  предложенную им работу, лишь бы не сидеть на лекциях, конечно, кто – то и отлынивал, как казалось на первый взгляд от бесполезной работы, но  неизменный активист и староста  группы, Славик, который пользовался заслуженным уважением среди ребят,  следил, чтобы все по мере возможности внесли свою лепту  трудового дня, и план работ был выполнен в срок. Иногда доходило до смешного, однажды студентам дали задание копать траншею под кабель, пришёл прораб сделал разметку, вручили ребятам лопаты и они принялись копать. Копали до самого обеда, когда выкопали, Слава побежал отрапортовать. Прораб посмотрел на выкопанную траншею и сообщил, что копали они совсем не там где надо  и что нужно всё  снова закапать и капать в другом месте. Вот тогда со всех сторон посыпались возмущения.
- Что совсем издеваются, мы не роботы, двадцать первый век на дворе,  а нас используют как рабов, экскаваторы для этого есть,- возмущались ребята, всем изрядно поднадоело бессмысленно копать.
- Ребята, да послушайте, подъезда здесь нет,  как экскаватор сюда подъедет, и  места нет ему развернуться, кругом сараи стоят, а кабель срочно нужно прокладывать,- уговаривал однокурсников  невозмутимый Славик.
 После такого внушения  группа студентов снова дружно взялась за лопаты, когда уже выкопали половину намеченного задела, прибежал запыхавшийся прораб, и очень  извиняясь, сообщил, что копать  надо в другом месте. Все покидали лопаты, и явно никто дальше не собирался продолжать работу. Прораб поочерёдно подбегал к каждому из ребят и умолял приступить к работе. 
- Давайте, поднатужимся, труд облагораживает человека, – стойко подбадривал Слава и с удвоенной силой  начал копать, вконец измучившую всех траншею. Слава копал, а прораб засыпал предыдущую сам. Ребята не двигались с места, только Ирина ничего не говоря, встала рядом со Славой и начала копать, они копали молча примерно с полчаса, остальные просто наблюдали. Постепенно, стыд взял вверх над остальными и  все присоединились к работающим Славе, Ирине и прорабу, все- таки собственный пример - могущественная сила. Прораб, видя, что ребята опять принялись за работу, покинул поле работы со словами: «Ну. ребятки, давайте сами, а мне некогда, дела знаете».
-Вот, жук, некогда ему, напортачил тут и смылся,  - рассвирепел  Слава и с большим усердием начал копать траншею.  После, когда возвращались домой Славка, взял с ребят обещание, что они  не станут такими нерадивыми начальниками, чтобы не убивать в людях желание работать. Ребята ему клятвенно пообещали, что будут дружить с головой. Славка посматривал на Ирину, но она его словно не замечала. Он видел, что эта девчонка особенная, не похожа на других, держится особняком, всегда придерживается своего мнения, старается не от кого не зависеть, упряма до умопомрачения, настойчива до крайности, принципиальна и справедлива. Ребята стали замечать, что Славка всё чаще останавливает свой взгляд на Ирине Санковой, а она живёт своей жизнью, не пуская туда никого и не замечает, что рядом происходит. Друзья Славки посоветовали не думать о Ирине, они её считали вовсе не в своём уме, живёт порядками прошлого столетия, да вообще она чокнутая, но Слава не мог уже не думать о Ирине, но и раскрыться ей не мог, что то его сдерживало, так и держал свои чувства при себе.

***

Ирина очнулась от своих набежавших воспоминаний, хотелось пить, Ирина тихо, чтобы не потревожить мужа, опустила ноги с кровати, во тьме ногами нащупала шлепанцы, ногам холодно, печь давно остыла, муж жалеет дров и на утро становится ужасно холодно. Ирина встала, и пошла  в одной ночной рубашке на кухню до ведра с водой. Ирина старается делать всё медленно и тихо,  ничего не трогать, случайно не задеть,  она не включает свет, чтобы невзначай не разбудить, не потревожить его, своего мужа, и своей нерасторопностью и неловкостью, не вызвать лишний гнев мужа. Ирине тяжело, болит поясница, тянет ногу,  её мучает поздний токсикоз, скорей бы всё разрешилось, она смотрит на свой огромный живот, и ей становится себя жалко, на глазах наворачиваются слёзы, она их смахивает подолом ночной рубашки. Ирина тихо снимает ковш со стены, черпает воды из ведра, жадно пьёт, вешает ковш  гвоздь в стене, ковш выскальзывает из рук Ирины и падает на пол. Ирина в испуге сжимается: сейчас он от звука падающего металлического ковша проснётся и разразится скандал, но славу богу, ковш благополучно приземляется на открытый мешок с картошкой, Ирина облегчённо вздыхает. Ирина смотрит в окно, на улице фонарь еле как освещает дорогу, падает снег. Весна, видно, забыла, что уже давно пора приступать к действиям, на календаре значился апрель месяц, но снега ещё довольно  много, каждый день Ирина выходит с лопатой и чистит дорожку к дому, теперь это её прямая обязанность, значит, и сегодня опять предстоит ей эта работа. Ирина возвращается  к кровати, муж мирно храпит, хорошо, не разбудила. Ирина как большая утка, держась за поясницу, протискивается сквозь завалы мебели, свекровь, что не нужно в квартире притащила, сюда, теперь не пройти - не проехать. Муж натянул на себя всё одеяло и подмял его  под себя, не оставив  для Ирины не одного уголка одеяльца. Ирина свернулась  в комочек, на сколько дал возможности её большой живот,   спасаясь от холода, прижалась к его огромной спине, чтоб совсем не замёрзнуть, стянуть с него одеяло Ирина просто боялась. От храпа уснуть невозможно, и она снова утонула в реке своих воспоминаний.

***


           В конце третьего курса студентам позволили самим устроиться на практику в любую строительную организацию. Ирина устроилась в своем поселке в строительно монтажное управление № 1, благо строительство дома, которое вело данное управление, находилось рядом с её  домом. Ирине хотелось  получить рабочую профессию, а не быть вечно подсобным рабочим. Приняли её на работу штукатуром – маляром первого разряда.  В первый свой рабочий день на стройку Ирина попала перед самым обедом, пока оформлялась в отделе кадров, пока искала склад, (он находился на краю поселка) чтобы  получить спецодежду, стрелки её часов, которые ей подарил на день рождение отец, показывали без четверти двенадцать. Ирина нашла мастера, молодую девушку, одетую в рабочий комбинезон, её звали Вера, показала направление с отела кадров, она кивнула и повела знакомить с бригадой.  Приняли Ирину в бригаду неохотно, когда они поднимались по лестнице, в строящем здании вместе с мастером, Ирина слышала недовольное перешёптывание:  «Смотри, опять тунеядку привели, как они надоели». Вера  предупредила Ирину, что в их бригаде работают три практикантки с училища, и попросила её, чтобы она пример с них не брала, так как они часто прогуливают и больше курят, чем работают.
- Да, тише вы, - Цыкнула Вера на распоясавших подчиненных. «Почему они так,- думала Ирина,-  ведь они меня совсем не знают, судят того, кто не сделал им ничего плохого».  Вера поняла  смятение Ирины, и когда, пройдя по лабиринтам стройки и дойдя до нужного места, где в основном и находилась вся бригада, мастер Ирину отрекомендовала так: « Эта девушка, Ирина Санкова, не с училища, она учится  в колледже, она будущий техник – строитель, начальник среднего звена, прошу относиться с почтением». Вера подошла к рабочим и прочитала небольшую нотацию за недружелюбную встречу. Вера охарактеризовала Ирину как скромную, трудолюбивую и дисциплинированную. Ирина  не могла   взять  в толк : «Откуда у неё такая информация об ней, или она из тех людей кто по первому взгляду на человека определяют кто есть кто, а если она ошибается, И она бы её подвела, какими глазами мастер бы смотрела на своих подчиненных. Или же так  отрекомендовав её, она  давала ей  аванс на будущее».   
- Ты пока здесь осмотрись, погуляй до обеда, а после обеда  прикреплю к тебе кого-нибудь, назначу старшим, покажу твой фронт работы, бригадир у меня после обеда подойдёт. – Сказала мастер и удалилась, оставив Ирину наедине с бригадой штукатуров – маляров. В квартире, где расположился фронт работ их было пять человек, они сгрудились у одной стены и «колдовали» над ней, после ухода мастера работа приостановилась и всё их внимание было сосредоточено на прибывшей новенькой.
- Куришь?- подошла к Ирине маленькая полненькая женщина лет сорока, платок у неё был завязан туго, на манер  торговок на южном базаре с бантиком на лбу, уже после  Ирина заметила, что каждая женщина на стройке завязывала платок или косынку на свой манер. Женщины не просто завязывали косынки,  а  каждая  из них, повязывая косынку, тем самым подчёркивали  свою индивидуальность и неповторимость. Порой, Ирина наблюдала, прежде чем идти на свой трудовой пост, как они повязывали косынки обязательно перед зеркалом, которое весело в бытовке перед выходом. Завязав косыночку, они внимательно вглядывались в своё лицо, поправляли на косынке только им заметные складочки. Кто - то был разочарован своим рабочим туалетом, и снова развязывал узелки, встряхивал косынку и опять по-новому завязывал, как им казалось, лучше и примечательнее, чем было до этого,  кто – то доставал губную помаду и подкрашивал губы.  Женщины друг за другом подходили к зеркалу, ожидая своей очереди, но если одна  из них задерживалась на секунду, другую у зеркала её окриком подгоняли, а то могли подтолкнуть замешкавшуюся подругу. Наблюдая за ними, Ирина удивлялась: зачем  они так принаряжаются, кто на них здесь смотреть будет, было бы наивно полагать, что на стройке устроят смотрины по выбору самой привлекательной и обаятельной.
- Нет, не курю, - поспешила ответить Ирина, чтобы не сочли заторможенной.
- Что бросила? – не поверила женщина, похожая на торговку.
- Почему бросила, я никогда не курила, и не пробовала. – не понимала Ирина домогательства торговки, так про себя Ирина прозвала, приставшую к ней с глупыми разговорами.
- Все вы так говорите, а потом смолите по углам, - не отвязывалась от  Ирины торговка.
- Зачем мне говорить не правду, если бы я курила, я так и сказала, что курю. Какой смысл для меня скрывать, всё равно запах чувствуется, - Ирину начинала злиться на придирчивую и прилипчивую  торговку.
- Да, успокойся Валентина, не донимай новенькую практикантку. – защитила Ирину от нападок женщина в платке, завязанном на манер русских крестьянок, худощавая, с добрыми глазами это была  будущий наставник Ирины, Катя, которая  показала Ирине  азы штукатурно - малярного дела.
           Ирина вышла из квартиры и по совету мастера решила прогуляться. На  стройке работа шла полным ходом:  везде стучало, жужжало, гремело, скрежетало, гудело, визжало, трещало, лязгало, доносились окрики, своеобразный строительный лексикон, весь дом переполняло странными звуками, стройка как одно живое существо  жило своей самостоятельной жизнью. Рабочие сновали из квартиры в квартиру, из комнаты в комнату, нельзя было определить, где что начиналось и где что заканчивалось и непонятно вышли вы из квартиры или же просто перешли в другую комнату; для удобства были оставлены ходы и без труда можно переходить из одной квартиры в другую, или перейти в другой подъезд, не выходя на улицу. Каждый участник грандиозной затеи под названием строительство жилого дома в новом микрорайоне  был занят своей определенной работой: кто – то замешивал раствор, кто - то носил доски, кто – то выносил мусор, Работа шла поэтапно: в одном месте производили штукатурные работы, в другом стелили полы,  в третьем вели покраску и клеили обои. Странное существо переполняло запахами, запахи исходили с различных мест : запах краски, шпаклевки, раствора, свежей стружки и ещё чего – то, замешенного строительными секретами.
            После обеда мастера Ирина не нашла, как ей сообщили в бригадирской, она уехала за материалами. В бытовке Ирину поджидала бригадир, женщина лет сорока пяти, резкая в движениях, только и слышался её повсюду голос, она то и дело давала всем замечания, всех контролировала, переводила с одной работы на другую.
- Ну, где ты пропала, пойдем я тебе покажу с кем ты будешь работать.-  она схватила Ирину за руку и потащила её по лабиринтам стройки.
Ирина волновалась, не очень - то приветливо её встретили до обеда, как сложатся в дальнейшем её отношения с рабочими. Ольга Игоревна, так звали  бригадира, наконец привела Ирину до места, там Ирина увидела ту самую женщину, Катю, которая отгородила её от нападок назойливой «торговки». Ольга Игоревна подвела Ирину  к Кате, она работала одна.
- Пусть она будет с тобой, всё ей объясни, покажи.- отбарабанила Ольга Игоревна и исчезла в просторах строительного водоворота. Ирино сердце успокоилось, ей Катя  сразу понравилась, такие добрые глаза не могут больно сделать человеку, и вот Ирина следует за Катей, и она  ничего не боится, будто оказалась за невидимой стеной. Вначале у Ирины возникло затруднение как обращаться к Кате. Тётя Катя, вроде молодая ещё, отчество спросить не решилась, в бригаде все друг друга звали по имени. Но по мере того как Ирина узнавала Катю, она чувствовала душевное родство и Катя  для Ирины стала просто Катя. Всё вышло само собой, Ирина не заметила как к ней обратилась по имени. Катя улыбнулась, будто говоря своей прекрасной доброй улыбкой: «Да, я для тебя просто Катя и не надо никаких заковырок».
  Катя с ходу приступила к обучению без всяких прелюдий. Сперва Катя показала Ирине, как надо правильно держать инструменты: мастерок в правой руке, терка в левой.  Катя  усердно показывала, как нужно затирать шероховатый штукатурный слой на стене, как ровно накладывать раствор на стену.  Катя брала немного  раствора на мастерок , тёркой  проводила по мастерку, снимая с него раствор , раствор, оказавшийся на тёрке наносила на стену , лишний раствор, оставшийся на тёрке, она снимала мастерком, и опять повторяла те же движения пока весь раствор не ложился ровным слоем на стену.
-Тёрка должна быть всегда чистой. – приговаривала Катя и ловко проводила мастерком по тёрке, счищая раствор с неё. Мазок, ещё мазок, тёрка стучит об мастерок, следующий мазок и быстрое заглаживание, и снова шёл повтор тех же простых движений и так до тех пор, пока шершавая неказистая стена превращалась в ровную, словно гладко выглаженную стену. Движения мастера  были отточены, быстры и неуловимы, казалось, её руки жили отдельно от нее, выполняли работу заданную ей в определенном ритме, звуки, исходящие от прикосновения тёрки к мастерку, мастерка к тёрке только  подчеркивали  этот ритм, создавая своеобразную музыку. Мастер своего дела, штукатур- маляр. подобно фокуснику развернула  перед Ириной  целое представление; раствор из ведра перебегал, сделав не мыслимый оборот через мастерок на тёрку, с тёрки на стену, с  тёрки на  мастерок и обратно.
 - Ну, а теперь ты попробуй,- отвлекла Катя  Ирину от фантазий и вложила в её руки мастерок  и тёрку. Ирина попыталась повторить, на её взгляд, простые движения, но у неё ничего не получилось. Она напрочь  забыла все движения.  Руки не слушались,  непослушный раствор падал с мастерка, с тёрки так и не успев лечь ровным слоем на стену. Ирина виновато смотрела на Катю, она боялась, что Катя подумает, что она неумёха, ведь всё было чётко для неё показано. Катя улыбается и повторяет всё сначала для непонятливой ученицы. Она взяла своими большими, натруженными ладонями Ирины  кисти рук, и монотонно повторяя: «Раствор, мастерок, терка, стена», стала   руками Ирины выводить только для нее понятный заколдованный танец рук. Всё дело в руках, руки должны запомнить, прочувствовать движения.   Катя снова и снова заботливо и ласково, не уставая, показывала простые движения. Ирина смотрит на Катю, и её дух захватывает, она подобно художнику стоит перед полотном и рисует картину. Мастерок это палитра, тёрка – кисть, вот она мазнула своей своеобразной кистью «по палитре» и нанесла слой на полотно такой аккуратный и ровный, закрыв все неровности: трещинки и ямочки и так всё происходит в считанные секунды, неуловимые движения рук и перед нами ровненький участок стены.   
- Наносишь раствор на стену и быстрое заглаживание тёркой,- Катя размеренно спокойно объясняет все  дальнейшие действия. - Всё поняла? Попробуй теперь сама.
На первый взгляд Ирине кажется, очень легко,  она уверена в себе, сто процентов получится, но не тут то было,  Все движения Ирина  помнила,  но сама без помощи Кати произвести не смогла. Всё из рук валится, раствор на тёрке не держится, падает и плюхается  на ботинок, брызги во все стороны, Ирина начинает снова, но всё так же, раствор не желает прилепляться к стене, от собственного бессилия хочется всё бросить. Обидно до слёз, вроде как всё поняла, а повторить не сумела от этого Ирине ужасно стыдно перед Катей, такая непонятливая ученица попалась. Ирина подняла голову,  Катя смотрит на неё и улыбается. Катя повторяет движения снова и снова. А Ирина опять пробует   повторить на первый взгляд незатейливые  движения рук.
- Смелее, смелее. – подбадривает Ирину Катя. Что – то начинает получаться, Ирина чувствует себя увереннее, но работа продвигается медленно, её  неуверенность сковывает движения, а вдруг получится не так как надо. Катя понимает Ирину, она слышит: «Смелее нажимай, не бойся, стеночка должна быть ровной, гладкой, чистенькой». Тук, тук стучит тёрка об мастерок, Ирина про себя комментирует все движения, тёрка должна быть чистой, рука устает, не слушается, но сколько можно, сколько ещё надо тереть, нет больше сил.
- Вот тут у тебя пропуск, видишь ямочка, добавь раствор и затри, здесь достаточно, не три, видишь песок, значит, пересохло, теперь только войлочной тёркой и водой можно исправить. Возьми кисть мочи, больше мочи и брызгай на стену, увлажни её и затирай войлочной тёркой.
 Как долго это может продолжаться, Ирина не могла больше, но, превозмогая себя, она медленно познавала первые  азы штукатурного дела.
              Каждый день Катя давала Ирине небольшие задания, а сама уходила, оставляя её наедине с работой, видно не хотела стоять над душой, предоставляла ей самой справляться с заданием, но всегда приходила проверить  работу, делала замечания, показывала ошибки, какие Ирина допустила в работе и как правильно их устранить. Катя никогда не ругала, но и не хвалила. Однажды Ирина затирала самостоятельно откос от балконной двери. Закончив работу, Ирина залюбовалась, на её взгляд, она не видела не одного недочёта, но засомневалась, Катя придёт и снова найдёт какой – либо изъян  в её работе, нельзя быть такой самоуверенной, не было ещё не одного случая, чтоб она не придралась к чему – либо. Катя пришла, посмотрела и спокойно сказала: «Молодец, очень хорошо, вот ты и научилась затирать стену». Ирина сияла как медный таз, начищенный к празднику, она не могла скрыть своей радости. Её похвала была слаще праздничного пряника. Ирина с Катей быстро выполняли распоряжения бригадира и часто оказывались без работы и их посылали то туда, то сюда. После Ирина узнала, что она с Катей подчищала хвосты в работе, и от такой не прельщающей  работы отказывались другие, а Катя не выбирала себе работу, шла без оговорок на тот участок работ, который назначит мастер или бригадир и любую неблагодарную работу выполняла  всегда безукоризненно, она была настоящим мастером своего дела, и «сопли подтирала» с достоинством. В очередной раз, обрубив все хвосты, Ирина с Катей остались без работы.
- Ну, что с вами делать? Идите вместе со всеми затирать стену в коридоре, - уставшим голосом сказала наш бригадир.
И снова Ирина испытывала страх, работать придётся вместе со всеми на большом участке стены. До этого Ирина затирала небольшие участки стены, где она видела все свои недочёты, и которые умела исправлять. Катя заметила её замешательство и прошептала на ухо: «Ничего никогда не бойся, будь смелее, иди вперёд твёрдо». Ирина успокоилась, взяла в руки инструменты и начала работу. Катя рядом с ней , Ирина слышала её тихие наставления: «Здесь можешь как хочешь держать тёрку, так и так. как тебе удобно, слой наноси потолще». Ирина затирала стену, но работа продвигается медленно. «Вот бы знать все приёмы, то тогда зачем учиться, нет, никогда у меня не будет получаться так быстро и ловко как у Кати».- подумала Ирина и принялась за работу.
- Ну, как ученица?- спрашивает Валентина Катю, кивая головой в сторону Ирины.
Катя посмотрела на Ирину, и  тихо, но чётко ответила: «Все бы ученицы были как она, тогда бы им цены бы не было». Слова Кати были самой большой наградой для Ирины. С каждым новым днём в работе Ирина чувствовала себя увереннее, вера в свои силы  росла. Незаметно для неё штукатурные работы закончились и приступили к малярным. Ирину с Катей  отправили на не очень привлекательную работу, гасить известь. Заливали воду в большой бак. Затем они носили  известь и закидывали в бак. Постоянно размешивая большими лопатами, бак сильно нагревался, казалось, что сейчас  «молочное варево»  закипит, на дне что-то шипело, урчало, вот наверное в такое варево кинулся незадачливый царь из сказки пытаясь стать молодым.
- Ирина, после обеда ещё один бак заправим,- глаза у Кати излучали доброту,- и мы с тобой  будем  свободны.
- Да, хоть десять- с улыбкой на лице ответила Ирина.

          После обеда Катя не вышла на работу, бригадир сообщила, что у Кати умерла мама, пришла телеграмма с её родины, и она в срочном порядке взяла отпуск. Женщины  замолчали, а через минуту опять понеслись шутки,  подначивание кого-нибудь, все веселились перед началом работы. А Ирине было очень грустно. В её неразумной голове пронеслась нелепая мысль о том, что это умерла не её мама, а она сама Катя. Чушь, какая то, что только не придёт в голову, но слёзы нечаянно накатились на глаза Ирины, но славу богу никто не заметил. Ирина предчувствовала скорое  расставание, но не думала, что оно произойдёт так быстро. Ирина была благодарна Кате, наверное, такими и должны быть настоящие наставники, Она маленькая хрупкая женщина очень спокойная выдержанная, молчаливая, зачем болтать попусту, она была похожа на Ирину, вот почему она почувствовала близость к ней. Ирина взяла впервые инструменты штукатура и у неё, что - то стало получаться, благодаря терпению и выдержанности Кати. Она вела её  и с добротой учила своему ремеслу. Катя была рядом и не давала упасть Ирине духом, она всё время чувствовала её плечо друга и наставника.  Кате много раз приходилось повторять одно и тоже из - за Ириной невнимательности, но она не сердилась на Ирину и повторяла спокойно всё сначала. Ирина знала, за собой такую черту, как фантазёрства, часто она витала где – то в облаках и порой трудно было её вернуть опять на землю. Катя не кричала на Ирину, хотя иной раз и  стоило бы повысить голос, но Катя не такая. Она смотрела на Ирину и тихо говорила; «Ирина, будь внимательнее, я тебе уже это показывала». И Катя снова. как в школе, возвращалась к пройденному материалу и снова повторяла    не усвоенный из – за  невнимательности подопечной урок. Случилось с Ириной однажды такая оплошность: оставила она инструменты свои в лабиринтах стройки, а на следующий день и вспомнить не могла, где я их потеряла. Ирина металась как помешанная по стройке, и найти не могла. Пошла кается бригадиру, а на встречу Катя  идет и протягивает её потерянные инструменты, Ирине стыдно стало, хоть провались сквозь землю.  Катя ко всем была добра и со всеми приветлива, никогда не слышала от неё ни крика, ни ругани, говорят, как ты относишься к людям, так и они относятся к тебе. Какой ты, такие и люди для тебя. Своим непоколебимым спокойствием она выделялась из бригады. Окружающие её люди относились к ней с почтением и уважением,  сальные шуточки не липли к ней, Ирина не замечала   к ней заигрывание и приставание мужиков - строителей. Ирина с Катей работали всегда молча, Ирине, конечно, хотелось её расспросить о многом , но она думала а вдруг ей мои расспросы будут неприятны, и она не хотела её ничем досаждать. Катя  тоже не о чём особенном не расспрашивала, спросила только о  родителях Иры: кто они по национальности и где и кем работают. Как то раз  на стройку пришла девочка лет пяти – шести, Катя её встретила радостно: обняла, поцеловала. Она долго возилась с девочкой,  находила всевозможные ей занятия, чтобы девочка не скучала: то даст шпатель,  и девчушка лихо шпателем, как лопаткой, начинала орудовать на большой куче песка, то даст кисть и ведро воды, и счастливый ребенок с усердием «красил» стену. Катя работала и краем глаза следила за девочкой, чуть, что Катя тут как тут: поднимет, если упала, отряхнёт, если запачкалась, нос утрёт, если за шмыгала.   Ирина думала, что это ребёнок Кати, но после она узнала, что девочка внучка  бригадира. Девочка часто приходила на стройку, бегала по дому и у всех выспрашивала; «А, где наша Катя»? А Катя, с приходом девчушки вся преображалась, счастливая улыбка не спадала её с лица.
Ирина тогда представила, что у нее большая семья, много детей в  уютном доме разного возраста, они окружают её, и каждому она уделяет по мере своих сил время: возится с малышами, контролирует средних, дает советы старшим. Ирина её  спросила: «Катя, а, сколько у вас детей?»
- Почему ты спрашиваешь? – Катя выронила инструмент из рук и как- то странно посмотрела на меня.
- Просто  так – осеклась Ирина.
- Просто так, ничего не бывает,- Грубо отрезала Катя, такое поведение было не свойственно для Кати.
.- Я подумала, что вы хорошая мать, и вы….
- Нет у меня детей.- Резко оборвала  Катя Ирину на полуслове   и между ними словно пролегла незримая тень, Катя больше не разговаривали в тот день, так и проработала до конца рабочего дня молча. Ирина явственно почувствовала её страдание, которое с годами переросло в  не угасающую   боль.

На приёме у гинеколога, когда Анна Петровна просила хорошенько подумать о решении Ирины сделать аборт,  Ирина сразу же вспомнила Катю, у которой никогда не было и не будет детей. Катя, похожая на мадонну своей скромностью.  кротостью,  милосердием и добротой, которой присущи все черты добродетели, которой на роду написано быть матерью, по какой - то необъяснимой причине неведомой для нас судьба наказала её  никогда не иметь собственных детей.


Продолжение следует.